Среди теней Инферы

— Гален Армстронг, изволь объяснить мне, что за самодурство ты позволил себе на Центральной Площади Мальти? — тонкая алая бровь Ниралы Мастерс многозначительно взметнулась вверх, стоило последнему слову в интересовавшем женщину вопросе повиснуть в воздухе. Сама Нирала стояла напротив сына с таким видом, будто готовилась в любой миг сорваться с места, чтобы подобно хищнице вцепиться в горло своей жертве. «Жертвой» сегодня был её сын, смотревший ей в лицо прямо и озлобленно. В зеленовато-карих глазах молодого мужчины горело пламя праведного гнева, и чёрная дымка клубилась у самых кончиков пальцев его недавно заживших рук.   Джек Лайт оставил на теле Галена за один вечер столько шрамов, сколько тот не получал за всё время службы, и один из них широкой розовой линией рассекал юному Армстронгу фамильный нос. Широкий, хищно-изогнутой и с лёгкой горбинкой — он напоминал соколиный клюв и придавал лицу Галена диковатый вид, и сейчас лишь сильнее подчёркивал негативные эмоции, испытываемые юношей.    — Если вы считаете самодурством попытку возмездия, матушка, то вам следовало бы освежить в памяти значение этого слова! — прошипел Гален, почти не размыкая тонких бледных губ и ещё сильнее нахмурив широкие с изломом брови.    — Уж поверь, что такое «самодурство», я отлично знаю и на память не жалуюсь! — Нирала отлично знала, какая пластинка в очередной раз заиграет на устах у её сына, и намеревалась поставить сегодня жирную точку в вопросе вины семьи Лайтов перед её семьёй.   — Зато на вашу память жалуюсь я, ибо, что такое «возмездие», вы, матушка, не помните совершенно! Иначе давно бы воздали Джеку Лайту за то, что он сделал! — ровно на такой выпад со стороны Галена Нирала и рассчитывала, а потому с некоей ленцой в голосе осведомилась:   — И что же он сделал? Что такого тебе сделал Джек Лайт, что ты будучи в боевой форме не побоялся сыпать угрозы в адрес его жены, да ещё и на глазах у целой толпы жителей Мальти?    Гален опешил от столь равнодушного тона и в первый момент даже не сразу нашёл нужные слова для ответа. Однако ступор продлился недолго, и кровь вскипела от гнева в жилах молодого мужчины с новой силой, заставив того озлобленно выплюнуть:   — Джек Лайт отказался проявить человечность, когда это было необходимо! Отказался помочь, когда вы, матушка, просили его о том! Ему должно было воздать за его равнодушие и нежелание откликнуться на вашу беду и беду дяди Лозса, и я не побоялся попробовать покарать его! И буду пробовать столько раз, сколько потребуется, чтобы моё возмездие за дорого мне человека увенчалось успехом!    Слова Галена прозвучали дерзко, но на Ниралу Мастерс они не произвели ровным счётом никакого впечатления, и тон женщины, с которым она задала следующий вопрос, ни капли не изменился:   — Ежели Джек Лайт такая тварь, как ты считаешь, тогда скажи мне: почему магическое ядро его старшего брата пылает в теле твоего дяди?    Губы Галена Армстронга исказились в самодовольном оскале, будто в готовом сорваться ответе, крылся его собственный подвиг:   — Это исключительно ваша заслуга, матушка! И небольшое извинение от Делеона Лайта!   После этих слов между Ниралой и её сыном пало гробовое молчание, а свет колдовских огней, паривших под выложенным мозаикой потолком, чуть померк, и на стенах шарообразного кабинета заиграли причудливые тени, что придавали диковатой красоты и загадочности джунглям, запечатлённым красками на неподатливой карамельно-пепельной тверди. Хищные золотые очи нарисованных зверей опасно мерцали сквозь ядовитую зелень растений, а их владельцы будто бы готовились вырваться за пределы картинок по велению хозяйки помещения, и ни многочисленные полочки с книгами и картами, что подобно корням деревьев змеились по стенам, ни круглый деревянный стол, врастающий в укрытую циновкой «почву» кабинета, ни стулья и кресла, сотканные из разноцветных ветвей давно «отцветших» деревьев, не смогли бы стать для них препятствием, если бы Нирала возжелала покарать сына. Но женщина не хотела. Истина сделает это за неё, осталось лишь преподнести её, ибо ждать, когда это сделает Лозс, Нирала больше не собиралась.   Брат обещал ей, что поговорит с племянником сам, что откроет все тонкости его непростого конфликта с Делеоном Лайтом и членами его семьи, но чем дольше Лозс тянул время, тем сильнее разгоралось пламя ненависти внутри Галена, и теперь, когда случилось столкновение младшего Армстронга с Джеком Лайтом, Нирале казалось, что её брат того и ждал. С Лозса подобное станется, хотя в чём перед ним провинился младший брат Делеона, женщина не понимала. Однако она ясно осознавала, что говорить с братом о том — напрасная трата своего времени. Исправить Лозса было невозможно, а его племянника — шанс был. И Нирала не собиралась упускать его. Мысленно женщина ругала себя за то, что не решилась сама провести «воспитательную беседу» с сыном раньше, а покорно ждала, когда за неё это сделает брат. Не дождалась! Но в том был и существенный плюс — Нирала сможет высказаться так, как посчитает нужным, и в отличие от Лозса, не станет пытаться сгладить острые углы, созданные самим же Лозсом в родившемся конфликте, не станет скрывать его неправоту, которую он попытался бы вывернуть в свою пользу. Нирала признавала — в действиях брата был благородный мотив, однако то, какой путь Лозс выбрал для его воплощения, пятнало достойнейший посыл чернильными кляксами вины, за которую Лозс не собирался просить прощения, потому что (Нирала была уверена в этом) не видел в том никакого смысла.   «Интересно, а видел ли ты смысл в моей просьбе? И если «да», то почему ты всё-таки дотянул до того, что произошло? Боялся, что Гален разочаруется в тебе, если услышит правду, как она есть?» — это было единственное объяснение, вставшее в противовес ранней мысли о том, что Лозс тянул с разговором намеренно, чтобы Гален сорвал свою злость на Джеке, и оно, вопреки яростному настрою женщины, имело большую опору, чем предыдущее предположение.    Нирала ещё раз обругала себя — Лозс ни за что бы не стал использовать племянника в качестве орудия возмездия и если бы захотел расквитаться с Джеком Лайтом за что-то, то непременно сделал бы это сам. Лозс, обделённый вниманием Богини, не давшей ему наследников, любил Галена, как собственного сына, и потерять истинное восхищение и безграничную любовь в глазах племянника для мужчины было так же страшно, как и угодить в Неимеющие выхода чертоги Ордена. Лозс наверняка верил, что после поданной без прикрас истины, Гален в нём разочаруется, да только забывал о том, что безграничная любовь строится не только на восторженных взорах, но и на безграничном доверии друг другу. Что ж, Нирала собиралась напомнить брату о том, точнее это сделает сам Гален после откровения, что на него обрушится, ибо менять собственное намерение Нирала не собиралась, несмотря на пришедшее к ней осознание.   Брови Мастерс сошлись к переносице, и сама она многозначительно подвигала челюстью, будто примерялась к тому, что хотела сказать. Речь обещала быть длиной, но Нирала знала, что сын не посмеет перебить её и не скажет ничего в ответ, пока она ему не позволит. Мастерс ещё раз прикинула в голове то, что хотела сказать, и разомкнула уста, разбивая звуком надолго воцарившее молчание:   — «Я передумала!» — эти слова стали для Галена столь неожиданными, что он непроизвольно сморгнул, но не издал ни единого звука, весь обратившись в слух, ибо понимал, что внезапное отступление от темы разговора было напрямую с ней связано и сулило недостающие частички пазла, которые должны были восполнить пробелы в сформировавшемся у Галена представлении о конфликте дяди Лозса и Делеона Лайта. Суждение о «столкновении» двух Павших Ангелов родилось у сына Ниралы в голове из разрозненных слухов, что местами противоречили друг другу, но юный Армстронг любил своего дядю, а потому слепо стоял на его стороне.   «И буду стоять, что бы мать не сказала мне сейчас!» — пообещал себе Гален и приготовился слушать.   — «Я передумала!»… — повторила Нирала и продолжила. — …так сказала Розали Кандрос моему брату и твоему дяде, и именно после этих слов он поддался ежесекундному порыву вернуть Розали её утраченного сына, что значило досрочно отправить душу Делеона в Истоки, а душу Дейлины — в Бездну! И в том порыве не было ничего предосудительного, ибо боль Утратившей младенца женщины была всеобъемлюща, да только воплотить желание Розали законными методами и добиться пересмотра решения Совета Ордена было бы едва ли исполнимо, ведь одного лишь «Я передумала» Совету было бы мало по прошествии такого количества времени и нужны были бы гораздо более веские основания, чтобы прервать Дейлине существование!    Следующие слова Ниралы были преисполнены таким восхищением, что на краткий миг Гален испытал смятение от того, что было возможно ТАК говорить о синере, и это со знанием о том, чем на самом деле являются эти существа:   — Дейлина была женщиной слова и в течении пяти лет с момента рождения дочери соблюдала все наложенные на неё Орденом санкции безукоризненно, и была достаточно смекалиста для того, чтобы пресекать попытки клеветы со стороны недружелюбно настроенных Павших Ангелов! Совет Ордена доверял ей, и она ни разу не дала повода усомниться в своей лояльности! Поэтому законным методом вернуть Дейлину в Бездну прежде срока не получилось бы! Соответственно оставался другой метод — незаконный. И именно им твой дядя и воспользовался! — Нирала внимательно посмотрела на сына, будто сомневалась доходит ли до него смысл, и тот, дабы развеять её опасения, молча кивнул. — Однако подловить и напасть на семью Лайтов в открытую не представлялось возможным ни у них дома, ни за его пределами! Предприимчивая Дейлина обосновала свой дом на землях сайлентиума, которые были пронизаны особой защитной магией, что накладывала запрет проливать кровь, кому бы она не принадлежала, и за агрессию одного живого существа по отношению к другому жестоко карала.    Нирала немного помолчала, давая небольшую передышку голосовым связкам, и сделала несколько глотков из наполненного водой стакана, дабы увлажнить начавшее пересыхать горло. Почувствовав облегчение, женщина продолжила:   — Лозс, безусловно, рассматривал варианты того, как обойти неприступную защиту  пристанища Дейлины, но это было ровно до того момента, пока он не узнал, что Дейлина вместе с мужем и дочерью выбрались на отдых за пределы родных земель. Но и тут возникли свои препятствия, поскольку из всех поселений, прилегающих к Сирениуму, Дейлина выбрала именно Истали, чья территория была частично защищена чарами сайлентиума. И хотя волшба распространялась не на все улочки селения, попытка нападения Павших Ангелов в их пределах на глазах у других жителей могла бесповоротно изменить репутацию Ордена в худшую сторону пред взорами властей Сирениума! А это было недопустимо! Выманить Дейлину у Лозса не получилось бы, а потому он сделал ставку на Делеона! План Лозса был дерзок и спор в своём воплощении, и вопреки некоторым огрехам вполне мог сработать! Лозс планировал выманить Делеона под предлогом срочной неотложной миссии, связанной с зачисткой «логова» слуг синеров, но Лайт догадался о том, что «миссия» была фальшивкой, и сыграл на опережение!    На следующих словах голос Мастерс вновь наполнился восторженными нотками, от которых внутри Галена с новой силой взметнулся разъярённый зверь, однако чем дольше женщина продолжала говорить, тем больше в её тоне разливалось горечи:   — Делеон прятался в такой непостижимой вышине, что распознать энергию жизни в его теле не смог никто из ожидавших его Павших Ангелов, а вуаль из воздуха гасила след его магии и скрывала от чужого взора. Одним точным выстрелом из лука Делеон заключил Лозса и его свиту в ледяной капкан, что был соткан из морозной магии, как оказалось, самой Гладессии. Магия Высшего Духа вытравила колдовской след Делеона, и доказать его причастность стало невозможно! Однако Лозс возжелал возмездия за свой провал, несмотря на то, что это именно он пошёл против Делеона и Дейлины, и их законного права воспитывать дочь в течении того срока, что отмерил им Орден! Лозс пытался выправить ситуацию в свою пользу, хотя фактически получил от Делеона заслуженный отпор! Но Лозс не хотел признавать того и продолжал скалить Делеону зубы, что получалось у него довольно успешно, однако долго это не продлилось! Трагедия в Кириосе поспособствовала «решению» конфликта между Лозсом и Делеоном, и именно тогда в Ордене выяснили, что Дейлина была новой Аватарой Гладессии, и стало ясно, откуда у Лайта был доступ к ледяным стрелам с такой сильной волшбой, и, что сам Делеон действительно был ответственен за атаку на Лозса, Джея и Хьюго у «Стрелы Сирениума», да только это уже не имело значения, как больше не имело смысла расследовать «проступок» Лозса! Ведь Розали получила то, что хотела, и Лозс получил то, что хотел! Делеона ждали Истоки, Дейлину ждало перевоплощение, их дочь Хинату ждали приёмные родители, а Розали должна была приступить к воплощению нового тела для своего сына! И история на том должна была быть закончена, вот только в магическом ядре Лозса была найдена аномалия, что не сулила ему ничего хорошего! И единственным доступным донором ядра, по иронии судьбы, был Делеон!    Горькая усмешка исказила Нирале лицо, но поток слов она не остановила:   — Ты даже представить себе не можешь, в каком неудобном положении я была и чего мне стоило явиться на порог дома Джека Лайта, ведь как ни крути — мой брат заварил кашу, которой могло и не быть, если бы он не поддался ежесекундному порыву помочь женщине так, как это было недопустимо делать! И счастье мне было в том, что Джек согласился меня выслушать, а не захлопнул дверь у меня перед носом! И ещё большим счастьем для меня было, когда в ответ на мою просьбу младший Лайт не выдал безоговорочное «нет»!    Нирала кривила душой — когда Джек озвучил ей цену за магическое ядро Делеона, женщина была готова опустить руки и сдаться, и лишь, когда её цель была достигнута, а сама Мастерс немного отошла от пережитого стресса, она поняла, что не оставь ей Джек «чёрного входа», шансов поставить Лозса на ноги не было бы никаких совершенно. Освобождение от чар «Ритуала Воскрешения» происходило в Ордене столь редко, что надеяться на то, что кто-то из Павших Ангелов станет счастливчиком наравне с Делеоном, став ему заменой в качестве донора, не имело никакого смысла. Нирала признавала, что злилась на Джека какое-то время, но обдумав то, что случилось между ней и младшим братом Делеона, пришла к выводу, что её право на обиду было необоснованным. Ни Делеон, ни Джек не были ничего должны ни ей, ни Лозсу, а коли так, то и препятствий для отказа у младшего Лайта не было. Ведь что его ждало в конечном итоге, скажи он бескомпромиссное «нет»? Осуждение? Только оно и могло стать ответом на решение Джека! Но всем мил не будешь! А неодобрением «вознаграждались» и по-настоящему праведные поступки — это Нирала прочувствовала на собственной шкуре! Да и поступила ли бы женщина сама иначе? Однозначного ответа на этот вопрос у неё не было, но именно неспособность дать этот ответ и позволила ей «отпустить» ситуацию. Нирала не прощала Джека, потому что прощать ей его было не за что. И эту мысль женщина желала донести до сына. Она хотела, чтобы он остановился, чтобы оставил семью Лайтов в покое и обрёл свой собственный покой, отказавшись от возмездия, которое не имело никакого смысла и могло принести Галену лишь беду. О том Нирала и продолжила говорить. Слов было много, едва ли не столько же, сколько в начале её разъяснительной речи, но, в итоге, достучаться до сына Мастерс так и не смогла.    Гален не перебивал, не менял позы, в которой застыл с начала диалога с матерью, и это несмотря на то, сколь яркие эмоции он внутри себя испытывал. Они непрерывными кадрами  сменялись на его лице, однако, когда с уст Ниралы сошла последняя фраза, заменой им стала маска суровой непреклонной решимости.   — Это ничего не меняет! — голосом полнящимся сталью произнёс Гален, как только мать позволила ему высказаться в ответ. — Я благодарю вас, матушка, за то, что вы доверились мне и рассказали подробности конфликта дяди Лозса и Делеона Лайта, и, скрипя сердце, я признаю — дядя Лозс допустил ошибку, но… сделал он это из лучших побуждений! Я понимаю это! Вы в глубине души понимаете это! И Джек Лайт тоже мог бы это понять! Понять и даровать дяде Лозсу прощение, сотворив для него благость, или же не прощать, сотворив ту же благость в упрёк! Но Джек поступил самым что ни на есть отвратительнейшим образом и скинул вопрос на «ушедшего в себя» брата, чем едва не подписал дяде Лозсу приговор. И за это Джеку нет прощения!   Ответ Галена произвёл на Ниралу впечатление, однако её сын сам дал ей в руки нужный рычаг давления, с помощью которого она всё ещё могла совершить свою последнюю попытку убедить его отступить, что она и сделала:   — Твои слова несут мудрость, сын! И почему бы тебе самому им не последовать? Пойми и прости Джека Лайта, и даруй ему благость, оставив его семью и его самого в покое! Или же не прощай, но даруй ту же благость в упрёк! Разве же это сложно для тебя, рассуждающего столь возвышенно?   Нирала поймала Галена в капкан его собственных слов, но его реакцией на то стала горькая усмешка и ещё большая уверенность во взоре.   — Я не собирался как-либо отыгрываться на родных Джека Лайта, более того, я не стану делать этого в будущем! Моё возмездие коснётся лишь самого Джека, и, увы, подарить ему благость ни в качестве прощения, ни в упрёк я не смогу! Я осознаю правильность ваших слов, матушка, и мудрость и возвышенность своих собственных, но моё сердце требует иного! Требует кары тому, кто её заслуживает, а коли так, то и противиться внутреннему зову я не буду! Прошу простить меня, матушка, за то, что не смогу проявить «мудрость»! — собственные слова Гален подкрепил низким поклоном, на что Нирала шумно выдохнула.    Её сил оказалось недостаточно, и теперь перебороть упрямство племянника сможет только Лозс, но станет ли он делать это в ближайшее время? С другой стороны, у него всё ещё было перед ней обещание, а Лозс всегда держал своё слово, а потому потребовать с брата исполнение уговора Нирала имела право. Пришло время ставить ультиматум, что несомненно Лозсу не понравится, но ситуация требовала срочного вмешательства, поэтому Нирала не собиралась отступать.   — Не стоит впутывать дядю Лозса в это дело, у него хватает и своих куда более серьёзных проблем! — будто прочитав мысли матери, изрёк Гален. — Даже если он возьмёт с меня слово не вступать с Джеком в конфронтацию, я буду искать способ обойти его, потому что так велит мне сердце! А потому прошу: не усложняйте мне задачу! Не делайте мне хуже, матушка!   Нирала шумно выдохнула, признавая поражение, и маска усталости пала на её лицо. Богиня! Как же ей надоело это непроходимое твердолобое упрямство окружавших её мужчин, на которых дипломатическое искусство ведения диалога не действовало совершенно. Впрочем, силовой подход к Галену тоже был не применим, и доказательством тому был он сам, упрямо вцепившийся в свою позицию несмотря на жёсткий отпор, данный ему Джеком на Мальти.   «Джеку стоило посильнее навалять моему сыну, чтобы выбить дурь из его упрямой головы!» — мрачно подумала Нирала, не горевшая желанием видеть последующие стычки Галена с братом Делеона. И самым неприятным было то, что они так или иначе затронут родных Джека. Это было неизбежно, что бы Гален не обещал, и свидетельством тому была пережившая мощное эмоциональное потрясение Соня. Госпожа Лайт наверняка ещё ощущает последствия недавнего испуга, пусть и прошло с того момента двое суток. А ведь у Джека рос темпераментный сын, с которым Галену теперь довольно часто придётся иметь дело по долгу службы. Нирала была уверена — Лаэртиус не станет смотреть на то, как честь его отца пытаются втоптать в грязь, и ввяжется в противоборство с обидчиком своего предка. Замкнутый круг, не иначе! И разорвать его получится нескоро!    Мастерс поджала губы — Лаэртиус Лайт был учеником генерала Белых Рыцарей, и столкновения с ним не будут сулить Галену ничего хорошего, а потому женщина посчитала своим долгом хоть как-то удержать сына от попыток зубоскальства в сторону мальчишки, однако то, что она собиралась сказать Галену вряд ли придётся ему по нраву:   — Я обещаю, что не стану «усложнять» тебе задачу, не стану впутывать Лозса в твои «разборки», но и ты не усложняй себе жизнь! Ты сказал, что не тронешь родных Джека! И я приму это за ответное обещание, данное мне! Лишь на таком условии, я гарантирую своё невмешательство! И предупреждаю сразу: отговорки в стиле «меня спровоцировали на стычку» я не приму! Потому тебе придётся держать свой норов в узде! Ты согласен на подобную сделку?   Слова матери стали для Галена неожиданными, и он шумно втянул носом воздух, но прежде чем юноша ответил, Нирала посчитала нужным пояснить:   — Я не спроста сформулировала именно так своё условие! Своей выходкой на Мальти ты довёл Соню Лайт до предобморочного состояния, и, как она удержалась на ногах и не лишилась чувств, я не знаю!   — Я не стал бы нападать на неё! С её помощью я хотел привлечь внимание Джека Лайта, чтобы потом вызвать его на честный бой на глазах у жителей Мальти! Я хотел… чтобы они засвидетельствовали мою победу… — последняя фраза была насквозь пронизана досадой, скрыть которую Гален не пытался. — И не подумал, что Джек сразу решит атаковать!    Стены кабинета содрогнулись от раздавшегося под его сводами громкого женского смеха, от которого лицо Галена приобрело кисловатое выражение. Младший Армстронг и сам понимал величину собственной глупости, однако горячий, спорый на действия, норов порой выдавал неразумные идеи за разумные, и это было бедой не только для самого Галена, но и для его дяди.   — Позабавил, так позабавил, сын! — отсмеявшись и утерев слезы выступившие из глаз, произнесла Нирала, но затем тон её вновь стал серьёзным. — Я всё ещё жду твой ответ! Ну?   Гален чувствовал в словах матери подвох, однако также понимал и то, что заключить подобную сделку ещё раз шанса может и не быть, а потому ответил безоговорочным согласием.    — Хорошо! — удовлетворённо кивнула Мастерс и, наконец, позволила себе опуститься на стул и вытянуть ноги. Тоже самое она предложила сделать и Галену, и тот, поколебавшись всего секунду, принял предложение. — Я рада, что мы с тобой пришли к некоему компромиссу! И теперь мне осталось сообщить тебе всего один оставшийся момент, который не пожелал донести до тебя майор Итор!    Нирала многозначительно вздёрнула бровь и ухмыльнулась, ожидая, как на её слова отреагирует сын.   Гален скривился ещё сильнее чем тогда, когда мать накрыл приступ смеха, но не мог не спросить:    — Насколько сильно он был зол?   — Настолько, что опасался, что прибьёт тебя на месте, как только увидит! На Мальти ты поднял невообразимый шум, но Джек пошёл Итору на уступку, и случившееся на Мальти удалось преподнести его жителям, как запланированную высшими властями показательную дуэль в условиях реализма! Не все горожане были довольны подобной эмоциональной встряской, но письменных жалоб удалось избежать! Однако это нисколько не преуменьшило ярость твоего командира, а потому честь сообщить тебе о твоём новом назначении выпала мне!    — И что же это за назначение? — не ожидая ничего хорошего, вопросил Гален.   — Дабы обуздать твой темперамент, твоим командиром было принято решение отправить тебя на «Паланезию» в качестве младшего инструктора для таких же темпераментных будущих защитников королевства! — в голосе Ниралы вновь воспылали искорки смеха, однако самому Галену не было смешно. Учить молодняк было делом мало приятным, и именно такого рода наказания младший Армстронг и боялся, и доказательством тому было его смятое судорогой лицо. И это Нирала ещё не сказала, КТО входил в группу молодёжи, с которой Галену предстоит делиться знаниями. Сменив игривость на сочувствие, Мастерс пришла к выводу, что о наличии подопечного в лице Лаэртиуса Лайта Галену пока знать не следует.