Ты об этом пожалеешь.
Пак пробегается глазами по короткой фразе, которая вызывает в нем целую тонну мурашек и ужаса. Он так и стоит, прикрыв рот, в немом крике. По щеке скатывается слеза. Нет. Он не мог сюда добраться. Он не может знать о том, что было. Теперь нигде не безопасно. Парень дергается, когда дверь от спальни Чонгука открывается со скрипом. Пак успевает скомкать записку обратно и сунуть в карман. Вытирает слезу и поворачивается в сторону стоящего на пороге своей комнаты Чона. Тот, завидев Пака, хмурит брови. — Что-то случилось? Тебе плохо? — тут же интересуется Чон, потирая глаза. Видимо, только проснулся. — Нет... — Чимин успокаивает с трудом свое сердце. Страшные написанные строчки все еще навязчивой мыслью прокручиваются в голове. — Точно? Чонгук начинает двигаться в сторону Чимина. Пак вспоминает, что рядом с запиской были красные капли, скорее всего, крови. Парень на секунду впадает в панику, и решает наступить на то "мокрое" место своей голой ступней. Чонгук не должен увидеть. Он не должен знать. Подвергать его опасности не хочется. Скорее всего, он уже в этой опасности, исходя из нового послания. Чимину нужно всеми силами отгородить Чонгука от этого. Чон огибает барную стойку, подходит к Паку почти вплотную. Тот стоит, будто намертво приклеился к этому полу. Ощущает своей ступней буквально чужую кровь. Наверняка, кровь того психа. К горлу подходит рвотный рефлекс, но Чимин старается обильно глотать слюну, чтобы избавиться от этого чувства. Ему противно. Ему мерзко. Ему неприятно от этой крови и от всей этой ситуации с конченым поклонником-психопатом. — Ты как? — на губах Чонгука показывается легкая улыбка. Он осторожно прикасается рукой к челке Чимина, убирая ее с глаз. Пак давно не стригся, уже пора бы. — После вчерашнего, — уточняет парень. Чимин сглатывает и отвечает честно, немного предавая позитива своему голосу: — Мне понравилось. Ты был хорош. Никогда бы не подумал, что такой одуванчик в жизни может вытворять такое в постели. Ты поразил меня своей страстью. Чонгук тихо смеется, обхватывает руками чужую талию и тянет в свои объятия. Чимин ощущает, как его стопа слегка скользит, полностью размазывая кровь под кожей, отчего испытывает еще большую потребность в рвоте. Но он стойко продолжает сдерживать это в себе. Утыкается лицом в чужое плечо, вдыхает уже ставший почти родным запах, прикрывает глаза. Позволяет обнять себя, но не делает этого в ответ. — Я так понимаю, это самая высшая и лучшая оценка от тебя? Тогда я польщен, — Чонгук смеется и вдыхает запах волос парня, прижимая его еще ближе к себе. Чимин закусывает губу. Если отгородить Чонгука от себя — он будет в безопасности, правильно? Если Пак его оттолкнет — тот псих ведь не тронет Чонгука? Чимин сжимает руки в кулаки, мысленно себя посылает за то, что сейчас хочет сказать Чону, но понимает, что другого выхода у него нет. Записка в доме у Чонгука дает ясно понять, что опасность грозит теперь не только Чимину. Тот психопат знает об их с Чоном связи, знает о сексе, знает обо всем... Чимин находит в себе силы, поднимает руки и отталкивает медленно от себя парня. Лицо Чонгука вытягивается в удивлении, когда Пак разжимает его руки и убирает со своей талии. Голос парня слегка дрожит: — И что теперь? Ты думаешь, что мы после этого вместе или что? Прости, Чонгук... — Погоди, но... — Это ничего не значит, — перебивает его Чимин, нанося удары, в первую очередь, по своим чувствам. Внутри то, что зацвело этой ночью, медленно начинает отмирать и высыхать. Именно потому, что ты мне дорог, я это и делаю, пойми меня. Пак смотрит стеклянным взглядом в глаза напротив. Чимин видит смешанные эмоции на чужом красивом лице, эмоции, полные обиды и негодования, эмоции, полные непонимания и неправильности происходящего... Эмоции разбитых надежд. Видит и чувствует, как его сердце болит. Только это не физическая боль. — Я сегодня соберу вещи и перееду к сестре, — снова подает голос Чимин. — Об остальном забудь. Я прошу тебя... — добавляет тихим голосом. На моем месте ты бы поступил также. — Я понял, — отвечает поникшим голосом Чон. — Мне вновь не повезло. Пора бы уже привыкнуть к этому.. — выдавливает нервный смешок. — Вновь?.. — у Чимина что-то екает внутри. — Подожди... — Пак испытывает смешанные чувства внутри. Он тянется к руке парня, но тот отдергивается. Чонгук поджимает губы, сует руку в карман своих домашних штанов, вытаскивает что-то и резко бросает рядом с Чимином. "Что-то" ударяется о столешницу и падает на пол, пока Пак от испуга отвернул голову вправо и прикрыл глаза. Он часто дышит, сжимая руками края раковины позади себя. Чон молча уходит к себе в комнату, хлопает дверью. Чимин, продолжая часто дышать, не сдерживается. Начинает сильно плакать и прикладывает руку к своему рту. Дышит шумно в ладонь, втягивает носом воздух в резких порывах из-за слез. Он вытирает щеки руками, но влага не перестает течь из глаз. Пак сильно всхлипывает, переводит взгляд на вещь, которую Чонгук кинул. Серебряная бархатная коробочка от удара о столешницу разломалась пополам. Оттуда вылетел на небольшое расстояние серебряный браслет. Чимин тут же наклоняется за ним, но поскальзывается на чужих каплях крови и приземляется на колени. От боли прокусывает себе губу. Но молча дотягивается рукой до браслета. Тонкая цепочка, соединенная в середине маленьким сердечком. Чонгук, возможно, хотел сказать что-то важное... Пак сжимает браслет, пока слезы, не переставая, льются из его глаз. Он ударяет кулаком в пол. Все проёбано. Он разорвал начавшую между ними расти связь. Он обрубил всё. — Прости, прости, прости, прости... — шепчет.***
Лия ответила на звонок Чимина с просьбой о переезде к ней согласием. Она пыталась разузнать истинную причину такого резкого порыва своего брата, но Пак просто ответил, что он слишком напрягает Чонгука в доме, и что к тому, якобы, приехал брат жить на неопределенный срок. Никакого брата, естественно, нет. Но Чимин не скажет истинной причины Лие никогда. Как минимум потому, что вся эта ситуация с поклонником не разрешена. Чонгук точно в опасности, находясь рядом с Паком. Подвергать опасности и Лию — последнее, что хочет Чимин. Чонгук покинул квартиру, громко хлопнув входной дверью, когда на часах было семь утра. Пак сидел в своей комнате, не переставая плакать. Он прокручивал всю ситуацию в голове и корил себя за то, что оборвал связь с тем, кто ему, как минимум, нравится. После ухода парня Чимин выпил нужную таблетку, ту, что с Японии заказывали. После долгих слез у него откровенно сильно начала болеть голова, будто ее сдавливали невидимыми тисками. К девяти часам утра все вещи были собраны. Пак ничего не ел, потому что у него нет аппетита, нацепил "подаренный" браслет на руку, из-за чего снова чуть не заплакал, но взял себя в руки. Он итак сильно опух, Лия с Тэхёном не поймут, когда его увидят вечером. " — Сказать Тэхёну, чтобы за тобой заехал? — Нет, сестренка. Не стоит. Меня привезет Чонгук." Чимин отказался от "услуг" Тэхёна, потому что тот его в последнее время стал изрядно напрягать. Чимина вообще, в целом, стали люди напрягать. Но от Кима в последнее время исходит особенно странная атмосфера. Паку кажется, что у них с Лией в отношениях наступил какой-то кризис и Тэхён сейчас всегда ходит, как в воду опущенный. Лия по голосу тоже веселой не кажется. По крайней мере, не так, как раньше... Ах, да. Никакой Чонгук его никуда не отвезет. Отвезет Юнги, с которым Пак договорился встретиться после того, как ему в больнице поставят нужный ежедневный укол. Чимин решил, никому не сказав, пойти и заплатить медсестре за то, чтобы ему ввели препарат. Джанин все еще болеет, а просить Тэхёна — все равно, что в лаве, состоящей из напряжения, искупаться и сгореть заживо. Поэтому, ровно в час дня, со спортивной сумкой на одном плече, в которой находятся вещи, Пак выходит на остановке возле больницы, в которой лежал почти две недели после покушения. Чимин устало выдыхает, поправляет сумку и двигается в сторону здания. Он планирует заглянуть к своему доктору, который выписывал лечение, иначе бы так рано не приезжал. За стойкой оказывается молодая медсестра. Одна из тех, что ухаживала за Чимином в период его восстановления. Пак ее сразу узнал, а она — только когда тот назвал свое имя, и она что-то вбила в компьютер. — Это же вы..после того, как сбила машина, поступили сюда, — говорит девушка, когда до нее доходит осознание. — Как ваше самочувствие? — она натягивает легкую улыбку. Но ее красные глаза, которые так и норовят закрыться в глубоком сне, выдают, что она сильно уставшая. — Спасибо, неплохо, — Пак натягивает улыбку в ответ. — Мне бы увидеться с доктором, который "выхаживал" меня, простите, не помню имени... — Господин Юн Чихо, да, — отвечает устало девушка. — Но, к сожалению, его сегодня нет в отделении. Можете прийти завтра после обеда, если хотите его увидеть. — Спасибо..но, на самом деле, я пришел, чтобы поставить укол. Это же можно у вас сделать? — Да, конечно, — дружелюбно отвечает медсестра. — Можем пойти прямо сейчас в процедурную и я поставлю вам. — Мне нужно ставить в два часа дня, а время еще есть, — неловко переминается на месте парень. Девушка хмурит брови: — Могу я увидеть препарат? Пак кивает и достает с сумки упаковку с ампулами. Девушка читает название и говорит: — Почему именно в два часа дня? — Ну... Препарат вводится в одно и то же время. Я выбрал два часа дня изначально. Медсестра что-то набирает на компьютере и сосредоточенно пробегает глазами по строчкам. — Необязательно ставить в фиксированный час. Можно выбрать точный период дня: утро, день, вечер и ночь. А вот уже часы и минуты не так сильно влияют, поскольку препарат все равно вступает в свою силу не сразу, — не поднимая взгляда с экрана компьютера, проговаривает девушка. — А мне сказали, что нужен и точный час... Медсестра поднимает красные глаза на парня: — Да, вы в праве выбрать фиксированное время, конечно, но это повлияет только на ваше удобство. Проще говоря: когда вы знаете, что сможете спокойно уснуть — тот период дня и выбирайте. Поскольку вы выбрали дневное время, то укол можно ставить в период с полудня и до четырех часов дня. Чимин кивает, принимая сказанную информацию во внимание. — Так что, ставим укол сейчас? — спрашивает девушка. — Да.***
Пока Пак сидит на скамейке возле больницы, ожидая приезда Юнги, он думает о многом. Теребит пальцем когда-то специально сделанную, в погоне за модой, дырку на своих джинсах, и думает. Иногда смотрит на мимо проходящих людей с поломанными ногами/руками, особенно, сердце сжимается, когда видит людей на каталках с различными травмами. Представляет в голове, как также и его везли сюда почти всего поломанного, борющегося со смертью, хватавшегося за жизнь... И мурашки по коже проходят. Думает о Чонгуке. Думает о том, как все проебал своими же силами. Вспоминает отчаянье в глазах напротив, обиду. Чимин ненавидит себя за то, что сказал. За то, что оттолкнул, когда как сам горит чувствами к парню. Но у него не было другого выхода. Пак удивился, когда увидел записку. Увидел там, где ее быть не должно было. Увидел, и испугался. Даже не за себя, а за Чонгука. Поклонник явно все знает, если следит. И если он смог пробраться в квартиру Чона, то это...все, это прямая угроза. Это точный намек. "Посмотри, я был здесь. Я найду тебя везде, куда бы ты не пошел. Я тебя из-под земли достану" — вот, что этот псих хочет сказать. Это было предупреждением. А написанное в записке только подтверждает все эти навязчивые мысли. Чимин выдыхает и откидывается головой на спинку скамейки. Его потихоньку начинает клонить в сон, препарат начал действовать. Но он не собирается засыпать. Не сейчас. Не тогда, когда он один, беззащитен. Обнадеживает, что он, хотя бы, рядом с больнцей. Даже если нападет кто — "скорая" быстро приедет. От собственных мыслей Пак усмехается. Надо поддерживать оптимизм даже в те моменты, когда все катится по наклонной. Чимин прикрывает глаза, складывая руки на груди. — Мне вновь не повезло... Пак резко разворачивается на знакомый голос. Он видит печальное лицо человека, который ему небезразличен. Будто они снова стоят на кухне, и Чонгук говорит болью пропитанные слова. — Почему? Почему ты так говоришь, Чонгук? Что значит "вновь"? Тебе вновь не повезло в любви? — говорит Пак, пытаясь до него дотянуться рукой. — Пора бы уже привыкнуть к этому... — К чему привыкать, Чонгук? Неужели, действительно была еще одна неудачная любовь? — Чимин тянется к лицу парня, но тот растворяется в темноте, как и вся «кухня» вокруг. Чимин оказывается в пустоте. — А что тебя удивляет? — раздается собственный голос, будто насмехаясь. Пак дергается и оборачивается назад. Но не видит ничего. Он один. Он в пустоте. Это вакуум, как в космосе. — У него вполне себе могла быть любовь всей его жизни, в которой он разочаровался. Но это все в прошлом... Появился ты и растоптал вновь его чувства. Чимин озирается по сторонам, но ничего не видит. Смотрит вниз и под ногами вырисовывается асфальтовая дорога с большими белыми полосами на ней. Будто стоит посреди трассы, и дорога уходит в «никуда», в темноту. — Замолчи! — кричит Чимин в эту пустоту. — Так было нужно! Так было необходимо. — Необходимо кому, Чимин? — собственный голос будто усмехается. — Ты сделал только хуже ему. Он теперь страдает. Пак пытается бежать по этой дороге, вырисовывающейся под ногами, но обстановка вокруг не меняется. Голос, который звучит будто отовсюду, смеется: — Ты разбил ему сердце. Он тебе браслет подарил еще… — Заткнись! — истошно кричит Чимин в пустоту. — Я поступил правильно и точка. — Уверен? Тогда почему ты плачешь? Чимин притрагивается пальцами к своим щекам, ощущает на них влагу. Он не заметил, как начал плакать. Пак удивленно смотрит на свои влажные пальцы. Громкий голос вновь насмехается: — Посмотри на себя. Ты же влюблён в него. У вас было всё так хорошо. Почему же ты решил мучить и его и себя? — Хватит, — потускневшим голосом говорит Чимин. — Прошу, хватит… — Ты сам обрек свое сердце на страдания. — Хватит… — Ты обрек его сердце на страдания… — Хватит! Пак закрывает уши руками, и в следующую секунду разворачивается в другую сторону дороги, но его застает врасплох машина, которая движется на большой скорости прямо на него. Чимин жмурится… …и вздрагивает. Юнги трясет его за плечо: — Фух, живой… Чимин хмурит брови и озирается по сторонам. Замечает рядом с Юнги ту самую медсестру, что ставила укол. — Напугал до чертиков, — говорит снова Мин. — Я что, уснул? — Чимин протирает глаза пальцами. — Да, молодой человек, это все препарат. Надо было вам, все-таки, выбирать ночное время для введения его внутрь, — говорит медсестра. — Мне снился…снился кошмар, — пропускает мимо ушей он реплику девушки. — Очень страшный. Медсестра вздыхает: — Это один из побочных эффектов. Значит, мозг не успевает «высыпаться». Вам надо побольше отдыхать, — обращается она к парню. — Но я итак ничего не делаю, — растерянно отвечает Пак. — Знаете, бывает и такое, что ничего не делаешь, а мозг все равно не отдыхает. Надо спать, много и часто спать, если хочется. Не водить машину, не учить уроки, не смотреть впечатлительные фильмы. Не давайте мозгу сильно перевозбуждаться. Это влияет на ваше здоровье и нервы. — Я понял… — Спасибо, доктор, — говорит Юнги. Девушка кивает и удаляется обратно в больницу. — Ты охренеть как напугал меня, — повторяет Юнги. — Вижу — лежишь. Я тебя дергаю за плечо, не откликаешься. Хотя, вроде дышишь, но как будто не в сознании. Побежал в больницу, пришлось медсестру звать. Она начала тебя осматривать, и как раз ты проснулся. Чимин приподнимает брови: — Я не помню, как отключился… А кошмар был такой..такой настоящий, что я уже думал, будто попал в другое измерение или умер. Но, похоже, я просто разговаривал со своей совестью, — он нервно хмыкает, вспоминая голос во сне. Видно, как Юнги нифига не смешно. Чимин спешит спросить: — Ты что, так сильно испугался? — Представь, что ты знаешь человека с какой-то серьезной болезнью, благодаря которой неизвестно, что с ним может произойти в любую минуту. И ты видишь неожиданно этого человека без сознания, который, к тому же, не реагирует на твои окрики и прикосновения. Что бы ты ощущал? Или это все равно, что твой друг с суицидальными наклонностями напишет тебе посреди ночи благодарность за всё, что ты сделал. Примерно такие же ощущения. — Я понял, — Пак поднимает ладони в примирительном жесте. — Понял. Прости. Но я это, к сожалению, иногда не контролирую. Препарат сильнодействующий. Юнги смотрит уже спокойней, но в глазах еще не пропала та тревога, с которой он разбудил Чимина. — Идем давай в машину. Расскажешь мне всё, что произошло. Чимин хмурит брови: — В смысле? — Ну ты же не просто так свалил из дома парня, который тебе нравится, — закатывает глаза Юнги и берет сумку Пака. Тот порывается взять ее самому, но Мин только отвечает: — Я ее понесу. Сегодня Юнги снова на гражданской машине. Пак, сидя внутри, рассказывает все, что произошло сегодня утром. Опускает подробности о вчерашнем сексе, но явно дает понять, что с Чонгуком до сегодняшнего дня у них все шло «более-менее хорошо». — И с чего ты взял, что своим поступком убережешь его? — спокойно задаёт вопрос Юнги, выслушав парня. — Ты его..бросил. — Да не бросал я его! — взрывается Пак, вспоминая, как в его кошмаре с таким же подтекстом с ним «разговаривала» совесть. Завидев легкое удивление на лице напротив, Чимин вновь говорит: — Извини. Сам не свой из-за нервов. Я его не бросал. Во-первых, мы даже не встречались. Во-вторых, так будет лучше, — пытается оправдать свой поступок Чимин, успокаивая так, в первую очередь, самого себя. — Кому лучше? То, что ты съехал, не означает, что тот псих ничего не сделает Чонгуку. Мы же не знаем твоего «одержимого», его характер, поведение… Если он посмел совершить покушение на своего «объекта любви», представь, что он может сделать с теми, кто к этой категории не относится. Чимин бегает глазами по лобовому стеклу перед собой. И ведь хрен поспоришь с Юнги. Он прав. Чимин, вообще, утром на чувственных порывах все высказал, а только потом допер, что своим поступком он лучше не сделал, если вообще, наоборот, не хуже. Может, поэтому и совесть с ним заговорила? Потому что он еблан, который сначала делает, а потом думает. — И что делать?.. — Ну, уже ничего, — пожимает плечами инспектор. — Уже оставь его в покое пока что, вдруг, психопат реально его не тронет благодаря твоему поступку… — А как мы это поймем? — Время покажет. Неоднозначный ответ не успокаивает, но вселяет слабую надежду «на лучшее», как говорится. Чимину хочется самому себе дать пощечину за идиотский поступок. — Я могу увидеть письмо? Оно с тобой? — Да. Чимин протягивает в руки мужчины клочок. Юнги разворачивает его и несколько раз пробегается глазами по написанному, тихо хмыкнув: — Этот черт совсем страх потерял, а власть почувствовал. Прямые угрозы посылает..совсем перестал бояться. — Да чего ему бояться-то, по сути? — тихо проговаривает Пак. — Если он под камерами и возле полицейского участка сбил меня. — Ну, официально еще не доказано, кто конкретно тебя сбил, но, по-простому говоря, так и есть. То, что это был он — несомненно. И ты прав. Они замолкают на какое-то время. Юнги все смотрит на письмо, всматривается в строчки и думает. Чимин оглядывает прохожих через лобовое стекло и старается не думать о Чонгуке. — Знаешь, — подаёт вновь голос Юнги. — Я могу выдвинуть две версии, исходя из его «смелости». Первое: он настолько психически отбитый человек, что чувствует себя «королем», который имеет право на все, а мы даже не осознаем масштабов его «шизофрении». Второе: этот человек имеет какой-то вес в гос.структурах. У Чимина перехватывает дыхание от второго варианта: — В смысле? — Ну, когда у человека есть сильные связи в гос.структурах, либо он сам напрямую связан с ними, то бишь, работая там «кем-то», это..поверь, это «развязывает» руки, — честно говорит Юнги, смотря прямо в глаза. — Я говорю тебе из личного опыта. Многие генералы связаны с крупными синдикатами, многие «мелкие» банды связаны с прокурорами…такого полно во всем мире. А когда человек работает в гос.сфере, имеет свой вес, и, при этом, является психом, это… Это пиздец вдвойне, — Юнги невесело усмехается. — Значит, такие себя чувствуют вседозволенными, у таких всегда будут алиби, всякие отмазки, благодаря связям… — Именно. Я рад, что ты понимаешь, к чему я веду. Поэтому назревает вопрос: такие знакомые имеются? Чимин хочет резко ответить «нет», но решает уточнить: — Под такое описание подходят только полицейские, генералы, судья?… — Не-ет, — тянет Мин, нахмурив брови. — Юристы, адвокаты, нотариусы, даже «мелкие» риэлторы могут. Все, кто связан с юриспруденцией. Чимин нервно сглатывает: — Есть..такие знакомые. Мин не выглядит удивленными ответом. Он ожидал, что они придут к такому. — Первый Чонгук. Но он..он только учится на юриста. — А это неважно, — чуть помолчав, говорит Юнги. — Есть очень много «учащихся» юристов, у которых уже есть связи в гос.структурах. Насколько мне известно, семья Чонгука достаточно богата. Вполне вероятно, что у них есть какие-то «высокие» знакомые. Пак неприятно сглатывает ком в горле. Нет, это не может быть Чонгук. Не он. Это какой-то прикол от судьбы, что так совпало. Но это явно не он. Чимин бы понял это раньше. — Какой смысл Чонгуку подкидывать самому себе в квартиру записку, чтобы пугать меня? — У «одержимых» разные причины, Чимин. Это непредсказуемые люди, как и все тяжело психически-нездоровые. Тут уже надо разбираться в его мозгах и мотивах. — Я не думаю, что это он, — отказывается верить Пак. Юнги пожимает плечами и спокойно отвечает: — Я не заставляю тебя в это верить. Мы пока пытаемся сопоставить факты, грубо говоря. Если Чонгук категорически не подходит, хоть мы и не можем до конца его убирать из этого списка, тогда говори, есть ли кто-то еще, схожий по характеристике тому, что я сказал? Чуть погодя, Чимин отвечает: — Парень моей сестры. Ким Тэхён. Он адвокат. Юнги приподнимает бровь: — А вот это уже интересно. Давно он адвокатом работает? — Много лет, — пожимает плечами Пак. — И, насколько я знаю, все клиенты довольны его услугами. Юнги переводит взгляд куда-то перед собой, стуча пальцами одной руки по рулю, другой рукой все еще держа записку. — Никогда не замечал за ним интерес в свою сторону? Или, может, психические отклонения у него есть? — Не-ет, ты что! — хмурит брови Пак. — Он никогда ко мне не лез, если ты об этом. Он мою сестру очень любит, а со мной, как с младшим братом. Никаких намеков на романтику не было с его стороны ко мне. Да и, здоров он психически. — Ты уверен? — Уверен… — Звучит неуверенно. Пак поднимает взгляд на мужчину: — Я не знаю. Справки не видел. Не могу утверждать на все сто, но за много лет отношений с моей сестрой, она бы, как минимум, это заметила. Юнги шумно вздыхает. — Ага. Значит, я примерно понял, в какую сторону «копать». Сначала достану информацию на Чонгука, потом и на этого Тэхёна. Если увижу что-то подозрительное, я дам тебе знать. — А как долго будешь искать информацию? — Дай мне на это два дня. А пока сиди тише воды-ниже травы, понял меня? Из дома сестры не высовывайся, с Чонгуком пока не общайся. Как и с Тэхёном этим. — А как мне с Тэхёном не общаться? Он с сестрой живет… — Погоди. Ты будешь жить сейчас под одной крышей с ним? Чимин дергает ногой от нервов: — Ну да. Они же вместе живут, — повторяет. Мин задумывается на секунду: — Ладно, тогда старайся с ним мало контактировать, а если и разговариваешь — делай вид, что все хорошо, и никто ни под кого не копает, и никто никого не подозревает. Понял меня? Чимин молча кивает. Юнги заводит машину и они выдвигаются в сторону улицы, на которой живут Лия с Тэхёном. — Можно задать вопрос? — Валяй, — смотря в зеркало заднего вида, отвечает мужчина. — Почему ты мне так искренне помогаешь? — Чимина действительно давно интересовал этот вопрос. Юнги как-то грустно хмыкает, смотря перед собой на дорогу: — Много будешь знать — мало будешь спать. Больше в этот день Чимин вопросов Юнги не задавал…