Сёстры

Часть пятая. Круциатус

«А дальше только страх в глазах моих друзей В придуманных мирах сгораю в образе Где сон, где роль, где я! Кто выживет из нас (никто из нас)»

Кукрыниксы — «Выход из роли»

      После посиделок с Нарциссой, Софи вышла из кухни, направляясь в свою временную комнату. Девочка шла медленно, обдумывая всё на свете: своё будущее, странный разговор с Драко и паршивый с Люциусом, какой-то по-домашнему уютный — с Нарциссой. Огромную змею и опасные цветы. Уроки, зелья и предстоящие переходные экзамены в Хогвартсе, всевозможные варианты разговоров с сестрой.       Как она вернётся в Россию после всего того, что происходит здесь и сейчас? Что она скажет маме о странной татуировке на руке… нет — как она будет жить дальше, пройдя через всё это? И будет ли жить? Суждено ли ей вернуться на родину? А где вообще её родина?       Но отдельное место занимали мысли о семье. Непонятная злость поселилась в душе. Ей казалось, что самые близкие люди предали её. Предали, не рассказав правды. Предали, заставив перебиваться всё детство с хлеба на яйца, которые она больше видеть не могла. Предали жизнью в нищете, имея миллионы в банке. Предали, умалчивая о магии. Софи всю жизнь видела, что старшего брата любят больше. Или только теперь? Мать любит больше. Соня думала, что это только из-за того, что он мальчик — и в дальнейшем он станет главой семьи. Но он умер. Его больше нет. Пока Костя был жив, мать каждую неделю писала ему. А ей из дома за полгода не пришло ни единого письма — так её любят? Конечно, он был родной, а они с Алисой — приёмыши… обуза. Лишние рты. Чужие дети. Конечно, именно поэтому братец и был так любим. Поэтому он был похож на мать, а девочки — нет.       А ещё душу переполняла неизвестно откуда взявшаяся ненависть. Только сейчас она стала видеть, какие ущербные магглы по сравнению с волшебниками. Да, технически, они превзошли в чём-то магический мир. Но они же слабее и хуже домовиков! Они настолько тупы, невежественны и твердолобы, что уничтожают всё, что не в силах понять. Они запирают в больницы сквибов или тех, кто посмел нарушить Статут о секретности и заговорил о магии. А если маг и маггл заключили брак, их ребёнок, быть может и выйдет магом — но он будет слаб. Он никогда не сможет сотворить такое заклинание, которое смогла сегодня Софи. Они не смогут подчинить себе стихию. Они будут лишь виновниками разрушений и хаоса. Потому что они — грязнокровки. А по вине Марии, которая трусливо бежала из страны, чистокровные сильные волшебницы были вынуждены всю жизнь считаться мерзкими грязнокровками.       Столько времени они позорно считались детьми сквиба и маггла, нет, двух магглов — что может быть хуже? Они вынуждены были играть с маггловскими выродками детьми Простецов, которые звали их сумасшедшими, а стоило показать магию — прозвали ведьмой и бросали гнилыми яблоками. А ведь, этого всего могло не быть. У них могла бы быть настоящая чистокровная семья, с огромным домом и домовиками! У них могли быть лучшие учителя с рождения и сейчас они могли быть сильнейшими волш…       — Добрый вечер, София, — в тот момент, когда Соня коснулась ручки двери, чтобы зайти в свою комнату, из кабинета Лорда вышел Морозов и учтиво поздоровался на русском языке.       — Здравствуйте… — растерянно ответила она, ожидавшая до этого, что все гости Лорда давно разошлись.       — Рад видеть тебя здесь и в добром здравии, — улыбнулся учитель, — как жизнь молодая? Судя по тому, что ты присутствовала на собрании, то ты уже официально одна из Пожирателей смерти — с чем я тебя и поздравляю.       — Спасибо, — недовольно буркнула девочка.       — Ай-я-яй-яй-яй! Неужели ты не рада оказанной тебе чести?! Неужели, дочь самого верного последователя Тёмного Лорда, не хочет быть сильной ведьмой, идущей по стопам отца?! — но наигранно-удивлённый тон резко сменился негромким серьёзным: — А теперь, послушай меня, маленькая. Сейчас — ты никто. Пшик. Пыль. Грязь в ногах Лорда. И у тебя сейчас есть два пути. Либо ты включаешь свою маленькую умную головку и делаешь всё, чтобы твой Хозяин был доволен. А он, заметь, для тебя именно Хозяин. И тогда ты добиваешься очень многого и сияешь звёздочкой в его окружении. Либо упираешься, как последняя дура, и всё твоё мнимое благополучие летит в тартарары, а жизнь поворачивается к тебе пятой точкой. И, помяни моё слово, это очень паршиво. — Пётр Алексеевич медленно подошёл ближе. — Сейчас ты, как тупой нож: его можно выбросить в металлолом или в помойку, а можно заточить и пользоваться. Лорд видит, что из тебя можно сделать, но если ты не позволишь обучить себя, не позволишь заточить этот нож — то окажешься на свалке или, проще говоря, под могильной плитой, — он фыркнул, помотав головой: — Умная девка, а воротишь нос, как последняя идиотка. Заруби себе на носу, что нельзя рядом с такими людьми даже допускать малейшую мысль, о том, что тебе что-то не нравится. Вот, скажи мне, что проще, обучить или убить?       — Убить…       — Учись, Софи, — кивнул Пётр Алексеевич. — Хорошо учись. Я всегда видел в тебе сильную девочку. Упрямую, — он наклонился чуть ближе, становясь похожим на коршуна. — Но иногда нужно уметь засунуть эту упрямость куда подальше, — осмотревшись, он негромко спросил: — Алиса знает о метке?       — Нет, — прошептала Соня, — Она ничего не знает.       — Это хорошо. И не говори ничего, — серьёзно кивнул Морозов и тише добавил: — Она выбрала другую сторону. Мой человечек доложил, что она присутствует на всех собраниях Дамблдора в Ордене Феникса и обучает школьников вместе с Поттером, — загладив седые волосы назад, он вновь окинул коридор взглядом, продолжая, не смотря на Соню: — Но учти, она ничего не должна заметить. Не отдаляйся. Веди себя так, будто тебе нечего скрывать. Иначе она поймёт, что с тобой что-то не так. И… — он резко повернулся, смотря ей в глаза, — маленькая, ты же понимаешь, что не вернёшься в Колдовстворец?       — Что?.. — нахмурилась девочка, — Но ведь… мы же на год приехали. По обмену. А официально…       — А официально, маленькая, Вы погибли, — сказал Пётр Алексеевич, смотря ей в глаза и вновь отвёл взгляд. — По Российским документам, Колдовстворец не отправлял никуда своих студентов уже пять столетий, — вздохнув, Пётр Алексеевич посмотрел на неё и продолжил задумчивым и слегка философским тоном: — Более того, седьмого августа состоялись похороны Сомовой Алисы Александровны и Сомовой Софии Александровны. Погибли они от рук неизвестных, — он слегка нахмурился, — скорее всего сектантов или сатанистов, которые убили относительно недавно их старшего брата. Из мести. За убийство их товарищей Аврорами, — Морозов задумчиво потёр переносицу, окидывая взглядом коридор: — Тела усопших обезображены так, что родная мать не признает. Но колечки, цепочки, серёжки и одежда принадлежат её покойным приёмным дочерям, — Пётр Алексеевич посмотрел на Соню, а его орлиное лицо словно заострилось. — И поэтому не в твоих интересах гулять по лезвию ножа, маленькая. Тёмному Лорду ничего не стоит воплотить всё это в жизнь, — и как факт, холодно добавил: — Вы не вернётесь в Россию. Вас там больше не существует.       — А… — Софи смахнула набежавшие слёзы — к-как же мама? Как папа?..       — Извини, маленькая, — резко сказал он, — но их ты больше не увидишь. Поэтому, лишние знания будут во вред. Зная больше, сложнее отпустить, — выдохнув он вновь загладил волосы и медленно осмотрел коридор, а затем посмотрел на ученицу. — Теперь у тебя другая жизнь, в которой нет места прошлому. И чем раньше ты отпустишь его — тем легче тебе будет жить.       — Они живы?.. — Морозов застыл, казалось не зная, что ответить. Он медлил. Но вот, на лице появилась усмешка: — Конечно! Что за ерунду ты спрашиваешь?! Надо ж, такое подумать! Живут! Оплакали дочерей и вернулись к хозяйству, куры там, овцы, козы, коровы! А что им станется, магглам про́клятым? — но глаза его были пустыми, усмешка совершенно не вязалась с этим ледяным взглядом. Но… ему же нет смысла врать, правда же?.. Пётр Алексеевич серьёзно добавил: — Не волнуйся, о них позаботятся.       — У нас нет овец, коров и коз. Три куры, петух, одна коза и одна старая корова… — протянула Софи.       — А! — оживился Морозов, — Маленькая, так им же от правительства деньги выплатили за вас! Неплохо так выплатили! Вот, они и купили скотину.       — Им и так тяжело было, они бы не купили живность… — задумчиво возразила девочка, не веря в рассказ бывшего учителя.       Что-то всё-таки не складывалось, не могли их родители после смерти двух дочерей накупить скота… матери и так было тяжело. Ведь все каникулы девочки с зари до полуночи горбатились по хозяйству, а в остальное время — дом походил на старый сарай...       — Так, они же несколько человек наняли! Не переживай, всё хорошо у них! — как само собой разумеющееся выдал Пётр Алексеевич. — Ладно, маленькая, мне пора. Уже поздно, а мне ещё Хозяину Медной Горы отчёты занести надо, а делать я их и не начинал…       Мужчина скрылся в коридорах Мэнора, оставляя девушку с новыми одолевающими мыслями. Соня медленно открыла дверь и сползла по стене, не в силах осмыслить услышанное. Родители оплакали их с Алисой. Полгода назад…       Полгода назад кого-то убили, каких-то двух других девочек только потому, что они просто похожи на сестёр Сомовых…       Их похоронили. Вместо Софи и Алисы.       У них есть могила, но они ещё живы.       Их закопали в землю, а они всё ещё ходят по земле, дышат.       Их похоронили, но они сейчас выживают на границе между войной и миром.       Их оплакали близкие, а они об этом даже не догадывались.       Они никогда не вернутся домой, не обнимут мать. Не соберут яйца любимой несушки и не выпьют парного молока Бурёнки.       Алиса до сих пор не знает, что на Родине их не ждут, что их похоронили. Она не знает, что они не вернутся.       А Соня знает. И не имеет права сказать этого. Не может выдать хоть как-то, что что-то не так.       Иначе, это будет стоить им жизней.       Странное слово «никогда»… его смысл понятен, но в тоже время совершенно неясен. «Завтра» — это завтра, следующий день, который скоро наступит. Но как понять, что ты никогда не вернёшься домой? Никогда не увидишь родных? Никогда не сможешь быть до конца искренней с сестрой, чтобы она просто была жива...       «Никогда» — это тоже самое, что «всегда». Только наоборот.       Как принять, что ты всегда будешь жить в чужой стране? Всегда и везде будешь чужой, потому что для родных — ты давно в сырой могиле? А ещё всегда будешь лгать сестре, чтобы сохранить ваши жизни...       Больше никогда не будешь принадлежать сама себе и всегда будешь служить Тёмному Лорду. Больше никогда не будешь свободной и всегда будешь марионеткой в умелых руках Волан-де-Морта. Никогда не забудешь и всегда будешь помнить. Никогда не предашь своего Повелителя и всегда будешь верна тьме. Потому что ты отныне и есть тьма. Ты всё потеряла и тебе больше нечего терять. Ты сломлена, но не сломана. И неосознанно винишь во всём приёмную мать, сокрывшую правду, а не Лорда Волан-де-Морта. И эта боль сравнима разве что, с болью от Круцио…

***

      На следующий день Софи была разбита. Бессонная ночь давала о себе знать. Но ей было всё равно. Соня пошла на завтрак, но толком ничего не съела, ничего не замечала, никого не слушала. Ей было очень больно. Она хотела разнести Мэнор. Убить каждого, кто причастен к этой боли.       На тренировках с Беллатрисой они изучали режущие заклинания, Секо и его более сильную версию, Верикус. Тренировка закончилась ранами. Для Беллатрисы. Но Моти быстро всё залечила, а ведьма была рада таким успехам девочки. Хотя, после обеда, Софи краем уха слышала, как та говорила Нарциссе, что её волнует состояние ученицы. Но девочке было всё равно. Внутри поселились боль, ненависть и безразличие к происходящему вокруг.       На уроке Снейпа она варила «Напиток живой смерти». Тот остался доволен и хотел после урока поговорить с ней, но Софи и слушать не стала, просто молча ушла, хлопнув дверью перед его носом.       До ужина оставалось достаточно времени, и девочка бездумно бродила по мрачным коридорам замка, игнорируя общительные портреты, которые то и дело восхваляли Лорда и отца девочек.       Девочка и сама не заметила, как очутилась в холодном и сыром коридоре со множеством развилок. Софи, очнувшись от мыслей, взглянула на наручные часы. Ужин пропущен. Она устало вздохнула и пошла дальше. Возвращаться не хотелось. Соня не хотела шипеть на парселтанге. Не хотела думать. Она хотела просто бездумно идти. Куда угодно. Лишь бы идти. Лишь бы хоть что-то делать. Лишь бы устать и не выплеснуть ни на кого страх и ненависть.       Коридоры сменялись другими, ничем не отличимыми. Тусклый свет. Запах сырости. Темнота впереди. Боль внутри. Она не считала повороты. Не запоминала путь. Ей было всё равно. Не боялась заблудиться. Её даже из-под земли достанут и вернут Лорду. Или она умрёт в этих коридорах и боль утихнет. Почему бы и нет? Она была совершенно не против.       Холод пробирал до костей, а ноги продолжали шагать дальше, в темноту. Но уловив какой-то звук, Соня остановилась, вслушиваясь в темную и звенящую тишину. Звук очень тихий, и она не могла его понять. Страха не было. Девочка пошла на звук.       Два коридора и ещё один поворот — и вот, звук преображается и становится очевидно ясно, что это человеческий стон. Это темницы. Наивно было полагать, что они пусты. Как в том сне.       Пройдя ещё немного, Соня остановилась. В этом коридоре было около двадцати пленников. Школьница развернулась, не желая находиться здесь. Она не чувствовала жалости, лишь отвращение. Девочка не могла объяснить этих чувств, да и не хотела. Ей было всё равно. Так некстати вспомнился сон. Но стоило ей сделать шаг…       — Подожди, — раздался сзади знакомый до боли голос, который раньше внушал страх. Сейчас же ей было всё равно, она не чувствовала тот страх. Девушка развернулась и медленно подошла к тому, чей урок сейчас пропускала. Она без страха смотрела в красные глаза — и видела в них триумф. Он чувствовал, что она не боится. — Что ты чувствуешь? — вкрадчиво спросил Лорд, пристально смотря в зелёные глаза.       — Ненависть. Боль. Безразличие, — глухо ответила девушка, не отводя взгляд.       — Чего ты хочешь? — она уловила в его лице любопытство, что вызвало мимолётную усмешку.       — Ничего, — безразлично ответила девочка, — тишины и покоя.       — Нет. Ты пытаешься обмануть саму себя. На самом деле ты хочешь совершенно другого, — задумчиво сказал Тёмный Лорд. — Подумай внимательнее. Прислушайся к себе. Не бойся своих желаний. Чего ты хочешь на самом деле?       — Отомстить за боль, — прошептала она. — Сделать им также больно, как сделали они.       — Да-а. Умница. И у тебя есть такая возможность… — Лорд перевёл взгляд на решётку, — видишь этого парня? Твой брат был бы сейчас его ровесником, — она посмотрела во тьму одной из клеток, где с трудом узнавался силуэт. — Они учились вместе. Вместе стали Аврорами. Достойное занятие, не правда ли? Владимир… Мне кажется, ты должна знать его?        Софи шагнула чуть ближе, внимательно всматриваясь в грязное измождённое лицо. Глаза её расширились от ужаса. Она знала его! Костик несколько раз приглашал Володю в гости!       — Узнала… — довольно прошептал Волан-де-Морт. — А ты знаешь, что именно он доложил моим людям о том, когда и сколько Авроров там будет? В тот день, когда твой брат остался последним живым в окружении Пожирателей Смерти. Если бы не этот человек — операция бы удалась. Белла и Антонин, Пётр и Северус бы погибли или попали в Азкабан — а твой брат был бы жив. Он получил бы орден и большую премию. Возглавил бы Мракоборческий центр. Защищал бы вас с сестрой. Этот человек — виновен в смерти твоего брата. Именно он своим подлым предательством разрушил вашу счастливую жизнь, — Волан-де-Морт подошёл ближе к Софи и вкрадчиво прошептал: — Накажи его. Ты ведь хочешь отомстить?.. Он предал всех. И Авроров, и Пожирателей. Он — грязнокровка и предатель по жизни.       — Круцио, — прошипела Софи, сама не ожидая от себя подобного.        По подземелью разнёсся ужасающий крик боли. Она выплёскивала всю накопившуюся злость, всю боль, всю ненависть.       — Дай ему отдохнуть от боли, — положив руку на её плечо, сказал Тёмный Лорд. — Иначе он отключится или сойдёт с ума от боли — и не сможет прочувствовать всю ту боль, что доставил двум девочкам, похоронившим из-за него брата. Иначе не успеет понять, за что наказан. Спроси его — ради чего он продал вас. Ради чего пожертвовал жизнями друзей и за что отправил на смерть твоего старшего брата, — он легко махнул рукой, и клетка открылась. Софи, помедлив прошла внутрь и присела у головы парня, хватавшего ртом воздух.       — Т-ты кто? — прохрипел он.       — А я узнала тебя даже в таком состоянии… Володька-Стриж… — прошипела по-русски девочка, и на лице парня появилось изумление — он никак не ожидал увидеть её здесь.       — Соня?.. Но… к-как это во-возможно? Ты же в России… ты же погибла?.. — она не могла понять, заикается он от боли или от неожиданности. Или от страха. Впрочем, какое ей до этого дело?       — Так, к предателям-то и приходят мертвецы, — с ухмылкой ответила она, а лицо парня исказил ужас.       — Пр-прости меня! — Софи слабо помотала головой, понимая, что не может. Она потеряла старшего брата, а услышала лишь: «прости». Что девочка хотела от него услышать? Она сама не знала, но точно не это. — Я… я не хотел!       — Короче. — Софи сама не понимала, откуда столько стали в её голосе. Ей казалось, что это чужой голос.       — Я… не знал, что их всех убьют! — срываясь на крик, Стриж дрожал всем телом. — Костька сбежал! Я видел!       — Все Авроры, кто был там — погибли, — прошипела девушка над самым ухом парня. — Как ты мог это видеть?!       — Я был… не с ними. А с… другими…Ты ведь умерла и всё сама знаешь! Не заставляй меня это вспоминать!       — И не помог товарищам?! Почему ты предал их? Говори! Иначе я уничтожу тебя…       Бывший друг брата видел перед собой безумную улыбку — и был уверен, что и убить эта девочка запросто сможет. Точно также, как пытала пару минут назад. Он отполз немного от девочки.       — Я должен был…— прошептал он, — только сообщить место, количество Ав-Авроров и официально отказаться от участия в операции. Я нич… ничего не знал! Правда! Клянусь!       — Ты не был таким идиотом и сволочью-лгуном, — помотала головой девушка, пытаясь уличить его во лжи. — Это слишком очевидная информация, ты не мог не понять, зачем им это. Отвечай! Правду!       — Они обещали, что… — Стриж прикрыл руками лицо и рвано выдохнул, — я стану одним из них. Аврорат… он слишком слаб! Я уже тогда понимал, что в случае войны, победят Пожиратели! Мне… мне обещали, что я останусь в Великобритании, что буду точно также… работать, только на тех, кто совсем скоро… свергнет Министерство…       — Из-за тебя погиб мой брат! — закричала школьница. По щекам вновь стекали горячие слёзы, а всё её тело пробила дрожь. — Тебе даже не угрожали! Ты просто предал! Ты знал, что их убьют! Не предупредил никого! Ты дружил с Костей с пяти лет!       — Дружил?.. — выплюнул с ненавистью Владимир и вдруг рассмеялся. Сейчас он походил на безумца. — Да твой братец был той ещё сволочью! Праведник хренов! Он всегда душил своей правильностью… всегда и всем в пример ставили его!.. Правильный, принципиальный! А сам шашни крутил с племянницей Министра, небось уцепился за юбку, чтобы… к Министру подползти! Власти хотел… славы! Бабник и интриган! — зло прошипел он. Не выдержав, девушка вскочила и резким движением направила на бывшего друга её брата, громко выкрикнув:       — Круцио! — голос девочки прозвучал чётко и громко, она не сомневалась в своих действиях. Это звучало, как приговор. Она понимала, что делает. Она так хотела. Внутри осталась только ненависть: вот, этот человек разрушил её жизнь, именно он виновен в смерти Костика! Крик его боли казался песней. Она хотела, чтобы он мучился.       Тёмный Лорд с улыбкой стоял молчаливой тенью и наблюдал за происходящем. Он был доволен. Очень доволен. Девчонка превзошла все его ожидания. Она сама не представляла, как похожа на своего отца.       После десятка Непростительных, Софи устало сделала несколько шагов к выходу из темницы, на полу которой лежало дрожащее и обессиленное тело бывшего друга её брата. Было ли ей жаль его? Нет. Она просто устала.       Школьница зависла на пороге, смотря покрасневшими от слёз глазами на Волан-де-Морта. Он с легкой улыбкой безмолвно кивнул, показывая, что она может делать всё, что только придёт в голову. Как ни странно, она поняла этот знак и отступила на несколько шагов назад, поворачиваясь и направляя палочку на Стрижа. Она медлила. Соня смотрела на ослабленного парня и… нет, ей не было его жаль. Но и убивать она его не хотела. В душе засело непонятное желание… Софи хотела, чтобы он жил и мучился от осознания того, что натворил. Ей казалось, что быстрая смерть — слишком малая цена за жизнь её брата.       — Чего же ты медлишь Софи? Неужели, ты не хочешь убить его? — Тёмный Лорд сделал к ней несколько шагов, пристально всматриваясь в её эмоции.       — Не хочу, мой Лорд, — спокойно ответила она, сама не заметив, что впервые назвала его так по своей воле, без принуждения. — Я хочу, чтобы он испытал всё то, что чувствовали мы с Алисой.       — Мне кажется, что он и так всё понял, — неожиданно сказал он. — Ты можешь распоряжаться чужими судьбами. Но… всякая власть — это прежде всего благоразумие и знание меры. Ты можешь пытать, пока он не сойдёт с ума от боли. Тогда, для всех остальных — ты станешь жестокой и кровожадной. А можешь остановиться и убить его. Тогда тебя сочтут — справедливой. Есть ещё вариант. Ты можешь отпустить его. И тогда — ты станешь слабой и наивной. В первом случае, тебя будут бояться и ненавидеть. Во-втором — тебе придётся доказывать свою силу, но люди будут слушать тебя, уважать, они потянутся за тобой — и ты обретёшь истинную власть. А в третьем — тебе будут лгать, тобой будут пользоваться. Помни, что перед тобой стоит всегда такой выбор. Продумывай свои поступки. Анализируй. Просчитывай последствия. Просто силы недостаточно — нужно уметь ей распоряжаться, чтобы эта сила не воспротивилась тебе. Но… я вижу ты сегодня потратила очень много сил с непривычки. Поэтому, сегодня я сделаю это за тебя. В следующий раз ты сама должна будешь довести начатое до конца.       Рука мага резко указала палочкой на лежащего на полу парня — и зелёный луч пронзил дрожащее тело, которое тут же обмякло.       Две тени в чёрных мантиях и с капюшонами на головах, шли по сырым коридорам подземелья, расположенного под мрачным Малфой-Мэнором. Тёмный Лорд и девочка-третьекурсница. Два разных мира. Две разные судьбы. Но история переплетает их жизни куда теснее, чем им казалось раньше. Ритуал, проведённый на крови при рождении, привязал девочек к Волан-де-Морту и без него их сила уменьшалась. Их магия питалась его силой. Он не сомневался, что пути обеих девочек приведут их к нему. Он ждал слишком долго, но готов ждать столько, сколько нужно — ведь он точно уверен, что конечная цель того стоит. Но этот выбор должен быть осознанный. Дочери Бессера должны понимать, что по-другому быть не может. Что их судьба — быть рядом с величайшим магом столетия и пройти огонь и воду вместе с ним.

***

      Тем временем из ворот Хогвартса выскользнула миниатюрная девушка. Она спешно, но осторожно двигалась к лесу, держа в руках небольшой деревянный сундучок, похожий сейчас больше на шкатулку для украшений. Черный силуэт был очень заметен в заснеженном лесу, как бы он ни пытался скрыться меж стволов деревьев.       Отойдя достаточно далеко, Алиса скинула капюшон и склонилась у корней огромного дерева на берегу Чёрного озера. Она спрятала сундучок и глубоко вздохнула, а затем медленно поднялась и аккуратно осмотрелась вокруг, чувствуя на себе внимательный взгляд. Но при беглом осмотре, Пуффендуйка никого не заметила. Кто-то следит за ней?       Медленно нащупав рукоять короткого меча, Алиса готовилась к обороне, стараясь уловить хоть какой-то звук. Но тишина была звенящей, ничто не выдавало чужака. Казалось, она забыла, как дышать, стараясь уловить хоть что-то. И вот — она услышала тихий хруст ветки, тут же разворачиваясь на звук.       — Если не хотите узнать, умею ли я владеть мечом, советую показаться, — твёрдо сказала она.       — В этом нет необходимости, я вижу, что ты — достойный воин, — из-за дерева вышел кентавр. — Я просто увидел, что человеческий детёныш гуляет в одиночестве по лесу. Времена сейчас не лучшие для таких прогулок. Даже тем, кто владеет оружием и боевой магией.       — Вы дозорный? — спросила девушка, не убирая меч, — На сколько мне известно, представители ваших племён не часто ходят по одному. Да и с людьми стараетесь не пересекаться.       — Всё верно, — кивнул кентавр, — но я не на лучшем счету в табуне. Впрочем, это не столь важно…       — Скажите, пожалуйста, что Вам говорят звёзды? — в Колдовстворце ещё в начальных классах рассказывали, что кентавры — самые лучшие прорицатели, но их предсказания сложны для понимания людей. Классе в восьмом их учили читать подобные предсказания, и Алиса потратила очень много времени на доскональное изучение этого почти языка.       — Марс красный. И с каждым днём всё краснее.       — Война совсем близко… — прошептала Алиса, прикрыв глаза.       — Да, — ответил он. — Время ещё есть, но его мало. Самое большое — год. А потом —будет пролито очень много крови.       — Нужно срочно забирать Софи, увезти её в Россию, — тихо сказала она.       — Времени очень мало, девочка. Слышишь воронов? Каркают громко.       — «Роковой шаг»? Вы думаете, что… она примет чужую сторону?       — Приметы ты знаешь и без меня, — сказал Кентавр. — Я лишь озвучил то, что заметил. Что ты замечала в последнее время? Сложи предзнаменования — и узнаешь истину.       — Зеркало треснуло… — задумчиво произнесла Алиса, — сестра подарила мне его много лет назад. Я не помню точного значения… — Алиса пристально посмотрела на кентавра.       — Когда? — напряжённо спросил кентавр, внимательно смотря на старшекурсницу.       — Вчера ночью. Что это значит?       — Поздно… спасайся сама. — ответил он, — Она не пойдёт с тобой. Ваши дороги разошлись.       — Что это значит? — нахмурилась девушка, — Она же не могла стать одной из них. Я не верю… — помотала головой Алиса и прикрыла глаза.       — Я не могу тебе ответить на этот вопрос. Мы не можем знать всего. Мы можем лишь попытаться прочитать знаки, посылаемые нам судьбой.       — Я не брошу свою сестру, — настойчиво произнесла Алиса.       — Некоторые моменты мы изменить не в силах. Вороны каркают. Лесные же птицы молчат очень давно. Марс краснеет. Зеркало треснуло после захода солнца. И Луна скоро покраснеет.       — Вы правы… — прошептала она, опустив голову, — всё говорит об одном, — Алиса посмотрела на кентавра и твёрдо сказала: — Но я всё же попробую. Я не верю в то, что Софи добровольно может стать на тёмную сторону. Вы сами сказали, что всего мы знать не можем. В конце концов, толкований знамениям существует достаточно много. Спасибо. Мне пора, — Алиса попрощалась с кентавром и направилась к школе, не слыша, как он вздохнул и тихо произнёс:       — Что ж… твоя судьба всё равно приведёт тебя туда, там, где ты должна быть в итоге, человеческий детёныш. Это уже определено. Рядом с тобой слишком много чёрных воронов, которые молчат. Но придёт время — и они покажут себя. Но будет поздно… Упряма, уверена в силе, много знает, но так наивно прячется от истины. Судьба таких не любит. Тяжёлый путь тебе начертан, дочь ядовитого змея, крещённая тьмой при рождении в кровавую Луну.

***

      Пятого января Алисе исполнилось семнадцать лет. Странно было в этот день находиться в полупустой школе. В Колдовстворце этот день она всегда проводила в кругу семьи.       От накатившей тоски Алиса поднялась на Астрономическую башню, с которой открывался красивый вид. Здесь почти никогда никого не бывает, наверное, поэтому, она и стала приходить сюда, чтобы всё обдумать.       Было уже темно, наверное, время близилось к полуночи, точнее сказать Алиса не могла. Земля была слегка припорошена снегом, и школьница отчего-то вспоминала с тоской ненавистные ей российские зимние сугробы по колено. Здесь такого не было даже близко. Раньше она хотела вечного лета, теперь же, почти бесснежная зима навевала тоску по сугробам, что она когда-то проклинала…       — Что привело тебя сюда в эту дивную снежную ночь? — раздался за спиной тихий голос директора.       — Снежную? — с лёгкой улыбкой спросила она, переводя взгляд на наставника, — Просто Вы не видели российских зим, профессор. Особенно в деревнях. Когда сугробы по колено и кругом — звенящая тишина…       — Не видел… — всматриваясь вдаль негромко подтвердил Альбус. — Наверное, это красивое зрелище. Наверное, снег шикарными шапками ложится на ветви деревьев? — он пристально посмотрел на девочку. — Хочешь вернуться?       — А Вы бы не хотели вернуться туда, где прожили всю жизнь?       — Пожалуй, ты права… Что тебя тревожит? Ты ведь не просто так пришла сюда? Мне кажется, свой день рождения ты могла бы провести в более уютном месте, с друзьями, а не на вершине Астрономической башни со стариком?       — Вы не старик, профессор. Вы — мудрец, — с улыбкой ответила она.       — Мудрость приходит с годами, в этом ты права. Но это не означает, что каждый старик будет мудрецом, — философски заметил он.       — Не прибедняйтесь, профессор. Уж мы-то с Вами знаем, что Вы не просто старик.       — И всё же… Почему ты здесь?       — Могу задать Вам тот же вопрос. Вы ведь не знали, что я здесь. Значит и Вас привели сюда какие-то непростые думы. Меня — мысли о доме, о Софи, о том, что будет дальше. А Вас?       — Тоже... — Дамблдор взглянул на свою почерневшую руку. — Времени остаётся всё меньше. Однажды ты получишь от меня кое-что, — он перевёл на неё пронизывающий взгляд голубых глаз. — Скорее всего, это будет письмо… В отличие от ребят, ты злишься, когда я начинаю играть словами или говорю иносказательно, поэтому я скажу тебе сейчас, где искать разгадку. На предмете, который ты получишь вместе с письмом. Знак. Нанеси его на письмо.       — К чему такие сложности? — нахмурилась девушка.       — Чтобы другие видели совершенно другое письмо и не использовали против тебя, — легко ответил он, смотря вдаль.       — Я не понимаю, профессор, — вздохнула Алиса, — зачем писать письмо, если Вы можете сказать всё сейчас? Что за игру Вы опять затеяли? — но Альбус Дамблдор лишь загадочно улыбнулся.       — Сейчас не могу, в этом-то и дело, — он перевёл на неё взгляд, в котором странным образом сочетались грусть и искорки азарта. — И неужели, ты не хочешь потомиться в интриге и получить от меня подарок, когда мы уже не сможем стоять тут и разговаривать о звёздах?       Алиса нахмурилась, думая о его словах, кажется, понимая, о чём речь. Она кинула взгляд на его почерневшую руку, что лежала на перилах, понимая, что это очень тёмное проклятие, которое, наверняка, прогрессирует. Очень жаль...       — Мы и не разговариваем о звёздах, — тихо ответила ученица. — Речь ведь… — Алиса подняла на него взгляд, — о завещании? — кажется, он просто моргнул, но словно, подтверждая её догадку.       — Всему своё время, Алиса. И присмотрись к Гарри, — подмигнув, прошептал Дамблдор и с улыбкой пошёл прочь.       — Профессор! Вы опять?!       — Прости мне мой старческий склероз, — обернулся он. — Просто вы хорошо смотритесь вместе. Пойдём, у меня в кабинете горячий чай, лимонные дольки и небольшой подарок. Минерва тоже там, ждёт нас. Негоже в день рождения мёрзнуть в одиночестве.       — Нет у Вас никакого склероза! — смеясь ответила Алиса, догоняя директора.       — Как знать, как знать, — вздохнул он, спускаясь по ступеням. — На прошлой неделе я набрёл на странный кабинет с алхимической лабораторией, хотя здесь никогда такого не было, как мне кажется. И вот, уже неделю я не могу найти его заново. Теперь остаётся лишь гадать о том, не забыл ли я, что проснулся после этого.       — Не думаю, — усмехнулась Алиса. — Говорят, что Хогвартс — полон тайн.       — Да, Алиса, в этом ты права, — кивнул Дамблдор. — Даже я за столько лет здесь, не смог разгадать их все. Хотя, признаться, очень пытаюсь до сих пор.       — А Вы давно здесь работаете?       — Пожалуй, скорее да, чем нет, — кивнул он, спускаясь по лестнице, — директором я стал в пятьдесят пятом году, а преподавал... кажется с четырнадцатого, да точно.       — Ого, признаться, я не думала, что Вы в Хогвартсе столько лет... а какой предмет Вы преподавали?       — Одно время Трансфигурацию, потом ЗоТИ, затем снова Трансфигурацию. Я слышал, ты думаешь о том, чтобы стать учителем или Аврором?       — Да, сэр, наверное. Хотя, признаться, я не знаю, кем на самом деле хотела бы стать.       — Ну, времени у тебя ещё достаточно, думаю, за оставшиеся полтора года, ты успеешь определиться.       — Наверное, — кивнула она. — Профессор, а всё же, что за письмо, о котором Вы говорили?       — Всему своё время, Алиса, — улыбнулся он, открывая проход в кабинет. — Заходи.       В кабинете уже сидела Минерва МакГонагол, что встретила Алису тёплой улыбкой, а на столе стоял чай и какие-то сладости.

***

      Следующие дни Сони были нагруженными, но она не придавала им значения. Даже близкое знакомство и разговор с Нагайной не оставили впечатлений. Она не чувствовала никаких эмоций, была опустошена. Дни были, как под копирку.       И вот, настал последний день в Мэноре. После завтрака сегодня занятий не было. Поэтому Софи утро провела с Нарциссой в теплицах. После обеда, девочка вышла на улицу, где её ждала Беллатриса — сегодня у них дуэль. Применять можно любые заклинания, кроме убивающих.       Ведьмы закружились по двору в мелькании магических вспышек. За ними наблюдали, казалось, все обитатели Мэнора — Тёмный Лорд, Северус Снейп, Нарцисса, Антонин, Рабастан, Рудольфус и даже Моти стояла у окна, натянув уши и испуганно наблюдая за девочкой.       Софи же всё стремительнее нападала, успевая отбить все заклинания. Белла, в отличие от ученицы, начинала сдавать позиции и с трудом уворачивалась от заклинаний и проклятий, стремительно выпускаемых девочкой невербально.       В какой-то момент, Беллатриса не успела увернуться от мощного Круциатуса — и с криком упала на землю. Но не успела Софи расслабиться от мысли, что дуэль окончена, как на поле, чёрным смерчем, материализовался трансгрессировавший Долохов — и тут же пошёл в наступление. Его примеру последовали и Рудольфус с Рабастаном.       Теперь девочка сражалась с тремя опытными боевыми магами. Но сдаваться она не собиралась, даже несмотря на то, что к такому повороту событий готова не была. Соня успевала с трудом, чаще защищаясь, чем нападая, но держалась очень достойно.       — Стоп! — выкрикнул Волан-де-Морт. — Господа, благодарю вас за такую зрелищную дуэль. Но теперь, позвольте мне проверить знания нашей ученицы и убедиться лично, что вы не поддаётесь, — Пожиратели разошлись, предоставляя достаточное для дуэли место.       Впервые за эти дни, Софи охватил страх. Она боялась сражаться с ним, пусть и на учебной дуэли. Девочка мельком осмотрела присутствующих и уловила взволнованные взгляды Нарциссы, Моти и Драко. Как ни странно, но их присутствие успокаивало.       — Нападай. Или боишься, что я не буду поддаваться?       — Не боюсь, мой Лорд. Просто смотрю, как бы не задеть зрителей, — она резко направила на него палочку, мысленно произнося заклинания: «Артас! Секо! Круцио! Тьеро Дементо! Верикус! Инкарцерус! Круцио! Протего Максима! Верикус! Инвито! Долор Вомикал…»       Лорд, не ожидавший такого напора, сначала только держал оборону, не успевая перейти в наступление. Но, воспользовавшись моментом, пока девочка делала щит, он перешёл в наступление. Под грохот магических вспышек, они кружили по двору. Зрители ушли в замок и наблюдали из окон, боясь быть задетыми очень сильными проклятиями. Никто не ожидал, что девочка продержится против Лорда целых пятнадцать минут после дуэли с Пожирателями. Но она пропустила Иммобилюс, парализующее заклятие, и упала на землю.       Такой дуэли не ожидал никто. Тёмный Лорд был поражён успехами за две недели, поэтому, назначил на сегодня праздничный ужин для всех, кто был в этот день в Мэноре.       После странного разговора с Драко в третий день тренировок, ребята поговорили. Драко признался, что из Софи вышла бы замечательная миссис Малфой, но Люциус настаивает на свадьбе Драко сразу после школы, со Слизеринкой, Дафной Гринграсс, отец которой дал своё согласие на этот брак. С которой Драко помолвлен с детства.       И вот, девочка вернулась в школу. Софи и Драко вошли в здание Хогвартса — и взгляд третьекурсницы тут же поймал самое родное лицо, которое оставалось у неё в этой жизни. Взволнованная Алиса подбежала к сестре и крепко прижала к себе.       — Ты как? С тобой всё в порядке? Никто не обижал? — сыпались вопросы от сестры, и Соня крепко обняла её, улыбаясь. Она соскучилась. Очень. И рядом с сестрой все проблемы отступали на задний план.       — Всё в порядке, Лиска! Ты как? Скучно тут было? Как день рождения отметила?       — Когда мне скучать? Меч, лук, учебники Колдовстворца! А в день рождения съела лишний пирожок и пошла дальше читать.       — Ну ты у меня и заучка! — улыбнулась ещё шире Софи.       — Лучше расскажи, как каникулы провела? — вздохнула Алиса, идя рядом с сестрёнкой.       — Гуляли, пирожки ели, Нарциссе в теплице помогала… А ещё у них есть милая домовиха Моти, она как раз и готовила пирожки. Между прочим, её мать жила в России и сделала свой сборник рецептов, по которым Моти и готовила! Она один раз хотела сварить борщ, но что-то перепутала, и он почему-то был с селёдкой! — Драко с расстояния наблюдал за девочками и с улыбкой отметил, что Софи заливисто смеётся. Впервые за полторы недели. Он облегчённо выдохнул, понимая, что состояние девочки стало лучше. Обошлось…       

***

      Каникулы были позади — и пришло вновь время сесть за школьные парты, чтобы дальше познавать науки магического мира. Соня была рада возвращению сюда, ведь Хогвартс — гораздо более безопасное место, чем Малфой-Мэнор, здесь не было Лорда и безумной Беллатрисы, надменного Люциуса. Но в Хогвартсе они с Драко вновь стали чужаками, холодными и безразличными Слизеринцами. Здесь старшая любимая сестра, которой теперь приходится постоянно врать. А ещё каждый день они видят директора — человека, которого они должны убить…       Однако, здесь было и хорошее. Прогулки с сестрой по территории Хогвартса, тренировки с мечом и луком, а ещё подруги с Когтеврана — Эффи и Араманта. И Моника со Слизерина.       Соня понуро смотрела перед собой, сидя за партой. До урока несколько минут. История магии. С призраком. С профессором Бинсом. Девочка искренне не понимала, зачем она здесь. И почему вместо призрака никто не найдёт нормального учителя…       — Привет, — улыбнулась Моника, садясь рядом, — ты сегодня рано встала.       — Привет. Да, я гуляла… — кивнула Соня, зевая и растекаясь по парте. — Как думаешь, если я уйду, то он заметит?       — Нет. Но не думаю, что это хорошая идея. Потом перед зачётом очень сложно найти у кого-то полные конспекты.       — Так, он же только по учебнику бубнит, — фыркнула Софи. — Как его вообще пустили работать тут?       — А ты не знаешь? — удивилась Моника, — Он умер в учительской и даже не заметил этого, придя на урок уже в виде призрака.       — Может, пойдём погуляем?       — Привет. А куда это ты собралась? — спросила появившаяся Араманта, — Как истинные Когтевранки, мы с Эффи никуда тебя не пустим, — улыбнулась она, садясь за Соней.       — Поддерживаю, — кивнула Эффи, открывая учебник. — Хотя… Рами, я полагаю, что мисс Сомова лишь хочет подарить победу Когтеврану в межфакультетской гонке, а потому, я возражать не стану — и сегодня мы обгоним Слизерин.       — Это с какой стати? — обернулась Софи.       — Когтевран и Слизерин три минуты назад имели разницу лишь в семь баллов, — сообщила Эффи с таким видом, словно все это и без неё знают. — Полагаю, что если тебя не будет на уроке, с тебя спишут до пятнадцати баллов за прогул, а мы с Рами вполне могли бы общими усилиями сегодня получить для Когтеврана до десяти баллов. Так что, можешь идти, мы тебя не держим.       — Говоришь, как Слизеринка! — фыркнула Софи.       — Разумеется, — серьёзно кивнула Эффи, — хитрость, расчётливость и ум очень часто идут бок-о-бок. Как следствие, именно Слизерин и Когтевран наиболее схожи между собой, нежели с Пуффендуем или Гриффиндором. Просто, Когтевранцам хватает ума не попадаться так глупо, как Слизеринцам.       — То есть по-твоему, Слизеринцы — тупые? — надулась Соня.       — Нет, что ты. Просто они более импульсивные, как Гриффиндорцы. Именно из-за этой похожести они и воюют. Я считаю, что Слизеринцы — это те, кто слишком хитрый для Пуффендуя и слишком неусидчивый для Когтеврана, в то время, как Гриффиндор — слишком добрые для Когтеврана, им не хватает хладнокровия, и те, кто слишком активный для Пуффендуя.       — То есть, по-твоему, основные факультеты — это Когтевран и Пуффендуй? — усмехнулась Софи. — А Гриффиндор и Слизерин — те, кто не попал ни туда, ни туда?       — Разумеется, — серьёзно кивнула Эффи, листая учебник и пробегая взглядом по содержимому страниц. — Основа Пуффендуя — это доброта. У Когтеврана — острый ум. К сожалению, как показывает практика и многолетний опыт истории, никто из великих учёных не обладает действительно широким сердцем, потому как наука требует хладнокровия и жёсткости. А эти качества никак не укладываются в понятие доброты, — Эффи нахмурилась, всё ещё листая учебник. — Рами, а на какой мы главе остановились?       — Седьмая. Пятьдесят первая страница.       — Ну, Гриффиндор и Слизерин — тоже противоположности, — сказала Софи.       — Нет, — покачала головой Эффи. — Они очень похожи. Это люди — активные, целеустремлённые и, в некоторой мере, пожалуй, слишком импульсивные. Просто одни добрее, а другие хладнокровнее. Их раздражает их похожесть, а вкупе с импульсивностью — мы получаем многолетнее сопротивление. Но они оба — лишь производные от Когтеврана и Пуффендуя.       — Если бы они были производными, то основателей было бы двое, а не четверо! — возразила Софи.       — А ты точно Слизеринка? — усмехнулась Араманта, — Не припомню, чтобы кто-то из вашего факультета спорил из-за истории вне урока и не касаясь тем чистоты крови, — в этот момент из школьной доски вылетел профессор Бинс и тут же начал рассказывать об одном из восстаний гоблинов...       — Нет, Софи, — продолжила Эффи, отложив учебник, — я с тобой не соглашусь. По-видимому, ты плохо изучила историю Хогвартса, но, в отличие от остальных, тебе это можно простить, потому как ты новенькая. Впрочем, остальные тоже не любят вникать в историю…       — Эффи, ты не забыла, что урок уже начался? — усмехнулась Араманта.       — Я всё вижу и слышу, Рами, — отстранённо ответила Эффи. — Он нас всё равно не слушает, а по восстанию гоблинов у меня есть небольшой томик — и знания мистера Бинса определённо не превосходят его содержание, — Эффи перевела взгляд на Соню, что так и сидела спиной к учителю. — Между тем, если изучить истории основателей, можно прийти к выводу, что именно Кандида Когтевран и, впоследствии, Пенелопа Пуффендуй первоначально были за создание школы магии. Впрочем, оно и понятно: Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин были мужчинами — а значит, были чрезвычайно занятыми людьми. В те времена женщины занимали положение ниже, чем мужчины и до много их не допускали. Кандида, как разумная женщина, выдвинула идею, которая позволила бы и девушкам получить более обширный доступ к информации. Мужчины часто были наставниками для молодых людей, в которых видели таланты. Именно поэтому, добрая Пенелопа поддержала идею Кандиды: чтобы даровать шанс не только девушкам и молодым людям из обеспеченных семей, но и тем, кто не мог позволить себе оплатить наставничество. Не думали же вы, что Годрику или Салазару могло прийти столь Когтевранское стремление, как основать школу? — Эффи вздохнула, смотря на задумчивую Соню, — А теперь предлагаю всё же послушать профессора Бинса...       

***

      Алиса же, только выдохнувшая от того, что сестра вернулась, жива и здорова, теперь вновь была вынуждена сталкиваться с Поттером и его друзьями. Дамблдор иногда показывал им какие-то воспоминания о Томе Реддле, рассказывал о нём. Алиса объясняла ребятам из Отряда Дамблдора заклинания, которым научилась ещё в России.       Поттер с чего-то решил, что она очень умная и внимательная — и наверняка уже знает о том, кто виноват в том, что случилось с Кэти Белл. Он часто говорил о Малфое, просил запретить сестре общаться с ним — но в Хогвартсе никто не видел, чтобы Софи и Драко хоть как-то общались.       Отношения с Гермионой после каникул были ещё сложнее: девушка подозревала, что обе сестры поддерживают тёмную сторону. Алиса несколько раз слышала, как та просила Гарри выгнать Алису из ОД, а также поговорить с Дамблдором о том, чтобы не допускать её и до собраний Ордена.       Но в целом, последующие недели для Алисы были спокойными и без происшествий. Она училась, помогала сестре. И всё ещё лелеяла надежду на то, что в начале июля они вернуться домой…