Холод этих стен

      Я стояла в своих новых, супружеских, покоях. Ожидая мужа. Служанки оставили меня. Анна оставила.       Тело била мелкая дрожь. Страх и волнение, тонкими нитями обвили мои запястья, сплетая паутинку ужаса. Хотелось присесть, но я знала, стоит моему телу, опуститься, в мягкость кресла, как я разрыдаюсь. Дышать было тяжело. Было жарко. Словно каждая кость в моем теле, нагрелась под открытым огнем, и теперь, запекала меня изнутри.       Мои пальцы, нервно чесали шею, короткие ногти, царапали кожу, пытаясь добраться до источника жара. Вскрыть плоть. Освободить теплый поток. Почувствовать нутром прохладу темного вечера. Жарко. Жарко. Жарко. — Мамочка, мне так жарко… — Тихо прошептала я, смотря в окно. Я знала: мама не придет, но все равно звала ее. Отчаянный призыв в никуда. Призыв к самому родному. К самому любимому человеку, который утешал меня, с момента моего появления на свет, прогонял прочь боль и все невзгоды.       Двери тихо скрипнули, послышалась музыка, которая эхом отражалась от стен дворца. Гости все еще гуляли. Они были немного расстроены, что церемония раздевания, так и не состоялась, ведь мой муж оказался против.       Я конечно понимала, что против он выступил не потому, что не хотел позорить меня еще больше, а по той причине, что не хотел, чтобы его игрушку, трогал кто-то, помимо него самого.       Я видела, как ревностно он взирал на гостей, когда они подходили к нашему столу, на пиру, и поздравляли меня со свадьбой. Как его пальцы, крепче сжимали мою ладонь, стоило молодому Лорду или Сиру, хотя бы улыбнуться мне.       В такие моменты, я была благодарна всем Богам за то, что он не знал о моем тайном браке с Джейсом, иначе, я не знаю, что Эймонд сотворил бы со мной.       Я почувствовала как чужие руки обняли меня, сцепив пальцы на моем животе. Я опустила взгляд, всматриваясь в бледность его пальцев и мозоли, оставленные, после долгих тренировок. Крепкая мужская грудь, прижалась к моей спине, в нос ударил знакомый запах. Запах, от которого мне хотелось скрыться. По началу он нравился, но теперь, я отчаянно нуждалась в другом. В запахе песка и соли. В запахе сладких лимонных пироженных и крови. В запахе Джейса. В запахе моего Джейса.       Губы Эймонда, оставили невесомый поцелуй, на моих волосах, затем, он убрал светлые пряди в сторону, и скользнул ими по моей шее. Эти поцелуи, были направлены не на то, чтобы показать нежность его чувств, а на то, чтобы продемонстрировать самому себе, что я полностью в его власти, и он может делать все, что его душе заблагорассудиться. Теперь я его вещь. Целиком и полностью в его власти, и перед Богами и перед людьми, и нет никого, кто бы мог защитить меня.       Судорожный вздох сорвался с моих губ. Злые слова, полные отвращения, осели на моем языке, так и не посмев, сорваться с губ. Страшно уже не было. Просто сил не осталось. Я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, пытаясь представить, что это лишь сон, но не могла. Его присутствие, было слишком осязаемым.       Я чувствовала его прикосновения. Запах. Дыхание. — Не надо. — Прошептала я, когда его пальцы, скользнули к пуговицам моего платья, и к моему удивлению — он отступил. Сделал шаг назад, постоял мгновение, прежде чем отойти к креслу, и снять дублет и сапоги. — Ложись спать. — Только и сказал он коротко, прежде чем сесть в кресло, положив ногу на ногу, и смотря на пламя в камине. Мне хотелось поблагодарить его, но тут я вспомнила, по чьей милости, оказалась тут, и мысленно послав его к черту, сняла свадебный наряд, оставшись лишь в нижнем платье, легла в кровать, с головой укрывшись одеялом, и чувствуя, как щеки заливает гневный румянец.       Засыпая, я слышала, как трещат дрова в камине, и как за окном дует холодный ветер. Неприветливый вестник зимы.

***

— Леди, вам хорошо спалось? Быть может, желаете чего съестного? — спросила Анна, расчесывая мои волосы. В ответ, я коротко покачала головой. Настроения на разговоры не было.       Я смотрела на девушку через отражение в зеркале. Она была так не похожа на Эгги. На мою милю ворчливую служанку, которая, только и знала, как отлынивать от обязанностей и сплетничать, но все же, она была какой-то родной. Единственной моей подругой, которая могла выносить мой характер, и знала, почти каждую мою тайну, помимо тех, которые даже она не смогла бы принять и понять. — Я хочу выйти сад. — Тихо промямлила я, когда Анна свернула косу из моих волос в пучок, и стала надевать на них сетку. — Простите, Миледи, не положено, ваш муж не давал на это дозволения. — Ладони сжались в кулаки, к щекам прилил гневный румянец. — Да оставь ты это! Вон! Пошла вон! — Воскликнула я, вскакивая со стула, и отбрасывая ее руки прочь. Анна смотрела на меня испуганно, ее нижняя губа дрожала в преддверии слез, но мне было плевать. — ВОН! — Снова закричала я, и девочка бросилась прочь, громко стуча в дверь, и прося чтобы стража ей открыла.       Как только я осталась одна, то сорвала с волос дурацкую сеточку и ленточку. Скинула со столика все драгоценные побрякушки, и рыдая, снова села на стул, спрятав лицо в ладонях, и громко рыдая. Зачем мне было прихорашиваться, если я все время сидела запертая в четырёх стенах? Ради чего? Ради Эймонда? Да я лучше сдохну, чем позволю его взгляду оценивающе скользить по мне.       Мне так хотелось домой, так хотелось, чтобы меня хоть на мгновение выпустили, чтобы перестали обращаться как со зверушкой у которой есть хозяин, и которая может жить, лишь по установленным им правилам. Я была Таргариен. Я была драконом. Драконом, закованным в золотые цепи. — Ааааааа! — Закричала кидая в тяжелую дверь флакончики с ароматными маслами и украшения. Я была на грани того, чтобы начать скрести ногтями крепкое дерево, словно собачонка просясь на улицу.       Мне нужна была моя свобода. Она была необходима мне, как воздух, как нежность материнских ласк, как объятия Джейса. Я не могла жить как зверье в клетке. Я не хотела так жить.