Новенький

Ван Ибо собирался в школу. Он устало потер глаза и посмотрел на ослепительно-голубое небо. Все еще хотелось спать, потому что он приехал вчера слишком поздно, поужинал и завалился спать. Солнце, как обычно, светило в его комнату. Шторы не помогали, недолго было загореть прямо на кровати. Ван Ибо вышел на кухню, позавтракал рисовой кашей, поцеловал маму и пошел доставать свой велосипед. Тот стоял в подъезде, потому что на улице было холодно. Ездить было нормально, но ночевать велосипеду на улице он не позволял. Ван Ибо в теплом пуховике оседлал велик и отправился в школу. Все было как прежде. Почти. Знакомые дети здоровались с ним, он кивал и звенел им звоночком. Все сонно тащились на занятия. Не у всех был велосипед, но у каждого были ноги. При входе в школу, справа, сидела охранница, она встречала школьников улыбкой. – Доброе утро, госпожа Мао. Ибо вежливо поклонился и улыбнулся женщине. – Доброе утро, Ибо. Тепло оделся? Она встала из-за своего стола и притворно заругалась: – Опять ты в этих легких тапках! Каждый день одно и то же. – Они теплые, – засмеялся Ибо. – Ты хоть носки пододевай. – Хорошо, тетушка. – Ох уж этот ребенок. Ибо улыбаясь проходил дальше, наискосок, вправо, вверх по лестнице и прямо через толпу школьников к своему классу. У двери обычно кучковались девчонки, Ибо кивал всем сразу и никому конкретно, потому что его хоть и побаивались, но из женихов не исключали. Каждая стремилась понравиться ему, а после того дня получить внимание Ибо было очень даже почетно. Этот день обсудили вдоль и поперек и пришли к выводу, что именно новенький заставил Мао Женьмина извиниться перед учителем, и именно он невероятным образом успокоил того, когда вышел вслед за ним. Как ему это удалось, непонятно, но с этого дня учитель стал прежним. Он вернулся спустя пару часов после события, и, к огромному облегчению ребят, как ни в чем не бывало продолжил вести занятия. Учитель был разве что немного бледным и не смотрел в сторону новенького, но все было как всегда. Сяо Чжань был собой – солнечным лаоши, которого все так любили. Ван Ибо опустился на свое место, толкнул локтем спящего товарища, тот привычно промычал в ответ и продолжил спать. Ничего не изменилось. Все изменилось. Школьники гудели, на задних партах привычно хохотал Женьмин со своими друзьями, но они смеялись сами с собой, и больше этот смех ни к кому не относился. Эпизод не вышел за пределы их класса, разве что самые смелые травили байки об этом дне, но им, конечно же, никто не поверил. Потому что никто не мог представить, что Сяо-лаоши способен на крик. Однако факт оставался фактом: ни Мао Женьмин, ни его друзья больше никого не доставали. – Я задубел, пока дошел, – проскрипел сосед. – Ты живешь напротив школы, – Ван Ибо усмехнулся каждодневному нытью. – И что, я, по-твоему, долетаю до нее? – Одевайся теплее. – Ненавижу шапки. – У тебя волосы вместо нее. – У меня мерзнет нос. – Тут уж ничем не могу помочь. Ван Ибо улегся на свои руки и тяжело вздохнул, на что сосед по парте во сне закатил глаза. – Хватит уже вздыхать. – Ему так долго идти сюда. – Он не маленький, без тебя разберется. – Он не носит шапку. – Тебе надо прекращать следить за ним. – Я не слежу. – Ты ночуешь под его окнами днями и ночами. – Мне так спокойнее. – Ибо, я тебе говорил? – Каждый день. Мэйцзин повернулся к другу. – Повторю еще раз: у вас ничего не получится. Он учитель, ты ученик. Его любит вся школа. Ибо хмыкнул, на что Мэйцзин согласно кивнул. – Ладно, половина школы любит тебя, половина – его. Но ты же не думаешь, что из-за этого у тебя появятся шансы? Он на тебя даже не смотрит, поэтому просто прекрати о нем мечтать. На это Ибо покачал головой – никогда не прекратит. Он смотрел в окно и ждал. Знал, что Сяо Чжань придет во время звонка, потому что идти ему было слишком далеко. Знал, что тот, как всегда, извинится за свой внешний вид, за красные щеки и нос. Как будто он не знает, что всегда выглядит как божество в этом убогом поселении. За три месяца можно было и привыкнуть, но Ибо не привык. Сяо Чжань был все таким же прекрасным парнем, с широкой ободряющей улыбкой для всех и добрым словом для каждого. Ибо понимал, почему на него теперь не обращали внимания. Никогда, ни при каких обстоятельствах этот человек не смотрел на него. На попытки Ибо поговорить первое время делал вид, что разговаривает со шкафом, и смотрел куда-то на лоб, но никак не в глаза и тем более не на губы. Ибо понимал. Он не спорил, давал время, но оно шло, а учитель не менялся, делая из Ибо еще более пустое место, чем раньше. Ван Ибо вздохнул, он сам был виноват в том, что произошло, и корил себя в этом каждый день, посещая школу, приходя домой, уезжая вечером кататься и останавливаясь в своем излюбленном местечке, на кипах сена, которые никто так и не убрал. Ибо свил себе гнездо для наблюдения и каждый вечер сидел и смотрел на домик учителя. Он брал с собой термос с горячей водой, чтобы не замерзнуть, иногда дремал, одевался теплее обычного и просто смотрел. Ежевечерние ритуалы учителя, свет из его окна, все это было неотъемлемой частью жизни Ибо. Была у Сяо Чжаня такая привычка, и Ибо выучил ее достаточно хорошо: после необходимых процедур с лошадью он не заходил домой – дверь не хлопала, но и черная макушка не торчала из-за забора. Ибо представлял, что мужчина в это время садился на ступеньки и смотрел на звезды. Потому что делать здесь больше было нечего. И Ибо смотрел на звезды в ответ, он сходил с ума и медленно погибал от того, как сдавливало его грудную клетку от мыслей о Сяо Чжане. Как только входная дверь хлопала, Ибо тоже собирался, мысленно желал учителю спокойной ночи и ехал домой греться. Глупо было ожидать взаимности. Ван Ибо не мечтал о таком, он воспринимал все случившееся тогда как сон. Мгновения, когда он держал учителя в своих руках, врезались в его память и напоминали о себе каждый прожитый день. Видеть Сяо Чжаня так близко, чувствовать его присутствие было сродни сладостной пытке, когда можно только наблюдать, но нельзя прикоснуться. Сяо Чжань вел себя как прежде, здоровался при необходимости, брал тетради на проверку, относился к нему как к обычному ученику. Иногда Ибо подолгу смотрел на Сяо Чжаня, не отрываясь, целый урок, проверяя его на прочность. Как долго он сможет игнорировать ученика? Проверил – долго. Больше Ибо такого не повторял. Он перестал прожигать в учителе дыру, не стал подходить к нему больше ни по каким вопросам, смотрел только когда не видели, старался не попадаться на глаза, чтобы не раздражать его своим присутствием. Но вечером всегда приезжал к его дому, уютно устраивался и смотрел столько, сколько влезет. Никто же не запретит. Можно было даже не моргать, когда Сяо Чжань ходил по двору, и его макушка была хорошо видна. Мэйцзин каждый день ругал его за эту слежку, но Ибо только отмахивался. Это было единственное счастье в этом унылом месте, и он не мог от него отказаться. Ибо сел ровнее за партой, поглядывая на часы. Сяо Чжань должен был прийти с минуты на минуту. Звонок прозвенел, но учителя все не было. Ибо обеспокоенно посмотрел на дверь. – Опаздывает, – встревоженно поделился он. – Шапку ищет, – усмехнулся друг. Было не смешно, Сяо Чжань никогда не опаздывал, только извинялся за то, что приходит со звонком. От сердца отлегло, когда деревянная дверь отворилась, но тут же замерло, потому что в класс зашел не он, а лаоши из параллельного класса. Школьники поднялись. – Садитесь. Делайте дальше то, что вы проходили. Сдадите потом тетради. Ю-Ю, отнеси их после уроков учителю. Он проверит. Ван Ибо поднялся на ноги. – Что с Сяо-лаоши? Он надеялся, что его голос не слишком дрожит. – С вашим учителем все хорошо. Он простудился. Ничего серьезного, но заражать вас не хочет. Выйдет через недельку. Ван Ибо сел. Он продолжал смотреть на уже закрытую дверь. Заболел. – Ты чего? Сказали же, что ничего серьезного, – сосед дернул его за рукав, но Ибо не обратил внимания. “Кто о нем будет заботиться? Кто сходит за лекарствами? Кто будет ухаживать за его лошадью?” – вопросы один за другим всплывали в его голове, поэтому он не мог оторваться и послушать своего друга. – “Нужно пойти к нему, только как это сделать?". Его не звали… Расстроится ли Сяо Чжань, увидев его? Ван Ибо завис на этом вопросе, поэтому не сразу услышал голос над головой. – Ибо. Слышишь? Сходишь со мной? Он увидел перед собой Ю-Ю, которая стояла рядом и неловко переминалась с ноги на ногу. – Я? – Ты. Думаю, он будет рад тебя видеть. Ван Ибо смотрел на девушку перед собой и не знал, чем заслужил такое понимание. Она спросила еще раз: – Поможешь? Ибо утвердительно закивал. – Конечно, Юмин, конечно! После уроков? – Да… – Можно с вами? – рядом раздался голос соседа. Ибо повернулся. Чжан Мэйцзин не спал, он мягко смотрел на Ю-Ю и ждал ответа. – Можно, – так же мягко пожала она плечом. Что-то теплое разлилось в душе Ибо от неожиданности, и он улыбнулся. Ю-Ю довольно пошла на свое место. Ибо ухмыльнулся, глядя на друга. – Значит, Ю-Ю? – Заткнись, – толкнул он его в плечо. Сердце опять колотилось как ненормальное, потому что они стояли во дворике учительского дома. Все произошло слишком быстро. Закончились занятия, которые сегодня прошли для Ибо фоном. Ученики лениво сложили тетради, все почему-то на его парту, как будто он являлся негласным лидером этого класса. Они втроем вышли из школы на морозный декабрьский воздух, с тяжелыми пакетами. Ибо развесил их на руль своего велосипеда и пешком покатил его к дому учителя. Ю-Ю и Мэйцзин молча пошли рядом, их присутствие было как будто необязательным. Ибо готов был сделать это дело в одиночку, но он трусил, что учитель не захочет его видеть, расстроится и по-быстрому отправит домой. Поэтому он был готов стоять в стороне, пока Ю-Ю расскажет новости класса, и они молча разойдутся по домам, а Ибо удостоверится, что Сяо Чжань в порядке. Ван Ибо нервно оглядывал двор и все никак не мог поверить, что он оказался внутри. Только старосту обязали прийти к дому учителя, поэтому он чувствовал себя самозванцем и боялся смотреть в лицо хозяину дома. Ибо отвернулся и стоял спиной к одноклассникам, пока Ю-Ю поднималась на небольшое крылечко и стучала в дверь. Ибо был в шапке, но теперь ему показалось это глупым, и он быстро снял ее, запихивая в карман. Юмин и Мэйцзин смотрели на него как на придурка. Дверь дома открылась, и на пороге появился Сяо Чжань. От волнения Ибо задержал дыхание, он стоял спиной, и нужно было мужество, чтобы повернуться. – Ребята, привет! Ибо услышал родной голос и резко обернулся на него. Сяо Чжань растерянно поймал его взгляд и быстро посмотрел на других учеников. Сердце снова заболело – он зря сюда пришел, напомнил о себе учителю, который не хотел его знать. Тетради в пакете оттягивали руки. Хотелось поставить их на землю и поскорее смыться отсюда, чтобы лишний раз не раздражать учителя. – Я рад, что вы пришли, проходите. Ибо дернулся было, чтобы уйти, но Чжан Мэйцзин сильной рукой остановил его и подтолкнул вперед. Он вступал в дом учителя как в святыню, пересекал порог, чувствуя запах этого дома, погружаясь в новый для него мир, такой желанный, на который он смотрел издалека в течение трех месяцев каждый день. Он не мог поверить, что оказался внутри дома. Сяо Чжань проходил дальше по коридору, ученики, скинув куртки, друг за другом пробирались за ним. Ибо шел в самом конце, пока они не оказались на маленькой кухоньке. – Я не готовился, вы извините. У меня немного не прибрано, – учитель неловко засмеялся, хотя на кухне было идеально: маленькие мелочи, которые характеризовали Сяо Чжаня, запах еды, яркие занавески, книги. Ван Ибо впитывал все, что видел, чтобы доставать потом воспоминания из памяти и гладить их, как нечто сокровенное. Вряд ли ему посчастливится оказаться на этой кухне еще хоть раз. Сяо Чжань надел медицинскуя маску и указал рукой на пакеты. – Ставьте тетради, не держите их. Они ведь тяжелые! – Ничего, Ибо довез их на своем велосипеде, нам было совсем не трудно, – успокоила его Юмин. – Правда? – Сяо Чжань еще раз коротко посмотрел на Ибо, сегодня был действительно праздник. – Тогда хорошо, я рад. Хотите чаю? Ван Ибо не мог говорить о своих желаниях. Он рад был всему, что ему предложат. Чжан Мэйцзин вдруг сел на стул и сказал за всех: – Мы будем, спасибо. Ю-Ю села рядом с ним. Сяо Чжань посмотрел на стоящего новенького. – А ты, Ибо, попьешь чай? У меня есть зеленый. На школьнике не было лица, учитель смотрел в его глаза внимательно и немного растерянно, обращался к нему лично, называл его имя, совсем как раньше. Ибо кивнул, сглотнул ком, застрявший в горле. – Зеленый – мой самый любимый чай. Он уселся у стены за круглый столик, стоящий на кухне, и посмотрел в окно. Там виднелась маленькая конюшня для одной лошади. Где-то вдалеке был стог его сена – наблюдательный пункт, в котором он коротал холодные вечера. Ибо мысленно передал привет себе вчерашнему, который мерз и даже не мечтал о том, чтобы оказаться сегодня внутри. – Как вы себя чувствуете, Сяо-лаоши? Мы так расстроились, когда вы не пришли, – Ю-Ю оглядывала кухню и болтала ногой, они с Мэйцзином сидели возле стены, создавая подобие парочки. Сяо Чжань расставил горячие кружки с дымящимся чаем и сел рядом с Ибо, создавая подобие второй парочки. Ибо замер, ощущая всем своим телом присутствие Сяо Чжаня. В его домике было настолько хорошо, что Ибо не хотел отсюда уходить, наверное, никогда. – Все хорошо, Юмин, небольшая простуда. С утра была температура, насморк. Сейчас намного лучше. Ибо обнял кружку руками, Сяо Чжань опустил глаза на пальцы школьника, задержался на них взглядом. Кружка обжигала, но Ван Ибо не убирал рук, он чувствовал этот взгляд и наслаждался им, согреваясь от его тепла. – Расскажи, как дела в школе, Юмин? – попросил учитель. Он в точности повторил жест Ибо и взялся за свою кружку, позволяя Ибо наслаждаться видом своих рук. Пока Ю-Ю описывала ничем не примечательный день в школе, Ван Ибо не дыша замер. Он видел боковым зрением, как вздымается грудь Сяо Чжаня, как тяжело он дышит, как замер, не двигаясь, точно так же, как не двигался сам школьник. Чжан Мэйцзин сидел напротив них и неловко опустил взгляд. Он и вовсе отвернулся в сторону Ю-Ю, чтобы слышать и видеть только ее. Сяо Чжань тоже смотрел на нее, но ее слова проходили мимо его ушей, он даже не кивал ей в ответ. Он вдруг выпрямился и положил руки на колени. Кухня была тесной, стулья стояли рядом, поэтому Ибо ощущал эти движения всем своим существом. Ибо отзеркалил этот жест, убрал руки с кружки и положил горячие ладони на свои колени, согревая руками штаны. Локти оказались в опасной близости, но никто из них не шевелился. Ван Ибо интуитивно прощупывал воздух вокруг себя, его локоть двигался дальше, ища руку Сяо Чжаня. Учитель не двигался, замер, ожидая движения. Как только их локти соприкоснулись, создавая электрический заряд, Сяо Чжань резко встал со стула. – Конфеты. Я не предложил вам конфеты. Вы ведь хотите? Ю-Ю, которую перебили на самом интересном месте, приоткрыла рот, глядя на учителя, не узнавая его. Мэйцзин улыбнулся растерянному другу. – Хотим, – опять за всех ответил он. Сяо Чжань и без него суетливо ходил по кухне, заглядывая в шкафчики. Он достал пакетик и отсыпал немного сладкого, поставил на стол, не зная, что делать дальше: садиться или сразу сбегать. Ибо спас ситуацию, он поднялся тоже. – Мы, наверное, пойдем, Сяо-лаоши. И так засиделись. Староста подняла глаза. – А конфеты? – Конфеты дома поешь. Учителю надо отдыхать. Ибо смотрел ей прямо в душу, пытаясь силой мысли увести ее из этого дома. Чжан Мэйцзин поднялся вслед за другом, подхватил девчонку под руку, увлекая за собой. – Спасибо за чай, Сяо-лаоши. Очень вкусно. – Не за что, вы ведь почти ничего не выпили. Ему было неловко, но он не очень-то спорил со школьниками. Ибо не смотрел ему в глаза, продвигаясь на выход. Ю-Ю все-таки остановилась. – А как же тетради? Вы проверите их до завтра? Сяо Чжань замешкался, глядя на внушительные пакеты. – Я проверю их сегодня. А завтра утром принесу их в школу. – Может, нам забрать и отвезти их самим? Вы же болеете… – Ю-Ю задумчиво смотрела на учителя. – Может, Ибо заберет? Он все равно катается тут по вечерам, – беспечно сказал Мэйцзин. – Катается? – переспросил учитель. Ван Ибо выразительно посмотрел на друга, но тот не изменился в лице и равнодушно подтвердил: – Ага, каждый вечер. Сяо Чжань неуверенно посмотрел на Ибо. – Ты сможешь забрать? Это было похоже на сводничество, от которого сладко скребло на душе. – Во сколько мне заехать? – Часа через три. Я постараюсь быстрее. – Хорошо. Они гуськом пошли по коридору. Ибо задыхался, но теперь уже от счастья. Он толкал Мэйцзина в спину, скорее истерически, потому что не мог поверить в то, что сейчас произошло. Учитель натянул улыбку, но в его глазах читалась паника. Он поблагодарил ребят за помощь, выдохнул и зашел в дом.