***
Приходит в сознание он уже тогда, когда кто-то рядом с ним негромко разговаривает. — ...что говорит полиция? Просто сбила машина и уехала? — звучит знакомый мужской голос. — Да, — отвечает знакомый женский. — Нам позвонил какой-то инспектор Мин, когда Чимина привезла сюда "скорая". Я сразу сюда примчалась, но он был в реанимации, — голос дрожит. — Я сразу в участок поехала с Тэхёном, мы нашли того инспектора, он рассказал, что выехала резко тачка какая-то прям возле их отдела и сбила его. Но пока непонятно специально или нет... Инспектор еще сказал, что машина была без номеров, поэтому ее пока не вычислили. — Где его сбили? — звучит тот же знакомый голос. — Возле отдела полиции? А что он там делал? — Я не знаю. Тот инспектор ответил, что не может пока ничего рассказать. Только с разрешения Чимина. — В смысле? Вы же его сестра. — Я такое же сказала. Но тот мужчина был непреклонен. Чимин, уже полностью придя в себя, пока слушал разговор знакомых людей, даже понял, кто с ним рядом стоит. Он открывает глаза и медленно моргает несколько раз. — Чимин! Чимин, ты слышишь меня? — над ним нависает заплаканная сестра. — Тише, мисс Пак, дайте ему прийти в себя, — звучит глубокий мужской голос и теперь над Чимином нависает мужчина в белом халате. Включает маленький фонарик и светит прямо в глаза, отчего Пак инстинктивно дергается и жмурится. — Реакция имеется, он в сознании, — говорит доктор Лие. — Пак Чимин, слышите меня? — Да, — сквозь сухие губы отвечает парень. — Я в больнице? — естественно, он понял, что он в больнице, но делает вид, что буквально только очнулся и еще ничего не понимает. — Да, молодой человек, — отвечает мужчина. Чимин пытается подняться, но несколько рук его останавливают. Пак поднимает глаза и только сейчас замечает по правую сторону от себя Чонгука и Хосока, по левую — Лию и Тэхёна. Двое говоривших — Лия и Чонгук. За все это время Тэхён и Хосок молчали, также Чимин понял, что Юнги никому ничего не сказал, за это ему искреннее спасибо. В голове всплывают картины того вечера, когда Пак необдуманно и истерично бросился в бега. Стыдно перед Юнги. Очень стыдно... — Вы все... — хриплым голосом начинает Пак, но замолкает. Медсестра подносит несколько подушек, которые ему подставляют под голову и спину, таким образом, приподнимая верхнюю часть тела. — Как долго я здесь?.. — Три дня, — отвечает врач. — Боже, как я переживала за тебя, родной мой, — Лия вытирает вновь накатившие слезы и присаживается возле брата, осторожно прикасаясь к его здоровой части лица. — Я как узнала, что ты в больнице, тут же примчалась вместе с Тэхёном в самый первый день твоего нахождения здесь. Пак прикрывает глаза, ощущая родное тепло от нежной руки старшей сестры. Затем поднимает взгляд на Тэхёна, тот молчит, но смотрит настолько жалобно, что сердце сжимается. Затем перемещает взгляд на молчащего Чонгука. Хосок смаргивает накатившие слезы в глазах. Почему-то, в мыслях возникает, что Хосок понимает, что Пака не просто "какая-то" машина сбила. Он же знает намного больше всех остальных здесь находящихся. Он единственный наверняка знает причину, по которой Чимин был в участке. — А ты..? — Я узнал все только сегодня, твоя сестра рассказала все Джин-хёну, тот — мне. Я тут же приехал, — объясняет Чонгук. Тоже жалобно смотрит. — Да, я, Джин, Намджун и Хосок были у тебя еще вчера, но ты не очнулся, и нам пришлось уехать, — сестра убирает руку, у нее дрожит голос, вот-вот заплачет. Но она только шумно сглатывает и берет себя в руки. — На самом деле, — начинает говорить доктор. — Это чудо, что он очнулся сейчас, а не спустя несколько недель или месяцев. Был высокий шанс впасть в кому. По позвоночнику проходит неприятный холодок. Чимин мог впасть в кому. — Расскажите, пожалуйста, что со мной, — просит Чимин. — У меня ничего же не сломано? Все конечности на месте? — Пак нервно улыбается, но чувствует неприятную боль на правой стороне лица. Все равно старается поддерживать оптимизм в такой ситуации. — С вами, в принципе, все хорошо, — отвечает немного уклонно доктор. — "В принципе"? — переспрашивает Пак. Внутри начинает разрастаться тревога. — С конечностями все в порядке, левая рука была пробита маленькой веткой насквозь, но ее мы зашили... Как ни странно, все внутренние органы тоже в порядке, — проговаривает доктор и снимает очки. Все присутствующие продолжают молчать. Пак смотрит на них и понимает, что они уже знают, что с ним. Мужчина делает глубокий вдох, будто собираясь с мыслями: — Дело в том, что... Мы провели вам МРТ головного мозга. Ваша голова сильно пострадала от удара автомобиля... был даже несильно пробит висок, мы его также подлатали. Пак начинает нервничать сильнее. Он инстинктивно осторожно прикасается к своему лбу, ощущая на кончиках пальцев шершавую поверхность бинтов. — Чимин..у вас выявлена затруднённость кровоснабжения мозговых тканей. Рядом стоящая сестра не сдерживается и вытирает вновь хлынувшие слезы, пока Тэхён крепко обнимает ее. Чонгук только тяжело вздыхает и опускает голову, продолжая молчать. Хосок отворачивает голову, шмыгая носом. — Что это значит? — спрашивает Чимин. Судя по реакции людей вокруг его кровати, у него что-то серьезное. — Что это значит, доктор?! — переспрашивает громко Пак, начиная чаще дышать от волнения. — Вследствие сильного удара автомобиля, у вас замедлилась скорость кровотока, что привело к кислородному голоданию в некоторых частях мозга, — объясняет спокойно врач, но сталкивается с непониманием в глазах Чимина. — Проще говоря, нарушилось правильное кровоснабжение. — Это болезнь? — не понимает Пак. — Можно сказать и так. Но оно лечится, — спешит добавить мужчина. — Чимин, вам придется пройти довольно большой и длительный курс лечения. Но во время протекания данной патологии будут проявляться не совсем приятные симптомы… — Что за симптомы? — Чимин нервно сглатывает. — Сильные головные боли в пасмурную погоду, сильное повышение или понижение давления, возможно, частая кровь из носа. Самое неприятное — это потеря сознания. Это может произойти в любой момент времени и в любом месте. Отключение не будет длиться долго, максимум, полчаса. Но, желательно, чтобы кто-то был рядом в этот момент. Как удар по жизни. Ощущение, будто все планы разом разрушились. Резкое чувство опустошения. Гнев. — То есть..я могу теперь просто так в любой момент потерять сознание? — спрашивает, не веря в услышанное, Пак. — Именно, — кивает врач. — Особенно это имеет высокую вероятность, когда вы сильно нервничаете, либо находитесь в душном помещении. — Вы сказали, это лечится? — спрашивает Тэхён, поглаживая Лию по волосам, пока та старается успокоиться. — Как это надо лечить? Видимо, это доктор не успел им объяснить. — С этого дня Чимину надо много времени проводить на открытом воздухе, проветривать в квартире, через месяц, желательно, начать заниматься спортом, чтобы гонять кровь по организму, также правильно питаться, бросить курить и не употреблять алкоголь какое-то время, не пить кофе. Также, — врач поворачивается к Паку. — Будете три месяца принимать несколько достаточно дорогих, но действенных препаратов, которые можно заказать только с Японии. Более подробный рецепт я могу вам, — доктор обращается к Тэхёну. — Выдать чуть позже. — Хорошо, спасибо, — кивает Тэхён. — Скажите, — начинает сестра, более-менее успокоившись. — Когда его можно будет забрать с больницы? — Ну..желательно, чтобы, как минимум, неделю, а еще лучше две, он точно побыл тут. Проведем еще пару анализов и узнаем, угрожает ли его жизни в дальнейшем какая-то опасность, — говорит спокойно доктор. — К слову, вы один живете? — обращается снова к Чимину. — Да. — Лучше будет, если вы переедете на какое-то время к кому-то, либо кто-то к вам. В нынешней ситуации, будет лучше, если за вами будут присматривать. — Это обязательно? — спрашивает с сомнением Пак. Ему комфортнее жить одному. — Все из-за обмороков, — врач пожимает плечами, мол, к сожалению, так получается. — Бинты, мы, может, и снимем через неделю, но вот вылечить центральную нервную систему — дело не быстрое. Главное, посещать в дальнейшем процедуры капельницы, препараты принимать... Чимин только немного досадливо кивает. Он сам себе все испортил с одной стороны. Кто его тянул тогда выбежать, как сайгак? Поступил, как чертова истеричка. Чимин теперь очень злится на себя. Но и тот, кто его сбил — виноват не меньше. И что-то Паку подсказывает, что это не было случайностью, раз тачка оказалась еще и без номеров. Неужто покушение запланировано было? Но за что?.. Неужели это тот "поклонник" сделал? Да не может этого быть. Насколько надо быть отбитым, чтобы совершить такое по отношению к человеку, который буквально ничего плохого никому не сделал?.. Надо будет обязательно поговорить с Юнги. Пак надеется, что тот навестит его обязательно в один из дней. И как все объяснять остальным потом? Ну Хосок уже наверняка обо всем догадался, он единственный знает Юнги, участок, в котором они бывали не раз, и всю ситуацию в целом. Проблема в остальных. Они не отстанут от него с расспросами. Лия вообще до последнего будет копаться во всей ситуации. А ведь так хотелось, чтобы никто ничего не знал... — Будет лучше, если Чимин будет жить с нами, — говорит уверенно Тэхён. Чимин выныривает из мыслей, не совсем сначала понимая сути сказанного. Но потом до него доходит, что врач минуту назад сказал, чтобы Пак с кем-то жил. — Не думаю, — отвечает спокойно Хосок. — Вы оба работаете допоздна, уходите рано, приходите поздно. Кто за Чимином присматривать будет? — Я возьму отпуск, — хмурится, предлагая, сестра. — Тебе отпуск дадут максимум на две недели. Потом Тэхён-хёну на две. А за ним надо присматривать пару месяцев точно. Хосок продолжает настаивать на своем. Если бы Лия и Чон не знали друг друга, это было бы неподобающе с его стороны — затевать спор. Но Лия знает Хосока еще с того времени, как Чимин с ним только-только дружить в школе начинал. Общение у них тоже неформальное, с позволения Лии, конечно же, не беря в этот счет Тэхёна. — И что тогда предлагаешь? К тебе его? Не смеши. У нас, хотя бы, еда всегда есть в холодильнике домашняя, а ты в клубе почти каждую ночь работаешь, днем отсыпаешься. Ты за ним, тем более, присматривать не будешь, — говорит строго сестра. — Ты недооцениваешь мою с ним дружбу сейчас, я ради него на многое готов, — Хосок складывает руки на груди. Выглядит явно недовольным. — Вообще-то, — встревает грубо Чимин. — Я в калеки, вроде, не записывался. Ходить, готовить и жить могу. Не надо здесь спорить и делить меня, я не вещь. Сестра и друг вдруг замолкают, почувствовав себя неловко за свое поведение, неуместное в данной ситуации. Чимин только очнулся и, слава богам, выжил, а уже дорогие ему люди спор затевают при нем. Но тут встревает Чонгук: — Я считаю, что лучше жить ему будет со мной. У меня квартира большая, я один живу, чаще дома бываю. Домработница есть. Ему будет комфортно у меня. Все в палате переключают свое внимание на Чона. Чимин смотрит удивленно. Чонгук абсолютно спокоен, в этот момент от него разит твердой уверенностью в себе и своих словах. — А ты, молодой человек, кто, собственно? Представился чуть ли не лучшим другом..Чимин, ты его вообще знаешь? — недовольно говорит сестра. В ней кричит уже испорченное настроение. Ее тяжелый характер..к нему сложно привыкнуть. Чимин ее, конечно, сильно любит, но вот эти ее грубые выходки и высказывания... говорит, что думает, это не всегда идет ей в плюс. — Лия, — с укором проговаривает Чимин, тем самым, предупреждая не грубить людям. — А что, Лия права, — вмешивается Тэхён. — Неизвестно кто предлагает забрать тебя к себе. Чонгук опускает голову и ухмыляется на эти слова. — Ужасная формулировка, — говорит теперь Хосок. — И вы оба грубо обращаетесь к парню. Взрослые люди же. Относитесь уважительно к друзьям Чимина. Хосок, очевидно, принимает сторону Чонгука, хоть и не знает его. Это хороший знак. Обычно на людей у Хосока нюх хороший, он далеко не каждого защищать готов. Чимин принимает действие лучшего друга действительно за очень положительный знак по отношению к Чонгуку. — Друг? Ты, Джин и Намджун его лучшие друзья, — отвечает девушка. — Лия, представляешь, твоему брату двадцать два, а не восемь лет, он не обязан посвящать тебя абсолютно во все подробности своей жизни и знакомить с каждым новым другом, вот так сюрприз, — сарказмом отвечает Хосок и всплескивает руками так, будто "абракадабру" какую-то совершил. — Хватит! — выкрикивает Чимин, не выдержав. — Хватит делить меня. Лия и Тэхён, вы ужасно себя ведете, Хосок, не перегибай палку в разговорах, не с ровесниками общаешься. Он шумно дышит и от волнения и нервов начинает накатывать сильная головная боль. Пак жмурится, и прикладывает здоровую руку к перебинтованному черепу. — Пак Чимин, что с вами? — рядом тут же оказывается врач. — Уйдите все сейчас, ему нельзя нервничать. Развели здесь семейные разборки, нашли время, — с укором в сторону друзей и сестры Чимина говорит доктор. — Джина! Беги сюда с успокоительным! — Что с ним?! — звучит обеспокоенный голос сестры. — Не сейчас, мисс Пак, уходите. Ему нужен покой. У Чимина снова плывет перед глазами, на лбу выступает испарина. Комната начинает будто кружиться, голос доктора остается где-то далеко на фоне, Пак начинает отключаться. Вот и первый обморок...***
Уже на следующий день вновь приходит сестра. Только уже без Тэхёна. — Врач сказал, что вчера у тебя случился первый обморок, — она чистит апельсин, сидя на стуле возле кровати. — Прости меня, пожалуйста, Чимин-а. Я не подумала о тебе вчера, так переживала, что захлестнули эмоции... Пак смотрит на нее, улыбается левым уголком рта. Он уже смог встать сегодня утром, пройтись до туалета и обратно к кровати. Там он рассмотрел свое лицо и тело. Его правая сторона лица уже заживает, она была ободрана о землю при отбрасывании от автомобиля, сейчас остались только бордовые царапины, обратившие так называемые в народе "корочки". Голова все еще остается в бинтах, ее перебинтовывают каждые несколько часов. Он не знает, что там с его виском, но рана уже затягивается, по словам врачей. Правда, будет шрам теперь на всю жизнь. На ногах он пока держится слабо, в целом вид больной у него, бледный, худощавый. — Все в порядке. Просто впредь старайся думать об окружающих тебя людях. Особенно, не надо грубить малознакомым для тебя, — с намеком на Чонгука говорит Чимин, принимая дольку апельсина от сестры в свою свободную руку. — Кто он вообще такой? Действительно твой друг? — спокойно интересуется девушка. — Ты, по-моему, раньше не особо сильно была обеспокоена тем, с кем я общаюсь и дружу, — ухмыляется беззлобно Пак, пережевывая сладкую дольку. — Ты не подумай. Просто он так переживал за тебя, прям видно было искренний испуг, когда он смотрел, как ты лежишь такой без сознания, весь перебинтованный...ох, — сестра вертит головой, у нее опять дрожит голос, она смаргивает влагу и вздыхает тяжело. — Перестань, пожалуйста, я живой, все хорошо, — он гладит ее по щеке. Она мягко улыбается ему в ответ. — Говоришь, он переживал сильно? — Да, — Лия дает брату еще одну дольку апельсина. — Все спрашивал про тебя у нас всех все, что нам известно. У Пака разливается странное чувство внутри. Вроде бы, ему...приятно? Да, что-то подобное он сейчас и испытывает. Забавно. — Он мой друг, да, — отвечает спокойно ей Чимин. Жует дольку чуть кислее предыдущей, и решается задать другой вопрос: — А..родители? Они знают, что я здесь? Лия опускает голову, только молча вертит ее. — Я не рискнула им рассказать это. Не хочу, чтобы они переживали, и...без твоего разрешения тоже не хочу им говорить. А теперь Пак испытывает смешанные чувства. Ему так хочется почувствовать мамино тепло в такой ситуации... Так хочется услышать поддержку от отца. Хочется, чтобы они его, наконец, приняли и поняли. Но с другой стороны... — Молодец, что не сказала, правильно сделала. И не говори, — Пак вздыхает. Так будет лучше. — Кстати, — через какое-то время молчания говорит, вдруг, сестра. — Как ты оказался возле отделения полиции? Он боялся этого вопроса, кажется, больше всего остального на свете в данный момент. — Я... У меня украли кошелек, я был в отделении, писал заяву просто, — Чимин смотрит прямо в глаза, говорит уверенно. — Серьезно? Кто? — удивляется с тревогой в голосе Лия. — Для этого заяву и писал, я не знаю кто, — пожимает плечами парень. — Тогда почему тот инспектор..Мин, кажется, не хотел мне говорить причину твоего нахождения в отделении? — Они не имеют права рассказывать посторонним такие вещи, — продолжает врать Пак, молясь о том, чтобы сестра прекратила эти расспросы. — Но я же твоя сестра, — не понимает девушка. Пак лишь пожимает плечами, мол, ну тогда не знаю, в чем прикол, не я законодательство пишу. В мыслях он облегченно вздыхает, надеясь, что сестра поверит в такую чушь... Ну не хочется ему впутывать ее в это все. Они общаются еще какое-то время, Лия рассказывает, что, благодаря Тэхёну у Чимина отдельная палата. Рассказывает, как, в целом, у них с Тэ дела, как там родители поживают. Ближе к вечеру к нему приходят Юнги с Хосоком. Лия удивленно смотрит на пришедших: — Добрый вечер. А...Хосок, ты знаком с инспектором? Девушка поднимается со стула и смотрит на двух вошедших, пока Чимин за ее спиной медленно мотает головой, подавая знак двоим молчать. — Я, вообще, к Чимину один шел. Просто, как оказалось, инспектор Мин тоже пришел за выяснением всех обстоятельств. Мы столкнулись только что в коридоре, — врет Чон. — Вы узнали, кто сбил моего брата? — Лия тут же задает тревожащий ее вопрос. — К сожалению, нет, — отвечает Юнги. — Я хочу поговорить с Пак Чимином, расспросить, может, он что-то помнит, либо, есть ли какие-то подозреваемые... Лия опускает голову. Она принимает решение не мешать разговорам, только целует брата в макушку и прощается со всеми, обещая Чимину зайти завтра. Оставшись с Юнги и Хосоком наедине, Чимин облегченно говорит: — Спасибо вам. Хосок присаживается на край кровати друга, Юнги — на стул. Оба молчат и осматривают Пака, отчего Чимин чувствует себя неловко. Он выглядит, откровенно говоря, плохо, и сам это знает. — Знаешь, — нарушает первым молчание Чон. — Я ни в коем случае не хочу тебя в чем-то винить. Но ты поступил просто пиздец как необдуманно, когда выбегал из полиции, будто тебя ужалили в одно место. Чимин понимает, что Юнги ему все рассказал. Возможно, и камеры показал. Становится стыдно вдвойне. Хосок не обвиняет его, он сильно переживает. — Ты хоть понимаешь, насколько сильно я испугался за тебя? Когда мне звонит Лия, пока я отсыпаюсь перед ночной сменой, и говорят, что ты в реанимации, потому что тебя сбила какая-то тачка. Да у меня чуть сердце в тот момент не остановилось... Голос Хосока в конце дрожит. Да, Чимин понимает. Понимает и корит себя за беспечность. — Не делай так, — обращается вдруг Юнги к Хосоку. — Он сейчас винит себя за то, что мы все переживали за него. А вины его в этом нет. Да, он необдуманно выбежал. Но никто не дает гарантий, что, если бы он вышел из отделения спокойно, то его никто бы не сбил. Пак смотрит на спокойного на вид Юнги и начинает испытывать еле ощутимое облегчение от его слов. — Да, прости... — отвечает Хосок Чимину. — Ты не подумай, я просто охренеть как переживаю за тебя. Так хочу, чтобы ты поправился и все было хорошо. Тебе надо было пойти вместе со мной в тот день... — И тогда опасности мог подвергнуться и ты, — вновь говорит Юнги. — У преследовавшего тебя идиота-поклонника, — обращается он теперь к Паку. — Явно с головой не все в порядке, раз прибег теперь к таким действиям. Чимин сухо сглатывает, у него пробегают мурашки по телу. — Это был, все-таки, он? — спрашивает осторожно Пак. — Мое мнение — да. Я посмотрел по камерам, тачка без номеров, тонированная в хлам, выехала из закоулка, с которого машины вообще не выезжают, особенно такие. Еще и возле полицейского участка, вокруг которого камеры понатыканы. Явно за тобой следил и тебя ждал, — говорит Юнги. — Видимо, чувак не планировал совершать покушения на тебя, хотел припугнуть максимум. Но ты выбежал, как в попу ужаленный, и в его планы, видимо, это не входило. Он решил действовать быстро. Придумал, что можно выехать и проехать, может, мимо, либо действительно сбить, но несильно — тут уж я не знаю, что в его башке, лишь предполагаю, — пожимает он плечами. — Но силу он не рассчитал. Либо в состоянии аффекта был, либо под чем-то, либо долбоеб он редкостный, уж простите за мой "французский", я не на работе, поэтому общаюсь, как мне удобно. Чимин слабо улыбается на последние слова инспектора, но начинает напряженно думать о том, что он рассказал. Это лишь гипотеза, поскольку нельзя точно утверждать без доказательств «кто» и «что» сделал. Но факт остаётся фактом — покушение было совершено. — И что, вообще никак нельзя узнать, кто это был? — спрашивает Хосок. — Я могу, конечно, пробить все тачки такой марки в городе, да только это ничего не даст. Тонировка, лица водилы не видно, номеров нет, — Юнги вздыхает. — Тяжеловато без улик. — Да, но там же от такого удара бампер точно помялся, вот тебе и улика, — говорит Хосок. — Мы искали по этой примете в тот же вечер все похожие тачки по ближайшим районам. Но у типа того явно был запасной план. Машина найдена не была. А сейчас с ней может быть вообще что угодно: утоплена, сожжена, покрашена, побита… Пак опускает голову в бессилии. Ощущение, что он держал рыбу в руках, но она резко выскользнула обратно в озеро. Гадкое чувство. — Я явно что-то где-то упускаю, — Юнги стучит пальцем по подбородку. — Прости, Чимин, но пока я не понимаю, что именно упускаю. Я постараюсь пробить ближайшие автомастерские, может, это как-то поможет. — Да ничего, ты итак многое делаешь для меня… Спасибо тебе и прости, что доставил неудобство своим необдуманным поступком, — Чимин говорит искренне. — И ты, Хо, прости. Я очень виноват перед всеми вами, что заставил так нервничать. — Прекрати, — оба в унисон отвечают Юнги и Хосок. — Ты ни в чем не виноват, — говорит Чон. — Виноват тот ублюдок, что все никак отстать от тебя не может. Клянусь, узнаю, кто это — лично язык вырву. — Так, ну, давай тут без угроз, — говорит Юнги. — Никто ничего предпринимать без моего ведома не будет. Чимин, я продолжу искать его. Когда ты полностью поправишься, мы будем с тобой вместе думать кто это. Чимин слабо улыбается и кивает. — У меня лишь одна просьба, — проговаривает Пак. — Только вы знаете истинную причину всех моих нынешних бед в жизни. Прошу вас, никому не рассказывать. Особенно, моей сестре. — Конечно не буду, — сразу же отвечает Хосок. — Я постараюсь какое-то время отводить все подозрения. Но ты сам понимаешь — твоя сестра хочет знать, кто сбил тебя, — говорит Мин. — С этим мы разберёмся потом. Главное, пока что стараться держать ее подальше от этого всего.***
Спустя полторы недели болезненных уколов в попу, бесконечных анализов и процедур, Чимина выписывают. Ему уже сняли бинты, на виске красуется небольшой шрам. Пострадавшая сторона лица полностью зажила, теперь он снова безболезненно улыбается. Рука также зажила, на внутренней и внешней сторонах ладони также красуется небольшой шрам от ветки. Все остальные ссадины и синяки давно прошли. Вопрос оставался только в лечении головного мозга. — Итак, ты помнишь мои назначения? — спрашивает строго мужчина. — Никакой нагрузки на голову ближайшие две недели минимум. Никакого телефона, компьютера, книг. Твоя сестра заказала препараты в Японии, начнёшь принимать сразу, как его доставят в Корею в течении трех дней. Я все написал в рецепте подробнее, — доктор дает бумажку Чимину, сидящему на уже застеленной кровати. — Никакого кофе, алкоголя, сигарет, чёрного шоколада. Соблюдаешь диету. Не нервничаешь! Это самое главное. Я на первое время выписал тебе успокоительные, в рецепте написаны их названия, купишь их в любой аптеке. Они вызывают сонливость, поэтому машину пару месяцев не води. В целом, ты сам должен понимать, что делать тебе отныне нельзя. Насчет обмороков..придется потерпеть такой неприятный симптом около месяца-двух. Дальше твое здоровье должно пойти в стадию улучшения, если будешь соблюдать все сказанное мной. Каждые две-три недели будешь приходить сюда ко мне, чтобы я контролировал твое выздоровление. Пак внимательно слушает наставления врача, смотрит снова на рецепт в своих руках и переводит взгляд на окно. Видны первые сумерки, уже семь часов вечера. Больничный шум в коридорах уже потихоньку затихает, пациенты отправляются на покой. — …так, вроде ничего не забыл, — подытоживает доктор. — За тобой приедет сестра? Самому не советую пока ходить по улице, ты все еще слаб. — Да… — отвечает с заминкой Пак. — Меня заберут. Доктор улыбается и кладет руку ему на плечо: — Ты молодец, боец, выдержал многое и выкарабкался. Береги себя. — Спасибо Вам, — искренне благодарит и улыбается Пак. Мужчина кивает, продолжая улыбаться, и выходит, оставляя Пака одного. Чимин сидит на кровати, продолжая смотреть в окно. Он рад, что уже вот-вот отправится домой. Больницы всегда его угнетали, еще с самого детства. И, наконец, он уедет отсюда. Он смог. Он выжил. Он выдержал все препараты, выдержал боль в теле, выдержал муки совести за то, что заставил переживать всех дорогих ему людей. Пак опускает голову и смотрит на небольшую собранную сумку с его вещами, которая стоит возле его кровати. Больничный запах медикаментов прямо засел в его носу, он явно не скоро забудет эти ощущения. Раздаётся стук в дверь, после чего она открывается. Пак поднимает голову и слабо улыбается пришедшему. — Готов? — спрашивает Чонгук. — Готов, — отвечает Чимин. — Можем ехать к тебе.