The Same Dragon

***

      Холод. Кожу на виске сводило от морозящего чувства. Правое плечо и ключицу болезненно затекло, от чего юноша поморщился сразу же, как только ощутил это. Сквозь ткань чувствовалось, что вся правая половина тела промёрзла до костей, однако ветра парень не ощутил. Холод исходил снизу, от идеально ровной, твёрдой поверхности. Чайльд медленно открыл глаза, однако сложилось впечатление, что он этого вовсе и не сделал: сначала он вообще ничего не видел кроме абсолютной темноты перед собой, но через пару раз, как Аякс пощурился, он начал различать перед собой лёгкие очертания окружающей обстановки. Его голова безвольно лежала на мраморной плитке, и волосы слегка мешались, частично закрывая вид. Боком он увидел несколько силуэтов перед собой: один, по всей видимости, восседавший на подобии трона, и два силуэта подле него, заметно. Ещё немного поморгав, Аякс наконец-то смог окончательно разглядеть трёх Предвестников перед собой, и так же он смог понять, что находится в подземелье дворца «одиннадцати»: знакомые многометровые темные арки пронизывали стены всего помещения, освещаемое тусклым свечением. Стены между колоннами были с самого начала выстроены с вставками в виде бирюзовых светоносных камней.       Юноша почувствовал, что его кисти тяжело сдавлены: немного проведя головой по мрамору и опустив взгляд, он заметил, что его приковали к полу. Железные оковы очень плотно сидели на руках, и цепь была достаточно короткой, чтобы Тарталья не смог даже встать с колен. По ощущениям в теле юноша понимал, что вот так вот на боку он пролежал достаточно времени, чтобы испытывать настолько сковывающее ощущение в каждой своей мышце, что до ужаса хотелось размяться, и так же понимал, что этого было достаточно, чтобы он до боли обморозил большую часть тела. Парень слышал тихие переговаривания со стороны трёх Предвестников, но не побоялся дать им знать, что он пришёл в себя. Попытавшись хотя бы сесть на колени, он приподнял голову, напрягая торс, однако ощутил резкую боль в животе, от чего прошипев вновь, уронил свой голову, неприятно ударяясь о камень. — А вот он и пришёл в себя, — послышался знакомый голос Богини Бездны, которая обернулась частично, кинув взгляд на Чайльда через плечо. Её белоснежные волосы мягко ложились на скрещённые руки, что довольно элегантно смотрелось в купе с лёгкой, словно безобидной улыбкой.       Чайльд проигнорировал её слова, переваливаясь на живот, тем самым оперевшись на колени. Прикованные руки не помогали делу, и парню пришлось опираться лбом, чтобы подтянуть тело к коленям. Сев на них, он откинул голову назад, не скрывая боли: его челюсти сжались, от на его скулах вздулись желваки, однако глаза он всё же не открыл. Аякс опустил голову, рассматривая живот: как когда-то семь лет назад, на его теле не осталось ни следа от полученных травм. Тарталья отчётливо помнил, что его нижнюю часть туловища практически оторвали от верхней, однако на теле — ничего. — Тц… — ухмыльнулся юноша. — Снова ты постаралась? — Чайльд посмотрел в сторону мечницы как-то пренебрежительно, словно уже ничего не боялся.       «Если я жив… Значит Чжун Ли тоже не убили. Но если Астарта и Сказитель уже здесь, то где…», — Аякс продолжал смотреть в сторону троих, уже без улыбки в лице, анализируя ситуацию. — Ты же знаешь, почему ты здесь? — Пьеро задал вопрос. Он сидел, закинув ногу на ногу, одну руку положив на колени, другой же опирался на подлокотник трона. — В качестве преступника. Такой чести меня удостоили, не могу не радоваться. На моей памяти, так не обращались ещё ни с одним предателем. — Таких случаев, как с тобой, и не было ни разу, — наконец заговорил Странник, стоявший так же скрестив руки лицом к Аяксу, что вызвало у парня смех. — Думаю, стоит ему напомнить о том, в каком положении он находится. Прикажите вводить их, — вскинув руку, приказал Первый.       Из дальнего коридора в зал подземелья вошли двое широченных мужчины: один впереди, другой за ним. Одна из рук первого, которая держала несколько цепей, уходила куда-то за спину. Подойдя к предвестникам, первый вопросительно остановился возле них. Пьеро расслабленной рукой махнул в левую от себя часть помещения, после чего подчинённый направился в обозначенное место. Чайльд поменялся в лице, так как наконец он увидел, что этот мужчина вёл за собой трёх маленьких детей: Антона, Тоню, и Тевкра. Сильно потянув пучок цепей на себя, мужчина заставил их пробежаться, еле передвигая ногами. Не совладав с его силой, дети упали на пол, не вставая. Они беспомощно сидели на голых коленях: все трое были всё это время одеты в домашнюю, явно не предназначенную для морозов одежду. — Тоня, Тевкр, Антон, посмотрите на меня! — Чайльд рванул в их сторону, однако оковы с болью остановили его. Парень смотрел на своих младших, испытывая дикий ужас и страх, однако улыбался, пытаясь успокоить дыхание. Всё метая взгляд то на них, то на цепи, он тщетно пытался вытащить руки из цепей. — Слышите? Всё хорошо. Вы не ранены? Где мама, папа, старшие?       Тоня сжалась на полу, что есть сил сжимая свои руки в кулачки. Она опустила голову, и по залу эхом раздались тихие всхлипы. Лицо Аякса замерло в той же улыбке, и он перестал пытаться вырваться. Сглотнув нервный ком в горле, парень продолжил, голос его слегка сбился от напряжения. — Где… Остальные?       Тевкр сидел на коленях, смотря в пустоту. Хоть он и сидел сейчас целый, невредимый, но его глаза не отражали ни одной эмоции: они были пустые. Затуманенным взглядом он продолжал сверлить пол, не реагируя на старшего брата. Антон выглядел так же, однако смог найти в себе силы, чтобы подползти к сестре: он приобнял её за спину, слегка поглаживая волосы. — Вряд ли они смогут хоть слово сказать, — проговорил Сказитель. Однако на детей он смотрел с жалостью — такие пытки были уже сильнее его. — Давайте сразу к делу, — мягко промолвила Прозерпина, поправляя рукой свои локоны. — Что там насчёт предложения?       Пьеро опустил голову, после чего кинул взгляд в сторону Странника. Парень понял, что это был приказ, поэтому направился в сторону Чайльда. Аякс не сводил с него глаз, смотря испуганно, так как боялся услышать болезненную правду, однако он всё равно жаждал знать её. Сказитель подошёл к нему и, зайдя за спину, слегка присел, положив руку ему на плечо. — Значит слушай, — тихо начал Предвестник. — У тебя есть выбор. Первое: ты, будучи живой, наблюдаешь казнь своих младших, после чего будешь казнён сам за неповиновение. Второе же: твои младшие будут отпущены вместе с тобой мирно продолжать свою жизнь, чудесным образом тебе прощаются все твои грехи, но единственным наказанием будет запрет на выезд из Снежной на неопределённое время и полная отчётность твоих действий. И ещё… — Скарамучча придвинулся ближе, слегка ниже опустив касу, прикрывая глаза. — Эта тварь будет убита, и место Одиннадцатого Предвестника в наших рядах всё ещё будет при тебе. Честно скажу, после того, как она поступила с твоими родными, я успел возненавидеть её всей душой. — Что… Что ты сказал? — голос Тартальи дрогнул, и он медленно повернул голову в сторону Странника. — Позже ты всё узнаешь, однако хочется верить, что не при этих несчастных детях. Поговорим о том, что нужно сделать, чтобы воплотить в жизнь второй вариант. Ты должен сделать так, чтобы мы наконец смогли забрать Сердце Бога. Из-за того, что ты, придурок, заключил контракт колец крови, мы не можем этого сделать. Поэтому выбор только за тобой, — Скарамучча встал на ноги, начав говорить громче. Парень с какой-то тоской во взгляде посмотрел на испуганных детей вновь. — Надеюсь, эти трое останутся живы. — Н-но… Я не знаю, как это сделать, — разочарованно проронил Аякс, в глазах которого проступили слёзы. — С самого начала я пришёл в Зал Совета, чтобы попросить кого-нибудь разрушить контракт. Тот же Дотторе вполне мог что-нибудь сделать. И… Что будет с Чжун Ли? — Если ты и вправду ничего не способен сделать сейчас, и Дотторе сможет сам разорвать контракт, то Архонта, вероятнее всего, убьют сразу, как мы заполучим сердце. Всё-таки риск быть погребёнными под обломками Дворца Фатуи из-за взбешённого Моракса не очень привлекателен, — Сказитель кинул взор куда-то в дальнюю часть зала. — А ещё, раз уж ты, очевидно, испытываешь к нему чувства, его существование будет только мешать тебе выполнять свою работу. Увы, такова наша судьба. — Дотторе только зря бы потратил время, — грозно перебила Астарта, высокомерно посмотрев на юношу. — Этот контракт если и возможно разорвать, то только тем, кто его заключил. И поскольку у Моракса мы узнать этого не можем, единственным вариантом остаёшься только ты. Да как ты вообще посмел, будучи мои учеником, бросить меня и в принципе предпочесть его. Отвратно. — Досадно… Ревнуешь что ли? — подходя обратно к Пьеро и Прозерпине, издевательски спросил Сказитель. — Заткнись, — рявкнула мечница и, не смотря в сторону Странника совершенно, направилась к детям. — Не подходи к ним! Я же сказал, что не знаю, как разорвать контракт! — неистово кричал Аякс, пытаясь вырваться: на покрасневшей коже от оков практически проступила кровь. — Пока что я их не трону. Может твоя память очнётся, если я введу тебя в курс ситуации с твоими родными. Да, за ними наблюдать было поручено мне, и честно скажу, я собиралась привести сюда твою семью в полном составе, — женщина встала рядом с Антоном и Тоней, наблюдая с высоты своего роста. — Я разместила всех по отдельным камерам: родители, старшие, младшие. Твои мать и отец ушли из жизни самостоятельно: за отцом не вели должного наблюдения смотрители, от чего он умер в болезни через пару дней, в тот же день с его телом на руках скончалась и твоя мать. Однако случай с твоей сестрой был ещё круче… — Твою мать, Астарта! Хватит уже! — рявкнул Странник, пытаясь заткнуть Прозерпину. Он действительно искренне хотел хотя бы частично сохранить психику малышей. — Мне плевать, насколько жестоко это звучит, — богиня закатила глаза, протянув свои слова с более высокой интонацией. — Пусть знают, что их семья так страдала только из-за несносного брата-предателя. — Шестой, иди за ними, — понимая, что Сказитель будет сейчас только мешать, Пьеро отдал приказ. Скарамучча, словно проглотив язык, замолчал, после чего направился к коридору, из которого вывели детей. Первый обратился к Прозерпине. — Можешь рассказать во всех деталях, если хочешь. Подобный случай будет уроком всем, кто состоит в Фатуи. Если слухи разойдутся, я даже буду этому слегка рад. — Так и быть. Значит так… Твоя сестра. Напоминаю, я действительно не хотела подобного исхода, но, видимо, эта смертная оказалась слишком привлекательной. Уже из слов смотрителя я узнала, что двое из охраны бесстыдно надругались над ней, при всём при том заставляя старшего брата наблюдать за всем процессом, оставив в той же камере. Как я поняла, за парнем следили ещё двое, более младших по званию, так что твоя бедная сестра им не досталась. Из-за того, что старший слишком сопротивлялся, во время побоев ему проломили череп, и тот скончался на месте. Через пару суток в этой камере обнаружили и твою сестру, которая повесилась на собственной одежде. А эти трое… — Астарта с улыбкой взглянула на младших: Антон и Тоня подняли свои головы, смотря на богиню. — Им повезло только слышать всё происходящее, так что картинки в их голове не отпечаталось.       Тоня слегка выпрямилась, придерживаемая руками Антона. Она смотрела на мечницу, угловато сдвинув брови. Её глаза заблестели, и из них градом полились слёзы. Они крупными каплями падали на белую, уже грязную ночную рубашку. Антон обнял девочку что есть сил, вжимая в свою грудь. Тоня начала реветь неистово, даже оглушающе, на что Астарта нервозно зажмурилась, взяв рукой свою голову. — Заткнись… — прошипела женщина, но маленькая девочка начала плакать ещё громче. Антон испуганно смотрел на богиню, и на его глазах вдруг так же немного проступили прозрачные капли. — Не прекратишь?! — уже рявкнула богиня. — Что ты делаешь?! — громко крикнул Чайльд, наблюдая за каждым движением Прозерпины.       Антон зажмурился. Астарта резко склонилась, схватив девочку за волосы. Она вырвала её из крепких объятий брата, подняв в воздух как котёнка. Девочка продолжала реветь, однако уже тише: кожа на голове болела до жути, и кажется, её скальп был готов вот-вот оторваться. Она хваталась за руку Богини Бездны, что только ещё больше разозлило женщину. Она кинула Тоню на пару метров в сторону, и та с шумом, раздавшимся по всем стенам, ударилась о пол. — Тоня! Пожалуйста, слушайся её приказов, умоляю, тебе же будет лучше! — Чайльд не сдержался. Из уголка глаза скатилась скупая слеза, всё-таки вырвавшаяся наружу. И девочка действительно стала тише. Она лежала, глотая слёзы, лишь немного дёргаясь, держась руками за голову, тем самым пытаясь утихомирить боль. — Астарта, подойди ближе, — Первый Предвестник позвал женщину, и та сразу же направилась в его сторону. Девушка пальцами убрала волосы за ухо, рукой опираясь на присогнутые колени, слегка склонившись. Пьеро тихим шёпотом продолжил говорить. — В любом случае нам придётся убить и его, и детей, так что можешь прекращать этот цирк. Если хочешь, поиграйся с этими тремя, возможно, Чайльд на одном из них расколется, если по-прежнему умудряется скрывать что-то от нас. Если же нет, то будем считать, что мы хотя бы пытались.       Женщина без единой эмоции выпрямилась, утвердительно смотря на Первого. В этот момент со стороны коридора послышались приглушённые шаги. Чайльд словно почувствовал мимолётное облегчение: в зал вошли Странник и Синьора, за спинами которых непоколебимо шёл Чжун Ли. Моракс шёл, смотря в пол. И шёл он совершенно свободно, никак не сопротивляясь. Чайльд подумал, что это какой-то его план, поэтому не мог скрыть своей искренней улыбки. — Чжун Ли… — Аякс, перетаптываясь с колена на колено, развернулся ровно в сторону Моракса. Парень даже немного успокоился на секунду, и его дыхание стало более спокойным. В лице Архонта он видел своего спасителя: он спас его когда-то в Разломе, он поклялся оберегать его, значит и в этот раз он не бросит юношу. — Нет смысла что-то пытаться ему сказать, — когда трое дошли до Пьеро и Астарты, промолвила Синьора. Кистью она упиралась в бок, перенеся вес на одну из ног. — Скоро сам всё поймёшь.       Чжун Ли стоял в своей привычной одежде. Однако жилет и рубашка были разорваны, пальто запачкано засохшей кровью, и почему-то на голове виднелись драконьи рога. Однако кроме этого Аякса насторожил ещё один факт — его глаза. Они отдавали лиловым светом, сменившим его привычный, родной цвет глаз. — Снимай, — твёрдо приказала Восьмая Предвестница.       Чжун Ли тут же покорно стянул с себя пальто и жилет. Ткань рубашки успела прилипнуть к телу, однако мужчина без единой перемены в лице оторвал её от себя. Синьора отошла чуть в сторону, что сделал и Сказитель, давая Чайльду лучший обзор. Одежда Моракса теперь валялась на холодном полу, его торс был оголён. В центре груди поблёскивал того же цвета, что и глаза, кристалл, который словно вздутыми венами расходился от него. Тарталья в ту же секунду, как увидел это, как будто частично умер внутри. Его последняя надежда растаяла, словно снег в тёплой комнате. Чайльд чувствовал нарастающее чувство вины, сжирающее изнутри. — Это всё из-за меня… — тихо проговорил Аякс, однако Моракс так и не взглянул в его сторону. — Я… Я не должен был заключать контракт, не должен был… Брать тебя с собой…       Парень обмяк, расслабив кисти рук, безвольно упавшие на мрамор. Он не переставал смотреть на Архонта, теперь напоминавшего безвольную куклу. Тёплые слёзы упали на кожу пальцев, быстро охлаждаясь и заставляя руки мёрзнуть больше. Астарта смотрела на всё с ноткой ненависти: её раздражало то, что её любимая игрушка так сильно привязалась… не к ней. Привязалась к её злейшему врагу. Прозерпина перевела взгляд с Аякса на Моракса, высокомерно фыркнув. Нарушив тишину, она направилась к детям. — Меня это всё достало. Сказитель, специально для тебя говорю: это приказ Первого. Так что заткнулся и не мешаешь мне, — медленно идя в сторону малышей, холодно проговорила богиня, сопровождаемая траурным взглядом Странника. Он не мог наблюдать за происходящим, понимая, что сейчас произойдёт. Чайльд непонимающе посмотрел на Астарту, затем на Скарамуччу, после чего вновь на мечницу. Женщина продолжала идти, оглушающим звуком каблуков словно капая на нервы Тартальи. Чайльд застыл, не в силах заставить себя и звук издать. Он хотел кричать, но не мог: он уже всё понимал.       Антон единственный смотрел на женщину. Когда их взгляды пересеклись, мальчик не двинулся ни на миллиметр, однако обмочился от страха. Женщина смотрела на него, прикрыв глаза, однако прошла слегка мимо. Она вытянула руку, и в воздухе заиграла алая пыль. Красные крупицы вытянулась в тонкую линию, после чего начали твердеть, принимая форму тонкого, острого копья. Тоня, услышав звук шагов, приподнялась на коленях, собираясь обернуться, так как она сидела спиной ко всем, кто находился в зале. Девочка подняла голову, и последним, что она видела, была каменная стена, а последним что чувствовала — пронзающая боль в теле и холод в ногах. Астарта оперлась на выпрямленную ногу, замахнувшись. Одну из рук она расслабленно вытянула вперёд, другой же замахнулась копьём над головой. То с свистом рассекло воздух, после чего вонзилось в спину малышки, заставляя ту выгнуться от силы удара. Созданное только что орудие проткнуло её тело, застряв где-то на половине. Тоня, когда падала, оперлась остриём о пол, из-за чего безжизненно завалилась на бок. Копьё начало растворяться, изливаясь бурыми потоками, и как только полностью пропало, открыло смертельную рану. Волосы девочки запачкались в её же крови, белая ночнушка окрасилась красным. Антон смотрел на это всё, боясь пошевелиться. Прозерпина стояла совсем рядом с ним, продолжая наблюдать за умирающей девочкой. — Первая готова. Ты всё ещё не хочешь предложить вариант выхода из данной ситуации? — Астарта всё так же смотрела на Тоню, пальцы которой слегка дернулись в последний раз. Богиня сжимала руки, пытаясь подавить в себе злость: она по прежнему злилась на Моракса. И убийством сейчас просто успокаивала себя, давая волю чувствам в виде подобной жестокости.       Чайльд смотрел на мёртвую сестру, не шевелясь. Теперь он чувствовал себя так же, как, скорее всего, Тевкр. Маленький мальчик ни разу не отвёл взгляда от какой-то ему только видимой точки, и кажется, он даже не моргал совсем. Он не обернулся на сестру, он не взглянул на старшего брата, он не обращал внимания на предвестников. Кажется, будто он уже был мёртв. — Значит, продолжим. Как хочешь, — не услышав ни единого слова от Аякса, Прозерпина закрыла глаза, бросив свои слова куда-то в пустоту.       Женщина посмотрела на Антона, сидевшего к ней лицом. И когда она начала двигаться в его сторону — ей нужно было пройти пару шагов, — мальчик начал отползать от неё, руками цепляясь за пол. Астарта продолжала давить его своим взглядом, от чего мальчишку начала охватывать паника. Ускорив шаг, мечница подошла вплотную, и сев на колено, схватила Антона за шею. Парень выдохнул хрипло, продолжая смотреть на женщину. Руками он продолжал хвататься за её руку, одновременно брыкаясь ногами. Пальцы сдавливали шею всё сильнее, и в какой-то момент — хруст. Ноги парнишки безвольно замерли, а руки сползли вниз. Его голова откинулась назад, и когда всё тело его обмякло полностью, Астарта распустила свои пальцы, заставляя безжизненное тело упасть. Оперевшись на колено, она встала, после чего направилась к Тевкру. Взяв последнего мальчика за шиворот одежды, она поволокла его к Тарталье. — Ну а теперь? — задала вопрос Женщина, уже подошедшая к парню, однако как будто знала, что тот вновь ничего не скажет.       Она с секунду продолжала смотреть на Аякса, пока Тевкр, ещё живой, всё так же беззвучно сидел на полу, придерживаемый за одежду. Немного отойдя подальше, Прозерпина Призвала в своей правой руке меч, занеся его в левую сторону. Однако это произошло так быстро, что показалось, словно орудие появилось в её руке как вспышка молнии. Женщина перехватила Тевкра, схватив за волосы. Подняв в воздух, она развернула его лицом к Чайльду. Однако мальчик по прежнему совершенно никак не сопротивлялся. — Ну так пусть и он сдохнет, раз их старший брат так их любит!       Аякс смотрел в глаза Тевкра, которые словно бы смотрели в ответ. Свист. на шее мальчика проступила тонкая красная линия, которая в конце концов отделила тело от головы. Кровь брызнула, испачкав лицо Чайльда. Тело его младшего брата упало на пол, своим звуком словно разрывая все внутри юноши. Астарта кинула голову Тевкра куда-то в сторону, после чего, опираясь на меч, спустилась на одно колено. — А знаешь… — тихо начала говорить женщина. — Если бы ты не бросил меня, хотя ладно. Если бы ты не связался именно с этой тварью Архонтом, этого бы не произошло. Я бы могла помочь тебе, если бы ты согласился исчезнуть со мной. Но ты яростно бросался словами в Разломе, возомнив себя всесильным. И что теперь?       Тарталья молчал. Внутри словно карточным домиком порушились все чувства и эмоции. Богиня бездны мягко коснулась щеки парня, размазывая большим пальцем кровь его брата. Аякс смотрел на неё, желая уже просто исчезнуть так же, как вся его семья. Прозерпина поднесла палец к губам, после чего языком слизала остатки крови. — Видимо, ты больше не в состоянии здраво мыслить. Увы, я это предполагала. Однако мне хотелось верить, что я всё-таки смогла тебя закалить когда-то, семь лет назад. Убивая постепенно каждого из трёх твоих младших я ждала, пока ты вновь хотя бы проявишь свою силу, свой Глаз Бога, Глаз Порчи. Но ты просто сидел и смотрел, не попытавшись сделать ровным счётом ни-че-го, — делая акцент на последних словах, промолвила женщина. Она смотрела на юношу, не скрывая своего искреннего разочарования. — С самого начала я согласилась на предложение Фатуи вступить в их ряды, чтобы в конце концов просто выкрасть тебя. Моей целью не было казнить тебя по их указке, совсем нет. Но сейчас… Я не вижу никакого повода сохранять тебе жизнь.       Прозерпина вновь встала, смотря на Чайльда свысока. Взяв тело Тевкра, она кинула его в сторону головы мальчика. Женщина направилась к предвестникам, однако остановилась в центре, закинув голову к верху. — Знаешь, ты умрёшь смертью куда более жестокой, чем её бы придумала я, — мечница раскинула руки в стороны, и следующие её выкрикнутые слова пронеслись гулким эхом по подземелью. — Так пусть же тебя убьёт мой злейший враг, твой самый горячо любимый Моракс!       Астарта опустила руки, после чего повернула голову в сторону, смотря на Чайльда через плечо. — Я с самого начала говорила тебе, что он предаст тебя куда болезненнее, чем я, — почти беззвучно прошептала богиня, зная, что эти слова услышала только она сама.