Утешение и принятие

      Очевидно, уроки с нудным преподавателем, к которым «не было времени» подготовиться, нужно прогуливать. Сложно поспорить, что для этого занятия можно найти сразу несколько подходящих мест.       Но выбор падает на пустую раздевалку: занятий сейчас там не проводится, а преподаватель славится плохой памятью, из-за чего спортзал и раздевалку только в конце дня приходится закрывать уборщице, заступившей на смену.       Несмотря на стопроцентную вероятность остаться незамеченными, — приходится осторожничать. Даже оборачиваться, когда шаткая дверь за ними закрылась. Ну, проверяет этот момент только Чуя, не заметив, как Осаму уже ушёл вперёд и выбрал среди рядов шкафчиков определённую скамью. Место, для их совместного прогула. Не очень логично, что это не самый дальний ряд, а, можно сказать, середина, ближе к выходу. Хотя, какая в общем и целом разница, если они уверены, что сюда никто не зайдёт: нет необходимости.       Падая рядом с Дазаем на скамью, Чуя тихо смеётся: слишком удачно, что «окно» выпало на тот же урок, что и у них по расписанию.       — Помнится, в средней школе ты почти не прогуливал, — негромко напомнил Осаму. Какая-то часть адреналина всё ещё бежит по крови, поэтому страх быть пойманными не испаряется.       — О, вероятно, я совсем распустился, — саркастично бросает Чуя, после снова тихо смеётся. Весело. Причин грустить нет от слова совершенно.       — Да, это точно... — последнее слово приходится задумчиво проглотить, прежде чем продолжить. — Я всё ещё не уверен, что нам ничего не будет за прогул. Это же урок... с тем стариком. Он, наверно, и сожрать может.       — Получается, что мы прогульщики-идиоты. Никто так больше не рискует.       — Эй, следи за своим языком!       — Что? Ты же сам сказал, что он нас за это сожрёт.       — «Идиоты» — звучит грубо. Просто... недалёкие?..       — В любом случае, что сделано — то сделано. За такое опоздание нам может влететь не меньше, так что...       — Можем расслабиться.       — Да, именно.       Через несколько минут бесцельного обсуждения всего подряд, болтать стало слишком скучно. Самое время проверить телефоны. Чуя откинулся спиной на шкаф, стоящий позади него, и ничего не сказал против, когда на его колени опустилась голова Дазая. Ноги Осаму вытянул вдоль скамьи, и такому положению абсолютно точно можно завидовать. Особенно тем, кто сейчас сидит на уроке.       Через время и обновлять ленту становится скучно. Не отводя взгляд от экрана, Чуя решил поинтересоваться у друга успехами или неудачами той темы, о которой они, почему-то, перестали говорить.       — Эй, Осаму.       — М? — не отвлекаясь от экрана, отозвался он. Вообще-то, его лента ещё не закончилась, и она реально интереснее, в сравнении с той, которую перестал обновлять Чуя.       — Как там дела у твоих родителей?       — Оу...       Осаму заблокировал экран своего телефона и безвольно опустил руку с ним на живот.       — Извини, если я не вовремя спросил об этом. Но ты сильно переживал, так что...       — Нет, знаешь, ничего такого. А у них сейчас... всё сложно. Ну, то есть, как...       Осаму поднялся из своего крайне удобного положения, и теперь сидит на скамье рядом с Накахарой:       — То есть, они неопределившиеся дураки. Оба. Вроде взрослые люди, но эта их неопределённость... фу.       — Эй, Осаму, следи за своим языком.... Ты говоришь о своих родителях, думаю, сейчас им тоже тяжело. Как ты и сказал, они взрослые люди. Разберутся. Не бери на себя слишком много.       — Раздражает.       — Верю. Но ты же сам знаешь, сам говорил, что не сможешь на это повлиять. В чём тогда смысл раздражаться?       — О, ну конечно, это же так просто — выключить свои эмоции, не реагировать, сделать вид, будто я даже не замечаю всей той херни, что происходит между ними.       — Да я понимаю, понимаю—       — Нихрена ты не понимаешь! Я даже не знаю, что мне чувствовать от этого всего, а ты говоришь мне попытаться управлять тем, что есть, и это... боже... — Осаму закатывает глаза, неопределённо поводив рукой по воздуху. Слова закончились.       — Ладно-ладно, не кипятись, — Чуя осторожно положил руку на его плечо. — Я не осуждаю тебя за твои эмоции. Ситуация стрессовая. Но, пойми, для них это тоже стресс. Я не говорю это, чтобы ты «перестал злиться» или типа того. Просто перечислил факты.       — Ну их, — отмахнулся Осаму. — Пусть сами в этом варятся.       — Ладно, давай сменим тему, — предложил Чуя, похлопав Дазая по плечу. — Смотрел матч?       — О, матч! Когда планируется факт твоего вопроса по причине твоего участия в нём?       — Осаму, ты же знаешь...       — Да, Чуя, я знаю. И слышу одно и то же уже... полгода примерно. Но ты всё ещё там.       — Это временно.       — Твоя нерешительность поражает не меньше, — слабо усмехнулся Осаму, понимая, что вообще всё вокруг сводится к одному.       — Дело не в «нерешительности»... я дорожу этими людьми так же, как они мной. Я знаю, что нужен им. Но я не делаю это «через силу», возможно, я останусь пока, но это всё ещё ненадолго.       — Ясно всё с тобой. Взаимопривязанность.       — Эй, — Чуя толкнул Дазая плечом в плечо и улыбнулся.       Осаму отмахнулся от него и слегка развернулся в сторону, упираясь затылком в шкафчик сзади. Теперь он не сидит ровно, и когда Чуя упирается виском в шкаф — они видят лица друг друга.       — Матч я не смотрел.       — М? — моргает Чуя, понимая, что ушёл в свои мысли, пока Осаму что-то сказал, и он его прослушал.       — Я не смотрел матч. Знаешь, я не фанат, а тебя там не было, так что смысл мне его смотреть медленно опускается к нулю.       — Подлиза, — улыбнулся Чуя.       — Ну... — Осаму открыто усмехнулся, после облизнул свои пересохшие губы.       Чуя точно не должен был проследить за этим действием таким взглядом. Разговор сошёл на нет, но вместо бесцельного просмотра ленты, каждый ушёл в свои мысли, время от времени поглядывая друг на друга.       В последнее время погода настойчиво предлагала порывы ветра, и тем, кто имеет в арсенале привычек пить воду на улице и, там же, водить языком по своим губам — не сильно повезло получить их обветривание. Конечно, все знают, что обветренные губы нужно лечить, но секундное облизывание облегчает ситуацию. Что сомнительно, и, не очень очевидно, что благодаря подобным действиями необходимость повторения возрастает.       Глупо будет считать, сколько раз за прошедшее время Осаму сделал это. Не так глупо будет отметить, что каждый этот раз Чуя провожал взглядом. Молчание в раздевалке не кажется напряжённым и это действительно похоже на время для «помолчать».       Поэтому Осаму почти пугается, когда Чуя, кажется, совершенно к нему не обращаясь, нарушает молчание тихим тоном:       — Эти губы прекрасно бы смотрелись на моём... — он обрывает самого себя, прерывисто выдыхая. — Я хочу трахнуть его в рот. Чёрт, мы же друзья... друзья...       Тихо цыкнув под нос, Чуя переводит свой стеклянный взгляд куда-то в сторону. Пока Осаму смотрит на его профиль настолько удивлённым взглядом, будто его глаза сейчас выпадут и покатятся по полу, Чуя продолжает болтать вслух всё, что у него на уме:       — Надо полить цветок дома. Как он вообще ещё жив...       Осаму чувствует себя рыбой, потому что буквально не может сказать что-либо. Это было так внезапно, что он чувствует некоторое онемение по всему телу. Типа, что ты вообще несёшь?! На ровном месте, между прочим!       Тем не менее, слабо кивнув каким-то очередным своим мыслям, Чуя продолжает бурчать под нос:       — Какой следующий урок?.. Я не помню...       Эта задумчивость хорошо читается на его выражении лица, но Осаму не соврёт, если скажет, что ни разу до этого не сталкивался с таким выражением своих мыслей — вслух, будто сознание вообще не здесь и язык мелет всё подряд. Кажется, Чуя сказал что-то ещё, но его взгляд медленно плывёт по раздевалке, поэтому, очевидно, это больше не мысли о Дазае. Странно, но именно этот факт возвращает Дазаю возможность говорить:       — Что ты сказал?!       Но Чуя его, вроде как, не слышит.       — Эй, Чуя! — приходится щёлкнуть пальцами перед его лицом, чтобы, наконец, привлечь к себе внимание.       — М? — быстро моргает он, смотря на Дазая. — Ты что-то сказал? Извини, я прослушал... Кажется, я выпал в прострацию или типа того...       — Нет, — спустя пару секунд раздумий, ответил Осаму. — Нет, я ничего не говорил.       Чуя покивал головой, снова почти уходя в свои мысли. Осаму резко сократил расстояние между ними, «прокатившись» задницей по скамье. Тогда у Накахары не стало возможности о чём-то там задумываться — он, непонимающе нахмурив брови, столкнул их взгляды.       Опустив ладонь на его ногу, Осаму столкнул их носы, отчего Чуя слегка дёрнулся назад, но больше от неожиданности данного действия.       — Ты чего? — усмехнулся он, не сопротивляясь поглаживаниям.       — Ничего, — прошептал Осаму и в следующую секунду неуверенно коснулся губами губ Накахары.       Этот лёгкий чмок оказался слишком громким в пустой раздевалке. Дазаю понадобилось пару секунд, чтобы набраться смелости и захватить нижнюю губу Накахары, начиная более серьёзный поцелуй. Поцелуй, на который он всё же получает ответ. Чуя отвечает медленно и прикрывает глаза от осознания внезапной близости.       От стен пустой раздевалки эхом разносится пошлый звук влажного, неторопливого поцелуя, и на деле это заводит.       Но, через силу оторвавшись от губ Дазая, Чуя поднимает взгляд, шёпотом напоминая:       — Мы же друзья...       — Я знаю, — в тон отвечает Осаму. — Но... но, вообще-то, это не помешает мне отсосать тебе.       — Что—?       Почти переспрашивает Чуя, но Осаму снова целует его, только через несколько секунд отстраняясь для уточнения:       — Что слышал. Тебе следует следить за своим языком.       Чуя быстро выдыхает нечто схожее с «оу», и целует Дазая. Он правда не помнит, чтобы говорил что-нибудь такое, но кто вообще в здравом уме отказывается от подобного? Если Осаму сказал это серьёзно, конечно.       Ладонь Накахары опускается на колено Дазая, пока он продолжает направлять начатый поцелуй. Слегка наклоняя голову в бок, Чуя несильно кусает Дазая за нижнюю губу, чувствуя, как ладонь партнёра ползёт наверх куда более увереннее, чем когда они были у него дома.       Эта приобретённая уверенность; нахлынувшие воспоминания былого; и сказанное совсем недавно — всё это распаляет сильнее. Чуя даже не замечает, как полностью расслабляется и ускоряет движения губ.       Только когда свободная рука Дазая задевает шкаф, стоящий рядом, до него доходит осознание их местоположения. Он что, правда предложил сделать это здесь?! В школьной раздевалке?..       Ну ладно, в школьной пустой раздевалке. Последний аргумент — Осаму слишком часто представлял, как делает это; так что сейчас отказываться от предоставленной возможности нет никакого желания.       — Ты не должен, Осаму... — шепчет Чуя, едва отлипнув от чужих губ. Его дыхание уже сбилось.       — Знаю. Но я хочу сделать это. Ты не против?       — Смеёшься? — усмехнулся Чуя, после быстро целуя Дазая. — То есть, прям здесь?..       — Да. Ты видишь кого-то, кто мог бы нам помешать?       Покачав головой в отрицательном жесте, Чуя улыбнулся и поднялся со скамьи. Он потянул следом Дазая за руку, буквально заставляя встать на ноги. Руки медленно прошлись по рёбрам, оставаясь после на талии Дазая, который сложил свои ладони на плечи Накахары и столкнул их лбы. От поглаживаний по бокам он не смог подавить прерывистый выдох.       Сильнее сжимая талию Дазая, Чуя наклонил голову, сливая их губы в поцелуе. Медленно двигая губами, он почти удивился тому, с какой готовностью получил ответ — мгновенно. Целоваться сейчас, исходя из сказанного ранее — не является необходимостью; но внутренние откровения навязчиво напоминают о том, как приятно было касаться чужих губ ранее. Странная дружба.       Чуя проходится языком по нижней губе Дазая, после затягивая её. Он справляется с желанием начать кусаться, поэтому с чмоком отпускает чужую губу из плена.       Ладонь касается шеи Накахары, когда Осаму берёт на себя право начать следующий поцелуй. Его заводит факт, что Чуя позволяет ему проявлять инициативу. В мыслях проносится логичная идея, но её исполнению мешает скамья.       Разочарованно выдыхая от того, что задуманное не получится провернуть «под страстный поцелуй», «между делом» Осаму отстраняется и отходит назад.       — Ты куда?       — Мне нужно... убрать это. В сторону.       Непонимающе вскинув бровь, Чуя наблюдал за тем, как Осаму отодвигал скамью, после оставил в сторону, как и сказал. Осаму вернулся к Чуе, чтобы за запястье подвести к шкафчикам и прижать его к одну из них.       — Воу, — Чуя несколько растерянно посмотрел наверх, когда от резкого соприкосновения с ним шкаф издал недовольный, железный звук. — Ты прижимаешь меня? Ничего не перепутал?       Он слабо усмехнулся, переходя к изучению лица Дазая. Дазая, который явно выпил храброй воды сегодня с утра.       — Всего лишь беспокоюсь о твоей координации.       — Как самоуверенно и громко... — улыбнулся Чуя.       — Поверь мне...       — Не верю словам, — выдохнул он, в очередной раз захватывая нижнюю губу Дазая.       Ладони Дазая находят бёдра Накахары, пока он отвечает на поцелуй. Пальцы сжимаются на них неконтролируемо. Что нужно делать сейчас Осаму знает в теории, и только бесчисленное количество просмотренного видеоряда с подобным помогают ему в этом.       Нехотя разрывая поцелуй, он наклоняет голову, чтобы провести линию носом по шее Накахары. После, это — осторожное прикосновение губами. Ещё одно. Осаму неуверенно, аккуратно зацеловывает кожу Накахары, через несколько секунд всё же услышав от него томный выдох.       Чуя, вообще-то, был уверен, что его заводят исключительно поцелуи в губы. Страстные, неторопливые, скомканные, смазанные, но в губы; остальное — никак не отзывалось в нём. Раньше. Неравномерное дыхание, которое он чувствует на своей шее сейчас; влажные от поцелуев губы, которые нежно касаются его кожи; и линии, проведённые носом время от времени — всё это почти заставляет терять голову. Ну, усомниться в былой исключительности точно.       Руки Дазая находят ремень, с которым, как оказалось, придётся повозиться. Справиться с этим не получается и Осаму неловко усмехнулся куда-то в шею Накахары. Он сталкивает их взгляды, пока в мыслях гуляет нечто вроде: боже мой, серьёзно?.. «я сделаю тебе невероятный минет, но... не могу расстегнуть твой ремень»... Уже второй раз, когда они доходят «до постели» и Осаму чувствует стыд.       Однако Чуя не выглядит ни смущенным, ни разочарованным, ни насмехающимся. Он кусает себя за нижнюю губу и сам расстёгивает свой ремень, не отводя взгляда от Дазая. Карие глаза бегают от его лица вниз и он находит происходящее волнующим. Может быть, даже хорошо, что у него не получилось справиться с этим самостоятельно. Чуя настаивает на поцелуе, пока пальцы Дазая разводят молнию на его джинсах.       «Напоследок» легко чмокнув Чую в губы, Осаму возвращается к его шее, пока руки приподнимают края чужой толстовки. Почти забывшись за зацеловыванием, Осаму — неожиданно для самого себя — справляется с желанием оставить засос. Он предполагает, что Чуе это не понравится, поэтому приходится отлипнуть от его шеи и, наконец, опуститься на колени.       Толстовку приходится придерживать рукой, пока губы проходятся по низу живота. Пальцы остаются у края джинс, когда Осаму в нерешительности понимает, что верхняя часть одежды будет, если не мешать, то отвлекать, и Чую придётся раздеть. И это нормально, потому что они в раздевалке.       Всего на несколько секунд поднимаясь с колен, Осаму стягивает толстовку с Накахары, который этому действию совершенно не сопротивляется. Ненужный элемент одежды Осаму бросает на скамью, после опускаясь обратно.       Дальше тянуть определённо некуда и он спускает — ещё некоторую — ненужную одежду вниз.       Чуе хватило ласк, поэтому на данный момент он уже почти полностью твёрд. Осаму делает вид, что не замечает этого, проходясь губами по его животу, после по бёдрам, но всё никак не уделяя внимания непосредственно эрекции.       Чуя проводит пальцем по линии челюсти Дазая до подбородка, заставляя его поднять взгляд. Это зрелище возбуждает сильнее, и Чуя неконтролируемо выдыхает, смотря вниз. Разрывая зрительный контакт, Осаму немного отстраняется назад и его глаза съезжаются в кучу, пока он изучает большой член своего друга. Сознание логично говорит, что он не сможет взять его полностью из-за длины, а его горло точно не подготовлено к такой ширине... Это будет совсем непросто. Но, несмотря на этот факт, Осаму, несколько задумавшись, быстро облизывает губы.       Чуя проводит пальцем по его щеке, когда они снова встречаются глазами. Осаму медленно, коротко лизнул головку члена, не нарушая контакт. Кажется, это ему нужно «следить за своим языком». 2:2.       Осаму ещё несколько раз касается головки кончиком языка, очевидно подразнивая. Чуя кладёт ладонь на его затылок и слегка надавливает, предлагая закончить эту игру в «полизывания». Именно этого Осаму от него и ждал, сейчас послушно следуя направленному движению.       Он берёт в рот головку, посасывая её, и не разрушает столкновение взглядами. Чуя прерывисто выдыхает, когда губы Дазая смыкаются на его члене: он очень хотел этого. После — отвести взгляд от его старательности просто невозможно. Чуя снова надавливает на затылок, и Осаму принимает глубже.       Голова движется в такт движениям, а язык поглаживает скрывшуюся во рту длину. Ему нравится делать это. Он берёт ещё немного глубже и, прикрывая глаза, выдыхает, не останавливаясь.       Горячий рот, так старательно обхаживающий член Накахары сейчас, доставляет нереальное удовольствие, и Чуя позволяет себе стон. Движения, покрывающие влагой от слюны, и создающие слишком приятное трение, отдаются внизу живота. Несмотря на то, что во рту Дазая находится немного меньше половины всей длины.       Исходя из отсутствия опыта в этом, Осаму даже не предполагал, что держать член во рту ему так понравится. Руками он сжимает бёдра Накахары, и насаживается ртом сильнее... после чего давится.       — Осторожнее, — заботливо, несколько смущённо улыбается Чуя, отводя взгляд куда-то в сторону.       Откашлявшись, Осаму сделал вид, что этого не было, только отметив в голове факт, что горло следует расслаблять в следующий раз, и не быть настолько стремительным в этом. Он поставил свои ладони на колени, вбирая сходу на ту длину, на которой остановился. Скользящие движения ускоряются, в сравнении с первой попыткой, и Чуя закатывает глаза, сжимая каштановые волосы в своей руке. Он запрокидывает голову назад, громко выдыхая. Вторая рука находит плечо Дазая и остаётся только полностью расслабиться, отдаваясь неопытным, но старательным, искренним, и быстрым ласкам.       Член упирается в горло, и Осаму правда постарается в этот раз. Он медленно берёт глубже. Настолько медленно, что это не очевидно и не заметно со стороны, но ощутимо для Накахары, который чувствует погружение в узкое горло партнёра и кусает себя за нижнюю губу от ощущений. Тянущее чувство внизу живота становится сильнее.       Взгляд карих глаз поднимается наверх, будто спрашивая о правильности исполняемого. Член проходит глубже.       — Да... — выдыхает Чуя куда-то вверх, после снова опуская голову, чтобы следить за процессом.       Непривычно, чувствовать такое давление на стенки горла, и Осаму стонет. От осознания происходящего; от своих чувств; от замеченного получения удовольствия Чуей; и от осознания, что Чуя так распаляется из-за него.       Прошедшая вибрация по члену из-за стона Дазая волной разливается по телу, заставляя Чую свести брови у переносицы и жарко выдохнуть полученное удовольствие.       Осаму выпускает член изо рта, языком снова полизывая головку. Перерыв для непривыкшего горла. Пальцы образуют кольцо, которым он проходится по длине, не переставая уделять внимание влажной головке. Язык скользит по ней слишком развратно, и Чуя находит это неприличным. Несколько секунд назад Осаму был послушным, и — пусть ему это не нравится — хорошим мальчиком. Но сейчас он разошёлся в пошлости развратных движений и взгляда. Осаму не собирается скрывать, что ему нравится сосать член Накахары.       Поэтому он в скором времени возвращается к начатому. Поначалу он берёт до привычной длины довольно быстро, не переставая движения челюстью, которая после точно будет болеть, но сейчас это не так важно. Пропуская член в своё горло глубже, чем до этого, Осаму глотает слюну. Плотно сжимая губы, Чуя стонет. Находясь в такой узости горла, прошедшее сглатывание отдалось слишком чувствительно.       Ещё медленнее насаживаясь на член, Осаму поднял взгляд, мысленно зафиксировав реакцию. В привычное для прохождения горловое пространство Осаму стал брать быстрее, чаще, и теперь он принимает немного больше половины за раз. Он ускоряет движения, прикрывая глаза от удовольствия. Стоны, которые он издаёт с членом во рту, каждый раз вызывают бурную реакцию Накахары, поэтому он не собирается менять это.       Осаму глотает слюну и снова стонет.       — Боже... Я хочу тебя.       Осаму замедляется и поднимает взгляд на Чую. Он выпускает член изо рта, снова складывая пальцы в кольцо, чтобы переспросить это, но Чуя тянет его наверх, заставляя встать. Оставляя сплетённое кольцо ходить по длине, Осаму вытирает рот тыльной стороной ладони второй руки. После, только дождавшись отведения ладони от лица, Чуя быстро сталкивает их губы в страстном поцелуе, на который получает такой же страстный ответ.       Сжимая футболку Дазая в области плеча, за которое приходилось держаться, чтобы не потерять равновесие, Чуя громко выдыхает. Вторая его рука быстро нашла талию Дазая. Медленных движений на члене явно недостаточно, и Чуя, впервые за всё прошедшее время, решает толкнуться. Он боялся навредить неосторожностью Дазаю, пока был в нём, поэтому не делал этого.       Едва отлипая от влажных губ Дазая, Чуя быстро шепчет:       — Хочу тебя...       — Что... — горло отказывается сотрудничать с первого раза; Дазаю приходится его прочистить. — Что ты имеешь в виду?..       — Не знаю, — выдыхает Чуя, закатывая глаза. Он медленно захватывает нижнюю губу Дазая, пошло причмокивая. Отстранившись через несколько секунд, он продолжает горячо шептаться с партнёром. — Ты невероятный…       — Не хвали меня, — усмехнулся Осаму.       Столкнув их взгляды, Чуя накрыл свой рот ладонью, делая, как-бы, виноватое выражение лица бровями. Это они уже оговаривали. Ему точно стоит следить за своим языком. 3:2.       — Я не... — горло снова барахлит, — Я не закончил.       Что бы он под этой фразой не подразумевал, он опускается на колени снова, пока Чуя, надо сказать, нехотя отпускает его так далеко от себя.       Кажется, остановка на поцелуи послужила значительным перерывом. Осаму принимает член с большим энтузиазмом, чем до этого, и с большими возможностями, учитывая готовность горла к этому. Его движения почти не сбиваются с быстрого темпа.       Это становится невозможным, и Чуя всё же сжимает его волосы, толкаясь самостоятельно. Не слишком сильно, несмотря на невероятные ощущения от этого действия. Он всё ещё думает о Дазае. Он смотрит на Дазая, опуская голову вниз. Вероятно, отсутствие негативной реакции можно считать за позитивную.       Чуя провёл ладонью по лбу Дазая, собирая его чёлку в руку, и зафиксировал это именно так. Осаму послушно втянул щёки и прикрыл глаза, позволяя делать всё, что Чуя захочет. Медленные, неуверенные толчки вскоре становятся сильнее, от получаемого удовольствия. Осаму стонет. Чуя с шумом втянул воздух сквозь зубы, быстрее трахая Дазая в рот.       Податливые, принимающие его почти полностью стенки горла слишком узкие, и Чуя почти сходит с ума от тяжести внизу живота. Он запрокидывает голову назад, вбиваясь в Дазая уже грубо.       От резкости движений в уголках глаз Дазая скопились слёзы, но ему по-прежнему нравится происходящее. Осаму чувствует себя так, будто его отымели, но это ещё не закончилось. Держать щёки втянутыми становится сложно, и он расслабляет их, как не менее расслабленное горло.       Хлюпающий звук разносится по пустому помещению. Чуя сильнее сжимает волосы в своей руке и закатывает глаза. Время от времени, он выдыхает нечто бессвязное, очевидно, в попытке заверить в получении удовольствия. Момент, когда Осаму цепляется рукой за его ногу отвлекает, и Чуя сбавляет темп, но не останавливается полностью.       — Всё нормально? — сбивчиво уточняет он, на что получает однозначный кивок Дазая, который открывает глаза всего на секунду, и продолжает насаживаться самостоятельно, ещё раз заверяя в необходимости продолжить.       Через несколько секунд пальцы Дазая сжимаются на ноге Накахары сильнее, и он выдыхает, после издавая немой стон, который становится конечной точкой и для партнёра сверху.       Стон Накахары такой громкий, что, кажется, стены раздевалки начинают трястись. Он кончает в рот Дазая, даже не подумав о том, чтобы предупредить его.       Выстрелившая сперма льётся прямиком в горло Дазая, и по ощущениям она на самом деле выстрелившая. Осаму не испытывал такого раньше, поэтому его глаза резко широко открылись. Чуя всё ещё приходит в себя после оргазма, поэтому «слезть» с него приходится самостоятельно, пусть и не отстраняясь слишком далеко.       Осаму глотает, но исключительно ради интереса, и в этот момент слышится шум открывающейся двери.       Шаги быстро достигают ряда, который примерно середина, ближе к выходу. Несмотря на ахренеть какую перепуганность и широко раскрытые глаза, Чуя быстро поднимает и надевает своё нижнее бельё и джинсы, не успевая застегнуть, разве что, гребаный сложный ремень, когда неожиданный посетитель появляется в поле зрения.       Осаму не успел подняться на ноги к этому времени, только быстро отвернувшись в сторону и прикрывая своё лицо ладонями. Чуя уже отошёл от него и начал говорить, когда Осаму смог встать, всё ещё не поворачиваясь.       — Какого хрена ты здесь делаешь?!       Перед Чуей стоит, всего лишь, ученик, и это реальное везение, что не «кто-то из старших».       — Почему ты голый?..       — Потому что это грёбаная раздевалка!       Быстро повернув голову назад, Чуя постарался закрыть собой Дазая.       — Ладно-ладно... Мне нужно забрать мой телефон.       — Здесь? — уточняет Чуя, кивая головой в сторону ряда, за которым они прятались с Дазаем.       — Нет, — парень указывает пальцем на один из дальних рядов, — Там.       — Ну так и вали тогда туда!       Защитная реакция, как и знаменитое «если драка неизбежна — бей первым» заставляют Чую грубить. Поэтому, даже вслед незваному посетителю раздевалки он бросает:       — Неужели ты не вспомнил о нём раньше?!       — Мы писали тест.       — Ладно, это звучит логично, — разочарованно пожимает плечами Чуя.       Снова проходя мимо Накахары в сторону выхода, парень пытается посмотреть на человека позади него. На что получает очередное, грубое:       — Вали уже отсюда! Надеюсь, ты завалил свой тест. Потому что голова у тебя дырявая, телефоны обычно в раздевалках не забывают! Недотёпа.       В тираде не было смысла: парень покинул раздевалку ещё где-то на слове «голова».       Несмотря на чётко услышанный звук закрытой двери, Чуя выглянул из-за шкафчиков, чтобы убедиться в том, что он ушёл. После этого уже можно подойти к Дазаю, который обернулся к Чуе первым, до того, как он оказался рядом.       — Ты в порядке?       — Не... — Осаму снова хрипит, и в этот раз справляться с этим приходится дольше. — Недотёпа, господи...       Он взрывается тихим, но безостановочным смехом и прикрывает глаза:       — Как ты вообще вспомнил это слово?..       — Не знаю, — усмехнулся Чуя.       — Кошмар, — констатирует Осаму, и его прилив смеха медленно сходит на нет.       — Можно поцеловать тебя?       — Что?!       — Ну... мы разве не делали это после... в прошлый раз?       — Я не помню такого, — признался Осаму.       — Ну, неважно. Так я могу или?..       Осаму улыбнулся, неопределённо вскинув руку в жесте типа «ладно».       Чуе не нужно было особое приглашение, и он подошёл ближе, медленно касаясь своими губами чужих. Расслабленный, почти ленивый поцелуй оставляет приятное покалывание на губах и разливается волной по телу. Медленно сминая губы, Чуя всё же приобнимает Дазая за талию, прижимая ближе. Ладони Дазая в ответ находят себе место на плечах Накахары.       Легко чмокнув Дазая в губы, Чуя отстраняется, не убирая руки с его талии:       — Извини, если я... типа, знаешь... эм...       — Угу-угу, а говорил, что мне тяжело даются предложения после... такого, — справедливо заметил Осаму.       — Тебе было больно? — всё же распутывается в своих мыслях Чуя.       — Нет. Горло слегка першит, но это... знаешь... нормально.       — Не знаю... Поэтому и спрашиваю. Я не... не навредил тебе?       — Я тебе что, игрушка хрустальная?! — цыкнул Осаму.       — Нет, конечно нет! — почувствовав, как грызётся совесть, запротестовал Чуя. — Просто, кажется, это было грубо...       — Фу, Чуя. Не нужно так осторожничать со мной. Я мужчина, прекрати это сейчас же.       Осаму почти начал злиться, но на это банально не хватило сил.       — Ладно, ладно, — прошептал Чуя куда-то ему в щёку и оставил на коже слабый поцелуй. Его пальцы опустились к джинсам Дазая, но это движение было быстро остановлено. Осаму откинул его руку в сторону и слегка отодвинулся, смотря ровно в голубые глаза. — Что такое? По-моему, абсолютно нормально уделить внимание парню, который позволил трахнуть себя в рот... Мужчине, извини.       — Да, но... — Осаму запнулся, только сейчас причиной не было его горло. — Но, знаешь, Чуя... не нужно. Не думай об этом.       — Это неправильно. Если у тебя от того, что ты делал не встал, то так и скажи, нечего от меня бегать...       — Нет, дело не в этом...       — В чём? — уточняет Чуя, смотря на Дазая испытывающим взглядом. Он точно ожидает ответа.       — Ну, знаешь... он стоял. Но сейчас нет...       — Испугался, когда нам помешали?..       — Господи, какой ты дотошный, — закатил глаза Осаму. — Я... незадолго до тебя... во время... чёрт...       — Подожди... Ты кончил?..       — Да, — смирившись, бросил Осаму, отводя взгляд куда-то на ближайшую стену.       — Оу... — взгляд Накахары опустился немного ниже ремня на джинсах Дазая. — Типа... без прикосновений?..       Найдя вопрос идиотски риторическим, Осаму только приподнял брови, шире раскрывая глаза в очевидности согласия, и вскинул руку в воздух.       — И не снимая одежду... — тихо констатировал Чуя уже без вопросительной интонации.       — Именно. Поэтому я ухожу домой.       — Подожди, подожди, — преградив ему дорогу к скамье с рюкзаками (и его, между прочим, толстовкой) Чуя придержал его за запястье. — В какой момент это произошло?..       — Когда я почувствовал приближение, я взял тебя за ногу. Ну, то есть, я не контролировал это...       — О... ясно... — покивал Чуя, прокручивая озвученный момент в голове. — Ты серьёзно уходишь?       — Да. Мне придётся договориться за освобождение на сегодняшний день, но это не проблема, потому что всё, вообще всё, что угодно, лучше, чем оставаться сейчас в школе...       — Ну да... — цыкнул Чуя, выражая нечто вроде понимания.       Пока Осаму поднимал и закидывал на плечо свой рюкзак, Чуя оделся.       — Ладно. Увидимся. — несколько неловко попрощался Чуя, когда Осаму стоял перед ним.       Осаму скосил взгляд в бок, приподнимая брови. Это звучит слишком неловко для него, учитывая всё произошедшее здесь несколько минут назад. От ответа его спасает звонок с урока, который они благополучно прогуляли. Нет, не «они»...       — Ладно, меня в школе сегодня не было со второго урока. Потому что у меня почти есть освобождение от занятий. — улыбнулся Осаму, разворачиваясь в сторону. — Я же не «прогульщик-идиот», который так рискует, прогуливая важный урок, и после возвращаясь на остальные.       Чуя оскорблённо давится воздухом, когда до него доходит смех уходящего друга.       — Эй, следи за своим языком!       — И не подумаю, — почти за пределами кричит в ответ Осаму, и этого достаточно, чтобы Чуя поймал себя за коротким смехом. 3:3.