Истории на полях

Она откладывает все отчёты в сторону, когда сообщают об адресованном ей письме. «Дорогая леди К. …» Голфри скользит глазами по бойким, написанным с сильным нажимом буквам, жадно вбирая в себя каждую строчку — будто бы спустя века нестерпимой жажды ей, наконец, позволили напиться. Командор и в жизни не отличается молчаливостью, а бумагу, как оказалось, не щадит и подавно: он рассказывает ей обо всём подряд, начиная от происходящего в Дрезене и комментариев касательно военных кампаний, до пересказа прочитанных книг и приснившихся грёз; Голфри — как и много раз до этого — не глядя переносит свечу поближе к креслу и располагается, не отрываясь от текста — словно если она хоть на миг отведёт глаза прочь, он исчезнет, рассыпавшись в пепел. «Прошу прощения за долгое отсутствие вестей, моя…» — здесь заметна небольшая клякса, маскирующая собой букву «к» — «…леди. Не случилось ничего страшного. Я…» «… оказался отрезан от войск под Зимним Солнцем и едва вернулся оттуда живым» — думает она, читая следующую далее милую, но остужающую кровь ложь и неосознанно сминая уголок письма; конечно, он расскажет ей всё, что и так есть в рапортах, но смолчит о том, что был на волосок от собственной гибели — будто бы Голфри не знакома со вкусом войны и нуждается в том, чтобы её берегли! Она не сразу замечает, что уже несколько минут бездумно всматривается сквозь одни и те же строки, перестукивая пальцами по деревянному столу. «Как Ваши дела? Как самочувствие? О чём думаете? Читаете ли что-нибудь? Какова погода за Вашим окном? Нравится ли Вам? Хочу знать о Вас всё. Тоскую по Вашему обществу. Л.» К щекам приливает кровь, и Голфри, наконец, откладывает письмо в сторону, не в силах сдержать улыбку, которую здесь не от кого прятать. Одинокий огонёк свечи пляшет свой дикий танец, рассеивая обступившую его темноту; может, разумнее было бы пресечь этот затянувшийся бумажный флирт, который не стоило и начинать и о котором, вероятно, когда-нибудь придётся пожалеть. Но ночь — час сердца, а не разума. «Мой дорогой сэр Л. …» — она отрывает перо, глядя на невольно вырвавшееся на бумагу «мой», и издаёт смущённый смешок, следом случайно капнув рядом небольшое чернильное пятно, — «… небо полно звёзд и чудесно, благодарю за интерес. Что касается меня самой, то…»