Девы и Любовь

Мрачная тишина гостиной Диасомнии не шла ни в какое сравнение с искрящей дружелюбием обстановкой Скарабии. Студенты, если и разговаривали, то полушепотом, словно в библиотеке, а когда зашла Ренни — и вовсе разом замолчали. Макинтош заметила, что едва ли не все до одного провожают её взглядом, да при том весьма неприязненным. Но она решила не придавать этому слишком большое значение — студенты Диасомнии вообще были довольно угрюмыми, да и потом, она могла войти, когда они обсуждали какой-нибудь секрет. Хотя кто обсуждает секреты в общественном месте, казалось бы? Зато, когда она вошла в свою комнату, её появление будто бы никто не заметил. Лорейн лежала на кровати в больших наушниках, а глаза её были закрыты. Ренни бы решила, что она спит, но не могла представить себе, чтобы кто-то спал при такой громкой музыке, которую даже соседки Лорейн по комнате могли отчётливо слышать. Селина сидела за письменным столом и чрезвычайно увлеченно что-то писала в тетради, не обращая внимания ни на музыку, ни на хлопок двери, ни на что-либо ещё. Ну а Долли, как и всегда, пристально рассматривала себя в зеркале. Ей в такие моменты никто был не нужен — только она сама и достаточно чистая отражающая поверхность. Ренни задавалась вопросом, почему же Долли не оказалась в Помфиоре? Но ответ был явно за гранью её понимания. — Всем привет, — негромко поздоровалась Ренни, надеясь никого не отвлекать. Лорейн не отреагировала никак — едва ли была хоть малая вероятность того, что за грохотом музыки она что-то услышит. Селина, не поворачиваясь, поздоровалась на автомате, скорее всего, даже не поняв до конца, кто пришёл. А вот Долорес… Услышав приветствие Ренни, она взглянула на неё и расплылась в радостной улыбке. Её ангельские голубые глаза по-прежнему сияли, но теперь, кажется, в них теплилась какая-то особая искорка. Оторвавшись от зеркала, Долли грациозно сделала оборот вокруг своей оси, заставив взметнуться свои роскошные розовые волосы, и шагнула к Ренни. — Добрый вечер, милая, — нараспев поздоровалась она. Её пушистый хвост довольно вилял, а торчащие волчьи ушки время от времени вздрагивали. — Хорошо ли прошёл твой день, моя дорогая? Ренни почувствовала себя, словно её облили душистым розовым маслом. Долли была безукоризненно красива и очаровательна настолько, что захватывало дыхание. Её будто постоянно сопровождало сияние из сёдзё-манги и цветочные лепестки. Всюду, где она проходила, люди выворачивали шеи, чтобы хоть на секунду ещё насладиться этой внеземной красотой и завитыми кудрями. И соседкам Долли по комнате несказанно повезло иметь счастье созерцать это великолепие чаще других. Не повезло только в одном: ближе познакомиться с её характером. — Мой день прошел вполне неплохо, — сдержанно ответила Ренни, бросая сумку на кровать и принимаясь переодеваться. — О, это чудесно, просто чудесно, — улыбалась Долли. — Надеюсь, так продолжится и впредь. Не хотелось бы, чтобы что-нибудь портило настроение моей дорогой сокурснице. Или кто-нибудь портил её настроение… Или даже имущество… — О чем ты говоришь? — изогнула бровь Ренни. Пусть Долли и была бистменом-волчицей, по мнению Макинтош, она куда больше походила на лису во всей её лукавой красе. — Да так, — хмыкнула волчица-лисица. — Кстати, ты что-то зачастила в Саванакло. У тебя там друзья? — Вроде того. — Это так ми-и-и-ило, — сахарно протянула Долорес. — И правда, мы ведь не должны зацикливаться только на своём общежитии. Правильно будет наладить как можно больше контактов с разными людьми, верно я говорю? — Наверное. — В общем, в следующий раз, когда пойдёшь в Саванакло, возьми меня с собой, хорошо? Я тоже в долгу не останусь, — она подмигнула. — Да без проблем, — вздохнула Ренни. — Но я бы не сказала, что там особенно приятное общество. — Ну это уже не тебе решать, — Долли довольно прищурилась и, кружась, вернулась к зеркалу. — Ах, ну не может же быть, чтобы такая милашка кому-то не понравилась! А впрочем, с другой стороны… — она повернулась в сторону Лорейн и, растеряв всё своё улыбчивую радость, посмотрела на соседку с презрением. Если миниатюрная Долли была похожа на миловидного ангелочка, то вот Лорейн обладала совершенно противоположным типом харизмы. Высокая и фигуристая, она была какой-то даже по-взрослому сексуальной. Её расслабленная уверенность в себе также производили куда больше впечатления, нежели прыткие заигрывания Долорес. Но несмотря на всё это, предыдущие пару дней Ренни не замечала между ними никакой враждебности. «В любом случае, это не моё дело», — подумала Макинтош, отворачиваясь. Единственное, что слегка тревожило — странные слова волчицы о порче имущества. Что бы они могли значить?

***

Когда настало утро, Ренни столкнулась с необычайной навязчивостью Долли. Та хоть и встала гораздо раньше, чтобы как следует привести себя в порядок, всё равно упорно ждала копушу-Ренни и настаивала на том, чтобы непременно вместе пойти на завтрак. А как только они покинули комнату, с хитрой улыбкой вцепилась в руку Макинтош, не давая и шанса на побег. — Сегодня ты не собираешься в Саванакло? — спросила Долли, воодушевленно заглядывая в глаза соседке. — Нет… — озадаченно ответила та. — Не думаю, что в ближайшие несколько дней там окажусь. — Почему нет? Нужно как можно чаще навещать своих дорогих людей. Может, всё-таки сходим? — По правде говоря, я поссорилась со своей подругой из Саванакло, так что… — Ах, это крайне печально, — вздохнула Долли, опуская пушистые ресницы. — Надеюсь, вы сможете помириться как можно скорее. — Ага… Слушай, а что тебе так нужно в Саванакло? — Как «что»? Мечтаю завести там друзей. Но ты сама знаешь, они такие стеснительные, — Долли загадочно улыбнулась. — И дружбу с ними заводить куда лучше через посредника. Помнится, ты часто сидишь в столовой в компании двух девочек из Скарабии и Саванакло. Это и есть твои подруги, да? Думаю, сегодня я могла бы присоединиться к вам за завтраком. Ах, только если это не привнесет неловкость. Вы ведь в ссоре… — Не до такой степени, чтобы я не могла с ними позавтракать, — улыбнулась Ренни. — Уверена, они не будут возражать, если ты к нам присоединишься. — Ух ты! Кажется, я впервые вижу твою улыбку, — заметила Долли. — Надо же, ты сразу становишься такой милашкой. Тебе бы стоило почаще улыбаться, все были бы у твоих ног. — А…Да? Спасибо… За такими разговорами они неспешно достигли гостиной. Там собралось многовато людей для времени, столь близкого к урокам. Уже и мест свободных в столовой наверняка не осталось (впрочем, для Диасомнии всегда были зарезервированные места, так что, видимо, никто не волновался об этом), да и ученики рисковали либо не позавтракать, либо опоздать. Но они словно кого-то ждали, и когда Ренни показалась в гостиной, вся компания повскакивала со своих мест. — До-о-оброе утро, мальчики и девочки, — нараспев протянула Долли, нарочито привлекая к себе внимание. — А что это у вас тут за собрание? Какое-то дело? — А, да нет, не то, чтобы особо… — засмущался и замялся тот парнишка, которого сперва активно выдвигали вперед. — А ты… Ты торопишься куда-то, Долли? — Мы торопимся! Мы с моей подругой Ренни просто умираем с голода, поэтому так торопимся на завтрак. Да, милая? И вам бы тоже следовало поторопиться. Пропускать завтрак о-о-очень вредно для здоровья. Ну, пока! — сказала волчица и спешно потянула Ренни за собой к выходу. — Нет, стойте! — раздраженно воскликнула какая-то девушка, проталкиваясь вперед. — У нас есть разговор к твоей подружке! — Ко мне? — удивленно переспросила Ренни, останавливаясь. — Что-то случилось? — А сама как думаешь? — хмыкнула та девушка. — Вчера ты допустила ошибку, о которой должна пожалеть. Не припоминаешь? — Что?.. — Она еще и не помнит! — подхватил кто-то из компании. — Вчера вечером ты нанесла оскорбление всему общежитию! После этого ты должна быть наказана и изгнана из Диасомнии! Раскаивайся же! — Чего-о-о?.. — Все слышали, как вчера ты сказала Господину Маллеусу, что ему лучше пасти овец, чем сидеть на троне Долины Шипов! Назвала деревенщиной! Будешь отрицать? — А-а-а, это, — Ренни тяжело вздохнула. — Что, прямо все слышали? Не припомню, чтобы рядом тогда было всё наше общежитие. — Так значит ты признаёшь, что позволила себе подобные высказывания в адрес нашего старосты? И ты надеешься, что тебе это сойдёт с рук? Диасомнийцы кольцом окружили Ренни и Долли, что по-прежнему не отпускала руку соседки. Видимо, Долли считала, что в её присутствие не будут устраивать сцен, и потому постаралась поскорее увести Ренни, но её планы не сбылись. Впрочем, едва ли здесь Ренни нужна была её защита. — Сойдёт мне с рук? А что вы намерены делать, мне интересно? — повысив голос, чтобы её речь теперь действительно услышал каждый, сказала Ренни. — Что ВЫ, слабаки, которые не могут даже шнурки завязать без магии, способны мне сделать? — А что, можно подумать, магия на тебя не действует? — насмешливо произнес кто-то с толпы и остальные одобрительно загудели. — Не волнуйся, мы найдем способ преподать тебе урок. — А? Поразительно, — усмехнулась в ответ Ренни. — То есть, благородные защитники самого Маллеуса Драконии собираются группой напасть на одну беззащитную девушку? И даже нарушить правила колледжа, применив при этом магию? Я удивлена. Неужто вы считаете, что такое поведение приумножит честь нашего старосты и всего общежития? Толпа вновь зашумела, но на этот раз — как-то неуверенно. Все стушевались и начали переглядываться, переговариваясь, что в таком случае делать. Видимо, они собирались только припугнуть обидчицу Маллеуса и заставить её в слезах раскаиваться, но не на ту напали. — Ну же! Что случилось? — продолжала Ренни, стряхнув руку Долли и оглядываясь. Каждому из окруживших её товарищей по общежитию она хотела с вызовом заглянуть в глаза. — Давайте устроим дуэль! Выбирайте, кто из вас будет отстаивать честь невинного Маллеуса Драконии и сразится за него с ужасной леди Макинтош? Сделаем всё по правилам! Позовём директора, учителей, старост. Все пусть увидят, во что Диасомния ставит главу своего общежития. Мы здесь, очевидно, держим его за елейную принцессу, честь которой нужно защищать, правильно? Собравшиеся знатно занервничали. Даже девушка, выступавшая прежде громче всех, теперь спряталась где-то в задних рядах. Диасомнийцы подталкивали друг друга, как бы подбивая вызваться дуэлянтом Ренни, но после её слов никто не хотел брать на себя такую ответственность. Одно дело — запугивать первокурсницу, а другое — перед всеми преподавателями и старостами выступать в защиту одного из сильнейших волшебников в мире. Смех и позор. — Как я и думала, — фыркнула Ренни. — Пустословы. Давайте! Я жду до сегодняшнего вечера. Решайте, кто станет моей грушей для битья. Пойдём, Долли. И вновь взяв соседку по комнате за руку, Ренни решительно прошла через расступившуюся толпу к выходу. Это уже начинало складываться в традицию. Каждое утро начиналось с хотя бы небольшого негодования, но уже второй день — с бурлящей злости. Причем злилась Ренни не только на недалёкий фанклуб Маллеуса, но и на него самого. Насколько нелепой была эта ситуация, трудно было даже описать словами. Если уж Маллеус, в лицо которому она всё это сказала, ничего ей не сделал, на что вообще надеялись эти юные защитники королевской чести? Одно дело, если бы Ренни прямо перед ними нагло оскорбила драгоценного старосту, а они в свою очередь принялись за него заступаться. И совершенно другое — влезать в чужой личный конфликт. Да и Маллеус, будучи таким загадочным и властным принцем, видимо, не потрудился расставить границы в отношениях с «подданными» должным образом. Судя по этой ситуации, он в своём общежитии был скорее айдолом, чем управленцем. И в итоге — и король дурак, и народ сплошь из глупцов. — Ренни! Ренни, постой! Можно помедленнее? — взмолилась Долли, которую Макинтош по-прежнему тащила за собой. — А? — услышав голос, Ренни остановилась и удивлённо обернулась. Они уже миновали зал зеркал и были на полпути в столовую, когда Долли выдернула её из котла гневных мыслей, в котором уже варился Маллеус и все его приспешники. — А, да… Прости. Я просто… Вспылила немного. Неловко отведя глаза, она отпустила руку соседки и замедлила шаг. Волчица принялась растирать своё запястье, делая недовольную гримасу. Ренни наверняка почувствовала бы себя виноватой за это, если бы только её мысли не были заняты другим. Нет, в конце концов, Маллеус не виноват в том, что делают и как ведут себя другие люди. Студенты общежития — не его личная гвардия, которую он мог бы муштровать, и которая будет действовать только по определенному уставу. Даже если половина общежития себя такой гвардией воображает. Так что, пожалуй, злиться на него было не совсем справедливо. А все остальные… Им она тоже уже преподала урок. Если они и осмелятся выдвинуть дуэлянта — пусть он будет даже сильнее Ренни, эта дуэль заведомо будет выглядеть нелепо, и оппонент опозорит и себя, и Маллеуса, и всё общежитие этим выступлением. Впрочем, не то, чтобы Ренни боялась дуэли в любом случае. Итак, злиться дальше смысла не было. Хорошо, что Долли невольно отрезвила её, и она не успела наделать еще каких-нибудь глупостей, наорать еще на кого-нибудь или вызвать еще кого-нибудь на поединок. Однако пусть гнев и ушёл, неприятный осадок остался. Настроение было испорчено. Ренни продолжила идти вперед, угрюмо глядя себе под ноги. Она чувствовала на себе взгляд идущей следом Долли, но никто из них не собирался начинать разговор. Заворачивая за угол, Макинтош вдруг наткнулась на кого-то и, даже не поднимая глаз, извинилась и собиралась идти дальше, но услышала знакомый голос: — О, это снова ты? Обернувшись, она увидела перед собой Леону в сопровождении еще какого-то студента Саванакло. Благодаря насмешливой улыбке Кингсколара создавалось ощущение, будто он даже рад видеть Ренни, в то время как его спутник был в полном замешательстве. — Нет, ты обознался, — фыркнула Макинтош. — О, с самого утра дерзишь? — словно довольный таким ответом, усмехнулся Леона. — Вчера ты так эффектно ушла, а теперь… — он окинул её взглядом. — Что, приуныла из-за ссоры с подружкой? — А тебе какое дело? Маллеуса тут нет, выпендриваться не перед кем. — Ты просто плохо разбираешься в выпендрёже. Это не всегда делается напрямую, — Кингсколар улыбнулся, сверкнув белоснежными клыками. — Даже если хочешь указать кому-то его место, не всегда нужно делать это лицом к лицу. Чтобы выиграть партию, иногда нужно сделать несколько с виду лишних и бесполезных ходов. — Держи в курсе. Мы в столовку опаздываем. — Да уже опоздали, — подал голос спутник Леоны. — Очередь там такая, что и взглянуть страшно. Ну, если пойти прямо сейчас, может, и успеете до звонка хотя бы пирожное перехватить. Ренни недовольно цыкнула. — Я теперь из-за этих придурков еще и без завтрака должна остаться? — пробурчала она, бросая взгляд на Долли. Та мило улыбнулась в ответ. — Может, мы успеем сбегать к Сэму? Как раз…было бы здорово прогуляться в компании таких кавалеров, — предложила она, виляя хвостом. Буквально и фигурально. — Да зачем вдруг… А, ну да, — вздохнула Ренни, вспоминая, что Долли так отчаянно хотела подружиться с кем-нибудь из Саванакло. — Ну, я думаю, эти кавалеры в любом случае не станут нас провожать. Лучше выбрать кого-то другого для заведения дружбы. — Почему же? Эти кавалеры с радостью вас проводят, — сказал Леона, в то время как его спутник посмотрел на него с таким лицом, будто начался конец света, который устроил именно Кингсколар. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу стать твоим другом. — Ой, — вздохнула Ренни, прикладывая ладонь ко лбу. Она уже всерьез начала задумываться о том, чтобы отчислиться из этого сумасшедшего местечка. — Ладно, как хочешь. Пойдёмте, пока и у Сэма всё не разобрали. Долли ловко прицепилась к Рагги (как, оказывается, звали подручного старосты Саванакло), и вместе они ушли далеко вперед. Волчица о чем-то болтала, спрашивала, задевала Рагги пушистым хвостиком и стреляла ангельскими глазками. Парень выглядел не слишком радостным — скорее напуганным. Словно его принуждали быть рядом с человеком, которому он не может отказать. Конечно, красота Долли внушала схожее чувство почти всем окружающим, но в глазах Рагги явно было не благоговение перед дивой, а неловкость и почти страх. — Ну что, расскажешь мне, что случилось? Как своему дорогому другу, — предложил Леона. Они с Ренни неспешно и лениво плелись позади шустрой парочки. Кингсколар убедил Ренни не торопиться, якобы, Рагги купит всё, что требуется, даже если они не будут спешить. — О чем именно тебе рассказать? У меня довольно много проблем, выбирай любую. — Так-так… Ну, о Медб я слышать ничего не хочу, это точно. Может быть, самые свежие проблемы? Ты говорила что-то о придурках, которые не дали тебе позавтракать. Ренни поморщилась. Пусть она особо и не таилась, когда переговаривалась с Долли, всё же, по её мнению, в этом колледже было слишком много людей с хорошим слухом. Все эти фейри, бистмены и еще неизвестно какие создания не оставляли никакой надежды на приватность. — А, это. О, думаю, тебе понравится. Ты помнишь, что я вчера сказала вам с Маллеусом перед тем, как пришла Медб? — М-м-м… Что-то там про то, что мы невоспитанные? — слегка нахмурился Леона, с явным трудом вспоминая. Забавно, как из его памяти почти стерлось событие, из которого студенты Диасомнии раздули такую трагедию. — Да, это была самая суть. Если быть еще точнее, я сказала, что вам лучше отказаться от трона и пойти пасти овец. — Так. Ну, и что? Мне трон и так не светит, поэтому могу хоть сейчас ехать на пастбище. Манеры мои точно лучше не станут, можешь не надеяться. — Да плевать мне на твои манеры, — Ренни закатила глаза. — Не в этом дело. Нашлись люди, которые, в отличие от тебя, восприняли мои слова очень близко к сердцу. — А-а-а. И что, ваш маленький принц обиделся и заморозил всё общежитие? — заулыбался Леона, явно всегда готовый услышать или сказать какую-нибудь гадость о Маллеусе. — Обиделся или нет — не знаю, я не видела его с тех пор. Общежитие тоже вроде как целое. Но дело не совсем в Маллеусе. Точнее… Ренни вкратце пересказала ему события сегодняшнего утра. Вся ситуация была не столько смешной, сколько абсурдной, что не помешало Леоне в голос смеяться, а Рагги удивленно оборачиваться на этот смех. Тому явно было интересно, что такого рассказывает девчонка из Диасомнии, что заставляет так хохотать старосту. Он, похоже, предпочел бы тоже послушать эти истории больше, чем угождать волчице в овечьей розовой шкурке с завитыми кудряшками. — Дуэль? — удивился Леона, когда Ренни закончила рассказ. — Здесь такое редкость. Обычно дуэли устраиваются только за место старосты, а между обычными учениками они не проводятся. — Да? Ну, видимо, никто из нас этого не знал. Главное, что сработало. Хотели меня запугать, а в итоге сами чуть в штаны не наложили, когда поняли, как вся эта ситуация отразится на их ненаглядном Маллеусе. — Мда… Ну что ж, ты меня позабавила. Судя по твоему рассказу, вашему рогатому лучше и правда стать пастухом. Впрочем, знаешь, царь и пастух — это близкий образ. И раз уж Маллеус не может справиться с управлением своим общежитием, боюсь, что и с овцами тоже не сладит. — Почему? Это ведь не его вина, что эти дети так себя ведут. Он же не может контролировать каждого в общежитии. — Отчасти ты права. Но только отчасти, — Леона вдруг посмотрел на неё без насмешки. На его лице теперь было спокойное выражение, как будто их разговор перестал был странной издёвкой над Ренни и превратился в нормальную беседу. — Староста, как любой правитель, должен донести до своих подданных правила поведения. Если он не способен держать подчиненных в руках и не способен провести границу, значит, он не справляется со своими обязанностями. Конечно, всегда найдётся парочка неадекватных людей, но в целом большинство должно вписываться в рамки и знать своё место. То, о чем ты рассказала… Пятнадцать-двадцать человек — это далеко не «парочка» в масштабах общежития. Думаю, ты уже поняла, к чему я веду. — Хочешь сказать, что в Саванакло такого не случается? — спросила Ренни, недоверчиво посмотрев на Леону. — Разумеется, нет. В моём общежитии все знают, как себя следует вести, и такой ситуации возникнуть просто не могло. Я имею в виду, в таких масштабах. — Студенты Саванакло производят впечатление ребят, которые как раз таки не умеют себя вести… — У нас просто другое видение жизни. Но это не отменяет всего, что я сказал, — Леона снова улыбнулся. — Тебе бы тоже стоило это хорошенько понимать. — Я поразмыслю над твоими словами, — пообещала Ренни. — И возьму на вооружение. Они остановились перед раскидистым деревом возле магазинчика, куда уже давно зашли Рагги и Долли. Им оставалось только ждать, пока подручный старосты Саванакло вернется с обещанной едой, а значит, можно было провести еще немного времени наедине. От этой фразы, промелькнувшей в мыслях, Ренни вздрогнула. — Однако, вы с Маллеусом явно друг друга недолюбливаете, — заметила она, отвернувшись от Леоны и будто бы рассматривая вывеску магазина. — Значит, мои рассуждения кажутся тебе ненадёжными, потому что очерняют твоего ненаглядного Маллеуса? А тебе не хотелось думать, что он виноват? — догадался Кингсколар. — Вроде того. — И в то же время, ты считаешь моё мнение правильным? — Может быть. — А-а-а-х, — вздохнул Леона, закатив глаза. — Понять не могу, что вам всем так нравится в этой ящерице? Из него никакой староста, он вечно всех подводит. Даже я посещаю собрания, пусть мне и лень, но он всю работу сваливает на своего заместителя. И к тому же, он совершенно не умеет общаться с людьми, а значит и руководить ими. Подтверждение чему мы и видим в твоём случае. Ему, в конце концов, просто повезло родиться первым и единственным принцем, да унаследовать такую мощную магическую силу. В этом нет его заслуги, только везение. Видимо, первенцам всегда сопутствует это чёртово везение. Ренни взглянула на своего собеседника с сочувствием. Похоже, эта тема сильно его задевала, раз уж он так разгорячился. Ренни было неизвестно, что такого произошло у Леоны, но в любом случае, согласиться с ним она не могла. Её собственный жизненный опыт подсказывал обратное — первенцам не везёт. Об этом же твердили и сказки её родных земель. — Нет, ты не прав, — слегка понизив голос и наконец глядя Леоне в глаза, сказала Макинтош. — Иногда всё совершенно наоборот. — О чём ты? — Я расскажу… — внимание Ренни привлек звон дверного колокольчика. Это Долли и Рагги выходили из магазинчика с пакетами. — В другой раз. Импровизированный завтрак оказался вкусным. На удивление, его оплатил из своего щедрого кармана Леона, хоть сам ничего есть и не стал. К счастью, не пришлось ни голодать, ни опаздывать на уроки. Однако, в тот день Ренни так и не увиделась ни с Медб, ни с Маллеусом, ни со своими дуэлянтами. И было бы здорово, будь каждый вечер таким же мирным и спокойным, как этот.