***
Ему нравятся девушки из Шармбатона, изысканные и «вечно прекрасные», всегда ведущие себя так, словно находятся на светском мероприятии. Он даже приглашает одну из них на свидание к озеру и, слушая льющуюся звонким ручейком речь и представляя, смогла бы Гермиона так же незамысловато намекнуть на то, что не против получить приглашение на Бал. Наверно, нет, да почему-то это и не выглядит привлекательно. Внезапно оказывается, что кокетство француженки может быть жеманством, а излишняя ухоженность — обязательным правилом школы, и что за выбившуюся из причёски прядку — если это конечно не было заранее задумано — могут наказать. Так что Драко улыбается и, притворившись идиотом, пропускает намёк мимо ушей, на всякий случай узнавая после у матери о том, что подобные мероприятия вообще из себя представляют. Та в смятении, начинает торопливо подбирать его гардероб на «событие века», тем более — Турнир Трёх Волшебников состоится впервые за двести лет. Молодые парни из Дурмстранга, суровые, сильные и словно всегда «готовые к бою», заставляют нервно ёжиться. Особенно их директор, которого Драко словно откуда-то знает, очень уж знакомо выглядит ансамбль из местами поседевшей бородки и чуть кривоватой улыбки. К счастью, учеников Дурмстранга мало волнуют другие парни — они целиком и полностью сконцентрированы на француженках, иногда ради приличия уделяя внимание и «местным» дамам, кои отчего-то ложатся штабелями при виде сурово сведённых бровей. Драко пишет Гермионе об этом длинные, полные смешных сравнений письма, на что та отвечает беззлобным подшучиванием и признанием о том, что «все взрослые представители Хогвартса мужского пола согласились бы переспать с Виктором Крамом просто за то, насколько тот крут». После прочтения этой фразы Драко в красках представляет накачанного болгарина и его передёргивает. «Не все» — пишет он в первой строчке нового письма. Иногда ему кажется, будто школа превращается в балаган, и лишь Гермиона, неизменно не отступающая от темы учёбы, остаётся верна себе. В отличие от других девушек их потока, она по-прежнему концентрируется на настоящем, не позволяя глупым мечтам испортить потенциальное будущее. Драко завидует ей, особенно — когда непроизвольно заглядывается на обтянутые шёлком задницы француженок…***
-Я пришёл сюда по просьбе Дамблдора, остальное вам знать не обязательно, — произносит человек, выглядящий не настолько терпеливым, чтобы и правда иметь возможность научить чему-то толпу находящихся в периодическом нервном возбуждении детей. — Вопросы есть? Драко не нравится этот человек, постоянно пьющий что-то из отвратительно пахнущей фляжки. Ещё его интересует, куда делся Рюмус Люпин, который обещал и в этом году дать «пару уроков по спасению». Однако желание не выглядеть идиотом перевешивает. Когда их новый преподаватель срывается на Финигана, швыряя кусок мела и спрашивая про Непростительные, у Драко что-то мелко вздрагивает в животе. Он списывает это на странного вида омлет, поданный на завтрак, однако внутренний голос шепчет, что как-то так должен ощущаться врождённый страх. Аластор Грюм представляет опасность. Использование им Непростительных на глазах у учеников однозначно это подтверждает. Однако, когда Драко пишет об этом отцу, тот отвечает чем-то средним между «послал же Мерлин сына» и «не лезь не в своё дело». Приходится смириться, тем более, что сделать своими руками всё равно ничего нельзя. Хотя вариант есть. Драко вспоминает о нём, когда Гермиона в очередной раз становится белой как мел на уроке по Защите. Её мелко подрагивающие пальцы навевают не совсем приличные мысли, но от них почему-то начинает быстрее работать голова. И ему в голову приходит отличный план как избавиться от преподавателя, не вызывая подозрений. Правда, и тут ничего не получится сделать в одиночку. Наведавшись в библиотеку, Драко просматривает все тома, которые были взяты членами Золотого Трио с момента поступления, потом — перебирает полки рядом в поисках нужной книги, и, пусть это и не даёт результатов, не сдаётся, упрямо пересматривая справочники и сборники, из которых Гермиона могла бы почерпнуть запрещённую информацию для создания Оборотного Зелья. Ведь нашла же она где-то и рецепт, и дорогие ингредиенты. В конце концов, чем он хуже?..***
Через сутки после установки Кубка становится понятна методика, по которой действуют другие школы: вместо того, чтобы допустить всех учеников до отбора, предоставляя всё на волю случая, они заранее провели соревнования между претендентами, выбрав достойнейшего. В Хогвартсе каждый подходящий по возрасту может бросить своё имя в голубой огонь, и даже если он окажется не особо хорошим магом, недостаточно смелым участником или плохим летуном на метле, это совершенно неважно. Многие из решивших поучаствовать мало подходят для того, чтобы представлять школу на Турнире, однако они могут быть выбраны и станут официальными лицами Хогвартса. Но другие школы не хотят так рисковать: они допустили до Кубка только заранее проверенных и подготовленных людей. Таким образом при выборе участника от Хогвартса будет выбран один из двухсот, а для других — каждый бросивший имя. Драко не знает, правильно ли сделали те же француженки, однако он уверен, что выбранная ими ДеЛакур сильнее остальных и действительно заслужила своё место. В отличие от любого ученика Хогвартса, который бросил своё имя в огонь в надежде на удачу. И никакие уговоры о «выборе достойнейшего» не смогут убедить его в обратном. Кубок попал в школу меньше недели назад, он не в состоянии точно определить, кто из того же Слизерина более достоин. Да, если выбор идёт по уровню силы, то Поттер способен снова его обскакать, но как насчёт Уизли или Грейнджер? Уизли добрее и смелее, Грейнджер смелее и умелей в магии. Неужели, Кубок снова выберет Поттера только лишь из-за потенциала? Ох, Драко не любит вещи, которые не в состоянии понять. А особенно те из них, которые ещё и купить нельзя…***
Он приходит к Кубку по трём причинам сразу. Во-первых, тут обычно полно народу, которые говорят обо всём подряд, с радостью делясь свежими слухами. Он ненавидит пустые пересуды, но сейчас, когда в школе поселилась мировая знаменитость «не Поттер», о которой иногда упоминает даже Гермиона, приходится постоянно быть в курсе. Во-вторых, довольно сложно оставаться в библиотеке, ведь её оккупировали жадные до незнакомого языка француженки. Пользуясь статусом гостей, они постоянно что-то выписывают, подчёркивают и обмениваются бумагой, слабо напоминающей привычные желтоватые свитки. Белые идеально гладкие листы с вензелями по углам чем-то напоминают ранние письма Гермионы и Драко с радостью бы украл парочку, но старательно держит себя в руках. Пока. В-третьих, именно там в последнее время можно чаще всего увидеть обнимающую книгу Гермиону Грейнджер. Обычно она просто зачарованно смотрит в огонь, иногда — беседует с пришедшими следом Уизли или Поттером. Драко обожает наблюдать за тем, как её глаза неизменно возвращаются к будто заигрывающему пламени. Он специально выбирает место напротив и забирается повыше, представляя временами, что девушка смотрит на него самого. Правда, это работает лишь до момента, когда Гермиона и правда его замечает. Учитывая, что он постоянно подгадывает её появление, логично предположить, что, когда девушка окажется одна в пустом тихом зале, наедине с Кубком, Драко будет там же. А вот то, что она намерена сделать, предугадать было непросто. Потому что Гермиона снова решила с ним заговорить. -Привет, — присев рядом, сказала она. А потом замолчала, словно ожидая чего-то… -Ах, да, — спохватился Драко. — И тебе привет. Они замолкли вместе, снова собираясь с силами для следующей пары фраз. Она начала первой, так что и нашла новые слова быстрее. -Как дела? — смутившись, девушка отвела глаза, но сумела выдавить: — Тебе уже стало лучше после тех парализующих? -Да. Мадам Помфри отлично разбирается в последствиях именного этого заклинания, так что она нашла решение намного быстрее моей матери. -Ты и правда выглядишь лучше, — произносит Гермиона, смотря ему прямо в лицо. Это заставляет странно нервничать и Драко готов поклясться, что даже в классе по Защите так не потеет. — Ну, по крайней мере бледности нет. -С… спасибо. -Вообще, все эти приготовления выглядят довольно жалко. Единственный интересный момент — то, как именно Кубок будет выбирать претендента от Хогвартса. Как ты думаешь, как это обычно происходит? -Понятия не имею, — честно отвечает Драко. — Если по уровню силы, то не факт, что выбранный человек действительно является «достойнейшим», ведь иметь силу мало — надо ещё уметь ей пользоваться. Прочие качества можно тоже поставить под вопрос, они довольно сомнительны и переоценены, как на мой взгляд. -То есть, по-твоему, доброта — сомнительное качество? -Так и есть. Сложно сказать, кто из двух людей добрее. Ни один критерий нет возможности считать достаточно всеобъемлющим. -А как же то, что «добрые не убивают». -Разве, видя мучения раздавленного котёнка, ты не думаешь о том, чтобы их прекратить? Или насекомое, которому оторвало крылья и теперь оно обречено на медленную смерть от голода? Можно ли назвать человека добрым, если он перешагнул через себя, допустим, избавив от страданий больную неизлечимой болезнью старушку? -Это… сомнительно. -Это честно, Грейнджер. «Доброта» — вот сомнительная хрень, которую невозможно ни измерить, ни оценить. -То есть… для тебя всё, что нельзя продать, не имеет ценности? -Разве я сказал «продать»? Нет уж, ищи дурака в другом месте, я сказал «оценить» и «измерить». Например, магическую силу можно измерить, пусть и весьма нестабильными величинами. Поттер сильнее меня по уровню магии, это факт. А вот «Поттер добрее меня» — уже ничем не подтверждённое умозаключение сомнительного характера. -Но Гарри и правда добрее тебя! Он… он всегда готов помочь! -И что же твой драгоценный Поттер сделал на втором курсе, когда ты выпила Оборотное с кошачьим волосом?! -Откуда ты… откуда ты знаешь? Драко прикусывает язык. Он уже и так достаточно сказал, лучше какое-то время поизображать немого. Тем более, что она, вместо того, чтобы продолжать распросы, просто ловит ртом воздух. Его раскусили? Ну уж нет, он пока не готов! -А кто, по-твоему, принёс тебе тогда противоядие? Поттер или я? Кто достал его, хотя это было что-то невозможное для обычного ученика второго курса? Кто всегда поддерживал и находил способ помочь? И что, если этот человек окажется недостаточно добросердечен, не щедр и не «раскрыт сердцем для всего мира», значит он — недостаточно добр? К тому же, мы бываем добры только к определённым людям. К примеру, ты добра к своей маме, но при этом бросила камень в соседского пса. И что теперь: добрая ты или злая? Как это вообще измерять? Она молчит, пристально наблюдая за тем, как Драко жестикулирует, местами — вслушивается в слова с непонятной внимательностью, пока он не понимает, что… что… Гермиона Грейнджер снова вышла на охоту! -А что ты думаешь насчёт того, что в современном мире слишком мало справочников? -Возможно, в мире маглов и не хватает чего-то, а в магическом — всё в полном порядке, — говорит он максимально уверенно. — Даже не знаю, что вообще ещё можно расставить по алфавиту или распределить по группам, если толпа народу занимается именно написанием книг, целиком и полностью состоящих из перечислений. О, нет, он знает. Как и Грейнджер. Ведь они обсуждали уже сотни раз, что для впервые попавших в магический мир детей нет вообще никакой понятной литературы и Гермиона смогла разобраться в чём-либо исключительно благодаря своей дотошности. Но это не станет ответом, если он не хочет быть пойманным. -Хочешь задать ещё парочку вопросов в надежде его вычислить? — спрашивает Драко, когда она только молча хмурится. — Или сразу перейдёшь к контрольному? -Ты не станешь рассказывать? -Я не стану рассказывать, — вторит парень. — Извини, прямо сейчас мне не нужны дополнительные проблемы. К тому же, почему именно Слизерин? Неужели среди других факу… -Я проверила всех, — бормочет девушка. — Буквально всех, кто имеет хоть призрачный шанс делать такие дорогие подарки, но никогда прежде не сталкивался с магловским миром. Тех, кто потенциально мог бы им быть, но немного не дотягивает. И теперь перешла к тем, кто… меньше всего подходит. -И из целого Слизерина, тех, кто меньше всего подходит, ты думаешь, что я подхожу сильнее всех? -Нет. Да. Я не знаю, — она запускает пальцы себе в волосы, портя причёску, сразу становясь какой-то по-домашнему беззащитной. Драко ловит себя на том, что хочет обнять эту девушку, окружить её заботой, скрыть от всего мира. Отец говорил ОБ ЭТОМ? Конечно, данное стремление мало вяжется с его «в каждой женщине можно найти целый мир», однако… — Мне сложно сейчас думать логически. Сначала это происшествие на Чемпионате, а я ведь всего лишь хотела в первый раз в жизни немного развеяться, позволить себе повеселить чуть больше остального года, ведь у нас каникулы. Потом Гарри начал пускать слюни на всех подряд, а у Рона, кажется, началось половое созревание, они похожи на безголовых идиотов, а ведь ещё даже не весна. Что будет дальше, неужели у моих друзей совсем крыша поедет? — она поднимается на ноги, начинает рассуждать во время ходьбы, так что слова льются сами и Драко остаётся только надеяться, что потом его не уберут как свидетеля. — Люди вокруг сходят с ума. Мы сейчас не в том возрасте и положении, чтобы увлекаться противоположным полом, четвёртый курс станет основой, ведь именно сейчас надо решить, что делать дальше. На пятом курсе примерно половина предметов уже будет по выбору, а как можно спокойно к этому подойти, когда, стоит появиться рядом узкой юбке, и у тебя сразу же отключается мозг? Драко молчит по двум причинам сразу. Во-первых, он знает ответ и тот явно не понравится высоконравственной и высокоморальной Гермионе Грейнджер. Во-вторых, потому что она, и сама не заметив, спокойно пересекла нарисованную директором «линию возраста»…