Волчья пасть

      Это был отличный день.       Андрей Юрьевич прихрамывал, расхаживая по классу, пока они пытались выжечь что-нибудь на дощечках. Их учительница технологии, Мария Геннадьевна, заболела, замены не было, поэтому они все ютились в маленькой комнатке всем классом и выполняли одни задания. Лиза была в восторге, действительно что-то выжигала и что-то даже получалось — Лиля отчётливо видела волчью морду. Её бабочка отдалённо напоминала бабочку за счёт крыльев, но в основном это была какая-то мазня на дереве.              — Символ свободы и гордости, — задрала подбородок Лиза, — ауф.              — Серьёзно? — хмыкнула Лиля, сдерживая смех.              — Бабочка, может, красивая, а волк в цирке не выступает. — не переставала смешить её Лиза, и даже указательный палец подняла в воздух, после чего по тому её хлопнул трудовик. Да, Андрей Юрьевич преподавал им технологию, но полностью соответствовал образу типичного трудовика. Даже приходил на работу с бодуна, по законам жанра, и вечно вонял алкоголем.              — Андрющенко, опять ерундой занимаешься? — скривился он, взглянув через её плечо на дощечку, — Это что за тварюга? Волков малюешь?!              — Волки благородные звери, санитары леса, — замогильным тоном ответила та. Лиля всегда поражалась её умению хватать свои эмоции в кулак и сдерживать их в узде хладнокровно, почти что жутко. Лиза переключалась как по щелчку — только что смеялась, а сейчас сама серьёзность.              — Благородные! — выплюнул тот, хромая. По залу прокатился вздох, все уже тысячу раз слышали эти истории Андрея Юрьевича про нападение, которое произошло три года назад и из-за которого он всё ещё не мог ходить спокойно. — Это дикий зверь, который ничем не погнушается! Кровь чуют — и дерут, без остатка, хотят за раз сожрать всё и сразу. Вот! — он задрал штанину, обнажив огромный шрам во всю икру, — Я чудом жив остался. Лежал бы истуканом, как другие, убили бы, но нет. С этой тварью надо драться, надо атаковать! Запомните!              Лиля только глаза закатила, пытаясь разобраться, как ей жечь по дереву так, чтобы рисунок не выходил кривым и косым, её волновало только это. Вопли трудовика напрягали, но она смирилась — Андрей Юрьевич вечно нёс какую-то пьяную околесицу.              — Говорят, его местные бродяги покоцали, — прошептала ядовито Лиза, улыбаясь зубасто, — и хуй отгрызли.              — Фу, — скривилась Лиля, имевшая живую фантазию. Иногда Лиза роняла всякую гадкую чушь, чисто между делом, а Лиля потом полдня морочила себе голову, — Зачем тебе это знать? Зачем мне было это знать?              — Всестороннее развитие, — засмеялась та, пихая её в бок, — давай посмотрим, чё у тебя там. — и с этим забрала у неё выжигатель, орудуя тем, как ручкой.              Лиза спасла её на технологии, придав бабочке хотя бы приблизительные черты бабочки, а потом спасла ещё и на химии, напомнив нужную формулу. Лиза в принципе была хорошей школьной приятельницей, и Лиля бы хотела назвать её своей подругой, но бывало, что с Лизой ей было тяжко. Когда они имели разные мнения на что-то, и Лиля хотела отстоять своё, а Лиза воспринимала это как неуважение или даже конфликтность. Когда Лиля отказывала ей в чём-то, Лиза могла врать, что не обиделась, а затем пропадать, не отвечая на сообщения и игнорируя её в классе.              Как тогда, в январе, когда Лиза хотела сделать фотографии на фоне шхер, а Лиле было лень выходить в мороз. Они не общались три дня, и все три дня они сидели по одиночке, потому что больше друзей среди сверстников у них не было. Впрочем, Лиля склонялась к тому, что никто не был идеален, и прощала Лизе все её загоны.              Когда они шли на третий урок, подходя к кабинету, Лиля заранее почувствовала какую-то панику вокруг: их одноклассники толпились в коридоре, кого-то окружив, и бесновались, тряся кулаками в воздухе. Это была драка. Такого уже давно не было, Лиля тому свидетель, с самого сентября всё было мирно.              — Милена, гаси! Гаси её! — кричал громче всех Пашка Евсеев, подпрыгивая в воздухе.              Лиля посторонилась, отойдя к двери, и увидела, что на полу, под Миленой — их неназванной королевой класса, эдакой Реджиной Джордж, — лежала незнакомка. Короткие блондинистые волосы распластаны, сильные длинные ноги крепко упёрлись пятками в ламинат, руки стояли в блоке перед лицом. Милена била беспорядочно, неумело, тягала за локоны и хлестала по голове без разбора, даже будто бы безобидно. Она и драться-то не умела.              Буквально секунда — и вот Милена уже сама рухнула на пол, ударяясь затылком, и та, что крупнее, незнакомая Лиле совершенно, стала вдавливать ей пальцы в глаза. Чёртовы пальцы в глаза! Милена заверещала истошно, завозилась, зажмурившись, и тут блондинку оттащили назад. Сдунув чёлку с лица и вырвавшись из Пашкиной хватки, девушка поднялась на ноги, оглянувшись, как готовое напасть животное.              Лиля отметила, насколько высокой та была — выше всех стоявших вокруг, не было никого, кто был бы хотя бы вровень. Парни уступали на пару сантиметров, глядя затравленно. Лиля ей вообще до плеча не доставала.              Все были в шоке. Замерли и выходцы из других классов, и учителя. Милена лежала, воя в голос, как будто бы не била никого только что сама, настоящая жертва. И из всех людей, руку мутной незнакомке подала, конечно же, Лиза.              — Крутая татуха, — кивнула, ответив на рукопожатие, та, — я Мишель, кстати.              Лиза улыбнулась, и Лиля с неудовольствием отметила, что такой широкой улыбки на лице Лизы она не наблюдала ни разу за их общение.              — Лиза, — кивнула она, — а ты…              — Я сюда, — улыбнулась в ответ Мишель, — к вам.              И они продолжали держаться за руки, что не могло не напрягать. Лиля потупилась, отошла ещё дальше, отвернувшись и дожидаясь, когда уже придёт историк и им можно будет зайти и спокойно занять свои места в кабинете. Лиля бы села у окна, было бы тихо и спокойно, никто бы уже не махал кулаками. Фоном заревела навзрыд Милена, уверяя, что ничего не видит, однако, кровью она не истекала и даже слёз выдавить не была в силах. Лиля вздохнула вымученно.              — Гаджиева! Власова! — раздался грозный голос завуча, и Лиля, не имевшая к ситуации отношения, вздрогнула.              Гаджиева. Интересно. Лиля пригляделась — во внешности Мишель угадывалось что-то восточное, но яркий блонд и голубые глаза сбивали с толку. Линзы, что ли?              Мишель обернулась, взглянув на Ольгу Михайловну, словно та была бабушкой, торгующей чем-то на рынке, а не цербером директрисы — заинтересованно и расслабленно, сунув руки в карманы свободной юбки до колен. Стойка совсем мальчишечья, шея вытянута, рот приоткрыт. Так по-хулигански.              — Ко мне в кабинет обе, живо!              — Свидимся, — подмигнула Лизе Мишель, подхватывая свой рюкзак и лёгким бегом направляясь к завучу. За ней хромала, скуля, Милена.              — Ебать. — только и выдохнула Лиза, сжимая и разжимая ладонь, будто бы сохраняя на той чужое тепло. Лиля умилилась даже, хотя было непривычно видеть Лизу такой.              — Она Милке чуть глаза не выдавила. — напомнила Лиля учтиво.              — Хуй бы с ней, — провожая Мишель взглядом, отмахнулась Лиза. — Милка ебанашка.              Лиля и возразить не могла, им Милена никогда не нравилась — Лизу она травила за неправильный прикус и тату на шее, Лилю за разрез глаз и брата-алкоголика. Так что они сошлись на том, что она, вероятнее всего, нарвалась.              Мишель и Милена зашли в класс вдвоём минут через пятнадцать после начала урока. Историк мазнул по ним незаинтересованным взглядом, позволив Милене присесть, а Мишель попросил представиться, глядя в свой планшет. Та поводила языком по нижней губе, завела руки за спину, так и стоя в той же позе — расставив ноги на расстоянии, вытягивая широкую шею. С таким миловидным лицом, в девчачьей одежде, с красиво уложенными волосами Мишель всё равно не могла скрыть эту пацанячесть, которая сквозила, прорываясь в деталях.              — Гаджиева Мишель, семнадцать лет, вторая ходка, — раскачивалась, как маятник, она.              — Очень смешно, — проворчал Евгений Евгеньич, никогда не понимавший шуток, но ребята оценили, засмеявшись. Правда, когда Милена шикнула на них, все притихли снова. — займите свободное место, Мишель.              И свободное место по счастливой случайности было как раз за ними с Лизой. Сказать честно, никто не горел сидеть ни рядом, ни перед ними, потому что хоть Лиза и была очень умной, но ещё бывала жутко противной временами. Дотошной. Если видела, как кто-то что-то списывал, всегда громко на весь класс об этом говорила в шуточной форме, но привлекая к обманщикам внимание.              — Она короче мне говорит: «Гаджиева — значит, чурка», а я ей такая: «Добазаришься, будешь зубы собирать», а она мне: «Ну, покажи, покажи, чё можешь». Я ей такая: «На!», и она падает, и потом я, и мы такие катаемся. Ну и, чёто она мне фасад поцарапала нормально, я решила, всё, хорош, и втопила.              Лиля смотрела и осознавала, что половины рассказа не понимала, она редко общалась с местным контингентом и, ну… ребятами с района. Лиза тоже. Лиза вообще всегда потешалась над теми, передразнивала втихоря, кривлялась, обзывала таких обезьянами и быдлом. Но Мишель она слушала так, словно та говорила стихами Есенина и при этом играла на ангельской арфе.              — Ты наклепала ей нормально, — кивнула Лиза, и Лиля ошалевше глянула на неё. Наклепала? — Чего? — смутилась Лиза, пойманная на смене лексикона.              — Ничего. — буркнула Лиля. Позерша, блин.              Мишель вдруг посмотрела на неё, склонив голову набок забавно и смутив ещё и Лилю, и улыбнулась:              — А тебя зовут…              — Лилия. — представилась она скромно. Не было особого желания дружить с Мишель; вообще, скорее всего, раз Лиза так влюблённо пялилась на ту, вскоре они будут дружить отдельно от Лили.              — Пойдём в «Космету» после уроков, — предложила Мишель внезапно, — я видела тут рядом, там можно пробниками обмазываться, открылся недавно.              — Пойдём, — без промедления согласилась Лиза, повернувшись и уставившись на Лилю в ожидании.              У Лили не было желания идти, но и отлегло немного от сердца. Ладно, по крайней мере, сейчас они не собирались дружить отдельно. Мишель смотрела на них обеих, говорила с ними обеими. И вроде бы не была злой.              — Пойдём. — кивнула Лиля.              После русского языка, воодушевлённые новым знакомством, они направились к автобусной остановке. Мишель будто бы вносила даже в их с Лизой общение новые краски, за ней было интересно наблюдать, её было интересно слушать. Жизнь в ней била ключом. Лиза цвела и цвела рядом.              Сидя втроём на задних сидениях удачно полупустого автобуса, они болтали, жевали одну пачку чипсов, будучи ужасно голодными, и хохотали из-за ерунды. Например, из-за смешной пародии Мишель на Милену.              — Я не чувствую глаз! — шлёпнулась в шуточный обморок она, — А! — дёрнулась в конвульсии Мишель, изображая судороги Милены, — Не вижу ничего! У меня кровь!              Мишель была очаровательна в своей жестокости, если можно было так сказать. Лиле вроде и было по-человечески жаль Милену, а вроде и хороший человек себя, как Милена, не повёл бы. Пойдя на сделку с совестью, Лиля посмеялась. Чего не смеяться, если смешно?              В автобус быстро набивался народ. Им нужно было выходить уже на следующей, поэтому они поднялись с диванчика, пройдя к дверям, и Лиля, идя позади всех, вдруг почувствовала, как её шлёпнули по ляжке. Ровно по месту, до которого свисала на ней школьная юбка. Она испуганно обернулась, столкнувшись взглядом с чьей-то нетрезвой рожей, и отступила, придавив Лизе кроссовок.              — Ты чего? — обернулась раздражённо та, но, верно оценив ситуацию, чуть наклонилась, кивая пьяному мужчине, — Чё надо?              — Не обессудь, — протянул тот мерзко, и Лиля, присмотревшись, узнала в нем одного из собутыльников Артура. Игнат, кажется. Артур собирал вокруг себя разных придурков, сколько Лиля помнила. — Дядя Ренат я, помнишь? Ты же девочка Арчи, а? Какая выросла. А он прячет! Я думаю, вот чё прячет. Слушай… — он снова потянулся к оцепеневшей Лиле, и Лиза со всей дури шлёпнула его по ладони, отталкивая.              — Нахуй иди, биомусор. — окрысилась Лиза, и от неё разило отвращением, когда она, схватив Лилю поперёк груди одной рукой, потащила ту вглубь толпы, к дверям, где уже стояла Мишель, — Фу, ненавижу этих полубомжей.              — Я тоже, — выпуталась из её объятий Лиля, взявшись за поручень опечаленно. Хорошо, что Лиза никогда не видела Артура, кроме как на фотографиях в инстаграме. Эта мысль была так неприятна, но правдива, что Лиле хотелось плакать. Артур почти ничем не отличался от своего круга общения.              Настроение спас их пункт назначения. «Космета» открылась в единственном торговом центре Питкяранты относительно недавно, и всё там было такое новенькое и вылощенное, что было страшно трогать. Лиля храбрилась и трогала, перетрогала все пробники, накрасив глаза пальцами и себе, и Мишель, и даже сопротивлявшейся слегка Лизе. Они побродили, побрызгались друг в друга духами, Мишель взяла себе блеск для губ, а Лиля, прямо перед выходом из бутика, подкрасила слегка губы, так же пальцем набрав помаду.              — Ты никогда не красилась? — всё удивлялась Мишель.              — Она даже тушью не пользуется, — подтвердила Лиля, журя Лизу, — хотя ей так хорошо!              — Точно! Да ты же сексуалка, Лиз, — возмутилась искренне Мишель, — Тигрица!              — Ты меня смущаешь, — покраснела, улыбаясь глупо, Лиза, — вы обе.              А потом они снова шли втроём, но уже в разные стороны — Мишель жила неподалеку от торгового центра, а Лиля и Лиза были практически соседями по домам, их окна смотрели друг на друга. Идя рядом с Лизой, Лиля не могла подобрать слов. Ей хотелось спросить про Мишель, потому что ей казалось, что… Лиза будто влюбилась в ту. Но и подтверждения этому веского не было, Лиза никогда не проявляла интереса к девушкам, а за её влюблённость в учительницу она её прилюдно высмеяла.              Поэтому Лиля побаивалась.              Всё было так гладко, в основном. Мишель казалась безумно интересной и простой, рядом с ней и Лиза, и Лиля чувствовали себя комфортно, и пусть та перешла в середине года, этот год явно обещал быть интересным из-за таких изменений.              Они уже подходили к знакомому району, когда сзади раздался свист. И не успела Лиля обернуться, как Лиза схватила её за запястье жёстко и больно, и потащила, рванув с места. Она буквально волокла Лилю за собой, а Лиля, не успевая за ней, спотыкалась и бежала изо всех сил, даже не зная, от чего. За спиной всё ещё что-то кричали, пьяно и жутко, и до Лили запоздало дошло — это был Ренат. И ещё пара алкашей. И Лиля будто бы чувствовала их топот ног позади, чувствовала, как их руки рассекали воздух, пытаясь её поймать.              Они забежали в подъезд и, не останавливаясь ни на секунду, чуть было не вырвали дверь с корнем, ввалившись внутрь. Лиза толкнула Лилю в коридор, зайдя следом на дрожащих ногах, и задвинула щеколду. Лиля поползла по полу, привалившись к стене — лёгкие горели, конечностей она не чувствовала, и слёзы бежали по лицу. У неё был шок.              Лиза опустилась рядом, согнув колени и опустив на те трясущиеся руки.              — А чё за кипиш? — выглянул из гостиной Артур. На шее эта тупая бандитская цепь, во рту сигарета. Слава богу, что хоть трезвый, — Ты чё ревёшь? — напрягся он, и взгляд его метнулся к Лизе, — Чё такое?              — Фанфури доебались, — огрызнулась Лиза. Она всегда показывала зубы, ничего не боялась, и Лиля искренне уважала её за это. Она до сих пор и двух слов связать не могла, скатываясь в истерику, — Друзья твои, говорят. Облапали её с ног до головы. — солгала зачем-то она. И Лиля не смогла возразить, язык не слушался, можно было только плакать.              Занавес. Артур, вскинув брови, наклонился вперёд, и сразу сделался шире, злее, серьёзнее. Лиля ненавидела это. Это напоминало ей всех его пьющих быдло-дружков, а Артур… Мало отличался, но был другим. Он был её братом. Он был хорошим.              — Чё, блять? — выдохнул он с дымом и, затушив сигарету о деревянный стол, прошёл в коридор.              В подъезде послышался пьяный гогот, шаги, поскребывание в дверь. Артур бросился к той, отпирая, и Лиля снова отползла, всхлипнув испуганно. Драка кончилась, не начавшись — Артур ударил того самого, из автобуса, с кулака в лицо, и Ренат рухнул мордой в пол, не двинувшись. Остальные, увидев это, побежали вон, толкаясь и падая по пути. Артур, казалось, не мог успокоиться, агрессия в нём кипела, и Лиля в откровенном ужасе смотрела, как он бьёт неподвижное тело ногами, попадая то в живот, то в грудь, то в лицо. Кровь брызнула на лестничную клетку. Лиля заревела, уткнувшись Лизе в плечо.              А потом Артур вот так, без объяснений и прощаний, накинув на себя рубашку, в одних джинсах и потасканных кедах вышел из квартиры, прихватив с собой тело за шкирку. Будто бы был зол и на Лилю тоже и видеть её не хотел.              Лиля не могла успокоиться. Её колотило в приступе паники, она непослушными руками набирала Артуру снова и снова, но тот не брал телефон, и ей было так страшно, что нельзя подобрать слов. Ей казалось, его сегодня ночью убьют или посадят за то, что он убьёт кого-то. И оба варианта её пугали.              Лиза была рядом. Лиза принесла ей воды, будучи в таком же нестабильном состоянии, а Лиля даже выговорить слов благодарности не могла, из горла вырывалось только нытьё. Ближе к ночи, к девяти часам, Лизе позвонила мама. И зная про строгость той, Лиля поняла, что скоро им придётся попрощаться, а потому обняла Лизу порывисто.              — Спасибо. — выдавила она жалко. Лиза вздохнула, обняла её в ответ, похлопав по спине, и они бы так и просидели, внезапно близкие.              Лиля не считала Лизу подругой. Она считала, что Лиза относится к ней так же. Но Лиза дважды сегодня заступилась за неё, дважды ей помогла, и даже осмелилась сказать Артуру правду, когда Лиля бы скрыла это, сожрав свои переживания и боль. Кем, если не подругой, была ей Лиза теперь?              Стук в дверь был долгожданной неожиданностью. Сердце замерло, тело по инерции двинулось вперёд, и Лиля метнулась в коридор, отпирая дверь трясущимися руками. Её обдало чужим перегаром, и Лиля отступила, с боязнью отметив шалый взгляд и неприятную улыбку на красивом лице.              — Где Артур? — тихо, робко спросила она. Слёзы снова полились из глаз.              — Трахается, — фыркнула Кристина, пройдя в дом в обуви и оставив дверь открытой. Лиля на негнущихся ногах подошла и заперла ту снова, рискуя зарыдать в голос от паники, — Ночует у Людки, бывшей его. Знаешь Людку?              — Знаю, — кивнула Лиля, обняв себя ладонями в попытке успокоиться. Ладно. Хотя бы живой. Скорее всего, пьяный и злой, но хотя бы живой и пригретый. — А ты…              — А я к девочке своей пришла, — усмехнулась Кристина, пошатнувшись. Она приблизилась, от неё снова пахнуло алкоголем, и Лиля отвернулась, не удержав маску спокойствия. Кристина заметила, не спустила этого, нахмурилась грозно, — А ты чё ебало кривишь? Арчи нет, а я есть, ты не рада, что ли?              — Я просто… — попыталась объясниться она, но Кристина нависала над ней жуткой тенью, и Лиля чувствовала себя маленькой и нелепой, особенно когда та злилась так, что желваки шли по лицу.              — Я говорю, ебало попроще сделай, блять, пока я тебе его не поправила, — рявкнула Кристина, и в ней явно говорило опьянение, она сама бы навряд ли позволила себе такой тон. Но это происходило, и Лиля была с ней наедине. — Улыбайся, бля, Ляля, улыбайся, нахуй, — встряхнула её Кристина, взяв за лицо пятернёй и зажав до боли щёки, — как надо встречать мамочку, не учили?              — Что ты несёшь вообще? — возмутилась Лиля, отталкивая чужую руку, и тут Кристина резко занесла ладонь в воздух. Увидев это, Лиля инстинктивно отшатнулась от неё, округлив глаза в ужасе.              — Чё?! — прикрикнула Кристина, но так и не ударила, только запугивала, — Следи за языком, сука, или ты не вкуриваешь, с кем базаришь? Я тебя отъебу и выебу нахуй, по струнке ходить будешь, блять, — обещала она, и её голос плыл, и это было так сюрреалистично. Лиля наблюдала за этим со стороны, видела, как Кристина била других, как она кричала, переворачивала столы и разбивала бутылки о головы. Но никогда не была объектом агрессии.              Лиза появилась в коридоре не вовремя. Она вышла из гостиной, надевая попутно куртку, и когда Кристина её увидела, в ней что-то перемкнуло, судя по всему. Стало душно, страшно и плохо. Лиза смотрела на неё непонимающе, и стало понятно, что она всё это время внимательно их слушала, но так ни до чего и не догадалась.              — Мне это… домой пора. — сказала она неловко.              И Лиза была счастливицей, не иначе, потому что чудом увернулась от летевшего в неё кулака. Тот пробил стекло в двери гостиной, пройдя насквозь, осколки посыпались на пол и впились в бывалую руку. Кристина даже не заметила, не отряхнулась, выпрямилась и снова двинулась на опешившую в край Лизу. А Лиля, как в самом настоящем кошмаре, вросла ногами в пол, и смогла только закричать:              — Уходи! — и Лиза, бросившись вперёд мимо Кристины и кое-как вдев ноги в кроссовки, вылетела в подъезд пулей. Колени ослабели, и Лиля прижалась к стене, не в силах выстоять.              — Она чё тут делала? — не успокаивалась Кристина. По её руке стекала кровь крупными каплями, глаза были бешеные, грудь ходила ходуном. Лиля хотела сползти вниз и сжаться, и пропасть, лишь бы не видеть всего этого. — Просто одноклассница, блять? Ты пиздаболка, сука. Как тебе верить? Меня слушай, бля! На меня смотри нахуй!              Губы задрожали, конечности затряслись, и Лиля наконец осела, накрыв голову руками. Кристина протянула разъярённо:              — Бля-я, сразу хуёво, да? — она с размаху вдарила по двери ногой, сорвав ту с нижних петель, и дверь опасно покачнулась вбок. Лиля вздрогнула, собираясь с силами. Надо было ответить, только неясно было, что именно. Ей нельзя было агрессировать в ответ, ей никак нельзя было даже выгонять Кристину, а физически она ей уступала намного. Так что же ей делать? — Чё ты сопли жуёшь, овца, на вопросы отвечай!              — Прости меня, — заревела Лиля, не зная, за что извинялась.              Кристина над ней выдохнула что-то сквозь зубы, неразборчиво и неважно, прошлась твёрдой подошвой по стеклу на полу, захрустев тем, и подошла, присев рядом с ней на корточки. Рука зарылась в волосы, и Лиля на мгновение перепугалась, что сейчас она сожмётся и потащит её лицом по тому же стеклу. Кристина мягко погладила её пальцами по голове, массируя кожу. Лиля не расслаблялась, ожидая удара или крика.              — Ляля. — позвала её устало Кристина, и даже голос был совершенно другой — спокойный и замученный. Ни капли ярости.              — Да? — несмело подняла взгляд Лиля, затаив дыхание.              — Я за тебя убить, бля, готова, — поклялась Кристина, глядя ей прямо в глаза, и Лиля отчего-то верила, как дурочка. — Арчи пришёл, всё рассказал, и я понеслась уродам почки отбивать, понимаешь? Сходу. Без выяснений, без б. А ты тут с этой, сука, шмарой, хотя сказала, что не общаетесь. И блять, ты смотришь на меня, как на мусор какой-то. Даже щас, — добавила с обидой Кристина, и Лилю охватил стыд. Правда? Она даже не подозревала, что заставляет Кристину так себя чувствовать, — понимаешь? Я это не со зла. Я бы не… Я бы не ударила тебя. Не смотри ты так.              И почему-то, когда Кристина говорила с ней так вкрадчиво, искренне, Лиле становилось совестно за своё поведение. Она ведь действительно встретила Кристину нелучшим образом, ситуация с Лизой выглядела двусмысленно, а Кристина была пьяна. Это всё сглаживало острые углы, делало всё неважным, а главным было то, что Кристина ей всё объяснила.              — Лялечка, — позвала мягко Кристина, поманив к себе пальцем, и Лиля придвинулась осторожно, заглядывая той в лицо. Кристина казалась усмирённой, — не провоцируй меня так, а? Я не хочу ссориться.              — Хорошо. — согласилась Лиля, и ей хотелось попросить о встречной услуге, хотелось попросить не распускать рук и не повышать тон, но, глядя в глаза Кристины, это было тяжело. И бессмысленно — та была пьяна. Лиля скажет ей это в другой раз, когда Кристина будет трезвой, обязательно!              А Кристина обязательно её поймёт. В конце концов, это был отличный день.