Среди теней Инферы

— Невероятно! — если бы лейтенант Дженезми Каин сейчас не видела того, что только что произошло, то с уверенностью могла бы заявить о том, что таких случайностей не бывает. Но сколько бы разум не пытался отрицать увиденное, а очи разведчицы её не обманывали. На отвесную стену обрыва, омываемую серо-зелёными водами моря, в очередной раз обрушилась магия. Аномальная магия. Никому не принадлежащая магия. Магия, что сама выбирает себе ипостась и не оставляет после себя энергетического следа. Опасная магия. Непредсказуемая магия. Магия, от которой следует держаться подальше. Сколько раз скауты Густарского леса поднимали вопрос о том, чтобы экранировать зоны, которые она облюбовала? И речь ведь шла о небольших участках земной тверди, вокруг которых нужно было возвести барьеры. И ведь устройства для осуществления этой цели у командования были. Но каждый раз разведчики встречали жёсткое сопротивление от собственных лидеров и каждый раз в ответ на их инициативу звучало хлёсткое:   — Вам следует лучше выполнять свои обязанности!    «Куда уж лучше-то!» — подумала Дженезми и закусила губу: аномальная магическая молния раздробила камень за миг до того, как миниатюрная фигура, облачённая в стандартную полевую кадетскую форму, ступила на него. То, что случилось дальше, было донельзя предсказуемым, и несчастливый кадет просто полетел вниз — в воду вместе с осколками земной породы.    — Мне вот интер-р-есно, как этот умник собир-р-ался возвращаться обр-р-ратно на сушу? Даже если бы он в пр-р-рыжке всё-таки поймал автоматона, дальше-то что? — Фелисити со своим кошачьим зрением видела то, что произошло вдали, на порядок лучше Дженезми, но даже без упоминания в вопросе «железной птицы», было ясно, чем являлась расплывчатая чёрная точка, за которой гнался кадет, ибо никакая другая «дичь» не смогла бы оправдать такого риска.   — Магия воды или земли могла бы помочь в этом вопросе. Если же не магия, то тогда только Дар Крови! А если и не он, то плыть кадету пришлось бы очень долго! — отозвалась Дженезми, хмуря соболиные брови и щуря льдисто-голубые глаза. Она начинала волноваться: кадет слишком долго находился под водой и то, что удар об неё оказался сильнее, чем казалось на первый взгляд, стало очевидно.    — Сирионы не дадут «котёнку» утонуть! Они всегда патр-р-рулируют эти воды, а сейчас, когда «котята» проходят пер-р-рвое полевое испытание, их дозоры усилены! — деформированная ладонь белой антропоморфной кошки опустилась Дженезми на плечо, а в глазах насыщенного василькового оттенка полнилось участие. Фелисити Зимна была сказочно красива даже по меркам её народа, а уж представителям других рас она и вовсе напоминала Защитницу-Рысь из легенд кет’ро, что были популярны в последние годы.    Белая кет’ро. Белая рысь. Белая дочь весны. Белая воительница Клана Зимна с вырезанным из кости виверны копьём за плечами. Грациозная. Манящая. Опасная. Раз за разом доказывающая, что ей не нужно прятать белый мех под походной одеждой скаута, чтобы её не могли видеть чужие глаза. Фелисити и не прятала. Тонкие ремешки из белой кожи заплетали своеобразный узор на её теле, но прикрывали они лишь интимные места, — кет’ро не любили облачаться в инородную материю, но межрасовый этикет обязывал их делать это в той или иной степени, а потому демонстрировать наготу они имели право только в родных землях, хотя та у них и была условной из-за прикрывающего «пикантные подробности» меха.   — О, вот как раз то о чём я мур-р-рлыкала! — довольно изрекла Фелисити, резко переведя взор в сторону обрыва и морской вуали. Тоже самое с запозданием сделала и Дженезми, заглядевшаяся в васильковые океаны глаз неизменной напарницы. Женщина слегка качнула головой и сосредоточилась на той картине, что открылась её голубым миндалевидным очам. Разумеется, разглядеть сириону и её ношу на таком расстоянии лейтенант не могла — те, напоминали женщине маленькую чернильную кляксу, что капнула на серо-зелёную скатерть моря, — но яркая зелёная нить, рассёкшая горизонт вертикальной линией от смоляной капли и обратившаяся в изумрудный цветок, ясно дала понять, что ничем иным чёрное пятно быть не могло, и что воплощало оно собой именно стражницу морских глубин и неудачливого кадета.     — Подождём второго сигнала! — обратилась к партнёрше Дженезми, ощущая облегчение от того, что будущего защитника королевства удалось спасти. — Возможно, что именно нам с тобой предстоит сопроводить курсанта до палаточного городка!    — Очень на это надеюсь! Мне пр-р-рямо интересно, что за Дар Кр-р-рови у этого «котёнка»! — увенчанные чёрными кисточками ушки застыли в предвкушении, а в васильковых глазах Фелисити полыхнуло пламя любопытства.    — Думаешь, что дело всё-таки в нём? — тонкие, бледно-розовые губы Дженезми изогнулись в лукавой усмешке. — Думаешь, что кадет планировал вернуться на сушу с его помощью? А что, если «нет»?    — Если «нет», то этот «котёнок» — пр-р-росто невероятный безумец! А коли это так, то это делает его ещё более интер-р-ресным! — с крайне довольным видом сообщила кошка, следя полным ожидания взором за раскинувшимся вдали природным полотном. — Потому было бы лучше, если бы удача проявила к нам сейчас немного сопутствия!    На эти слова Дженезми оставалось только кивнуть. Не каждый день её подруга проявляла такой интерес к кому-то, но когда проявляла, то объект её интереса стоил того — внутреннее чутьё Фелисити на занимательных людей её никогда не подводило. И что-то подсказывало Дженезми, что не подведёт и на этот раз, а значит, оставалось только дождаться второго сигнала от сирионы и понять — улыбнулась ли их дуэту удача…   ***   Полчаса спустя.   Если Богиня Тэме и даровала своим несмышлёным детям удачу, то делала она это крайне дозировано. А в том, что так оно на самом деле и было, Хината Лайт нисколечко не сомневалась. Облегчение от того, что за ней всё же пришли старшие воительницы, а не её «наречённый», быстро сменилось пренеприятнейшим осознанием того, что до палаточного городка ей придётся идти пешком. Обустроенный специально для проходящих первое полевое испытание новобранцев, он находился на самом краю Густарского леса, и путь до него был неблизким.    Хината мысленно застонала от столь «радужной» будущности — разумеется, та её совершенно не устраивала. Девушка вообще сейчас предпочла бы не двигаться. Ей хотелось свернуться в клубок, как это делают кошки, и заснуть крепким здоровым сном. Но разве же её мнение кто-нибудь спрашивал?   — Понимаю тебя, кадет! Пер-р-рспектива не самая многообещающая, но и ты у нас не настолько плоха, чтобы была необходимость в использовании какого-либо тр-р-ранспорта! — промолвила белая рысь в шутливой манере и одновременно с этим извлекла из набедренного подсумка по одному флакону с исцеляющим и тонизирующим зельями. — Однако не могу не отметить, сколь далеко тебя унесло от «бер-р-рега»! Даже с моим кошачьим зр-р-рением мне с трудом удалось р-р-разглядеть тебя и твою спасительницу, и если бы она не подала сигнал, я бы даже, навер-р-рное, усомнилась в том, что видела!    На несколько мгновений воительнице кет’ро пришлось замолчать, чтобы выдернуть зубами деревянную пробку из сосуда с целебным снадобьем. Но совершив эту нехитрую манипуляцию и оказав помощь Хинате в принятии сидячего положения, белая кошка продолжила говорить, на этот раз давая краткий инструктаж:   — Пей остор-р-рожно! Судя по тому, что ты не можешь говорить, гор-р-рло раздр-раженно довольно сильно! — васильковые глаза смотрели с беспокойством и участием, но собственные очи Лайт этого не видели — от внезапно стрельнувшей в спину боли закружилась голова, и девушка побледнела ещё сильнее.    Дженезми, которая стояла чуть поодаль и вела диалог со стражницей морских глубин, даже нахмурилась — а не поспешные ли выводы они сделали с напарницей в отношении физического состояния кадета?    А, между тем, Хината, часто моргая затуманенными льдисто-голубыми глазами, всё же смогла сфокусировать зрение на протянутом пузырьке с насыщенного зелёного оттенка отваром и дрожащими от слабости руками приняла его из деформированной ладони белой кошки.   Первый глоток исцеляющего зелья обжигающим кислотой поцелуем впился в воспалённые связки глотки, заставив Лайт зайтись сухим кашлем, от которого из глаз посыпались искры, а спину вновь свело в спазме. Второй глоток, сделанный спустя минуту после первого, ощущался намного легче — он лёгкой щекоткой прошёлся по горлу и наполнил пищевод, чтобы оттуда рассредоточиться по сосудам организма. Когда же ёмкость с зельем опустела полностью, боль и вовсе сошла на нет, оставив после себя лишь слабость и внезапно с новой силой вспыхнувший дискомфорт от, ставшей ощущаться намного явственнее, мокрой одежды, что липла к телу, но с этим «влажным» обстоятельством Хината уж точно ничего не могла поделать. Кадетам непромокаемая форма не полагалась, а к чарам воды у девушки предрасположенности не было, а, значит, и вытянуть влагу из материи магическим воздействием Лайт не могла. Огненные чары же в сушке одежды были сомнительными помощниками — риск спалить форму из-за нехватки мастерства был слишком велик.   — Ну вот! Тепер-р-рь ты выглядишь намного лучше! — с довольным видом изрекла Фелисити, отцепив от набедренного ремешка флягу с колодёзной водой и протянув её Лайт. — А сейчас ты попьёшь и назовёшь нам своё имя, кадет! А то как-то не очень хор-р-рошо получается, что как кличут твою спасительницу мы знаем, а как тебя — всё ещё «нет»! Вер-р-рно, госпожа Фьёрри?   Медноокая стражница морских глубин согласно кивнула, но чтобы не смущать Лайт излишним вниманием к её персоне, сделала вид, что поправляет, якобы слегла отклонившийся, наплечник у себя на плече.   Хината, сделав несколько глотков холодной, сладковатой на вкус воды, представилась несколько неохотно, будто опасалась реакции старших разведчиц:   — Меня зовут Хината Лайт, мэм!    Голос, вопреки ожиданиям, её не подвёл, и слова прозвучали чётко и в меру громко, что вызвало толику облегчения у Лайт — ей-то казалось, что даже после исцеляющего зелья говорить будет трудно, но это опасение не подтвердилось, чему девушка была несказанно рада.   — Очень приятно познакомиться, Хината Лайт! — мягко улыбнувшись, отозвалась сириона Фьёрри и вновь обратила свой взор к не прекратившей хмуриться Дженезми. — И теперь, когда эта маленькая тайна, наконец, передо мной открылась, я вынуждена вас покинуть, дорогие дамы! Долг велит мне вернуться в морские чертоги, и вам же, невидимые скауты Густары, я теперь вверяю кадета полностью!    Дженезми, будто бы не слышала того, что сказала ей дочь солёных вод, — её холодные синие глаза скользили по фигуре всё ещё сидящей юной девушки и особенно долго задерживались на отдельных чертах её лица, теперь казавшихся до боли знакомыми.   — Пр-р-рекрати смущать р-р-ребёнка, Дженезми! Твоё внимание уже выходит за р-р-рамки пр-р-риличия, и это не говор-р-ря уже о том, что госпожа Фьёрри всё ещё ждёт от тебя ответа! — обернувшись, пожурила партнёршу Фелисити. — Пр-р-риношу вам свои извинения за нетактичность моей напар-р-рницы, госпожа Фьёрри! Р-р-разумеется мы позаботимся о том, чтобы кадет Лайт вер-р-рнулась в лагерь без пр-р-роисшествий!    Сириона кивнула в ответ, принимая извинения и никак не комментируя внезапную отрешённость человеческой разведчицы, склонила голову в прощальном жесте и спустя мгновение слилась с морскими водами.   Это произошло столь быстро, что когда слова благодарности сформировались у Хинаты в голове и были готовы сорваться с её губ, от той, для которой они были предназначены, осталась только рябь на водном полотне. И данный факт не добавил девушке «плюса» к её поникшему настроению.   — Так, кадет! Ты пока восстанавливай силы тонизир-р-рующим снадобьем, а мне нужно переговорить с лейтенантом Каин о дальнейшем плане действий! — ободряюще подмигнув Хинате, промурлыкала кет’ро и, дождавшись ответной чуть натянутой улыбки, поднялась на ноги, чтобы воплотить только что сказанное.   Однако стоило разведчицам отойти на расстояние, не позволяющее услышать их диалог, как улыбка на лице Хинаты тут же погасла, сменившись лёгким раздражением и обидой — её старший брат, Лаэртиус, предупреждал её о том, что ей, как потомку семьи Лайт, будут уделять «особое» внимание, и что он сам до сих пор получает его драконью долю от окружающих.    Хината предостережение брата на момент, когда оно было озвучено, не восприняла всерьёз и только тогда, когда внимательные, жалящие взоры начали обрушиваться на неё со всех сторон, начала понимать, насколько может быть неприятен интерес, проявляемый к ней её окружением.    — У нашей родни была и есть богатая на успехи служба, и, разумеется, от нас будут ждать столь же великих заслуг! — тогда, в недалёком прошлом, эти слова Лаэртиус произнёс отрешённо, будто отгораживался от них невидимой стеной, чтобы те не могли обжечь его болью. Но они всё равно жгли. Жгли его каждый день, принимая в его мыслях разную форму, но не меняя при этом своей сути. И теперь добрались и до головы его младшей сестрёнки.   Хината фыркнула и посмотрела на сосуд, который всё это время сжимала в чуть подрагивавших ладонях, и попыталась отвлечься. Что толку было думать о чужом внимании сейчас? Да и, в принципе, какой в том был смысл? От навязчивого любопытства всё равно не получится куда-либо деться. Да и разве же эта участь — быть «диковинным зверьком» на всеобщем обозрении — постигла её одну? Только ли её родня была объектом столь пристального и, временами, нездорового интереса? Хината в этом очень сомневалась. Нет, она была уверена в том, что это было далеко не так. Ей просто нужно было самой получше приглядеться к своим товарищам, чтобы выявить таких же «везунчиков», как и она сама, и держаться к ним поближе, если получится.   Утвердившись в правильности этой мысли, Хината пригубила тонизирующий напиток, отмечая сколь приятно он пощипывает внутреннюю сторону щёк и язык. Это ощущение напомнило ей вкус шипучих конфет и слегка приподняло настроение, а когда тоник начал действовать, и слабость стала сходить на нет, девушка и вовсе повеселела.    — Оу, смотр-р-рю тебе стало ещё лучше, кадет! — хмыкнула, вернувшаяся и опустившаяся рядом с Лайт, Фелисити. Её черноволосая напарница стояла чуть поодаль, но хмурого выражения на её лице больше не было, а в льдисто-голубых глазах не было и намёка на тот холодный интерес, с которым она смотрела на девушку несколькими минутами ранее. Лишь спокойствие было в них и готовность действовать.    — И пока мы ждём, когда снадобье подействует полностью, а это ещё около трёх минут времени, ты р-р-раскажешь нам, как так получилось, что ты оказалась одна у того обо-р-рыва!    Хината посмотрела на белую рысь удивлённо, но всё же ответила:   — Я была в той части леса не одна! Со мной была моя напарница — Самин Руссо! Лидер нашего отряда, Чарльз Хольтман… — Лайт сморщила нос, будто имя командира было неприятным не только на слух, но и гнилистым на вкус. — …приказал нам разбиться на пары и разойтись по разным направлениям леса, чтобы увеличить вероятность найти Реликвию!    Эти слова вызвали у Дженезми волну отторжения, ибо командир отряда допустил самую непростительную при прохождении полевого испытания ошибку — он раздробил собственную команду. И это при том, что подать сигнал бедствия в случае серьёзной опасности мог только он, поскольку был единственным, кому была доступна прерогатива носить устройство с соответствующим «С.О.С.» зарядом. Это ограничение было обязательной частью полевого испытания и было введено на случай, если кому-то из отряда взбредёт в голову начать поиски Реликвии самостоятельно. По-задумке наставников, именно неспособность заявить о своём плачевном положении должна была заставить кадетов не пытаться дробить команду, вот только командир отряда, в который входили Руссо и Лайт, сам сделал это. И теперь его решение могло обойтись очень дорого менее удачливым членам его команды…   — Мы с Самин Реликвию так и не нашли, но на нашем пути встретился автоматон, и мы попытались поймать его! — на губах Хинаты расцвела полная досады улыбка. — Самин неудачно приземлилась на землю, когда прыгнула за ним с дерева, а я рухнула вниз с обрыва, когда… — девушка замолчала, не зная, как сообщить о внезапно обрушившейся ей под ноги магии, но Фелисити закончила вместо неё:   — Когда в край обр-р-рыва вгрызлась аномальная зачар-р-рованная молния! Да, мы с напар-р-рницей видели, как она пала с небес… — белая рысь обернулась к Дженезми. — Я думаю, что самое вр-р-ремя поднять тревогу и подать «кр-р-расный сигнал»! Не понимаю, как скауты той зоны, в котор-р-рой произошёл раскол котятской команды, умудр-р-рились пропустить этот момент и почему до сих пор-р-р не обеспокоились этой ситуацией, но мне это определённо не нр-р-равится!    О том, что за те полчаса, что она и Дженезми ожидали второго «зелёного сигнала», из тени деревьев к обрыву так никто и не вышел, Фелисити Зимна решила умолчать. Но Хината была девочкой догадливой, и судя по волнению, отразившемуся у неё в глазах, попытка кет’ро не пугать «котёнка» сложившимися обстоятельствами раньше времени не увенчалась успехом, и белой кошке пришлось скоропостижно искать слова утешения, пока волнение её подопечной не переросло в панику.   Дженезми в этом процессе не участвовала — её напарница всегда лучше и быстрее находила нужные слова, к тому же именно лейтенанту Каин выпала честь в этот раз подать «красный сигнал», что она и сделала, и вот уже спустя несколько мгновений в небесной голубизне расцвела алая звезда.   — Джен, я сопр-р-ровожу кадета Лайт до палаточного гор-р-родка, а ты отправься к обр-р-рыву, с которого пр-р-роизошло «падение», и осмотри ближайшую к нему зону! Ты и сама знаешь для чего!    Дженезми согласно кивнула, и на том разведчицы и порешили.   — Так, ну а нам с тобой тоже пора выдвигаться, Солнце! Иначе рискуем не добраться до лагеря до темноты! — обратилась к Хинате Фелисити, когда облачённая в обтягивающую болотного оттенка форму фигура Дженезми растворилась среди листвы.    Хината в ответ только моргнула и попыталась подняться, что получилось у неё довольно легко — это значило, что тонизирующее зелье сработало, как надо, в чём белая кошка нисколько не сомневалась.    Оглядев подопечную ещё раз и удовлетворившись результатом своего беглого осмотра, кет’ро жестом поманила Лайт за собой, сразу задавая нужный темп их походу, который, как отметила Хината, был достаточно комфортным для обеих путниц.    Первые два часа Лайт чувствовала себя очень хорошо и даже могла бы сказать, что она была, как новенькая, но на пятнадцатой минуте третьего часа ноги наполнились странной тяжестью, на двадцать второй — корней и ям стало как-то больше, а ветви начали цепляться за волосы чаще, а к тридцатой — Хината и вовсе начала забывать, как это — ходить! Кажется, для того, чтобы делать это, нужно было ставить одну ногу впереди другой и так — попеременно, но мозг девушки упрямо отказывался вовремя подавать телу соответствующие команды, будто в нём стремительно садилась батарейка. И Фелисити заметила это, как и то, что Лайт даже и не думала жаловаться, хоть и начала испытывать большие трудности.    Белая кошка удовлетворённо хмыкнула и протянула девушке ещё один пузырёк с тоником.   — Пей половину! Не больше! — скомандовала кет’ро, и Хинате ничего не оставалось, кроме как подчиниться.   Когда зелье подействовало, путь был продолжен. На этот раз ресурсов организма девушки хватило на полтора часа, но на то Фелисити и рассчитывала. Не особо беспокоясь, она напоила Лайт остатками тонизирующего снадобья и, обмолвившись о том, что это последняя такая остановка, бодрым шагом последовала дальше. Впрочем, её расчёт оказался верным и к тому моменту, как ноги Хинаты вновь начали заплетаться, в отдалении показались коричневые палатки полевого лагеря.    Хината не помнила как доковыляла до него, не помнила, в какой момент Фелисити покинула её общество, и очнулась лишь тогда, когда в нос ударил едкий лекарственный запах, а под кожей левой руки начала явственно ощущаться тонкая длинная игла. Наличие этих двух составляющих безошибочно дало понять, что Лайт находится в лазарете и, скорее всего, в полевом, поскольку девушка искренне считала, что она не могла быть в беспамятстве настолько сильно, чтобы не услышать механический рокот «Каро», на котором её могли доставить обратно на станцию и на одном из которых новичков привезли в лабиринты палаточного городка.   — Надо же, кто-то начал пр-р-риходить в себя! Вот это я вовр-р-ремя заглянула!    Вот теперь сомнений не осталось. Девушка точно лежала в полевом лазарете, ибо обладательница голоса вряд ли бы покинула угодья, за покоем которых она следила.   Хината медленно открыла глаза и с трудом сфокусировала взгляд на белой рыси, тон и манеру речи которой она узнала даже сквозь лёгкий шум в ушах. Впрочем, до встречи с Фелисити, девушке довелось общаться всего лишь с одной кет’ро, и тётя Эклипса, насколько помнила Лайт мур-р-рчащие нотки в речь никогда не добавляла. А потому была ли эта «р-р-р» визитной карточкой госпожи Фелисити или же её отсутствие было особенностью тёти Эклипсы, Хината сказать не могла.    — Не напр-р-рягайся сейчас, Солнце! На благодар-р-рности рассщедришься потом! Я итак вижу их по твоей измученной мор-р-рдашке! — белая кошка широко улыбнулась и подмигнула. — Кстати, твой отряд вер-р-рнулся почти в полном составе! Некоторые его члены пр-р-равда были так же, как и ты, сопр-р-ровождены моими коллегами, но тяжело раненых ср-р-реди них не было! Вы оказались довольно крепкими ребятами! Молодцы! А ещё невер-р-роятно удачливыми!    На этих словах воительница кет’ро сделала многозначительную театральную паузу, давая Хинате возможность самой догадаться, что она имела в виду, и когда в очах девушки вспыхнул огонёк понимания и надежды, торжественно объявила:   — Катер-р-рина Романова нашла-таки Реликвию! А значит, твой отр-р-ряд завершил пер-р-рвое полевое испытание успешно!    Эта новость принесла Хинате такую невообразимую радость, что полная недовольства мысль о том, что успех команде принесла именно Катя, в голове даже не возникла. Вкус победы вообще вытеснил все негативные думы. Богиня, да Лайт вообще сейчас не была способна ни о чём другом думать, кроме как об успехе своей команды! И именно на это Фелисити Зимна и рассчитывала. Ибо дать ответ на вопрос, вернулась ли уже Самин Руссо в лагерь, если бы Хината сейчас спросила её о том, белая кет’ро просто физически не смогла бы.    Дженезми, мрачная и собранная, вернулась в палаточный городок полтора часа назад, принеся для отчётности своим коллегам-скаутам и кураторам полевого испытания большой окровавленный кусок кожи. Человеческой кожи.