***
— Ну, и где мы были вчера вечером? — за завтраком Дима подсаживается ко мне, — хотел зайти, было закрыто. — Ну и с каких пор я перед тобой отчитываюсь? — не люблю врать без необходимости. — Я просто спросил, не стартуй. Вот, держи, — он отдаёт мне творог с бананом, одно из моих предтренировочных блюд, — попросил порезать и смешать. — Спасибо, — трогательный жест заботы, — и ещё, пока я здесь, не бросайся убивать товарищей за каждый косой взгляд в мою сторону. Мне плевать, сам знаешь. А вот ты можешь лишиться места в сборной. — Тоже пытаешься мной командовать? — он прищуривается. — Нет, это просьба. Последствия будут на твоей совести. Дим, ты ведь не отморозок. Вот и не веди себя, как он. — Доброе утро, — Матвей проходит мимо, кинув на меня многозначительный взгляд. — Доброе, — встаю, — мне пора, ещё увидимся. Поднос ложится на окно в посудомоечное помещение. Про меня можно думать разное, но в работе я перфекционистка.***
— Меня отправляют обратно, — он кидает вещь за вещью в чемодан, — травма последнего матча вскрылась. — Тебе нужно отдохнуть. Три месяца перерыва хватит, — наблюдаю за его резкими движениями. — Ты побесить меня пришла или что? — Матвей! Сбавь тон и убавь звук! Ты меня знаешь, я и по лицу дать могу, вообще не вопрос. Я бы хотела, чтоб ты остался, сборная теряет основного вратаря. Но, учитывая твоё состояние… Травма проявилась не зря. Тело не выдержало психического напряжения. Такая хрень, когда психика не вывозит, она начинает делиться с телом. Успокойся, отдохни, реши все проблемы. И снова зазвездишь в воротах. — Ладно, извини, — он садится на кровать, — я только начал расслабляться. — Дома тебе будет лучше. — Приезжай ко мне. — Нет, и ты знаешь, почему. Сорри, но между нами ни к чему не обязывающие вещи. Я не буду продолжать, чтоб никого не обидеть. Хорошей дороги.***
Во время очередной тренировки жму штангу и приседаю на автомате. Мысли улетели далеко от Базы в Новогорске. Высшее психологическое плюс множество тренингов и обучений не случились просто так. Это моё увлечение, не хило помогающее в жизни. И конечно я разобрала саму себя по винтикам. Тревожно — избегающий тип привязанности. Так это называется. Но и с этим расстройством я ухитрилась прожить несколько лет в браке. Правда, это было ещё до того, как я перебралась из Питера в Москву. Бывший муж — творческая личность, свободный художник, во всех смыслах. Только вот я оказалась более приземленной. Мне нужно было что-то есть и где-то жить. Так вот, я совершенно не вижу смысла в серьёзных отношениях и даже намёки на них вызывают стойкое отторжение. Да, я испытываю яркие эмоции, с тем же Димой, или Матвеем, я не кукла и просто раздвигать ноги не могу и не буду. Я должна что-то при этом чувствовать к человеку. Но на этом минимальном наборе всё и держится. Любые попытки утяжелить сию хрупкую конструкцию я решительно пресекаю. Менять и работать над этим не хочу. Мне прекрасно живётся с такой философией и в обнимку со своими психотравмами. Трек тренировки: Adam Lambert — «Running». *****
— А я тебя вспомнил, — Джикия подходит после тренировки, пока остальные выползают из зала, — ты из тех…девушек, с которыми ребята развлекались. — Поздравляю, у тебя прекрасная память. Правда, я не развлекала всех двадцать человек, но оправдываться не собираюсь. — Сменила квалификацию? — Скучно стало. Как ни крути, у вас всех ниже пояса одно и то же. — Воу, спокойно. Я понял, тебя такие напоминания бесят, — он поднимает руки вверх. — Да нет, просто, не люблю ворошить прошлое и тебе не советую. Ты что-то хотел или я пойду собираться? Нас ждёт аэропорт. — Да нет, просто проверил, не ошибся ли. До встречи, — он кажется смущенным. Хотел высказать своё «фи», но не вышло. Что ж, не он первый, не он последний. У меня уже иммунитет к таким вещам. Всё интимное является таковым, пока не начнёшь об этом разговаривать открыто. И чем громче, тем лучше.***
— Красиво, правда? — мы идём вдоль улицы, опоясывающей отель. Уже стемнело и, после отдыха от перелёта, команда отправилась на традиционную прогулку. Мы с Димой оторвались от основной группы и просто бесцельно бродили по окрестностям. — И тепло, — мы останавливаемся на холме, с которого открывается вид на залиты огнями вечерний город. Дима обнимает меня сзади и кладёт голову на плечо. — Мужчины — очень приземленные существа. Я тебе про красиво, ты мне — про тепло. Это забавно. — Что думаю, то и говорю, — он пожимает плечами. — Не хмурься, не порти прекрасный вечер, — поворачиваю голову и получаю легкий поцелуй в губы. — Ты первая начала. — Детский сад, — мы смеёмся. — Так что насчёт моего предложения? — Забей гол. И я отступлю от правила: «Никакого секса на сборах». — Не, давай так: если мы выиграем, то… — Ладно, но если ты не попадёшь в старт…то… — Чёрт, нам где-то нужно записать все условия, как в контракте. — А ты как думал? Нарушать правила безнаказанно не получится. — У тебя не жизнь, а сплошные правила. Ты училкой не работала? — Нет. Это тебе так кажется со стороны. Моя жизнь весьма непредсказуема. Но рамки я установила. Они у всех есть, на самом деле. Вопрос лишь в том, как скоро люди готовы их ломать. И насколько. — Вот чем ты мне нравишься, так это тем, что варится в твоей голове. — И всё? А как же то, что важно для всех мужиков: грудь, задница, ноги, лицо? — Это я оценил сразу, как только увидел. Слов нет, сногсшибательно. — Первое слово — дороже второго. Ладно, идём обратно, скоро отбой, — пора съезжать со скользкой темы личных взаимоотношений со словом *нравится*. Он и так слишком близко ко мне подобрался.***
— Ну как ты там? Шеф, к счастью, без претензий. По ходу, ему не до этого. — А может, я слишком идеальна? — аккуратно ставлю телефон на подставку у зеркала и беру ватный диск, — Ты об этом не думала? — Я знаю, какая ты зануда в плане работы. Это даже не обсуждается, — она задумчиво чешет под гипсом палочкой из-под суши. — Хороший знак, кстати, значит, активно заживает. К следующим сборам будешь в обойме. — Да, я тоже на это надеюсь. В клубе меня прикроют. Правда, персональные трени конечно пришлось отменить. — Так напиши им программы, пусть сами попотеют. — Уже. Пишу за полстоимости тренировки. Хоть какие-то деньги. — Ладно, — в дверь постучали, — пока, инвалид, до связи, — не заперто. — Доброго вечера, — Джикия заходит в номер. Интересно, что ему понадобилось? — Совесть замучила? — Нет, но извиниться хотел. И правда, вышло как-то неочень с этим разговором, — он встаёт у меня за спиной, так, что я могу наблюдать его через зеркало. — Ладно, проехали. Я не обидчивая, негатив не коплю, берегу организм, — откладываю диск, ибо снимать макияж при мужчине — это не комильфо. — И чтоб загладить вину приглашаю тебя, как вернёмся в Москву, где-нибудь посидеть. Место выберу сам. — Раскаивающегося грузинского мужчину так редко можно увидеть. Поэтому, да, без проблем. Мой номер есть у менеджеров, добудешь сам. — Легко. Ну ладно, спокойной ночи. — Иди, а то ещё пятнадцать минут — и ты нарушил режим. Запираю за ним дверь и сажусь, наконец, смывать макияж. А работа — то становится всё интереснее.***
Я исполнительный и тщательный человек. Поэтому, помня о просьбе Карпина, перед сном пишу Сафонову. Время в Краснодаре ещё не позднее. Он отзывается сразу. Пишет, что отсыпается второй день. С перерывами. Посоветовала не увлекаться. Иначе, можно вместо чувства полноценного отдыха, можно получить чувство, что ты — разбитое корыто. Он отшутился и пожелал спокойной ночи. Хорошо, процесс пошёл. А с его головой разберёмся позже, если понадобится главному тренеру сборной. Сама никогда не лезу в душу без приглашения. Нет ни желания, ни времени. Откладываю телефон и оглядываюсь в поисках одеяла. В номере холодновато. Звонок на рецепшен не дал результата. Они уверяли, что котельная пашет на всю мощь. Врут, как дышат. Ну или для их тёплой погоды это максимум. Уже прижимаясь к горячему Диме и находясь полностью в кольце его рук, про себя отмечаю, что плюсы у него, помимо секса и лёгкого характера, всё же, есть. Например, отличный метаболизм, приводящий к нужной температуре тела.***
Среди прочих моих недостатков, есть один, который никак не вяжется с моим нежеланием отношений: это дичайшая ревность и чувство собственности. Во всём. В дружбе, в сексе по дружбе, в отношениях. И с моей самооценкой это не связано. Это, скорее, из области чувств. И моё утро началось именно с этого чёрного, всепоглощающего чувства. За завтраком я, по привычке многих, проверяла соцсети. — А с какого перепугу твоя бывшая лезет с комментариями в каждый твой пост и пост сборной? — пинаю сидящего напротив Диму. — Лис, — он поднимает голову от тарелки с кашей, — а я откуда знаю? — А кто знает? Я с ней не общаюсь. А ты, похоже, да. — Свечку держала? — Не хами, — ещё один пинок. — Потому, что ты бредишь. Откуда я знаю, что в голове у моей бывшей? Ты за всех своих можешь сказать? — В отличие от тебя, я умею заканчивать любого рода отношения так, что в мою жизнь не лезут, если я не захочу. Что мешает её заблокировать везде? — Потому, что мне по фиг. Я с ней не сплю, если ты об этом. — Да, а что делаешь тогда с ней? — Так, — он откладывает ложку, — а я не понял, что тебя так бесит? Ты живёшь, как хочешь, спишь, наверное, с кем хочешь, а мне типа нельзя, хотя у меня, кроме тебя, никого нет. А могли бы быть. — Ты знал, с кем связался. Не устраивает? Лес там, — я резко встаю так, что все приборы и посуда на столе зазвенели, мигом обратив на нас внимание всех присутствующих. — Вот правильно, иди голову проветри, — он снова ставит перед собой тарелку, — может, хоть перестанешь нести хрень. Выйдя на улицу, достаю электронную сигарету и глубоко вдыхаю. Видимо, его тоже задело за больное. Я всё больше убеждаюсь, что формат наших отношений его не устраивает. Он хочет владеть мной безраздельно. Тут два пути — либо заканчивать всё это, либо периодически вправлять ему мозги. Пока не надоест. Так и поступим, пожалуй.