Часть четвёртая. Никогда не верьте гоблинам
«Зачем тебе их защищать, они не спят в твоих крыльях И все, что ты способен дать они лишь обращают в прах Удел их жизни предавать и продавать себя другим Ты оглянись, никто из них уже не сможет стать святым»Otto Dix — «Благо»
Как и сказала Флёр, Крюкохват ждал их в самой малюсенькой из трех спален — той, где ночевали Полумна, Алиса и Гермиона. Гоблин задернул красные ситцевые занавески, отгородившись от ярко-синего, пестрящего облаками неба. В комнате стоял огненный полумрак, резко отличаясь от обычной светлой и воздушной атмосферы коттеджа. — Я принял решение, Гарри Поттер, — провозгласил гоблин. Он сидел, скрестив ноги, в низеньком кресле и барабанил пальцами по подлокотнику. — Хоть гоблины в банке «Гринготтс» сочтут это подлой изменой, я готов вам помочь… — Вот здорово! — обрадовался Гарри, — Спасибо, Крюкохват, мы вам очень… — …за соответствующую плату, — закончил гоблин. Гарри слегка растерялся: — А сколько вы хотите? У меня есть золото… — Нет, — сказал Крюкохват. — Золото и у меня есть. — Его черные глазки без белков засверкали. — Я хочу получить меч. Меч Годрика Гриффиндора. — Алиса разочарованно вздохнула и закатила глаза. Зная, как важен этот меч для уничтожения крестражей, она с уверенностью могла сказать, что меч Гарри не отдаст, а значит в банк они не пропадут. С другой стороны, в отличие от ребят, она не верила, что там может быть хоть что-то. Девушка перевела взгляд с гоблина на Поттера, который, судя по всему, готов был пасть духом. — Это мы не можем отдать, — сказал он. — Извините. — В таком случае, — вкрадчиво произнес гоблин, — у нас проблема. — Мы можем вам еще что-нибудь дать, — вмешался Рон. — У Лестрейнджей в сейфе наверняка куча всякого добра. Когда мы туда залезем, вы можете выбрать себе, что захотите! — Это он сказал зря. Крюкохват покраснел от злости. Алисе только оставалось в который раз поражаться недальновидности рыжего. Такое говорить гоблину! — Мальчик, я не вор! Мне чужие сокровища не нужны! — Так ведь меч-то — наш… — Не ваш, — возразил гоблин. — Мы — Гриффиндорцы, а это — меч Годрика Гриффиндора… — А чьим он был до Гриффиндора? — спросил гоблин, выпрямляясь в кресле. — Ничьим, — ответил Рон. — Его же для Гриффиндора сделали! — Нет! — вскричал гоблин, весь ощетинившись и наставив на Рона длинный указательный палец, — Вечное высокомерие волшебников! Меч принадлежал Рагнуку Первому и был отнят у него Годриком Гриффиндором! Это утраченная драгоценность, шедевр гоблинского мастерства! Он должен принадлежать гоблинам! Такова цена моей помощи, а не хотите — как хотите, — глаза Крюкохвата горели злобой. Гарри сказал, покосившись на Рона с Гермионой: — Нам нужно посоветоваться. Можно, мы выйдем на пару минут? — Гоблин кивнул с весьма кислым видом. В пустой гостиной на первом этаже Гарри подошел к камину, сдвинув брови и ломая голову, что теперь делать. У него за спиной Рон воскликнул: — Да он просто издевается! Нельзя отдавать ему меч. — А это правда? — спросил Гарри Гермиону, — Гриффиндор действительно украл меч? — Не знаю, — убитым тоном ответила она. — Волшебная история часто умалчивает о том, какой ущерб волшебники причинили тому или другому магическому народу… Во всяком случае, я никогда не слышала, чтобы Гриффиндор получил свой меч нечестным путем. — Очередная гоблинская байка, — отмахнулся Рон. — Они постоянно рассказывают, как волшебники их обижают. Надо еще радоваться, что он не потребовал какую-нибудь из наших волшебных палочек! — У гоблинов есть причины недолюбливать волшебников, Рон, — сказала Гермиона. — В прошлом с ними часто обходились невероятно жестоко. — Ну, гоблины и сами не такие уж белые и пушистые, — упорствовал Рон. — Знаешь, сколько наших они убили? И между прочим, не брезгуют грязными приемчиками! — Вряд ли имеет смысл заводить сейчас дискуссию с Крюкохватом о том, чей народ подлее и больше зверствует, как ты думаешь? Наступила пауза. Все старались придумать выход из тупика. Гарри смотрел в окно. Алиса молча наблюдала, не веря, что в сейфе есть крестраж. А вот, в Хогвартсе — вполне что-то может быть, только вот где?.. Юный Том Реддл считал замок своим домом. Где можно что-то спрятать?.. — Ладно, — сказал Рон, и Гарри повернулся к нему. — Давайте так: мы скажем Крюкохвату, что расплатимся с ним, когда войдем в сейф, а до этого, мол, меч нам нужен. Там ведь лежит поддельный, правильно? Мы его подменим и отдадим Крюкохвату копию. — Рон, да он их отличает лучше нас! — воскликнула Гермиона. — Он первый и заметил подделку! — А мы сделаем ноги, пока он не разобрался… — Рон увял под взглядом Гермионы. — Это низость, — тихо сказала она. — Попросить его о помощи, а потом обмануть? И ты еще удивляешься, что гоблины не любят волшебников? Уши Рона пылали. — Ладно, ладно! Просто я ничего другого не могу придумать. А ты что посоветуешь? — Нужно предложить ему что-нибудь другое, не менее ценное. — Какая ты умная! Пойду принесу еще один мечик древней гоблинской работы, а ты заверни его покрасивее. — Я сомневаюсь, что в сейфе всё ещё что-то есть, — сказала Алиса, но её словно не слышали, продолжая разговор. — Может быть, он и врет, — сказал Гарри, открывая глаза. — В смысле, Крюкохват. Может быть, Гриффиндор ни у кого не отнимал меч. Откуда мы знаем, что гоблин говорит правду? — А какая разница? — спросила Гермиона. — Разница в том, что я по этому поводу чувствую, — Гарри сделал глубокий вдох. — Скажем ему, что отдадим меч после того, как он проведет нас в сейф, только не сообщим, когда именно мы это сделаем. По лицу Рона медленно расползлась улыбка. Гермиона, наоборот, встревожилась. Алиса же закатила глаза. Да, конечно, гоблин-то не уловит, что его дурят, как же, надейтесь… но ввязываться в разговор, она больше не хотела, зная, что её вновь не услышат. — Гарри, нельзя же так… — Так, мы его правда отдадим, — сказал Гарри, — когда уничтожим все крестражи. Я сам прослежу за тем, чтобы Крюкохват его получил. Я не собираюсь никого обманывать. — Да ведь на это могут уйти годы! — вскрикнула Гермиона. — Знаю, но он-то не знает. Все-таки это не вранье… по сути, — Гарри смотрел Гермионе в глаза пристыженно и в то же время с вызовом. — Не нравится мне это, — сказала Гермиона. — Мне тоже, — признался Гарри. — А, по-моему, гениально! — воскликнул Рон и встал, — Пошли, скажем ему. Алиса же думала, как отговорить ребят. Связываться с гоблинами, лезть в такую авантюру… А что, если она права — и в сейфе нет крестража? Что если он проведёт их туда и сам сбежит без них или найдёт способ выдать их? Что-то внутри упрямо твердило, что верить гоблинам категорически нельзя, они — жестокий, находчивый и расчётливый народ с совершенно другими понятиями о справедливости и морали. Но кроме чувств, ей нечего было противопоставить, а это, как показывает опыт, не аргумент для Поттера… Они вернулись в маленькую спальню. Гарри высказал свое предложение, тщательно сформулировав его так, чтобы обойти вопрос о времени передачи меча. Пока он говорил, Гермиона хмуро разглядывала пол, и Алиса волновалась, как бы это их не выдало. Но Крюкохват смотрел только на одного Гарри. — Вы даете слово, Гарри Поттер, что отдадите мне меч Гриффиндора, если я вам помогу? — Да, — сказал Гарри. — В таком случае, пожмем друг другу руки, — Гоблин протянул руку. Гарри пожал ее. Затем Крюкохват выпустил его руку и хлопнул в ладоши. — Итак, приступим! Они работали в маленькой спальне — по требованию Крюкохвата здесь царил полумрак. — Я всего однажды побывал в сейфе Лестрейнджей, — сообщил Крюкохват. — В тот раз мне было поручено поместить туда поддельный меч. Это отделение — одно из самых древних. Старейшие семьи волшебников хранят свои сокровища на очень глубоком уровне, там самые большие сейфы и самая лучшая защита… Они часами просиживали в этой крошечной, похожей на чулан комнатке. Дни складывались в недели. Стоило решить одну проблему, как возникала другая. Не в последнюю очередь их тревожило, что запас Оборотного зелья почти закончился. — Тут только на одного, — сказала Гермиона, рассматривая против света пузырек с густым, тягучим зельем, похожим на жидкую грязь. — Этого хватит, — решил Гарри, изучая нарисованный Крюкохватом план залегающих в глубине коридоров. Другие обитатели коттеджа «Ракушка» не могли не заметить, что рядом с ними что-то затевается, поскольку Гарри, Рон, Гермиона и Алиса целыми днями сидели, запершись, и выходили только, чтобы поесть. Никто ни о чем не спрашивал, хотя Алиса не раз ловила на себе и ребятах обеспокоенный взгляд Билла. Чем больше времени они проводили впятером, тем яснее Алиса понимала, что гоблин ей не нравится. Крюкохват оказался неожиданно кровожадным, его веселила мысль о том, чтобы причинять боль низшим созданиям, и страшно радовала идея, что им, возможно, придется ранить кого-нибудь из волшебников, прорываясь к сейфу Лестрейнджей. Алиса чувствовала, что Гарри, Рону и Гермионе это тоже противно, хоть они и не обсуждали Крюкохвата между собой: гоблин был им нужен. Крюкохват весьма неохотно соглашался есть вместе со всеми. Даже когда ноги у него окончательно зажили, он по-прежнему требовал, чтобы еду приносили ему в комнату на подносе, как и всё ещё хворавшему Олливандеру. В конце концов Флёр взбунтовалась, и Билл, поднявшись наверх, объяснил гоблину, что так не пойдёт. После этого Крюкохват стал выходить со всеми к столу, хоть и отказывался от общей еды, требуя сырого мяса, кореньев и разнообразных грибов. Алиса видела, что Гарри чувствовал себя виноватым потому, что это он добился, чтобы гоблина оставили в коттедже «Ракушка», из-за него семья Уизли вынуждена скрываться, а Билл, Джордж, Фред и мистер Уизли не могут работать. Момент, когда мистер Олливандер покинул коттедж Билла и Флёр, Алиса пропустила, сидя на скалах. Она часто пропускала завтрак и ужин, приходя только к обеду в дни, когда ребята устраивали перерыв от мозгового штурма, из-за чего Флёр ругалась, пытаясь убедить девушку, что нужно питаться регулярно и по расписанию. После того, как Билл вернулся, к ним пришёл Римус Люпин и сообщил, что у них с Нимфадорой Тонкс родился сын Тедди, метаморфмаг, как и его мать. Гарри предложили стать крёстным для малыша.***
Все планы были составлены, приготовления закончены. В крохотной спальне стоял на каминной полке стеклянный флакончик, а в нем свернулся одинокий жесткий черный волос, снятый Гермионой со свитера, который был на ней в доме Малфоев. — И еще у тебя будет ее волшебная палочка, — Гарри кивнул в сторону палочки из грецкого ореха. — Должно получиться убедительно. Гермиона взяла палочку в руки с таким видом, словно боялась, что та ее укусит. — Ненавижу эту штуковину, — тихо сказала она. — Ух, как ненавижу! Она не ложится в руку и не слушается совсем. Как будто часть ее самой… — Зато это поможет тебе вжиться в образ! — утешил Рон, — Подумай о том, что в свое время творила эта палочка! — В том-то и дело! — воскликнула Гермиона, — Эта волшебная палочка мучила маму и папу Невилла и еще невесть сколько других людей. Она убила Сириуса! — Мне так не хватает моей палочки, — пожаловалась Гермиона. — Вот бы мистер Олливандер сделал и мне новую! В то утро мистер Олливандер прислал Полумне новую волшебную палочку. Сейчас она испытывала подарок на заднем дворе, в лучах заходящего солнца. Дин мрачно наблюдал за нею — его волшебную палочку отобрали егеря. Гарри пользовался палочкой Драко Малфоя, которая прекрасно его слушалась. Алиса же старалась лишний раз не применять магию, чувствуя, что артефакты плохо сдерживают резерв и, если много колдовать, она быстро останется ни с чем. Но ребятам это сообщать она не спешила, делая вид, что всё хорошо. Открылась дверь, и вошел Крюкохват. Гарри инстинктивно схватился за рукоять и подтянул меч поближе к себе, но тут же пожалел об этом: гоблин явно все заметил. Гарри сказал, стараясь замять неловкий момент: — Мы тут решили еще раз все перепроверить, Крюкохват. Мы сказали Биллу и Флер, что уходим завтра утром, и чтобы они не вставали нас проводить. Об этом они просили особенно настойчиво, поскольку Гермионе предстояло перед уходом преобразиться в Беллатрису, а Биллу и Флёр совсем ни к чему было знать такие подробности. Кроме того, друзья предупредили, что не намерены возвращаться. Старую палатку Перкинса они потеряли в ту ночь, когда попались егерям, и Билл одолжил им свою. Сейчас она была уложена в расшитую бисером сумочку Гермионы, которую та, к огромному восхищению ребят, спасла от егерей очень простым способом: запихала в носок. И всё-таки Алисе не терпелось проститься с коттеджем «Ракушка». Надоело без конца проверять, не слышит ли их кто, надоело торчать в тесной полутемной спальне, а больше всего ребятам обрыдло общество Крюкохвата. Как отделаться от гоблина, не отдавая ему меч, оставалось неразрешимой проблемой. Школьники не могли толком ни о чем договориться, потому что Крюкохват почти никогда не оставлял их одних больше чем на пять минут. Не успеешь оглянуться — а уже в дверную щель просовываются его длинные пальцы. — Моей бы маме у него поучиться, — ворчал Рон. Гермиона так пылко осуждала замысел Гарри, что он отчаялся добиться от нее помощи. Рон в те редкие минуты, когда Крюкохват оставлял их в покое, не мог придумать ничего лучшего, чем: — Хватаем меч и сваливаем по-быстрому. Наконец-то пробило шесть часов. Рон и Гарри вылезли из спальных мешков, оделись впотьмах и тихонько выбрались в сад, где они договорились встретиться с Алисой, Гермионой и Крюкохватом. Было по-утреннему холодно, хоть и безветренно, по майскому времени. Гарри сидел рядом с Алисой и тихо рассуждал о том, как Добби мог их найти и куда испарился. Ребята не могли найти ответов и объяснить странное поведение домовика, который никому ничего не объяснил и больше не появлялся. Сзади послышались какие-то звуки, и ребята обернулись. Через лужайку к ним стремительно шагала Беллатриса Лестрейндж в сопровождении Крюкохвата. На ходу она засовывала крохотную сумочку во внутренний карман старой мантии, которую они прихватили с площади Гриммо. Алиса отлично знала, что это Гермиона, и всё-таки не могла сдержать дрожь неприязни. Длинные черные волосы струились по спине, глаза с тяжелыми веками презрительно уставились в лицо Гарри, но стоило ей заговорить, и Алиса сразу услышала Гермиону в низком голосе Беллатрисы Лестрейндж. — Она на вкус такая противная, хуже лирного корня! Так, Рон, иди сюда, я тебя обработаю… — Ладно, только не забудь, я не хочу слишком длинную бороду… — Господи боже, нашел время думать о красоте! — При чем здесь красота? Она мешает! А нос сделай покороче — мне понравилось, как было в прошлый раз. Гермиона вздохнула и принялась за работу, что-то ворча себе под нос. Нужно было полностью изменить Рону внешность в расчете на то, что его защитит зловещая аура Беллатрисы. Гарри и Крюкохват по плану должны были прятаться под мантией невидимкой. Алиса же по плану в банк не пойдёт. Она должна была договориться с Аберфортом, на случай если ребятам понадобится укрытие. В случае чего, ребята договорились отправить ей патронус, чтобы Алиса привела помощь из Ордена Феникса — на всякий случай кто-то должен быть снаружи. И как бы ни хотелось отрицать такую вероятность, если они не смогут вернуться, кто-то должен продолжить то, что поручил им Альбус Дамблдор. — Ну вот, — сказала Гермиона. — Как смотрится, Гарри? Алиса? Под маскировкой едва можно было различить привычные черты Рона, да и то только потому, что ребята хорошо его знали. Волосы Рона стали длинными и волнистыми, появились густые каштановые усы и борода, веснушки исчезли, нос стал коротким и широким, брови — густыми и насупленными. — Хорошо, — ответила Алиса. — Практически не узнать. — Не в моем вкусе, а так — сойдет, — вынес вердикт Гарри. — Ну что, отправляемся? Четверо подростков оглянулись на коттедж «Ракушка», тёмный и тихий под угасающими звездами, потом повернулись и зашагали к калитке, за которой прекращалось действие заклинания Доверия и можно было трансгрессировать. Как только вышли за ограду, Крюкохват заговорил: — Мне пора залезать, правильно, Гарри Поттер? Гарри нагнулся, и гоблин вскарабкался ему на плечи, обхватив руками за шею. Гермиона вытащила из сумочки мантию невидимку и набросила на них. — Идеально! — сказала она, наклоняясь, чтобы проверить, надежно ли укрыты ноги Гарри, — Ничего не видно. Пошли! — Удачи, ребят — произнесла Алиса, и они трансгрессировали. Она же поплелась в «Кабанью голову» для переговоров с братом Альбуса Дамблдора.***
В Малфой-Мэноре атмосфера была весьма гнетущая. За эти дни не происходило практически ничего интересного. На следующий день после того разговора мистера и миссис Малфой, Беллатриса с самого утра отправилась в Гринготтс и после долго разговаривала с Тёмным Лордом о чём-то чрезвычайно важном. Время тянулось медленно, особенно с того дня, как Софи с Драко были вынуждены вернуться с весенних каникул в Хогвартс. Несмотря на режим Кэрроу, ребята вновь сбегали из школы, нарушали режим и правила, но таскать припасы с кухни больше не решались, понимая, что тем самым могут подставить домовиков. Экзамены неумолимо приближались, как и конец учебного года. Драко и Софи стремились как можно чаще быть вместе и отрывались по полной, понимая, что на носу уже май, а в июне Драко навсегда покинет стены Хогвартса, окончив седьмой курс, в то время, как Софи оставалось ещё три долгих года. Без него. Отношение ребят и учителей к Софи за этот год резко изменилось. Уже никто не сомневался, что девочка стала одной из Пожирателей смерти, хоть и веских доказательств ни у кого не было и метку никто не видел. Ребята избегали её и боялись. Некоторые же, как Аманта, начинали стелиться, пытаясь завоевать расположение самой юной Пожирательницы. Учителя многое спускали с рук Драко и Софи, закрывая глаза на прогулы, невыполненные задания. Гораций Слизнорт откровенно боялся девочку, часто завышал оценки и несколько раз, столкнувшись случайно те-та-тет, намекал, что ни капли не расстроится, если она пропустит его урок. Но прогуливать зельеварение Софи не спешила по двум соображениям. Во-первых, Северус Снейп старается контролировать её посещаемость и успеваемость. Девочка сама не знала, почему оказалась на особом контроле вездесущего директора. А, во-вторых, ей откровенно нравилось потешаться над трусливым преподавателем. Он старался даже близко к ней не подходить, не спрашивать её и избегать любых контактов, догадавшись за пару месяцев о том, что девочка неплохо преуспела в легиллименции. Она же, в свою очередь, «забывала» что-то чрезвычайно важное, выражала недовольство высокими оценками, мол, незаслуженно завысили, мне так не нравится. Иногда задерживалась после уроков, язвила и всячески доводила его до трясучки и заиканий. Практически каждый день девочку вызывали в кабинет директора. На уроках Кэрроу она не появлялась, а наказать её они не могли — сам Тёмный Лорд запретил применять к ней круциатус или запирать в подземелье, что было излюбленными методами Алекто и Амикуса, а других способов повлиять на поведение человека они не знали. Один раз молва о её прогулах дошла до Лорда, но Софи смогла убедить его, что тупоголовые Кэрроу не могут чему-либо научить её — и он позволил ей не появляться на их уроках. Иначе обстояли дела с миссис Фокс. К её сожалению, Софи это было совершенно не интересно, что происходит на её предмете, что приводило к новым конфликтам. Каррен Фокс, как выяснила Софи у Драко, была союзником Тёмного Лорда ещё до того, как тот исчез. Узнав о его воскрешении спустя двенадцать лет, Каррен просила принять её в круг приближённых. Но Тёмный Лорд не оценил её рвения и посчитал, что она слишком мало сделала для того, чтобы быть достойной метки. На вопрос, что она должна сделать, чтобы примкнуть к вернейшим его слугам, он покачал головой, мол думай сама, сейчас ты бесполезна. Софи была неприятна эта женщина, поэтому она часто нарывалась на открытые конфликты, которые проводили либо на отработки, либо к Снейпу. Но так обстояли дела далеко не со всеми преподавателями. Софи позволяла себе такое отношения только к тем, кто ей был неприятен — Кэрроу, Фокс и Слизнорт. Мадам Стебль никак не выделяла девочку, которая для неё ничем не отличалась от остальных студентов. Профессор Флитвик старался ничем не проявлять своего отношения, но в его глазах Софи часто отчего-то ловила жалость. Он был готов помочь с заклинаниями или перенести сроки сдачи. Один раз, они нечаянно пересеклись после отбоя в пустом коридоре, он не ругался за нарушение комендантского часа, а лишь сказал, что она выбрала чрезвычайно сложный и опасный путь, что найдётся не так много людей, которые смогут понять и принять её выбор. А ещё он сказал, что не осуждает её, и никто не в праве осуждать. Хагрид был рад девочке, которая часто приходила ему и помогала по хозяйству и с живностью. Он совершенно случайно узнал о слухах про её метку, которым поверил и поначалу воспринял эту новость крайне тяжело. Великан со слезами на глазах прогнал её, обвинив в лицемерии и предательстве, сказал, что его завербовать не смогут. Несколько дней спустя Софи угодила на отработки, и Снейп отправил её к Хагриду. Видя старания школьницы, Хагрид оттаял и много раз слёзно просил уйти от Пожирателей. Врать ему — она не хотела. После слов девочки, что живыми от них не уходят, великан завыл в рыданиях, но в последующие встречи не травил душу подобными разговорами. Он стал иногда говорить, как ему жаль Софи, просил быть осторожной, рассуждал о несправедливой жизни и всячески выражал сочувствие девочке, «которую злая судьбинушка затянула в лапы иродов и последних гадов, малышке Софи, у которой не осталось никакого выбора из-за гада-отца Георга, погубившего множество жизней». Но были и те, кто принял выбор девочке крайне негативно. Минерва МакГонагол, которая и без того питала неприязнь к факультету Слизерин, ушла в глухую оборону, перестав идти на встречу ученикам и теперь ещё более строго оценивая их работы. Баллы Слизерина стремительно убывали после уроков Трансфигурации, а у Гриффиндора медленно, но верно прибавлялись. К самой же Софи, Минерва относилась крайне негативно, но тем не менее, это не сказывалось на занятиях и успеваемости. От Софи не укрылось, что отношение к ней стало резко ухудшаться после встречи с Алисой в Малфой-Мэноре — что говорило о том, что Алиса поддерживает связь с деканом Гриффиндора. Несмотря на весь негатив, Софи была этому рада, ведь МакГонагол сообщила бы ей, если бы с Алисой что-то случилось, а значит у Лиски всё нормально. По крайней мере, она жива.***
— Что ты сказал? — голос его был высокий и холодный, заставляющий сжаться от страха. Гоблин трясся, не в силах посмотреть в его багровые глаза, — Повтори! — прошептал Волан-де-Морт. — Повтори! — М-мой господин, — залепетал гоблин, запинаясь и тараща черные глаза, полные ужаса. — М-мой господин… мы ст-тарались ос-т-тановить об-обманщиков… они… ог-грабили… сейф… Лестрейнджей… — Обманщики? Какие обманщики? Я полагал, что в «Гринготтсе» умеют разоблачить любой обман! Кто это был? — Это были… это были… м-мальчишка П-поттер и двое… двое сообщников… — И что они взяли? — голос сделался пронзительным. Его охватил ледяной страх, — Что они взяли?! Говори! — Н… не зн-наю… каж-жется нич-чего… м-мой господин… — конечно Тёмный Лорд знал, что некоторое время назад Беллатриса забрала оттуда настоящую, важную для Него чашу, но от мысли, что мальчишка Поттер посмел пробраться в сейф, что он знает Его тайну, что он ищет и откуда-то узнал про крестражи, вселяла в него холодную ярость. Казалось, он обезумел от злости. Откуда мальчишка знает Его тайну?! И что он знает ещё?! Бузинная палочка хлестнула воздух. Комнату озарила вспышка зеленого света. Стоявший на коленях гоблин повалился на бок — мертвый. Волшебники в страхе кинулись кто куда. Беллатриса и Люциус Малфой расшвыривали всех, прорываясь к двери. Снова и снова взлетала Бузинная палочка, и те, кто не успел убежать, были убиты, все до одного, за эту ужасную новость, за известие о золотой чаше… Откуда Поттер узнал о чаше, что хранилась в сейфе много лет?! А то, что искал он именно её, Лорд Волан-де-Морт не сомневался. Он метался взад и вперед среди мертвецов. Перед ним проходили видения: его бесценные сокровища, его хранители, якоря, которыми он держался за бессмертие. Неужели он знает, неужели он действует, неужели он уже обнаружил другие? Уж не кроется ли за этим Дамблдор? Дамблдор, который всегда его подозревал, который умер по его приказу, чья палочка была теперь его, все-таки дотянулся из забвения — через мальчишку… Но если бы мальчишка уничтожил один из крестражей, он, лорд Волан-де-Морт, несомненно, узнал бы об этом! Он, величайший среди волшебников, он, самый могущественный из всех, он, убивший Дамблдора и множество других никчемных, безымянных людишек, как он мог не заметить, если его самого, любимого и несравненного, кто-то ранил, изувечил? Правда, когда погибал дневник, он ничего не почувствовал. Он объяснял это тем, что был тогда лишен тела — меньше чем призрак… Нет, остальные крестражи в безопасности… Их никто не касался… И все же он должен проверить, должен убедиться… Он пинком отшвырнул с дороги труп гоблина. В его воспаленном мозгу роились образы: озеро, лачуга, Хогвартс… Ярость его немного поутихла. Откуда мальчишке знать, что он спрятал перстень в лачуге Мраксов? Никто не подозревает о его родстве с ними, он скрыл все следы, никто не связал его с убийствами. Кольцо, безусловно, в безопасности. А откуда знать мальчишке или кому угодно другому о том, что хранится в пещере? Кто мог бы преодолеть ее защиту? Нелепо даже думать, что медальон могли похитить! Что касается школы… Только он один знает, где в Хогвартсе спрятан крестраж, ведь только он один сумел проникнуть в самые глубокие тайны замка… К тому же есть еще Нагайна. Теперь она всегда должна быть при нем. Нельзя больше посылать ее с поручениями, пусть остается под его защитой… Но для полной уверенности нужно посетить каждый из тайников, удвоить защитные чары… И сделать это он должен один — так же как добывал Бузинную палочку. Какой из тайников проверить первым? Которому угрожает наибольшая опасность? В нем шевельнулся застарелый страх. Дамблдор знал его второе имя… Дамблдор мог догадаться о его родстве с Мраксами… Их брошенный дом, пожалуй, самое ненадежное убежище. Туда нужно наведаться прежде всего… Озеро? Нет, невозможно! Впрочем, есть малая доля вероятности, что Дамблдор разнюхал в приюте кое-какие его прошлые грешки. И наконец, Хогвартс… Но тот крестраж в безопасности, Поттер не может незамеченным появиться в Хогсмиде. А всё-таки имеет смысл предупредить Снейпа, что мальчишка может попытаться вновь проникнуть в замок… Стало быть, прежде всего он побывает в лачуге Мраксов и Нагайну возьмет с собой. Теперь уж он с ней не расстанется… Он вышел из комнаты, пересек просторную прихожую и вступил в темный сад, где плескал фонтан. Он позвал на змеином языке, и Нагайна приползла к нему, тенью скользнув по траве…***
— Ненавижу её, — прошипела Софи, — Не-на-ви-жу! Что ей вечно от меня надо?! — Ну, это она тебе уже несколько раз говорила, — усмехнулся Драко, — что бы ты молчала на её уроках и не хамила. — С какой стати?! — воскликнула девочка, соскакивая с подоконника, — Она… она… самовлюблённая идиотка! Если эта ведьма когда-нибудь получит метку — я лично укокошу её! — Тише ты, — шикнул Драко, смотря в пустой коридор, — услышат. — Да и плевать! — она плюхнулась рядом с ним на подоконник, — Почему все Пожиратели здесь — самые тупые и отшибленные? Я ненавижу этих Кэрроу! Ты-то свалишь скоро, а я? Мне три года ещё с этими психопатами учиться?! Что я тут вообще делать буду?.. — Учиться. А Кэрроу, думаю, долго не проработают. Им найдут замену. К тому же, Снейп здесь. — Снейп… — фыркнула Софи, — а толку-то что? Хогвартс превратился в тюрьму — зашибись, какой замечательный директор! Я не хочу сюда возвращаться, Драко. МакГонагол меня ненавидит. Тупые Гриффиндорцы того и гляди начнут исподтишка проклятиями швыряться. Идиотка Уизли утром чуть не накинулась на меня! Ненавижу её… а эта Фокс потом ещё заладила свою шарманку «чистокровные так себя не ведут», «ты позоришь имя своего отца», Мордред… — Просто она не знает кое-чего важного. Поверь, если бы она была более осведомлённой, то и слова бы не сказала, а таскалась бы, как Таунсенд: «ой, Софи, а тебе помочь чем-нибудь?» — передразнил Драко писклявым голосом Сонину одноклассницу, отчего та рассмеялась. — Мордред упаси! — Ты просила напомнить тебе сегодня зайти к… — Драко нахмурился, пытаясь вспомнить имя. Соня вопрошающе на него посмотрела, а затем, вспомнив, резко соскочила с подоконника. — Чёрт возьми, у Моники же день рождения! Между прочим, она сестра твоего друга, так что мог бы и запомнить уже, как её зовут! — Какое мне до неё дело? — равнодушно спросил Драко, — Блейзу всё равно на неё, и он никогда не говорит о сестре. До твоего перевода сюда, я даже не зал о её существовании. — А тебе ни до чего нет дела, если это не касается твоей персоны, — фыркнула Софи, — Ты, когда последний раз выполнял полномочия старосты, а? — Полчаса назад списал двадцать баллов с первокурсников Когтеврана за то, что умничали, — с усмешкой ответил парень. — А до этого оштрафовал второкурсников Пуффендуя, кажется, за то, что у одного развязались шнурки, а второй упомянул имя Поттера. — Тебе не кажется, что это наглость? — С чего бы? Никто не возражал, значит, все согласны. Иди уже к своей Забини, а я наведаюсь к Панси. — Зачем? — тут же нахмурилась Соня. — Снейп просил собрать какие-то там списки с факультетских старост, — с улыбкой ответил он. — Или просто потусить с ней хочу. — Дурак! — ударила его в грудь Софи и поспешила к Монике.***
Алиса сидела у костра под защитным куполом в лесу, когда появился Патронус от Гарри. Ребята выбрались из банка. Девушка, призвав Ягуду, трансгрессировала в назначенному месту и увидела крайне злых и недовольных Рона, Гарри и Гермиону, которые в этот момент ругались. —… остались без меча! — донёсся до неё вопль Рона, — Этот хитрый поганец всё просчитал! — Что случилось? — спросила она и на неё воззрились три взгляда: злой и негодующий Рона, растерянный Гермионы и задумчивый Гарри. — Мы сказочные идиоты и недоумки! — заорал Рон, — Этот тупой гоблин обманул нас, чуть не скормив дракону, а потом свалил, прихватив меч Гриффиндора, оставив нас в запертых подземельях Гринготтса! Так ещё и в сейфе не было никакого чёртова крестража, была подделка, но и это ещё не всё! Мы чуть не утонули в горах золота, потому что, стоило до чего-то дотронуться, как оно умножалось! — Заклинание джемино, — прошептала Гермиона. — В общем, — подал голос Гарри, — крестража у нас нет, как и меча… Но зато я знаю, что ещё одна вещь в Хогвартсе. — Откуда? — спросила Алиса. И почему она в коттедже «Ракушка» не озвучила такое предположение?.. — У Гарри опять были видения, — ответил за друга Рон. — Сама-Знаешь-Кому уже доложили о том, что мы пробрались в Гринготтс и… он убил гоблина. В общем, он думал о том, что нужно лучше защитить крестраж, который в Хогвартсе. Ты была права, они перепрятали крестраж совсем недавно, только вот, куда… — Алиса мрачно кивнула. Куда перепрятали? Наверняка в Мэноре, где ж сейчас ещё можно найти укромное от школьников место, кроме как не в доме, где живут Пожиратели?..