11.06
Лиля проснулась с головной болью, телефон ударил ярким светом в глаза, и она с усилием разглядела время — два часа дня. Проснулась с тяжестью во всём теле, плотно укрытая одеялом, абсолютно голая под тем, и моментально покрылась мурашками от нахлынувших воспоминаний. Лиля завернулась в покрывало, подхватила своё платье, валявшееся у входа в спальню, натянув то, обрадовавшись тому, что оно высохло за ночь. Пыталась найти трусы, заглянула под кровать, за комод, на цыпочках обежала всю комнату в поисках, но не нашла и забила. Лиля выглянула осторожно в коридор, услышала шкварчание масла, почувствовала запах яичницы, и желудок предательски заурчал. Кристина не заметила, видимо, занятая готовкой. Ого, она готовила ей завтрак — сюрреалистично. Обычно у плиты суетилась Лиля, вообще каждое их совместное утро, а тут взыграло либо чувство вины за содеянное, либо банальное желание сгладить всё вновь. Да и всё равно. Никакой завтрак ничего не изменит, даже глазунья, даже самая вкусная глазунья в мире. Лиля боязливо проскользнула дальше, в прихожую, вдела ноги в сандали, оттянув ремешок-резинку как можно тише, и готова была уже выскочить за дверь. Но Кристина будто почувствовала на каком-то внутреннем, примитивном уровне, что что-то происходит, и спешно, даже не выключив газ, вышла к ней, преодолевая расстояние в считанные секунды. Широкими шагами, рассерженная и озадаченная, будто спрашивала всем своим видом — что случилось? Что уже успело случиться? Будто не знала. — Ты куда? — сдержанно, стоит отдать ей должное, спросила Кристина. Лиля на это лишь плечами пожала, прикусила губу, но не нашла, что ответить, а потому просто двинулась к выходу. — Стой, мля! — схватила её за руку та, вглядываясь в её лицо вымученно, — Да чё я, блять, сделала не так снова… Лиля, чё тебе не нравится? Лиля стояла, опустив голову, уже одетая и обутая, с телефоном в зажатой ладони и с крепкой хваткой на другом запястье, и думала — разве могла Кристина не понимать? Разве это вообще возможно, видеть случившееся как-то иначе, чем насилием в худшем его проявлении? Кристина не наказывала её тогда, не злилась на неё, она просто её заставила. Принудила. — Ты меня изнасиловала. — тихо пробормотала Лиля, и это было первым, что она сказала с утра — и пересохшее горло тут же охватил кашель, и вкус собственной слюны от выпитого вчера казался мерзким. — Ты ёбнулась, чёли? — оттолкнула её руку Кристина, опешив. Нахмурилась, подступила, заглядывая ей в глаза усиленно, и, встретившись с убитым взглядом Лили, отшатнулась. — Я? Да чтобы я… Мы любовью, блять, занимались, ты меня под чё подписываешь щас? Ты не одупляешь, чё ты несёшь вообще. Ляля, ты, блять… — Я не хотела, я же просила тебя, — не выдержала давления она, повернувшись к той лицом. Голос охрип, приходилось разговаривать тихо, но, казалось, что для Кристины её слова были равны грому среди ясного неба, который бил по ушным перепонкам. Настолько потерянной и… ужаснувшейся она выглядела. — Кристина, я просила, я говорила, что мне больно. Ты помнишь? — Неправда. — скривилась та, и Лиля обречённо отвела взор. — Ты кончила. — силясь ей это доказать, с чувством процедила Кристина, и это была истина в последней инстанции для неё. Что-то, что оберегало её психику от погружения в себя, от понимания, что она вовсе не хороший человек, а даже наоборот. — О чём, сука, разговор, если ты подо мной кончила? — Я под тобой плакала. — заметила неутешительно Лиля, и Кристина замерла, раскрыв рот в немом шоке. Она правда была удивлена, надо же, правда не считала себя насильницей. Несмотря на всё, что произошло? Несмотря на предыдущий случай, тогда, дома у Лили, когда она ворвалась в квартиру и загнала её в угол, как животное на охоте. Невероятно. Как же, наверное, здорово в её шкуре — ни за что никогда не брать ответственность. Казалось, для Кристины её слова взаправду были неприятными новостями. Казалось, её слова обижали и оскорбляли Кристину, сбивали с толку, были несуразицей. Однако она осознавала, медленно, но верно, что именно было неправильным — её глаза заслезились, кожа пошла красными пятнами, дыхание сбилось, а руки задрожали, и в конце концов, Кристина отступила. Она не смогла ей ничего ответить, лишь ушла вглубь квартиры, дав молчаливое позволение на побег. Медленно, но верно, к Кристине приходило осознание того, что она — плохой человек.***
Результаты экзаменов пришли семнадцатого числа, точнее, Лиля решилась зайти и посмотреть всё сразу лишь семнадцатого — тогда на сайте выставили полный список. Максимальный балл по литературе, пятьдесят баллов по русскому и английскому, тридцать девять баллов по географии и… проходной, в шаге от пропасти, по математике. Это её слегка разочаровало, хотя она и не надеялась на высший результат — в любом случае, она проходила в выбранный ими с Лизой ВУЗ, чего было достаточно. Лиля собиралась уехать и оставить весь пережитый ужас тут, в Питкяранте, чтобы начать новую жизнь в Питере. Без слёз, насилия и страха за свою жизнь. План — шик, надёжный, как швейцарские часы. Туда же впишутся сеансы у психолога, наверное, потому что одна Лиля из нынешнего состояния не вынырнет точно. Она чувствовала себя грязной. Использованной и обманутой, а ещё виноватой в этом, потому что она пришла туда, в логово к зверю, и села с этим зверем за стол, чтобы испить яда. Кого ей винить? Кроме себя. Но время шло, и так, по прошествию недели с проишествия, повторимся, целой недели полного покоя без каких-либо триггеров, Лиля понемногу привела себя в порядок. Синяки сошли, чувство стыда утихло. Она не валялась в кровати бесхозным грузом в приступах жалости, она старалась общаться, гулять, она была милой с Людой. Спрашивала, как они назовут сына или дочь, кого бы они хотели больше, хотя Люда теперь её бесила, и всё-таки — Лиля пыталась войти в прежний ритм. Замечала за собой, что чаще хотела огрызаться, что её тянуло разругаться со всеми в пух и прах, что тянуло хлопнуть дверью и уйти, а ещё лучше — запустить чем-то в Артура, когда он вёл себя, как придурок. Наорать, толкнуть, ударить. И это её пугало. Это была не она. Лиля могла быть вредной, но она не была агрессивной, и этот отпечаток прошлых — прошлых же? — отношений на ней цвёл и ныл не хуже свежих синяков. Нет, она не была такой и не будет, её суть отличалась от Кристины на сто восемьдесят градусов, и поэтому они, наверное, и притянулись друг к другу. Как бы ни была сильна её травма, Лиля не позволит себе срывать злобу на других. Это было бы… неосознанно. — Власова на следующей неделе тусовку устраивает, вы в курсе? — поинтересовалась Мишель, закинув руки за голову и разъезжая на велосипеде свободно. Лиля, глянув на неё, вцепилась в свой руль крепче. — Типа, выпускной, а то нам аттестатики вручат и всё, гуляйте. А там будут все-е, понимаете, все-е! Даже с параллели челики. — А где она её устраивает, в своей однушке, которую с мамкой делит? — фыркнула Лиза, лениво крутя колеса. — Нет, у неё какой-то мужик взрослый, типа, мутит дела, при шекелях. Ну, он и организует хату, так девки поговаривают. — Откуда ты это всё знаешь? — удивилась ей Лиля. — Чикиниться надо уметь! — хохотнула та, улыбаясь широко, и резко прибавила скорость, взявшись за руль и обогнав их с весёлым криком. Стояла приятная летняя погода, солнце спряталось за облаками и дул лёгкий ветерок. В теле ощущалась раскованность, такая долгожданная и приятная, и даже голова не болела от тяжёлых мыслей. Сейчас они были просто семнадцатилетними подростками, катающимися в практически безлюдном парке, где от силы была парочка зевак, с прекрасным чувством свободы. Лиля уже ощущала эту свободу. Ей ничего не угрожало, её ничто не удерживало, в ней наконец появилась справедливая злость, которая подталкивала её вперёд. В июле она подаст документы и её обязательно примут, в особенности со льготами по потере обоих родителей, которые ей полагались — ей гарантирован был бюджет. А там настоящий универ, новые знакомства, новая жизнь… Без Кристины.***
22.06
Им взаправду просто всучили аттестаты под музыку из грохочущих колонок в актовом зале, а тот, к слову, был украшен лентой с надписью “Выпускники” и закрашенными в конце цифрами, поверх которых была нарисована двадцатка. В духе пгт, что уж там, они большего и не ждали. Их поздравляли с успешным завершением учебного года директор и завуч, Лаура Альбертовна плакала, утирая слёзы платочком, а на креслах напротив сцены, где их выставили в ряд, сидели родители. Точнее, родители были у всех, кроме них с Геной — к нему пришла Татьяна Викторовна, а к Лиле Артур, который то и дело неуместно громко хлопал и радовался, из-за чего все на него недовольно поглядывали. Но ему было плевать, да и Лиле, собственно, тоже. Он ей гордился. Весь светился от гордости. Домой они поехали после того, как заехали в кондитерскую, за праздничным тортиком. Артур был в прекрасном настроении, такой счастливый за неё и её успех, что это счастье отражалось у него на лице отчётливо. Он всю дорогу то хвалил её, то жаловался на мать Лизы, которая брезгливо отказалась от его предложения их подвезти. — Змея старая, не, Лиля, ты её видела? “Откажусь, но благодарю вас”! И скорчилась вся чуть ли не буквой Г, мля, будто я ей перепих предлагаю. — А когда перепих предлагаешь, они так корчатся? — фыркнула Лиля от абсурда. — Ты не умничай! — загоготал он, толкнув её в плечо слегка, а затем снова растаял. — Хотя, умничай, хули, умная же! Не, посмотри на аттестат этот, посмотри! Бля, была б родня, охуели бы все разом… Дома Лиля накрыла на стол, достала все сладости и разложила по вазочкам, заварила свежий чай и нарезала торт, уже заразившись праздным настроением Артура, когда он вдруг спросил: — Чё, давай Крис наберу? Лиля, наливая чай в кружку, дёрнулась, пролив тот и ошпарив себе руку. Матерясь про себя, она оставила всё на столе, взяла тряпочку и осторожно убрала всё, попытавшись совладать с собой. Он только предлагал, он не звал никого, никто не собирался приезжать, выбивать дверь и лезть к ней под юбку. Никого тут, кроме них, не было, и бояться ей было нечего. Вдох, выдох. — Зачем? — Ну, как “зачем”? Друг семьи, как никак. Да и переживала она за тебя тоже, сегодня вот писала, спрашивала, как ты, как твои экзамены… — Не надо её приглашать. — насупилась Лиля, но под его непонимающим, настороженным взглядом вынужденно смягчилась. Проблемы им обеим не нужны были. — Это для семьи. Кристина, она… не семья. — Да у неё кроме нас и семьи-то нет, Лилёк, ну чё ты такая? Вы же подружки. — Какая она мне к чёрту подружка, ей тридцать лет. — ощетинилась Лиля моментально, вновь хватая чайник. — С чего ты взял это? — Так если не подружки, чё ты в колымагу её села тогда, когда из дома убежала? — спросил, нахмурившись, он, и Лиля опешила. Видел. Наверное, приглядывал за ней из окна и видел, как она садилась к Кристине в машину. Блять. — Скрываешь чё, может? А? — Например? — наливая им чай, прятала взгляд Лиля. Неужели он понял? Он знал? Бред, разве была бы у него такая спокойная реакция, знай он что-либо, да хоть часть того, что было между ними с Кристиной? Нет. Или она плохо знала своего брата. — То, что вы рассорились какого-то хуя! — хлопнул по столу Артур возмущённо, и Лиля выдохнула с облегчением. Конечно, он даже не подозревал. У него и близко не было догадок. — Думаешь, я не вижу, что она убитая ходит всю неделю и ты такая же? — Ты настроение мне портишь. — заметила спокойно Лиля, и Артур, вздохнув горестно, отстал. Умел оставлять в покое, в этом был его значительный плюс и самый главный минус. Они попили чай, закусив тортиком, и Артур в последний раз, как тост, высказал ей, как гордится ей. — Ты, Лиля, единственное хорошее в нашей семье. — сказал он с чувством, серьёзно заглядывая ей в глаза, и Лиля смутилась, глядя на него в ответ удивлённо. — Ты — единственное хорошее во всём этом городе. Не сомневайся в себе. — Спасибо. — покраснела она густо, спрятавшись за глотком из большой кружки. Артур так же засмущался, откашлялся, запихнув в рот огромный кусок торта, и принялся тот пережёвывать, дуя смешно щёки. — Ну ты и свинтус. — рассмеялась Лиля, толкнув того шутливо. День был… ненапряжённым. Зайдя в свою комнату и бросив аттестат на кровать, в ворох неразобранной одежды, Лиля рухнула рядом и уткнулась в телефон. Зашла на сайт выбранного ещё в начале года университета, любуясь тем и уже представляя, как они с Лизой будут делить одну комнату на двоих и разделять обязанности. Ведь это же, наверное, здорово. Какой бы Лиза ни была ворчуньей, жить с подругой детства — мечта всех девчонок, разве нет? Вечером они созвонились. Лиля не была уверена насчёт вечеринки у Власовой, по очевидным причинам ей это казалось чем-то жутким. Тусовка века, на которой позалетает половина их класса и ещё и параллель — сомнительное удовольствие. Но что ещё им делать? Это было, пока что, самым значительным событием месяца. — Ты пойдёшь? — А ты хочешь? — вопросом на вопрос ответила Лиля. — Я не хочу пускать туда Мишель одну, — признала рассеянно Лиза, — это как-то неправильно. — Почему? Она же умеет, как она говорит… “чикиниться”. — Да, но всё-таки она такой… ребёнок с шилом в пятой точке. — Лиз, — позвала её Лиля насмешливо. — ты тоже. — О, заткнись, знаешь, не я ли тебя нянчила? — огрызнулась моментально Лиза, кажется, смущаясь. — Встретимся у твоего падика через час. — Значит, мы идём. — поняла Лиля, усмехаясь. — Ты такая решительная, у меня аж мурашки. — Что ты “мы” да “мы”, как женатики уже! Давай! — сорвалась Лиза, сбросив звонок, и Лилю пробрало на смех. Она была такой очаровательной в свои редкие уязвимые моменты. Сборы заняли час. Лиля не стала крутить волосы, как обычно, иначе это заняло бы два, не меньше. Вместо этого она помыла голову и высушилась феном, а после этого села краситься, и вот так, за пять минут до выхода, успела закрепить отросшие волосы крабиком и нацепить на себя струящееся платье на бретельках, такое шёлковое, летнее, нежно-персиковое. Она попрощалась с Артуром, выкрикнув, куда собирается, перекинула ему адрес на всякий случай, чтобы не переживал. Когда Лиля спустилась, Лиза уже ждала её внизу, поглядывая на часы из вредности — точно ждала момент, чтобы уличить в опоздании, но не смогла. — Ты чё, на вечер в стиле Гэтсби собралась? — оглядела её скептически Лиза. — А тебе спортивки от деда достались, ты щегольнуть решила? — уколола её в ответ Лиля, на пробу, и в тревоге поджалась, прикусив губу. Но Лиза в самом деле надела очередной спортивный костюм, не вложив ни капли усилий в свой вид, будто вышла в магазин за углом. Поэтому они друг друга и не понимали. Лиля была слишком вычурной, а Лиза не старалась вовсе. Она, взирая на Лилю со своей высоты, вскинула бровь. — Это на тебя наряд сучки так действует или ты успела прибухнуть для смелости? — Лиза щёлкнула её по лбу, развернувшись с засунутыми в карманы руками. — Смотри, поспевай за моим шагом со своими ножками таксы, а то я не оглядываюсь. — Ого, ты так галантна. — съязвила Лиля, в самом деле догоняя её. — Я тебя, вроде, не трахаю, чтобы быть галантной. — Обязательно быть гадкой? — вздохнула она, не выдержав напора токсичности. В этом Лиля всё же уступала Лизе сильно. — Обязательно. Вскоре они уже обсуждали свои ожидания от вечеринки, и Лиза расписала в красках худшую сельскую дискотеку в мире, от чего Лиля только загонялась всё больше. К счастью, Лиза оказалась неправа. Адрес им скинула Мишель, и они дошли до нужного дома — довольно большого, с чистым хорошим двориком — за пятнадцать минут. Во дворе уже тусовалась пара знакомых лиц: Евсеев во всю залипал на Будилову, которая потягивала пиво из пластикового стакана, а Власова сидела на коленях у какого-то рыжего неизвестного им мужика. Такого… и правда в возрасте, пьяненького и смешного — он щурился, корчился, кривлялся. У него были длинные, до плеч морковные волосы, разного размера глаза и гадкие усики. И несмотря на то, что он веселил всех вокруг, Лиля зацепилась за одну мысль. Ему лет тридцать. Это разве не дико?.. — Никого не напоминает? — поддела её Лиза. — Он даже поприятнее твоей зечки будет. Прикинь, как стрёмно, если вот это чувырло и то приятнее? — Пиздец. — резюмировала Лиля. — А вы чё тухлые такие? — подлетела к ним Мишель, развеяв накалившуюся обстановку. — Пойдёмте пить, я вас с такой чикулей познакомлю, офигеете! — и повела их за собой в дом. Они не офигели. Лиза знала Чикину — та, по словам Лизы, воровала у неё обед в начальных классах. При чём, опять же по словам Лизы, только M&M`s. Кто, бля, ворует только M&M`s? Видимо, Юлька Чикина. Но это было давно, напоминать об этом было как-то странно для Лизы, поэтому она просто пожала той руку, а Юля, будучи, видимо, такой же гиперактивной юлой, как и Мишель, тут же переключилась на Лилю. — А ты чё, куда после школы? — В Питер. — скромно улыбнулась Лиля. — Да ладно? С Лизкой чтоль? — вылупилась та, потягивая пиво через трубочку. — Слушай, а вот правду говорят, что вы это… Ну, того. — Чего? — уточнила она. — Ну, мутите. — Кто с кем? Не понимаю. — растерялась пуще прежнего Лиля, но до неё быстро дошло, и, наблюдая за тем, как стыд охватывает Юлю, начиная с её щёк, она поспешила объясниться. — Нет, нет, конечно! Мы дружим. — Я знаю таких подруг. — заулыбалась глупо Юля, и тут покраснела уже Лиля. — Я имею в виду, типа… — она вдруг пробежалась языком по губам, — я не осуждаю. Но если нет, то круто. Это круто, что нет. Пиво будешь, кстати? — оживилась вновь Юля и потащила её за руку прочь от Лизы, лениво разговаривающей о чём-то с Мишель. Юля подвела её к столу с закусками в виде бутербродов и чипсов, где основное место заполнял собой алкоголь и одноразовая посуда. Наполовину грязная. Юля отрыла для неё чистый стакан, всучила ей и плеснула туда пива из баклашки, и то зашипело. Затем, она радостно чокнулась с ней, залпом осушив свой стаканчик и выкинув в сторону соломинку, совершенно дикарски. — Слышишь, ты же Лиля, да? Слушай, ну, я тебя увидела когда, подумала, не может быть, ты в шаражке нашей ваще другая ходила-бродила за Лизком, а тут такая цаца!.. — протянула Юля, наклонившись к ней и сгорбившись, вся наизнанку и при этом… простая. По-пацанячьи забавная, боевая, резкая. Не как Мишель, вовсе нет, в Мишель присутствовал лёгкий флёр стереотипной женственности, а Чикина бы слилась с толпой дворовых ребят при желании. — Лиль, ты пей, — подтолкнула она её, и Лиля сделала пару глотков, когда Юля подогнала её пуще прежнего, — ну, за знакомство же, Лиля! — и тогда она постаралась выпить всё. И к сожалению, это не было сложно — ей понравилось. Пиво не горчило, не сжигало горло, оно было приятным, мягким, на фоне водки даже казалось вкусным. — Красотка! — похвалила с гоготом Юля, хлопнув её по плечу. Лиля принялась рассматривать её внимательно, пока Юля подливала им ещё пива, и даже музыку, орущую на фоне, не разбирала. Юля была веснушчатой, светленькой, большеглазой и короткостриженной. Возможно даже бритой под ноль, потому что волосы на голове росли неаккуратным ёжиком. Юлька вообще была такой, шпанистой. Лаура Альбертовна успевала только радоваться, что Чикина не в её класс при распределении попала. Юля много дралась, преимущественно с парнями, стояла на учёте и, скорее всего, не планировала никуда уезжать отсюда. Такая классическая хулиганка. Кого-то она ей напоминала. Они провели практически всю тусовку вместе, Юля вечно норовила приобнять её за талию и общалась с ней шёпотом на ухо, а Лиля пила и пила вкусное пиво, чувствуя, как всё становится значительно веселее. Они обсуждали сериалы, школу, выпуск и родителей, и Лиля не трепалась особо, но много слушала. Юля говорить любила. — И бабан моя такая: “Набьёшь миньона на жопе, я тебя выгоню нахуй!”, а мне-то хочется, это ж прикольно. Ну, бля, он маленький же! Набью, покажу тебе обязательно. — Ух ты. — кивнула неловко Лиля, умиляясь её непосредственности. — Жду не дождусь. — Не, ты дождись, Лиль, дождись. Они сидели на диванчике у стены со стаканами, наполненными непонятно чем — вроде бы водка с колой. Сочетание было интересным, кола перебивала вкус водки, оттого Лиля и выпила уже… стакана три. Под градусом всё было так волшебно, даже хилый антураж не смущал, свет был выключен, были подключены светодиодные ленты, и стал незаметен плохой ремонт советского дома. Всё было эйфорично. Глядя ей в глаза, Юля вдруг играючи наклонилась, словно за поцелуем, а Лиля, даже под воздействием алкоголя, благоразумно отстранилась. Кристина бы её убила. Как если бы она могла это увидеть, ворваться сюда и сделать что-то жуткое. Могла? И в этот неловкий момент подошла Лиза. На нервах, красная, взвинченная, будто проглотила железный прут, который не давал ей расслабиться. Лиля мгновенно это считала, напряглась в ожидании, а Юля — нет, Юля её приобняла, зыркнув на Лизу неприязненно. — Пошли отсюда. — прошипела Лиза. — Начинается какая-то хуйня. — Что случилось? — непонимающе спросила Лиля, глядя на ту обеспокоенно. — Тебя обидел кто-то? — У меня чёрный пояс по айкидо, кто меня, блять, обидит? Двигайся живее! Мы сегодня уйдём или нет? — раздражённо отозвалась та, протянув ей нетерпеливо руку, и Лиля на автомате подала свою, когда её хлопнула по запястью Юля. — Собака она твоя чёли, Андрюшенко? — Я Андрющенко, курица ты тупорылая. — окрысилась мгновенно Лиза, расправляя плечи. — Не лезь не в свои дела. И рюкзаки. — напомнила всё же она. Юля, очевидно, не поняла, да ей и не надо было, она поднялась с места, нахмурившись, и так же приняла боевую стойку. Лиля с круглыми глазами наблюдала за этим с дивана. С тем же стаканом водки. Что за чертовщина происходила вообще? Лиза что, тоже пила? — А ты чё базаришь так криво? С тебя походу не спрашивал никто за пиздёж, а? — включила полную гопоту Чикина. Охренеть, а была такой милашкой только что. — Ну так я спрошу, Андрюшенко. — Пошли. — встала с места Лиля, уводя Лизу за локоть. — Пойдём, пойдём, ну! — настояла она, и Лиза поддалась, выдержав презрительный взгляд напоследок. Юля рыпнулась в её сторону, так же несерьёзно, чисто припугнуть, но Лиза не шугнулась — действительно мастер спорта. — Пока, Юль. — Да куда, ты чё! — возмутилась разочарованно та. — Ребят! — ввалилась в гостиную Будилова, а за ней и все остальные, кто еле стоял на ногах, кто ещё и пританцовывал с сигареткой, все доведённые до разной кондиции. — А теперь в бутылочку! Из-за её спины выплыла Мишель, тут же направившись к ним, и Лиза матернулась сквозь зубы, нацепив маску спокойствия, когда Мишель приблизилась. — Лиз, давай разочек, а? Или боишься? — Чего? — фыркнула та, нарочито холодная. — Герпеса? — Трусиха ты, Лиза. — и хоть Мишель улыбалась, она, вероятно, вкладывала в это какой-то особый смысл. — Я хотя бы с Власовой в дёсна не долбилась. — прямо, в лоб заявила Лиза. — После её рыжего штриха не мерзко? — Тебе после неё не будет мерзко? — кокетничала та. Лиля, застряв между ними, отступила — это была какая-то жёсткая драма, а ей и своей хватало, Лиза, вероятно, была в состоянии разобраться с этим сама. Как только Лиля отошла, её тут же перехватила за запястье Юля, потащив в гостиную, где все уже разместились на полу. Народа поубавилось: осталась пара незнакомых парней и девчонок, Евсеев, Исаев и Будилова с Власовой. Милена не играла, сидела на диване, подобрав под себя ноги, и наблюдала за остальными. — На поцелуи? — подмигнул, оглядываясь по сторонам, Пашка. — Правда или действие, Евсеев. — скривилась Будилова. — Тебе лишь бы сосаться. — Оль, ну с тобой грех не… — Заткнись, а! — хохотнула та смущённо. Лиля, опустившись рядом с ней, поймала взгляд Юли, севшей прямо напротив. Застеснялась сразу же — Юлька смотрела в упор, согнув по-турецки ноги, и откровенно веселилась с неё, уже зардевшейся. Вскоре подоспели Лиза и Мишель — вторая буквально тащила Лизу за собой, а та не сопротивлялась, но еле волочила ноги, привычно недовольная. Мишель села около Юли, через неё, под правым боком незнакомого им парня, села Лиза, стреляя в Лилю глазами. Дескать, а я тебя просила съебаться, а ты что? — Я чур первая! — схватила пустую бутылку Мишель, расставив широко ноги, согнутые в коленях. Недаром надела шорты. Бутылка, сверкая изумрудным стеклом, закрутилась, завораживая, выбирая, кого выбрать. Все ещё играла фоновая музыка, кажется, “Пошлая Молли”, и всё это было так... По-подростковому. Лиля настолько расслабилась, что не заметила, как горлышко остановилось, указав на неё. — Бля. — ляпнула Мишель, тут же извинившись. — Я имею в виду, типа, я не знаю, что даже… Правда или действие? — Правда. — опасливо ответила Лиля, и Власова фыркнула с дивана. — Кто бы сомневался. — Пум-пум-пум… — похлопала себя по коленям Мишель. — Ну… Тебе кто-то нравится сейчас? На неё тут же взглянули все присутствующие, не то чтобы им было настоящее дело до этого, но желание приобщиться к игре одержало верх. Лиля не знала, должна ли говорить правду, да она вообще не знала правды сама — то, что она испытывала, нельзя было охарактеризовать никакими словами, что были известны человечеству. — Да. — пришла она к выводу. — Он в этой комнате? Он. Лиля пригляделась к Мишель и лишь тогда поняла — её слегка шатало, взгляд был расфокусирован, она была уже… хорошая. Поэтому, возможно, забыла, что была в эпицентре событий. Лиля порывалась было ответить отрицательно, но заметила, как на неё поглядывала Юля — с молчаливой надеждой и некоторым бахвальством. Юля была такой забавной и бойкой, такой классной, что Лиле захотелось уступить. В её пьяном мозгу это почему-то рисовалось как что-то весёлое. — Да. — глядя на Юлю, кивнула она, и та расплылась в самодовольной улыбке, качнув головой. — Давай сюда, — выдернула бутылку у Мишель Чикина, крутанув ту резко, и, когда горлышко указало на Исаева, она вновь крутанула ту, шикнув на подумавшую возмутиться Будилову. Оля тут же осела, видимо, под угрозой получить по шее. Юля сильно напоминала Лиле кое-кого. — гляди-ка. — хлопнула в ладоши она, когда бутылочка указала прямо напротив. — Да чё вам эта Лиля! — возмутилась Милена. — Мне на Андрющенко поглядеть интересно, чё расскажет и покажет. — За одиннадцать классов всем уже понятно, что я тебе интересна. — хмыкнула ядовито Лиза, и поднялся гвалт — Милена яро отрицала услышанное, парни посмеивались, а Будилова выгораживала подружку. — Действие или действие? — перекричала их Юля, и Лиля, ведомая спиртом в организме, рискнула, подогоняемая азартом. — Действие. — Семь минут в Раю со мной. — поднялась резво на ноги Юля, будто бы вовсе не пьяная, и помогла ей подняться, уводя за собой вглубь дома. — Андрющенко, твою девку ебать будут. — донёсся до Лили язвительный голос Власовой. И, судя по тишине, Лизе не дала ответить Мишель. В комнате, в которую её завела Юля, было ещё темнее, чем в остальных — там не было гирлянд, они не нашли выключатель, да это и не нужно было, наверное. Магия вечера бы растворилась в два счёта. Лиля сейчас была лёгкая, весёлая, ничем не обременённая, и когда Юля прижала её к стене и порывисто поцеловала, всё, что Лиля успела подумать, это — какой же неопытной была Чикина. А столько бравады! Поцелуй был резким, неуклюжим, на контрасте с тем, к чему Лиля привыкла — Юля столкнулась с ней зубами, прикусила ей губу, дрожащими руками пыталась то приобнять за плечи, то за талию, не зная, куда деть потные ладони. Случайно задела выключатель, и свет ударил в глаза. Просто катастрофа. Когда Юля отстранилась с придыханием, разморенная — наверное — первым поцелуем, Лиля захихикала глупо: её помада отпечаталась на лице Юли, окрасив её рот забавно. Юля нахмурилась непонимающе, насупилась, как злой цыплёнок. — Чё это ты? — Ты съела мою помаду. — засмеялась Лиля. — Внатуре? — коснулась своих губ та, — Бля, — и расхохоталась следом. — а я подумала, что тебе не понравилось… Ты первая девчонка у меня. Ну, с поцелуями. Я как-то даже… переживаю. Вон, руки трусят. И это было мило. Это было исключительно невинно, так карикатурно на фоне самой Юли — дерзкой и громкой, что не верилось. С её необдуманной храбростью, Лиля поражалась, как так получилось, что у неё не было опыта. Юля была весьма уверена в тактильных знаках. — Не переживай. — успокоила её мягко Лиля, постыдившись своей первоначальной реакции, и, привстав на носочках, приобняла ту за шею. Юля всё ещё казалась смешной, но теперь ещё и какой-то трогательной, что ли, не хотелось её обижать. Лиля легко прикоснулась к чужим губам своими в неторопливом темпе, приоткрыла рот, двинув языком мягко, и Юля подалась навстречу, уже ведомая. Лиля отпрянула, прильнула к чужой шее поцелуем, облизывая и всасывая осторожно солоноватую кожу, и ощутила, как Юлю пробрала дрожь. Та стала податливой, как пластилин, лишь запрокинув голову и тяжело дыша. Было приятно понимать, что хоть где-то Лиля преуспела, но было горько вспоминать, благодаря чему. Кому. Семь минут в раю оборвались, когда Юля потянулась рукой ей под юбку, нашаривая кромку трусов и оттягивая ту. Лиля взбрыкнула, разорвав поцелуй, и уставилась на Юлю испуганно, сжавшись. Та тут же отняла ладонь, сделала шаг назад, округлив глаза, словно сама от себя не ожидала. — Извини. — Лиля в панике потупилась, уже представляя шквал агрессии за отказ. Кристина на неё злилась. Кристина с самого начала, с первой встречи на автомойке, злилась на неё за отказ. — Я ничё такого, я не это самое, просто, типа… — в такой же панике отвечала Юля, краснея. — Подумала, в тему… — Я просто не могу, мне… Ну, нельзя. — так глупо. Она уже предчувствовала наказание, но отказать себе в небольшом порыве страсти не смогла. И сейчас Лиля себя ненавидела — разве эти семь минут будут стоить инвалидности на всю жизнь? Если Кристина каким-то немыслимым образом узнает. — Пост держишь чёли? — спросила невпопад Юля со знающим видом. — Какой ещё пост? — растерялась ещё сильней Лиля. — Ну, бабка моя держит пост, там типа хавать нельзя, воздерживаешься от всего, ещё и челом себя хуяришь. — Чего? — не выдержала такой ереси Лиля, рассмеявшись несдержанно. — Ну, да! — поддержала её смех та, явно не понимая, над чем они смеялись. Первой комнату покинула Юля, насвистывая что-то весело, а за ней Лиля. Лиля шла неторопливо, заглядывая во фронтальную камеру и утирая разводы красной помады на щеках и подбородке, даже не разбирая дороги. Оторвавшись от своего отражения, Лиля оторопевше уставилась на развернувшуюся сцену — Лиза резко выскочила из соседней спальни, утирая ладонью рот остервенело, а следом и Мишель, что-то сбивчиво объясняя той. — Уйди, мне мерзко. Ты чё доебалась до меня? — Лиз, я это серьёзно, я не шучу, это правда… Да тебе понравилось же! — Заткнись, а! Ты с чего взяла, что я такая? С чего? — Лиза толкнула к стене Мишель, заглядывая ей в лицо, а Лиля притаилась, отойдя к стене и попытавшись слиться с той. Не то чтобы она подсмотреть хотела, но и прерывать их в разгар выяснения отношений было бы излишне. Им давно требовалось поговорить. — Я нормальная. И ты тоже была, блять, нормальной. — А Лиля? Собачонка твоя, что, ненормальная? — При чём тут Лиля? — вспылила пуще прежнего Лиза, — Я о тебе, я вот об этом, о том, что ты устроила! — Да что в этом ненормального было? — захохотала отчаянно Мишель, и голос её засквозил обидой. Лиле в глубине души стало так же обидно. — Ты первая, кого я заметила тут, ты первая, кто подал мне руку. Лиз, ты вообще для меня во всём первая… И я для тебя тоже… — Ты бухая. — пренебрежительно фыркнула Лиза, отходя от неё. — Протрезвеешь, поговорим. — после этого, она стремительно удалилась. — Снежная королева, блять! — придя в себя, крикнула вдогонку Мишель, поспешив за ней, что-то яростно крича. Было уже не разобрать. Лиля оторопевше глядела им вслед. Что же, во-первых, очевидно она не нравилась Мишель. Видимо, та просто хорошо это скрывала, чтобы дружить с Лизой. Во-вторых, Лиза убегала от глубоких разговоров, что не было новостью, но поставило точку в их с Мишель проблеме. Решения не будет никогда. Обратив внимание на часы, Лиля поняла, что проторчала на вписке у Власовой целых два часа и осталась абсолютно цела и невредима. Даже её рыжий придурок к ней не лез, хотя от него исходили самые опасные вибрации. Такой маньяк-весельчак, чтоб его. Она попыталась найти Лизу, но всё было без толку, и Лиля пришла к выводу, что Лиза унеслась домой на всех парах, избегая конфронтации с Мишель. На всякий случай написав той смс с вопросом, где она, Лиля поспешила так же покинуть вечеринку, когда столкнулась с Юлей в прихожей. — А ты где живёшь-то? — выходя с ней за ручку, выпытывала Юля, норовя проводить до подъезда. — Ленина, семнадцатый дом. — смущаясь, ответила Лиля тихо. — Ты чего не умылась даже?.. — А зачем? Горжусь вот. А чё ты жмёшься так?! Целоваться меня научила, а щас такая вся скромница… — журила её Юля издевательски, и Лиля смеялась, сгорая от стеснения. Всё было замечательно. Она слегка переживала за Лизу, но в целом, у неё остались лишь хорошие воспоминания. Благодаря Юле! Она была такой смешной, свойской, яркой, что Лиля невольно терялась в этом. Но вся её лёгкость испарилась, когда, оторвав взгляд от блистательной в самобытности Юли, Лиля увидела знакомую машину. Как в самых худших кошмарах. Иногда они снились Лиле. Ей снилось, как она сидит на свидании с каким-то безликим парнем, и тут в ресторан вваливается Кристина с огромным ломом и проламывает тем голову её кавалеру, заливая всё кровью. Или как Лиля гуляет с кем-то под руку, и тут, откуда ни возьмись, появляется Кристина и сбивает их обоих к чёрту на оживлённой улице. Ей снились самые разные вариации, вплоть до того, как Кристина пальцами выдавливает глаза её жениху на свадьбе. И сейчас это воплощалось в жизнь. Стояла летняя жара, небо было тёмно-алым, не было ни единой тучи, а казалось, грянул гром, заискрились молнии, поднялся ураган. Так ощущалось присутствие Кристины. — Ты чё замерла? — не понимала Юля, тряся её за запястье, а Лиля стояла у ворот всё ещё шумного дома, где праздник не кончался, и не могла шевельнуться. Она только взглянула ещё разок на Юлю, убедившись — следы её помады, такие отчётливые поцелуи, виднелись на чужой шее и белой футболке. Юля этой помадой была вымазана, помечена, как мишень. Как тряпка для быка. — Юль, — еле слышно, едва шевеля онемевшими от страха губами, сказала Лиля, улыбаясь натянуто. — иди домой. — Чё? Я тебя провожу, договорились же! — Юль, ты если жить хочешь, иди домой, а? — взмолилась Лиля. — Тебя бабушка ждёт. Ты же у неё одна, да? — вскинула брови она, намекающе кивая в сторону машины. — Вот и иди, куда шла. — Ладно. — протянула та, глядя на неё, как на сумасшедшую. — Правду говорят, что вы с Лизкой с придурью обе… Юля сделала пару шагов от неё, двинулась вперёд, сбоку от иномарки, и в тот же момент дверца отворилась и из салона вышла Кристина, бросившись на Юлю. Зарядила той кулаком в челюсть, и Юлька упала — она была бойкая, сильная, но лишь в сравнении с их ровесниками-щеглами и девчонками. Кристина мужиков колотила на раз-два, сколько Лиля помнила. Там не выстоишь. Юля поднялась, очухалась и отскочила от второго удара, оглядываясь на Кристину непонимающе. А когда Кристина приблизилась и ударила снова, с колена по животу, Юлька согнулась и закричала звонко. — Девка, что ли? — только и сказала Кристина, оскалившись. Взбешённая, красная от злости, повернулась к Лиле лицом, усмехаясь криво. — Спасибо, что хоть с тёлкой, а не мужлом, зая. — и ей было несмешно, но она смеялась, исходя злостью. Или уже ненавистью. Лиля только рот зажала ладонью, вытаращилась в немом ужасе, и слёзы побежали сами собой. Всё как в кошмарах. — Чё вылупилась, сука? — шагнула к ней Кристина, во плоти, настоящая, несущая в себе угрозу, и Лиля отшатнулась, но её тут же схватили за ворот платья, потащив вперёд. Что было наиболее жутким, Кристина оказалась трезвой. Она делала это находясь в сознании. — В тачку лезь. Шевели ногами, пока можешь, блять, лезь давай! И Лиля послушалась, потому что больше ничего она сделать не могла. Юлю Кристина уже не била. Лиля видела из окна, наблюдала, как загипнотизированная — вот Кристина опустилась перед сидящей на земле Юлей на корточки, вот взяла за загривок пятернёй, прижавшись к ней лоб ко лбу, вот что-то начала разъяснять, размахивая руками. Юля не боялась, или не показывала страха, глядя той в глаза и дыша загнанно, вытирая кровь из разбитого носа. И нос, и губы кровили. А болело-то как, наверное. Лиля стиснула телефон в трясущейся ладони, разблокировала тот, собираясь набрать Артура, как вдруг, словно чувствуя, Кристина вдарила по крыше авто кулаком. И Лиля выронила телефон на коврик под ногами от испуга, торопливо схватила тот и позвонила, всё-таки, брату, но в эту же секунду, стоило ему ответить, Кристина села в машину на своё место. Тяжёлая, грозная, жаждущая насилия — очевидно жаждущая. Лиля, боясь смотреть на неё, отвернулась к окну, и увидела, как Юля прихрамывала в сторону домов, держась за живот. — Лилька, нормально всё? Я на работе, говорил же. Ночная сегодня. — Лиля слышала, но не осмеливалась поднести телефон к уху, роняя слёзы беззвучно. Неожиданно, Кристина взяла её дрожащую руку и подняла, прижав экран к её щеке и посмотрев на неё многозначительно. “Лишнее ляпнешь — убью” — вот, что она говорила без слов. — Я у Лизы останусь. — боясь отвести взор от пробирающих до костей глаз, пробормотала Лиля. Кристина этими двумя льдинками рвала её на куски с особой жестокостью, и это было видно. Лиля сидела рядом с ней, чувствуя себя самоубийцей. Всё её нутро ревело от желания сбежать, а она не могла. Смелости не хватало. — Давай, только утром домой чтоб вернулась. — отмахнулся Артур, и Лиля обречённо прикрыла заплаканные глаза. — Хорошо. — прошептала на грани всхлипа она, скривившись в плаче, и Кристина прервала звонок. — А чё ты ноешь? — наигранно обеспокоенно поинтересовалась Кристина, и грубовато, до боли утёрла её слёзы. — Обидел кто? — Мы только целовались. — поспешила оправдаться Лиля, сотрясаясь от ужаса. — Ничего не было, я ей сказала, что не могу. А я ведь не могу, знаешь, я… — она выдавила из себя смешок, попыталась улыбнуться, так и всхлипывая. — Я ни с кем, кроме тебя, не могу. А это была ошибка, и я очень сожалею, мне так жаль, я клянусь, мне очень жаль. — рыдала Лиля, уже представляя, с каким упоением Кристина будет переламывать ей позвоночник, исполняя обещанное. — Я же тебя люблю. — закивала она в подтверждение своим словам, и, когда Кристина презрительно поджала губы, вздёрнув её подбородок, Лиля обхватила её запястье руками и зацеловала её ладонь. — Я тебя люблю. Я люблю тебя. Прости меня, прости, пожалуйста, прости меня… — Страшно? — усмехнулась нехорошо Кристина, разглядывая её опустошённо. Будто ей не доставляло удовольствия видеть, как Лиля боялась её, словно она не добивалась этого угрозами и побоями сама, лично. Сколько можно делать вид, что у тебя есть совесть? Просто признай, что хочешь и любишь знать, какую власть имеешь. — Да. — признала навзрыд Лиля, закрыв лицо. — Я домой хочу, пожалуйста, можно просто… Прости меня. Если хочешь, можешь ударить, только, пожалуйста, пожалуйста, не делай ничего со мной. — Не насиловать? — с издёвкой уточнила Кристина, и Лилю затопил стыд. — Ты знаешь, Ляля, я думала все эти дни… про то, что ты сказала. Ну, что я силком тебя беру. — учтиво напомнила ей она, и Лиля замерла, не в силах перестать плакать, но прислушавшись. — И я поняла, что ты, сука, просто жизни-то настоящей не видела, и твои ебаные капризы превращают любое моё действие в уголовку. Пальцами не так двинула и всё, пиздец — насильница. Ёбнула тебе леща слегонца — травма на долгие годы. Да? — Нет, — покачала головой Лиля, готовая признать всё, что угодно. — нет, я была не права, прости, пожалуйста, я… — Лиля, я людей так ебашу, что они в коме лежат месяцами. Я, блять, — ткнула себя пальцем в грудь она для пущей убедительности, — разъебала одной твари на зоне черепушку, да так, что она сдохла через пару недель. Вот это, блять — бить. А тебя я не била. Ясно тебе? Запомни, бля, на всю жизнь, Ляля, и не выдумывай хуйню. Я тебя не била. Если бы я тебя ударила, внатуре, бля, ударила, ты бы тут не сидела сейчас. Ты бы не шлюхалась. Может, надо было, а? Зря жалею тебя? Лиля окончательно притихла, обняв себя за плечи сиротливо, и уставилась на свои колени. Ожидала приговора. Кристина откинулась на водительское сидение спиной, выдохнула тяжело, прикрыв глаза, и тут резко въехала кулаком по приборной панели, из-за чего Лиля ахнула испуганно, прижавшись к дверце, и несдержанно жалобно завыла. — Я тебя тоже люблю. — сказала Кристина неожиданно. Спокойно, устало, на выдохе. Она потянулась к Лиле, взяла её за шею сзади, прижав к своей груди, и обняла хозяйски, так, будто имела полное право. Или, скорее, будто Лиля не имела права отказать. — Только ты мне докажешь, что ничего не было. Проверю. — прошипела она уже злее, привычнее, и Лиля задрожала всем телом, едва расслабившись. — Сама помнишь, — оттолкнула её Кристина, взявшись за руль. — лучше делай, чё говорю, сразу. И не рыпайся. — Кристина, — позвала боязливо Лиля, с отвращением вспоминая последнюю такую “проверку”. — так нельзя… — Или я тебе нахуй ноги сломаю. — отчеканила та серьёзно, и Лиля, сжав вместе колени, поджалась в своём кресле. Её крупно трясло, слёзы жгли глаза и не прекращали бежать по щекам, страх поглотил душу целиком. Лиля попыталась нормализовать дыхание, но у неё не выходило — грудь стягивало тупой болью, лёгкие горели, горло тоже, и она задыхалась. Это был кошмар наяву.