Ключ от всех оков

      За завтраком, который был непривычно тихим без постоянной болтовни Камило, Альма обратила внимание на пустовавшие противни.       — Разве жителям не нужно дать твою еду? — спросила она у Летты-Травницы, на всякий случай отложив ложку. Летта беспечно пожала плечами, мечтательно глядя в открытые окна.       — Сегодня я не хочу для них готовить. Им пойдет на пользу немного страданий.       — Дорогая моя, — жестко сказала Альма. — Мы ухаживаем за ними не потому, что нам этого хочется или нам это нравится. Это наша работа. Если не поливать кукурузу — она засохнет и урожая не будет.       — Я вот кукурузу поливаю по расписанию, — поддакнула Пепита, прокручивая вилку в длинных пальцах. Летта обернулась к ней с легкой улыбкой на губах.       — Тогда, наверное, тебе не составит труда и еду на всю общину приготовить.       — Я-то могу, но пользы от нее…       — Тогда не указывай мне, что делать! — в глазах у Летты вспыхнула и тут же погасла ярость, а еда на тарелках моментально испортилась. Пепа, издав возглас отвращения, резко отодвинулась от стола, а Альма, тяжело вздохнув, набросила на свою тарелку полотенце.       — Довольно, — строго сказала она, и Касита отозвалась перестуком балок. — Летта, милая. Я надеюсь, что хотя бы к обеду ты что-нибудь приготовишь и для людей…       — Сорняков, — Летта передернула плечами, и Альма, прищурившись, с нажимом добавила:       — От сорняков тоже бывает польза. А наши дают нам пищу, и будет жестоко заставлять их страдать слишком долго.       — Ладно, — Летта, словно и не было никакой вспышки, махнула рукой, снова поворачиваясь к окну. — Но только на обед. И немного. Если кто-то не успеет, пусть ждет завтрашнего дня.       Альма только вздохнула. Возможно, она была слишком мягкой со своими названными дочерьми, но ругать Пепиту за эмоции было бы бесполезно: никто не может контролировать свои чувства. А вот Летта в последнее время словно забылась. Того и гляди, решит спорить, а то и отравит, решив занять место матриарха… Касита содрогнулась в ответ на ее мысли и довольно ощутимо толкнула стул, на котором сидела Травница. Летта, вздрогнув, тут же села ровно и теперь кротко глядела на Альму.       — Прости, мадре. Я переживаю за церемонию… если она будет. А что, если все закончится так же, как и в прошлый раз? Еще один пожар…       — Не будет никакого пожара, — Альма терпеливо улыбнулась ей. — Это было исключением из правил, единственной ошибкой…       — И все-таки, жаль, что Бруно с нами нет, — Летта повела плечом. — Он мог бы сказать точнее.       — Если бы захотел, — еле слышно добавила Долорес, впервые нарушив молчание. Альма прикрыла глаза, пытаясь приглушить раздражение, вновь вспыхнувшее внутри.       — Мы не будет говорить о Бруно, — сказала она и поднялась из-за стола. Безусловно, свой ясновидящий в семье — это было полезно и удобно, но кто бы мог подумать, что крысеныш, которого она сама, лично, нашла и привела в дом, ответит такой черной неблагодарностью?       Молодняк вернулся через три дня, как она рассчитывала. Альма почуяла их, едва они переступили невидимую границу, отделившую Энканто от остального мира, и почувствовала, как учащенно забилось сердце. Хамелеон вернулся с добычей, и, во имя всех лесных духов, в которых Альма верила, как же ярко сиял этот мальчишка! На секунду даже стало жалко брать его в семью — а что, если немного подержать его в бывшей башне этого крысенка, подпитывая Каситу, а затем пустить в расход… Альма встряхнула головой. Это решит сама Касита — откроет ли она для мальчишки дверь, или напротив, затянет в коридоры между стенами, чтобы он блуждал там месяцы, а то и годы… Альма отбросила все прочие мысли, едва только заметила вернувшихся.       Парнишка шел между Камило и Исабеллой, и Альма сразу отметила что затуманенный взгляд, что спотыкающуюся походку — словно его по голове приложили… или опоили чем-то. Темнокожий, кудрявый, как и Долорес с Камило, а ростом даже выше Хамелеона, хоть и ненамного. Альма радушно улыбнулась, становясь на пороге Каситы. Камило, слегка красуясь, горделиво взмахнул рукой.       — Вот и Антонио! Это донья Альма, она — глава семьи Мадригаль… — Антонио вяло кивнул, опуская голову и разглядывая присыпанную песком дорожку. Альма чуть нахмурилась.       — Вы не перестарались с арепами?       — Никаких ареп, — ответила Силачка Лу, посмеиваясь. — Это все цветы от нашей Принцессы.       Альма покосилась на Исабеллу с невольным уважением. Это было очень полезно, даже жаль, что она столько лет прятала свои способности… Исабелла мило улыбнулась и похлопала Антонио по плечу. Тот недовольно замычал, с трудом поднимая голову и глядя на Альму мутными глазами.       — А где… мой папа? — язык у парнишки тоже заплетался. Камило тут же приобнял его, склонившись к уху.       — Зачем он тебе, hombrecito? — весело затараторил он. — Забудь ты про них всех, я же говорил тебе: ты станешь членом семьи Мадригаль! Зачем тебе эти глупые родители, которые только нудят и портят настроение? Ты возьмешь от жизни все… и даже больше. Никаких «нельзя» и «не имеешь права».       — Да, точно… — Антонио снова опустил голову. Альма мысленно отметила, что Хамелеон выбрал неплохую «морковку» для этого ослика — зачем соблазнять подростка вечной молодостью и долгой жизнью, в этом возрасте и так большинство уверены, что будут жить вечно? Она отошла в сторону, и Камило понятливо кивнув, подтолкнул Антонио в дом.       — Церемонию проведем вечером, — ласково сказала она, приобняв Антонио за плечи. Мальчишка дернулся, пугливо глядя на нее, и Альма ответила ему самой доброй и сладкой улыбкой, на которую была способна.       — А если… ничего не получится? — выдавил он, нервно облизывая сухие губы.       — Не сомневайся в своем успехе, милый. Ты будешь сиять ярче всех в нашем созвездии, — успокоила его Альма. Исабелла скользнула мимо них, как цветочный побег, и тревога в глазах Антонио отступила на второй, если не на третий план. Передав парнишку в надежные руки Принцессы, Альма цепко ухватила Камило за локоть.       — Какие-то трудности были? — сухо спросила она, и Камило помотал головой, весело улыбаясь.       — Никаких. Ему хватило одного взгляда на нашу прелестную цветочную принцессу, и можно было брать голыми руками. Хотя, — Хамелеон поморщился. — Он умудрился ненадолго сбросить дурман и даже вернулся домой… правда, через пару часов удрал, стоило Исе его позвать.       Альма кивнула — это лишний раз подтверждало, что сияние у мальчишки сильное. Что ж, вечером он станет членом семьи Мадригаль, и вся его сила будет в их распоряжении.       На закате они плотно закрыли двери Каситы. В воздухе потрескивали молнии — Пепита нервничала, теребя длинную рыжую косу, и еще хорошо, что она не устроила торнадо внутри дома. Альма ненадолго поднялась к себе и достала из шкафчика свечу, горящую ровным золотым светом. Улыбнулась, скользнув пальцем по вырезанному на воске узору — ах, Педро-Педро, даже несмотря на свой возраст, он до самой смерти оставался романтиком. И после смерти тоже.       Антонио уже переоделся — в белой рубашке и брюках он казался еще выше, чем на самом деле, и Исабелла поглядывала на него с весьма плотоядным интересом. Главное, чтобы и вправду не скормила своим росянкам, с нее станется… Альма отбросила все лишние мысли, становясь вверху лестницы, и ласково улыбаясь Антонио.       — Мы — семья Мадригаль, — нараспев начала она, слыша, как ее слова, на правах старших, подхватили Летта и Пепа. — Наше родство не в крови, а в душе.       — Кровь не важна, — эхом отозвались Камило, Исабелла и Луиза, взявшись за руки. Долорес, как всегда тихая, словно мышка, беззвучно шевелила губами.       — Ты хочешь стать хозяином своей жизни, а не беспомощной пешкой? — Альма протянула свечу, и Антонио зачарованно уставился на танцующий огонек. — Взять все, что приготовила тебе твоя судьба?       — Стать королем над королями, стать повелителем, а не рабом? — прошелестели голоса, расползаясь по Касите. Антонио протянул руки, дотрагиваясь до свечи и вздрогнул, когда золотистые искры облепили его ладони.       — Коснись стены, — негромко сказала Альма. Кажется, вся семья Мадригаль затаила дыхание, на те несколько секунд, пока искры с ладони впитывались в камень. Что дальше? Откроется новая дверь — или просто стены разойдутся, и парень исчезнет, будто его и не было?.. Стена засветилась, и новая, мерцающая светом дверь, словно выплыла наружу.       — Теперь ты часть семейства Мадригаль, — Альма, переведя дух, сделала шаг назад. Антонио зачарованно смотрел на свою дверь, пока его ладонь в нерешительности зависла над круглой ручкой. — Смелее. Возьми то, что принадлежит тебе по праву.       Антонио распахнул дверь и попятился, издав восхищенный возглас: за дверью простирался ночной лес.       — Это… это невозможно, — пробормотал он, потрясенно глядя на заросли. Камило, хмыкнув, подошел ближе и хлопнул его по плечу.       — Для тебя уже нет ничего невозможного, братец.       Антонио сделал шаг вперед, переступая порог, и еле слышно охнул, когда ветви зашелестели, выпуская вперед ягуара. Его глаза светились тем же золотистым светом, что и пламя свечи.       — Я его понимаю, — мечтательно протянул Антонио, опускаясь на колено. Зверь подошел ближе, щеря пасть, но Антонио бесстрашно протянул руку, роняя ее на загривок — и ягуар, припав к земле, покорно наклонил голову. — Я могу управлять им!       — Отныне ты — повелитель зверей, — Альма улыбнулась. Идеальный дар. Идеальная церемония. Семья Мадригаль только что стала еще сильнее, и ничто в мире не сможет их сломить. Антонио склонил голову набок, глядя в звериные глаза, и задумчиво протянул:       — Он хочет поиграть.       — Только не трогай детей младше пятнадцати и женщин, — посоветовала Летта, словно очнувшись от сна. — Сегодня — твой вечер, дорогой. Веселись от души.       Антонио широко улыбнулся и хлопнул открытой ладонью по бедру. Его глаза засветились, становясь звериными, и ягуар, издав короткий рык, скачками понесся к выходу, который уже открыла для него Касита.       — Не скучаешь по семье? — словно бы невзначай спросил Камило, и Антонио раздраженно дернул плечом.       — Не мешай. О ком ты говоришь? Вы моя семья.       — Именно так, — Пепита, улыбнувшись, подошла к окну и прислушалась к глухому рычанию.       Сегодня у семьи Мадригаль был праздник, и нечестно было бы лишить жителей Энканто возможности повеселиться вместе с ними.

***

      Почти всю ночь Мирабель провела без сна, и так, и эдак прокручивая в голове слова незнакомца: «Он ведь необычный?» Был ли ее кузен Антонио необычным? Нет… но, наверное, и да. С раннего детства его так или иначе окружали животные. Когда tía Хосефа выходила с ним гулять, вокруг коляски постоянно вертелись бродячие коты, доводя ее до нервного тика — Хосефа боялась, что ее выстраданный, вымоленный у девы Марии Гваделупской малыш подхватит блох, клещей и лишай, или что эти беспризорные звери выцарапают ему глаза или задушат… Когда Антонио уже подрос и его отпускали погулять вместе с Мирабель, он бесстрашно тянулся к собакам — и даже самые зубасто-клыкастые псины, от которых саму Мирабель бросало в холодный пот, виляли хвостом и благодушно позволяли любознательному мальчику висеть у них на шеях, рассматривать уши и глазки, и гладить пузико. Хозяева умилялись, Антонио блаженствовал, а Мирабель молилась всем святым, чтобы tía Хосефа об этом никогда не узнала. Да что там — однажды, когда Антонио уже пошел в школу, она увидела, как ее кузен держал крысу на руках — и не безобидную декорашку, а обычную черную крысу, которая бы могла ему прокусить палец. Правда, судя по виду крысы, та находилась на седьмом небе от счастья и тихонько щелкала зубами, блаженно жмурясь, что ее гладят. Но это ведь ничего не значит, не так ли? Многие люди любят животных и животные отвечают им взаимностью. Конечно, иногда Мирабель казалось, что ее кузен и дикого ягуара бы смог затискать, как домашнего котенка, и аллигатору почесать животик без малейшей опасности для своей жизни — к счастью, на практике Антонио этого никогда не проверял.       Она снова перевернулась в постели и натянула подушку на голову. О чем она вообще думает?! Нужно надеяться, что полиция не прекратит поиски Антонио и найдет настоящего преступника, отпустит tío Феликса, и вся их жизнь вернется в какое-то подобие нормы… Уснула она только под утро, и папа разбудил ее, уже одетым на выход — сегодня он снова отправился к tía Хосефе, которую не спешили выписывать из больницы.       — Мирабу? Золотце, я уезжаю, ты вызови мастера. У нас посудомойка сломалась…       — Что?! Как? — Мирабель подскочила в кровати, хватаясь за очки. Она вчера, едва придя домой, трижды проверила посудомоечную машину — и эта зараза работала идеально. Агустин неловко пожал плечами.       — Видимо, мое природное везение… В общем, она протекает, а когда я попытался посмотреть, что там, то окончательно порвал шланг. Я свою тарелку уже помыл, — добавил он, выходя из дома. Мирабель, спрыгнув с кровати побежала на кухню, с ненавистью уставившись на лужицу возле посудомойки. Это просто совпадение. Просто обычное дурацкое совпадение… Или, нет, она вчера, когда проверяла, что-то задела и вуаля! Началась протечка, а папа сегодня просто окончательно довершил начатое ей. Самосбывающееся пророчество.       Дождавшись мастера, забравшего машинку, Мирабель, поджав губы, уставилась на часы. Идти или не идти, вот в чем вопрос. Это могло быть просто случайностью… А если нет? Она схватилась за голову и зарычала от раздражения. Все «предсказатели» — шарлатаны, но как быть с этим?! Посудомойка ведь действительно сломалась.       «Пойду» — решила Мирабель, осознав, что уже пять минут наматывает круги по кухне. Оставив папе записку, она быстро выскочила за дверь, пока ее решимость не сдулась, как воздушный шарик. Мирабель дошла до кафе и растерянно остановилась: этого человека не было. Вот и весь секрет, Шерлок: ляпнутое наугад «предсказание», а она, как дура, поверила и пришла сю… Мирабель оборвала ход мыслей, наткнувшись взглядом на знакомое лицо. Сегодня этот мужчина сидел без своей куртки, а она подсознательно искала зеленый балахон — вот и не замечала его. Да и выглядел он… Моложе? Мирабель прищурилась — да, он действительно выглядел гораздо моложе, сегодня ему можно было бы дать лет 30, и то, с натяжкой. В темно-красной рубашке, с собранными в хвост волосами, в которых уже не было седины, он сидел за тем же столиком, что и вчера, и смотрел на нее с выражением: «Убедилась теперь?» Мирабель медленно подошла к нему и села напротив.       — У меня два варианта, — наконец, сказала она. — Первый: вы — домушник экстра-класса, темной ночью взломали замок, прокрались на кухню и испортили посудомойку, после чего так же тихо и незаметно скрылись.       — Интересное предположение. А второй вариант? — с любопытством спросил мужчина.       — Я упала с лестницы и все это, — Мирабель красноречиво взмахнула рукой, — мне снится, пока я лежу в коме.       — А что насчет третьего варианта? — мужчина уперся локтями в столик, сплетая пальцы под подбородком. — Я вижу будущее и хочу помочь найти вашего… брата?       — Двоюродного, — Мирабель сложила руки на груди, откидываясь на спинку стула. — Это звучит как полный бред.       — Не верите в альтруизм? — с любопытством спросил мужчина, и Мирабель качнула головой:       — Не верю, что можно увидеть будущее. Впрочем, в альтруизм тоже, — добавила она, и мужчина подпер голову кулаком.       — Но вам придется поверить. Если вы действительно хотите спасти вашего кузена, то вам придется поверить в то, что я могу видеть будущее, и мир далеко не так прост, как вам хочется думать.       — Очень смешно, — огрызнулась Мирабель. Если бы мир был простым, то Антонио бы никуда не исчез, tío Феликс бы не сидел в тюрьме, и все было бы… Мужчина потянулся к своей сумке, и Мирабель, чье детство прошло под новостные ролики о перестрелках и похищениях, резко дернулась в сторону.       — Вы в порядке? — мужчина непонимающе глянул на нее, вытаскивая альбом, и Мирабель, не выдержав, рассмеялась, балансируя на грани истерики.       — Да я просто охренеть в каком порядке!       — Вот, — он развернул альбом к ней, и Мирабель уставилась на свой собственный портрет на фоне какого-то разрушенного дома. Правда, на развалины она глянула лишь мельком, потому что взгляд сразу упал на нарисованные джинсы.       — Я не понимаю, — Мирабель постучала кончиком ногтя по бумаге. — Я их закончила вышивать за день до того, как пропал Антонио. Я их ни разу не надевала, они у меня в шкафу лежат. Если вы все-таки домушник и пробрались к нам в дом, рылись в моих вещах… ведь должны были остаться следы?       Мужчина подпер голову ладонью, разглядывая ее с какой-то снисходительной улыбкой, и Мирабель замолчала. Она машинально огляделась: все вокруг было… нормальным. Обычным. Обычные люди, обычные действия. Смятый стаканчик из-под кофе на асфальте рядом с чьим-то окурком, голоса людей и шум машин. Если бы эта беседа происходила где-нибудь на развалинах замка в грозовую ночь — она бы поверила. Но здесь и сейчас сверхъестественное казалось невозможным. Она снова покосилась на рисунок и решительно захлопнула альбом.       — Давайте. Выкладывайте.       — Для начала, давайте проясним: меня зовут Бруно Мадригаль, я могу видеть будущее, и да. Я… когда-то был частью семьи Мадригаль.       Мирабель ошарашено молчала, разглядывая человека напротив. В голове царила пугающая пустота: ни вопросов, ни возмущения… Ничего. Космический вакуум и то был бы содержательней. Бруно помолчал, ожидая хоть какой-то реакции, и осторожно продолжил, следя за ней.       — Мы… не совсем люди. Точнее, мы все еще люди, если порезать палец, то у нас пойдет кровь, мы дышим, спим, нам нужна вода и еда… Но кроме всего прочего мы нуждаемся еще кое в чем. И это то, чем обладает ваш кузен — некий, проще говоря, Дар. Именно поэтому его забрали и увезли в…       Мирабель издала слабый звук, вскинув руку, и Бруно послушно смолк.       — Погодите. Я… я ничего не понимаю, — пробормотала она, растирая виски костяшками пальцев. — Вы какие-то… мутанты, как в Людях Х? Или монстры, как из Сверхъестественного? Нет, стоп, стоп.       Мирабель помотала головой, которая с каждой секундой болела все сильнее. Все ясно: перед ней — сумасшедший, какой-то недолеченный шизофреник, а она развесила уши и чуть сама не поверила в его россказни.       — Всего хорошего, — резко сказала Мирабель, отталкиваясь от стула и порываясь уйти. — Знаете, с вашей стороны это просто подло, так поступать…       — Да ну подождите же, — Бруно схватил ее за руку и Мирабель, вздрогнув, резко вырвала запястье из его хватки. — Я понимаю, что это звучит как бред сумасшедшего… Как же сложно со скептиками! — в сердцах добавил он, и Мирабель фыркнув, всплеснула руками.       — А, то есть вы рассчитывали, что я, услышав: «О, ну, твоего кузена похитила какая-то фантастическая суперсемейка, и я, кстати, тоже из них!» закиваю и скажу, что да, конечно, все так и есть, никаких проблем?!       — Дайте мне объяснить, — Бруно смотрел ей в глаза, но хотя бы за руки не хватал. — Я не знаю, какие слова подобрать, чтобы вы мне поверили, но я знаю, что вы мне все-таки поверите. Я видел это, а мои предсказания сбываются.       Мирабель прищурилась, отступая на шаг назад. Хотелось и вовсе уйти, но останавливала одна единственная мысль: а что, если этот шизик говорит правду?       — Мой кузен, — медленно сказала она. — Антонио. Что с ним?       — Он сейчас в Энканто. Это… — Бруно пожал плечами. — Можно сказать, родной город Мадригалей. Вы не найдете его ни на одной карте, да и людей оттуда вряд ли встретите.       — Кроме вас, — задумчиво уточнила Мирабель, и Бруно кивнул. — Антонио… в опасности?       — Да. И нет, — Бруно потер лоб. — Его жизни и здоровью ничего не угрожает, но, если все пошло так, как я думаю… Он вас забудет. Всю семью. Будет жить долго, очень долго, постепенно теряя свою человечность, и становясь чем-то очень неприятным.       — Вроде вас? — Мирабель, устав стоять, села обратно за столик. Бруно пожал плечами.       — Можно и так сказать. Хотя я очень долго старался хотя бы вспомнить, как это — быть человеком. Если отбросить эмоции, то ваш брат сейчас находится в самом безопасном месте на планете, где ему не грозит ничего, кроме потери своей личности.       Мирабель поняла, что нервно обкусывает губы и поморщилась, почувствовав слабый металлический привкус крови. Ее кузен жив — слава тебе, Дева Гваделупская!       — И как вы предлагаете его оттуда спасать? — наконец, выдавила она. Бруно снова открыл альбом, касаясь нарисованных развалин.       — Вот. Касита — это сердце семьи. Сердце их связи — мы ведь не кровные родичи. Не станет Каситы, не станет связи. И у вас появится шанс… вернуть его.       Мирабель сидела, пытаясь все это принять и хоть как-то уложить в голове. Получалось откровенно плохо: весь ее природный скептицизм орал во всю глотку, требуя немедленно уйти, а еще лучше — позвонить в полицию, чтобы этого «предсказателя» если не задержали, то хотя бы оштрафовали… Но была сломанная посудомойка. Был ее рисунок в джинсах на фоне разрушенного дома. И была… надежда?       — Предположим, у меня настолько все плохо с головой, что я вам верю, — пробормотала она, сцепляя расцепляя пальцы. — Предположим, что я даже согласна на эту авантюру, чтоб вас. Один вопрос: вам с этого какая выгода?       Бруно выпрямился, чуть прищурив глаза и Мирабель с каким-то отстраненным удивлением осознала, что они у него зеленые. Какая-то смутная ассоциация шевельнулась в голове, но тут же пропала.       — Дело в том, что я ненавижу семью Мадригаль. У меня на то свои причины, но я вас уверяю: я ничего не желаю так сильно, как увидеть развалины Каситы. После этого даже умирать не страшно, — Бруно смотрел куда-то сквозь нее, и Мирабель заметила, как подрагивает его рука, словно он из последних сил сдерживает злость. «Замечательно, — подумала она, подпирая голову ладонью. — Неуравновешенный псих с манией преследования. Отличная компания»       — Раз вы не с ними, то они вас, наверное, тоже не очень любят? — уточнила Мирабель, и Бруно кивнул, успокаиваясь.       — О да. Это у нас взаимно. Но вот в чем дело — я нужен семье из-за моего дара. И если я вернусь туда сам, на своих условиях — меня потерпят какое-то время. Но нам с вами много и не надо, сеньорита?.. — он выжидательно уставился на нее, и Мирабель хлопнула себя по лбу.       — Точно. Мирабель Рохас.       — Очень рад знакомству, — он был очень серьезен. — И мы переходим к последней, самой сложной части. Мирабель Рохас, готова ли ты стать моей фиктивной женой, в болезни и здравии, горе и радости, покуда смерть Каситы не разлучит нас?       Мирабель так резко отшатнулась назад, что чуть не кувыркнулась на землю. Столик зашатался, когда она схватилась за него в попытке обрести равновесие, и Бруно поспешно придержал его за свой край.       — Так, погоди, погоди! Ты в своем уме?! — Мирабель замотала головой, на всякий случай отодвигая стул подальше. Краем глаза она заметила парочку любопытствующих взглядов от прохожих и понизила голос. — А тебя не смущает, что мы друг друга знаем полчаса от силы?!       — Если бы речь шла о настоящем браке — смущало. Но это — фикция. Отнесись к этому, как к спектаклю, где нам нужно сыграть роли, а потом — разойтись в разные стороны, — Бруно небрежно махнул рукой, отметая возражения, и Мирабель запоздало спохватилась, что они как-то резко перешли на «ты».       — А может, есть другой способ? Попроще? Взять канистру бензина, зажигалку, приехать в этот ваш Энканто и…       — Каситу можно разрушить только изнутри, — терпеливо начал объяснять Бруно. — А чужаков она не впускает. Если я приведу тебя в дом, как свою жену — ты будешь считаться членом семьи…       — Бред. Полнейший, — убежденно сказала Мирабель, складывая руки на груди. — Твой план хромает на обе ноги и вообще шатается, как карточный домик.       — Твои предложения?       Мирабель запнулась. А какие еще есть варианты… конечно, при условии, что все сказанное Бруно — правда, а не шизофренические бредни?       — Может, я твоя давно потерянная… эээ… племянница? — заикнулась она, и Бруно чуть приподнял бровь. — Ну, знаешь, нашли друг друга, случайно… Где-нибудь на улице…       — И зачем бы мне тащить племянницу к семье, которую я терпеть не могу?       — А жену зачем?!       — Ну как, — Бруно откинулся на спинку стула, впервые улыбаясь за все время беседы. — Остепенился, поумнел, устал от постоянных переездов, нашел свое счастье и хочу насладиться любовью своей прелестной жены без угрозы со стороны моей драгоценной семейки…       — Чтоб ты провалился, — искренне пожелала ему Мирабель. Бруно продолжал выжидательно смотреть на нее. — И ты думаешь, в это поверят?       — Я могу быть очень убедительным, — серьезно сказал Бруно.       — А я — нет! Я тебя вообще не знаю и, скажу честно, с радостью бы и дальше не знала.       — У нас в любом случае будет время познакомиться. До Энканто путь не близкий, дней пять у нас есть…       Мирабель растерянно встрепенулась.       — Погоди, какие пять дней? Туда что, самолеты не летают?!       — Я не могу летать. Вообще никто из нас не может. Точнее, мы можем, но потом нам плохо… да и с документами постоянно проблемы. Так что да. Поедем на машине и в дороге узнаем друг друга.       — Идиотизм. Зашкаливающий. — Мирабель устало ссутулилась, упираясь лбом в переплетенные пальцы. Весь сегодняшний день был просто какой-то затянувшейся комедией абсурда, и в глубине души все еще теплилась надежда, что все это — затянувшийся розыгрыш, и уже скоро должен выскочить оператор с громким: «Вас снимает скрытая камера!»…       — Ты хочешь спасти своего брата? — тихо спросил Бруно, и Мирабель, решившись, вскинула голову, протягивая ему руку.       — Черт с тобой. Я согласна.       Очень не хватало грома или молнии, но единственное, на что расщедрилась Вселенная — это на тарахтящий мопед, проехавший мимо и оставивший за собой вонючее облако.