Нулевая вероятность

      Мин перенял напряжение папы. Обычно он слушал своё полное имя, когда на него сердились или предполагали максимальную серьезность, реже от знакомых, которым он не доверил своё сокращённое. А хуже от того, что сегодня он уже его слышал. Когда дал волю эмоциям и опрокинул стол, разбивая мамину любимую кружку. Эмоциям, обычно не свойственным ему.              — Мингю, ты уверен, что сейчас стоит это делать? Минни только пришел в себя! — мама встала перед папой, закрывая Мина телом. Он видел, как она тряслась, стараясь выстоять под тяжелым взглядом папы. Сейчас он выглядел иначе, будто в нем появилось что-то животное. Мину инстинктивно хотелось спрятать маму за своей спиной, подальше от него. Папа снова выдохнул, показалось, будто из его рта пошёл дым.              — Да, я боюсь, что потом будет поздно. Что-то пошло не так. И у меня, и у отца всё было иначе, — он положил руки маме на плечи, несильно сжав их. Послышался всхлип. Мама прижалась к папе и расплакалась. Он посмотрел на Мина, кивком подозвав. Тот неловко подошёл, присоединяясь к объятиям.              — Мам, папа прав. Мне нужно узнать, что это было.              Она повернулась, продолжая плакать, и у Мина заболело сердце, он сам готов разреветься здесь. Таких несчастных глаз он никогда не видел, её крупно трясло, и без папиной поддержки она бы упала на пол. Дрожащей рукой она прижалась к щеке Мина, смахивая каплю. Действительно, он разревелся.              — Если ты так считаешь, тогда ладно. Я вас оставлю, — мама немного успокоилась, только шмыгала носом. Она повернулась к папе, серьезно смотрев на него, настолько, насколько могло позволить опухшее лицо с потекшим макияжем. И получила поцелуй в макушку и просьбу выпить горячий чай. Она улыбнулась уголками губ и, взглянув на Мина полным боли взглядом, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.              Они остались вдвоём. Мин оглядел своего папу. Он уже не выглядел напряженно, скорее усталым. Но нечто животное в нём всё же осталось. Папа вышел на балкон, кивком подозвав к себе, и достал сигареты.              — Огонька не найдется? — Мин без задней мысли достал из школьной сумки зажигалку и, подойдя, протянул странно улыбающемуся папе. А потом понял, что его план по сокрытию своей пагубной привычки с треском провалился. Глаза Мина испуганно расширились, он сжал зажигалку так сильно, едва её не сломав. А папа улыбался всё сильнее. — Я думал, ты спросишь, где моя. Спасибо, конечно, но тебе она нужна больше, как я вижу.              — Маме не говори, пожалуйста, — Мин был готов сгореть со стыда. Он так тщательно за собой следил, дома практически не курил и по нескольку раз полоскал рот, чтобы избавиться от запаха табака. И так глупо попался.              — Думаю, она догадывается, — папа протянул Мину пачку, с вызовом глядя на него, мол, хватит ли силёнок взять. А Мин уже всё, ему скрывать нечего теперь. Он взял одну и тут же поджег, поднося к губам. И на первом вдохе закашлялся и зашипел. Едкие ментоловые сигареты, какая гадость, и как их папа только курит?! Ещё и губы болели. Он тут же её потушил и кинул обратно в пачку, он всегда делал так дома, а выкидывал в другом месте. — Я надеюсь, ты не пьешь или чего хуже.              — Какое пить?! Я же спортсмен! — папа не улыбался, он открыто смеялся над ним теперь. Мин недоуменно смотрел на него, а что смешного он сказал? А потом до него дошло. Он неловко посмеялся, думая, насколько сильно он пал в глазах папы. А ещё думал о том, что с ним произошло. Что-то ему подсказывало, что эта метаморфоза никуда не ушла, а просто затаилась, и стоит ему потерять бдительность, она возьмёт верх над ним снова. От этой мысли он напрягся, весь веселый настрой вмиг улетучился. Минхён посмотрел на папу, тот улыбчиво разглядывал небо, постукивав пальцем по пачке сигарет. Ужасно не хотелось портить настроение и ему, но пришлось. — Так что сегодня случилось?              Папину улыбку вмиг стёрло. Он опустил взгляд, почёсывая голову:              — Да, точно. Серьезный разговор, без сигареты не обойтись... Как ты уже понял, или ещё нет, ты необычный мальчик. И в том, что с тобой произошло, виноват я. Думаю, нужно начать из далека. Да? — он серьезно взглянул в глаза Минхёна, тот только смог кивнуть, пожимая плечами. Что он имел ввиду? Он достал из пачки сигареты, отказываясь от предложенной зажигалки, и поднес поджигаемую сторону к губам. Только Минхён хотел спросить, так и замолчал. Папа подул на сигарету… и поджёг её. Огонь был мелкий, как от спички, но это было достаточно.       Минхён в шоке отошел подальше. Он по малу начал понимать все эти папины фразы. Он знал, что к «этому» всё идёт, он помог ему справиться со звуками. Он знал, что происходит. Значит, он с этим когда-то столкнулся. Папа закурил, смотря в глаза Минхёна. — Сейчас я расскажу тебе одну историю. И это не выдумка. Совсем. Когда-то на Земле жили драконы. И был среди них один… монстр, даже по их меркам. Чёрный Король, лидер и поработитель. Он поработил всё живое, его господство несло зло и ввергло всех в пучину бедствий. Для его свержения люди объединились, и стали бороться с драконами. Но не всё было гладко, Король быль невероятно силён, простые люди были неспособны победить.              Был бы Минхён в другом состоянии, не таком измученном, он никогда бы не поверил. Но что тогда произошло с ним в его комнате?! И как папа своим дыханием поджег дрянную сигарету? Эта история обретала смысл.              — А люди победили его? Как?              Папа улыбнулся, затянувшись, Минхён морщился от каждого выдоха из-за запаха ментоловой гадости. Он докурил и закинул потушенный окурок в пачку.              — Они победили, но пришлось пойти на риск. Некоторые смельчаки решили пить кровь дракона, надеясь стать сильнее. Это было чрезвычайно болезненно, выжили только самые сильные. Таких людей прозвали полукровками или гибридами. Много битв прошло, и людям удалось победить Короля, а других драконов погрузить в сон.              — И к чему ты мне это рассказал?              — Мы тоже гибриды, Минхён.              Минхёна будто чем-то тяжелым ударили. В ушах зазвенело, ноги казались ватными. Он опёрся руками в балконные перила и часто задышал. К горлу подкатывала тошнота, он боялся думать, что это всё вернулось. Это всё казалось таким бредом, но его метаморфоза, следы на полу, его одежда. Это же не было его галлюцинацией. Его руки заскользили по перилам, он отпустил одну и поднял к лицу. От перила до его ладони вели тонкие ниточки слизи.              — Дыши медленно и глубоко, тебе нужно успокоиться, твоя уязвимость провоцирует прогресс мутации, — папа схватил его за руку. Он смотрел уверенно, глубоко вдохнул носом и выдохнул ртом, показывая. Минхён повторял за ним, пока не почувствовал, что тошнота отходила. Он был практически в порядке, его лишь немного потряхивало.              — Так, ладно. Мы гибриды, ладно. Мама… тоже? — Папа кивнул, прокручивая на пальце перстень. — Ладно… А про какую мутацию ты говорил?              — Перед тем как я скажу, я хочу тебя спросить. Что это за перстень? — Минхён осмотрел его. Обычный, с красной печаткой с рисунком дракона. Странно, папа никогда не любил красный, это его единственная вещь с этим цветом. Хм, дракон…              — Ты говорил, что это подарок от друга-фокусника. И тут дракон… Это связано с гибридами?              — В том числе. Так вот, нашим давним предком был Сон Чан. Он был обычным гибридом. Отец говорил, что товарищ Чана предал его и вколол ему что-то, превратившее его в полудракона.              — Что за бред, разве можно стать таким от укола?              — От укола от генного инженера — вполне. Он перекроил всю ДНК Чана. И нашу вместе с ним.              — Я не особо выгляжу как дракон, — Минхён осматривает себя, трогает лицо. Никакой чешуи нет у него. Пока папа не берет его руки и прислоняет к его шее. На ней кожа более плотная, не тянется, и по ощущениям состоит из горизонтальных сегментов. Минхён был ошеломлен. А сзади тоже есть? Он решил проверить, прикоснулся к позвонкам на шее и обомлел. Шипастая чешуя была ощутима и шла ниже. Шипы не были острыми или длинными, они сильнее выделяли позвоночник на теле.              — А я выгляжу похоже, — Минхён внимательно смотрел за папиными действиями. Он снял с пальца перстень, мгновенно изменившись. Нет, это все еще был его папа, просто… На скулах, над бровями, на носу, под губами и на руках были плотные яркие чёрные чешуи. Но его глаза были ярко-красными с тонкими вертикальными зрачками. Он провел ладонью по своей шее. На ней тоже были сегменты, в отличие от чешуи, лишь немного темнее его цвета кожи. Папа выглядел абсолютно спокойным. Минхён молча взял его за руку, пальцами оглаживая чешуи. Они на ощупь были гладкими и прохладными. Папа обратил на себя внимание. — Это еще не самое дикое. У меня есть хвост — Минхён заторможенно отклонился влево, и действительно. Хвост. Как у ящерицы, только черный, из плотных чешуй.              Папа снова надел перстень и снова замаскировался под нормального человека. Минхён не смотрел на него, смотрел куда-то сквозь. В голове была буря. Столько информации на него свалилось за раз. Он не мог в это поверить до конца. Драконы, Чёрный Король, Гибриды, Мутации. Почему он узнал об только сейчас?!              — Мы думали тебя это обошло, в тебе не было признаков мутации. Ты рос обычным ребёнком, мы так надеялись, что тебя не коснется.              — Но это меня коснулось, я проснулся каким-то существом из черной серной слизи, — он был раздражен, нет, даже взбешен. От него семнадцать лет хранили такую информацию. А что бы с ним случилось, будь он один?! Папа хотел его успокоить, но Минхён грубо его оттолкнул. — А знаешь, что меня злит больше всего? Не то, что я был в неведении всё это время. То, что вы осознанно пошли на моё рождение, на продолжение этого витка мутации.              — Мутация слабнет и распространяется только по мужской линии. Она не опасна для чел…              — Ты сам сказал, что у тебя с дедом было по-другому. Значит мутация дала сбой. Нет гарантии что это не повторится, когда я буду один. Что я буду делать тогда?! Что?!              — Не кричи на меня.              — Почему это?! Вы скрывали то, чем я, ты и весь род является! А теперь, ты говоришь мне, что эта мутация не опасна… когда я был этим… — злость отпускала, а не её место приходило отчаяние, папу видеть не хотелось, маму хотелось спросить, почему она на это пошла. Минхён оперся руками о перила, его волосы свисали с плеч, а челка прилипла к лицу. — Уходи. Папа вздохнул:              — Если будешь принимать душ, то включи воду похолоднее, — он прошел мимо, его голос звучал, будто ничего не произошло. Когда за ним закрылась дверь, Минхён повернулся, прошёл до своей кровати и упал на неё. В голове было столько всего и ничего одновременно. Что ему теперь делать со всей этой информацией?              Минхён сел на кровати, достал из кармана зажигалку. Он не помнил, когда её туда положил. Поднял с пола сумку, нашел пачку сигарет, заглянул в неё. Три штуки. Достал одну и зажёг. Кинул сумку на пол. Вдохнул — никотин заполнил легкие до неприятного удушья — и снова упал. Он никогда не курил в своей комнате, обычно он выходил на улицу, а если прям хотелось, но не было возможным выйти — на балконе. Докурил он первую, взялся за вторую, а потом и за третью.              На коже высохшая слизь ощущалась стягивающей тело плёнкой. Нужно было помыться. Он встал, предварительно спрятав пачку с зажигалкой в сумку, взял сменную одежду из шкафа и вышел. Он спустился по лестнице на кухню. Стол был поставлен на место. Минхён прошел в ванную, включил свет и впал в ступор, смотря на своё отражение. Теперь-то он мог увидеть себя после произошедшей метаморфозы.              Немного придя в себя, он положил чистую одежду на стиральную машинку и подошел ближе к зеркалу. Он зачесал челку назад и пальцами оттянул кожу вокруг глаз, вглядываясь. Вместо привычных карих. почти чёрных глаз он видел ярко красные радужки с вертикальными зрачками, как у папы. Они будто светились изнутри. Это выглядело жутко и неестественно.              Минхён продолжил себя осматривать, выискивая новые отличия от его прошлого вида. Заправил волосы за ухо и оттянул его — теперь оно было похоже на эльфийское и подвижное, как у кошки. Зубы стали острее, клыки — длиннее. Сегменты на шее не сильно выделялись — были немного темнее тона кожи.              Он тяжело вздохнул и почесал голову. Его волосы были все в каком-то жиру. Но больше его смущало отсутствие крашеной пряди челки. Она много для него значила, была символом его дружбы, очень глупым и таким наивным, но очень важным.              Минхён снял одежду и бросил её на пол. Включил прохладную воду и встал под душ. Вылил шампунь на руку, намылил голову. Взял гель для душа, растер по телу губкой. Смыл всё и уперся в стену лбом, пока за спину лил душ. Голова была пустой, в висках всё пульсировало. В дверь постучали:              — Минни, ты там как?              Мама беспокоилась. Он выключил воду и вышел из душевой, снял полотенце и обернул вокруг пояса. Приоткрыл дверь и выглянул: перед ней стояла взволнованная мама, нервно сжимая носовой платок. За столом сидел папа без маскировки, смотрел в глаза. Минхён нахмурился и резко закрыл дверь. Он снял с пояса полотенце, вытерся и переоделся. Почистил зубы, поднял остаки шорт и майки и вышел.              Мама уже сидела за столом с папой. Минхён кинул вещи в мусорную корзину и сел напротив папы, хмуро смотря в его глаза. Его это, казалось, совсем не волновало. Он спокойно смотрел в ответ, сжимая руку мамы в своей.              — Как ты себя чувствуешь?              — Нормально, мам, — не отрывая взгляда, произнёс Минхён. Папа медленно выдохнул и моргнул:              — Ты хочешь что-то спросить, Мин?              — Да хочу. Почему вы пошли на это? — он ударил ладонями по столу и готов был поклясться, что слышал треск дерева. Глаза предательски защипало, уши прижались к голове. Он прижался лбом к столу, не в силах выдержать взгляд папы. Когтистые руки прошлись по дереву, царапая лакированную поверхность.              — А ты как думаешь, зачем взрослые любящие друг друга люди заводят ребёнка? — в родительской комнате зазвенел телефон и папа, поднявшись со стула, вышел. Кажется, это единственное, что спасло Минхёна. Мама тоже встала и подошла к нему, садясь за стул рядом. Она взяла его за руку, обращая на себя внимание. Он поднялся и повернулся в её сторону.              — Мы с Мингю ждали эту беременность и готовились к тому, что мутация будет унаследована. Мы были так рады тому, что в тебе не было ничего гибридного. Думали, что ты вырастешь вне этих дел с драконами, поэтому и не говорили, — у неё выступили слёзы. Она встала, стерев их с глаз, и включила чайник.              На кухню вышел папа, застегивая пуговицы на рубашке. Мама вопросительно посмотрела на него. Он взял со стола перстень, надел, маскируясь, и обратился к Минхёну:              — Мин, собирайся.              — Куда? — он непонятливо смотрел на папу. Куда он собрался его брать, ещё и ночью.              — К отцу. Есть дело не для телефонного разговора.