***
Колин Криви — настоящий идиот, но Драко всё равно платит ему за фотографии с Бала больше, чем дали бы в любой газете. Просто потому, что не хочет, чтобы тысячи рук и глаз изучали Гермиону, которая весело взвизгивает, подпрыгивая в воздух. Хватит и того, что успел нащёлкать официальный фотограф Ежедневного Пророка. Слава Мерлину, у слизеринцев свежих нет газет, иначе он бы сошёл с ума, читая обсуждения «чудесных отношений двух выходцев из магловского мира», о которых говорит вся страна. Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер — новая «главная пара Англии», люди, о которых все говорят. Интересно, как к этому относится Уизли? Драко смотрит на колдографию, где юбки Гермионы взлетают непозволительно высоко, и скрипит зубами, представляя, какой вид открылся Чёртовому Поттеру, всегда умудряющему оказывать в нужном месте в нужное время. Танцу — точнее то, во что его превратили эти двое, пытаясь скрыть полную бездарность одного из участников — не хватает элегантности, зато связки выполнены очень хорошо. Он перелистывает несколько фото и останавливается на той, где девушка, видимо, почти чуть не оказавшись на земле, сидит на чужом колене, с которого её подхватывают прямо в круг. А на следующей Поттер уже приобнимает её за талию, весь красный, видимо, это фото из конца и Драко уже все перепутал. На этой фото Гермиона тяжело дышит и выглядит немного растрёпанной, но главное не это. Лицо. Улыбка стекает с неё настолько внезапно, что можно было бы испугаться, не зная всей истории. Грейнджер очень хорошая актриса, она помогла другу и великолепно отыграла его «вторую половинку», заставив газеты говорить о «головокружительном романе юных сердец», а парней вокруг — сворачивать головы. И Драко мог сказать, что Поттер портит кадры или выглядит нелепо, но нет. Они на удивление хорошо смотрятся. Это не даёт покоя. Он срывается, пишет письмо. Глупое, похожее на неразборчивый бред, в котором умоляет просто подождать, пока он сможет переступить через себя и окружающих. Потом приходит в себя, переписывает его несколько раз и, сдобрив комплиментами, засовывает в карман. Следующие несколько дней он то почти решается отдать послание, то — пугается и лишь сильнее прячется от Гермионы, словно чующей его смятение. И, в конце концов, находит место, до которого надо настолько долго идти, что никто в здравом уме просто не отправится так далеко. Сразу за ивой, в третьем слева дереве, в неприметно дупле, он прячет письмо и, отойдя достаточно далеко, черкает план на пергаменте…***
Гермиона молчит. День, два, три. Драко пишет новое письмо, снова придумывает место и, осмотревшись, не видит никого, кто мог бы заинтересоваться отправившимся прогуляться студентом. Чиркает план и, затаившись, внимательно следит за тем, как Гермиона приходит к нужному пню, шарит вокруг и, разочарованная, уходит. Выждав пару минут, парень возвращается к тайнику и уже сам его обыскивает Ни. Че. Го. Как? Возможно, лес заколдован, или внутри дупла и пня живут невидимые существа. Ага, или он просто выдумал Гермиону Грейнджер, письма и целый Хогвартс, а на самом деле сейчас лежит в Мунго, пуская слюну по подбородку. Драко обыскивает место ещё, но то ли пень сожрал послание, то ли ему не мешает на всякий случай провериться у мадам Помфри… Третье письмо он решает прятать в другом месте, после долгих раздумий выбирая совятню. Потому что туда можно прийти в любое время, не вызывая подозрений. А ещё потому, что там постоянно находится столько людей, что украсть что-то незаметно — преступление на грани фантастики. «Успела, — пишет вечером Гермиона, когда он уже на стену лезет от ужаса и нетерпения. — Твоим письмом чуть не поживилась Скиттер. Видимо, остальные тоже забирала она» Скиттер? Ужас. Видимо, и хорошо, что он не может читать газету — там сейчас наверняка вовсю смакуют каждое из «исчезнувших» писем, разбирая их по буквам и думая о том, кто же мог быть отправителем. А ведь он называет Гермиону по имени, и не один раз. Чёрт. -Мне нужен способ заставить человека замолчать, — говорит Драко вечером своему декану, к которому без приглашения завернул «на чай». Тот ожидаемо давится горячим напитком, но быстро приходит в себя. — Как можно скорее. Можно даже не насмерть. -Чудесное завершение этого сраного дня, — хрипит Северус Снейп и парень не уверен, что разобрал все слова правильно. — Зачем? -Рита Скиттер попалась на том, что пыталась украсть моё письмо, оставленное филину. -Мистер Малфой, я, кажется, запретил Слизерину отправлять письма в ближайшие пару недель. -Я не отправлял его. Просто оставил филину. А эта… женщина… в общем, нашла и, вероятно, в скором времени выйдет очередная статья о «тайной любви в Хогвартсе»… Что теперь делать? -Что-то не припомню подобной темы в газетах, — мужчина чешет шею, обнажая угол челюсти и новые шрамы и следы на коже, ставшей, кажется, ещё тоньше и желтее. — Да, было что-то насчёт «тайный романов» нашего «Золотого Мальчика», в которых кое-кто известный нам обоим, неоднозначно намекал на то, что «Национальный Герой» — маньяк и сексуально озабоченный, но я списал это на спонтанный полёт фантазии. -А он… точно нет? -Умоляю Вам, мистер Малфой, это же Поттер. -Хм… И всё-таки, было бы крайне неловко однажды узнать, что… -Вернёмся к главному вопросу дня. Яд? — Драко быстро кивает. — Азкабан? -Не хотелось бы, — честно отвечает парень. — А есть что-нибудь… не смертельное? -Честно говоря, больше всего меня интересует как именно Вы собираетесь запихнуть в эту особу «что-нибудь не смертельное», учитывая её нюх и привычку пить крохотными глоточками. -Это… пока не знаю… и ещё… Можно ли как-то подлить человеку Оборотное Зелье, чтобы он об этом не узнал? -Прошу прощения? -Ну, вы раньше говорили о том, что Оборотное использовалось вместо яда… трупы там… и прочие прелести жизни… -Если варить будете Вы или кто-то из окружающих Вас детей — нет. А если какой-нибудь Мастер Зелий найдёт способ сделать концентрат, не имеющий вкуса и запаха, и при этом способный превратить выпившего с первого глотка… — Драко задерживает дыхание, надеясь, что ему помогут, но мужчина не заканчивают свою мысль, меняя тему разговора: — От твоего отца давно нет вестей. -Он в Италии, обычно в таких ситуациях слал письма через меня. А теперь письмо не принять и… -«Не отправить», мистер Малфой. Принять всё ещё можно, — повисает недолгая тишина, во время которой Драко успевает пожалеть, что вообще пришёл. — Вы хотите отравить нового преподавателя Защиты? — видимо, удивление отражается на лице, потому что декан смеётся и наливает себе новую чашку, добавляя туда каплю чего-то голубоватого, пахнущего мятой. — Что ж, этого все хотят. Даже я. -Так может… поможем друг другу? -Мистер Малфой, Вы серьёзно думаете, что… — Северус Снейп, точно хотевший отчитать его десять секунду назад, замирает, словно к чему-то прислушиваясь. А потом резко бросается вперёд и ловит пальцами выскочившего из-за книжного шкафа жука. — Надо же, какая удача, сама мисс Скиттер, да ещё в столь дивном виде, — нащупав какую-то банку, зельевар опускает пойманное насекомое туда и на совесть закручивает крышку. — Вот и наша первая «помощь» друг другу. Идите к озеру, мистер Малфой, и бросьте туда банку. К утру одна из наших общих проблем будет решена раз и навсегда. -То есть… Рита Скиттер… -Умрёт. И никто не будет виноват. Удобно, правда? -Я… я не смогу. -Мистер Малфой, Вы собирались отравить человека, а теперь не можете заставить себя бросить в озеро чёртову банку? Вам не кажется, что должна быть какая-то связь между словами и действиями, нет? -Я просто… -Хорошо, — неожиданно отступает мужчина. — Тогда давайте я брошу банку в озеро, а Вы отравите знаменитого мракоборца. Идёт? -Это нечестно. -Жизнь вообще не отличается особой справедливостью. Так что: по рукам? -А если у меня не получится? -Что ж, Вам всего четырнадцать. Думаю, суд будет милосерден. А если нет, всегда можно привлечь нескольких любящих поплакать тётушек, чтобы они выстрадали вам срок в пределах десяти лет. -А если я не хочу его убивать? Я могу просто… -Не можете, — рычит мужчина, но потом вдруг теряется, отступая к стене, позже — к креслу, снова опускаясь в него, уже каким-то измотанным. — Послушайте, мистер Малфой, у меня нет ни малейшего желания объяснять Вам ситуацию или уговаривать. Поэтому просто сделайте это и нам обоим станет проще жить. Я дам Вам кое-что и Вы сами определите, как, когда, а главное — куда добавить. Я не желаю знать подробностей и причин, но и Вы меня не спрашивайте. Это разумная сделка, верно? — Драко осторожно кивает. И перед ним на столе моментально оказывается крохотный пузырёк с золотистой жидкостью. — Это зелье называется «Жидкая Удача», чтобы сварить его, требуются десятки лет тренировок и идеально выверенные пропорции. Малейшая помарка в записях или дрогнувшая рука, лишняя крошка — смерть. -Мне надо его выпить перед тем, как… -Ни в коем случае, — Драко берёт пузырёк, крутит в пальцах. — Наоборот, что бы ни случилось, не пытайтесь это выпить. Долгие годы исследований позволяют мне предсказать результат взаимодействия всех зелий, что пьёт этот человек, и «Жидкой Удачи», в которой кое-что чуть-чуть подправлено. Вас можно отравить одной каплей, а господину аврору всего лишь достаточно поплохеет для того, чтобы он убрался с глаз моих со своими «истинами жизни» и прочим бредом. Никто не умрёт, всего лишь лёгкое недомогание. -И… ничего? -Ничего…***
Аластора Грюма выволакивают из школы под локти. Точнее — того человека, что на самом деле им притворялся. Драко, которому не выпало шанса лично наблюдать за «развоплощением» лже-профессора, всей душой завидует тем немногочисленным грифиндорцам, что встретили незнакомого человека со «сползающим» лицом в коридорах и забить тревогу. Выглядящий молодой и зло, мужчина плюётся и бросается на учеников, преподавателей и особенно — на пришедших «разобраться в ситуации» авроров, повязавших его для дальнейшего допроса. И всё это Драко пропускает, потому что пытается найти орудие преступления до того, как его обнаружат решившие «разобраться в ситуации» работники Министерства. Чёртова бутылка, которую он «тайно» пытался пронести под мантией прямо в том месте, где имеет привычку напиваться в одиночестве профессор по Защите, когда тот поставил её на подоконник, опустошив, бесследно пропала. Настолько бесследно, что даже сканирующие заклинания не нашли ничего странного, хотя у парня каждый раз замирало сердце, стоило кому-то из «отдела расследования» сказать «давайте попробуем ещё раз». Когда к нему не привела и неделя поисков, Драко впервые с начала года выдохнул. А стоило директору обнаружить настоящего Аластора Грюма прямо в комнатах, где он изначально должен был жить, их вообще свернули. Аврора отправили пролечиться, обратно в школу запросили Рюмуса Люпина, который — что удивительно — согласился, а Турнир немного сдвинули. И Драко, расслабившись, стал постоянным посетителем первого ряда, сидя в метре от каждый раз задерживающей дыхание Гермионы и имея возможность сколько угодно на неё смотреть. А потом чёртов Поттер выиграл чёртов Турнир. Как это случилось, что тот конкретно сделал — никто так и не понял, но, стоило ему явиться с Кубком в руках, как третье Испытание было прекращено и Диггори — последним оставшийся на дистанции — доставили в больницу. «Национальному Герою» вручили приз: деньги, маленькую модельку Кубка и девушку, которая с визгом повисла на шее, а остальных накормили невероятного вкуса пирожными. И, хотя школа зажила прежней жизнью, быстро забыв невероятных гостей и сам Турнир, Драко постоянно казалось, что он что-то упускает. Невероятно важную вещь, по прихоти судьбы оказавшуюся вне поля зрения, хотя она нужна для понимания происходящего. Он всё пытался понять, что именно, но никак не мог. Даже обратился к Гермионе, но та не нашла ничего странного в «обычной жизни», снова погрузившись с головой в учёбу. Их письма, наконец, стали чуть более личными, девушка, вроде как, смогла простить и заминку с глупыми картами, и Святочный Бал, и даже затяжное молчание. Всё лопнуло в одну секунду. Возвращаясь после прогулки, Драко свернул не на ту лестницу и, непонятно как, выскочил в коридоре напротив класса Трансфигурации. И сразу же заметил Поттера, сидящего на подоконнике. -Ты долго добирался, — сказал тот, разрезая тишину. — Я уж думал, что ошибся, когда заколдовывал лестницу. А оказалось: кто-то просто очень медленно ходит. -О чём? Драко отступил. Поттер — такой, слишком спокойный и даже холодный — показался ему вдруг чужим и непонятным. Всё разом встало на свои места: и ощущение упущенной детали, и повисшее в воздухе напряжение. А потом мир со звонким щелчком встал на место, оставив его удивлённо хлопать глазами. Потому что Поттер поднялся и оказалось, что всё это время он сидел на пачке писем: небольших и массивных конвертов, часть из которых была подписана голубыми блестящими чернилами, а другая — тёмно-зелёными, с серебряным бликом. -Твоё?