50 оттенков себя

      Франция, Париж.

      Что для тебя любовь? Для меня — ты.       Поднимаю глаза к безоблачному небу и смотрю на бесконечную голубую гладь. Прочитанная цитата вынуждает меня глубоко вдохнуть и сильно сжать вместе с листочком кулаки. Странно. Слишком нелогично все развивается. Впиваюсь ногтями в кожу ладоней: там наверняка останутся следы в форме полумесяца. Но все происходящее не так важно, ведь единственный знакомый человек в неизведанном городе играет со мной в кошки-мышки. Черт бы побрал этого Нильсена и мое спонтанное, но упорное желание забыться.       «Хочу в город любви», — с энтузиазмом настаивала я. Плюсов этому месту нашла бы нескончаемое количество, а на существенные минусы не обратила внимание. Мчалась подальше от угнетающей реальности, сложных обязанностей. Была уверена, что компания Александра поможет мне свыкнуться с правдой о дядюшке Чарльзе. Однако не оценила по достоинству его мастерское умение шутить. А еще бросать любимую женщину перед Эйфелевой башней.       Пока утренняя прохлада со скоростью улитки пробирается к телу, а злость на этого безответственного человека накатывает с новой силой, Нильсен наверняка где-нибудь притаился и исподтишка наблюдает. Искренне жажду его придушить за подобную подставу.       — Девушка, — зовет меня на английском смазливый паренек. Внешность у него ангельская, и я невольно любуюсь красивыми чертами лица, — это Вам, — он протягивает мне конверт.       Хмурюсь, но все же забираю, вероятно, вторую подсказку. Бегло, словно воришка, осматриваюсь вокруг и, всячески скрывая довольную улыбку, открываю записку.       Не злись, я же всегда был рядом.       Не успеваю осознать смысл его слов, как чьи-то руки — а я точно знаю чьи — сгребают меня в охапку и крепко прижимают к груди. Прикрываю глаза и придвигаюсь ближе, чтобы согреться в объятиях Александра. И почему нельзя было сделать так сразу?       Отстраняюсь, поворачиваюсь и с недовольством разглядываю глупо улыбающегося мужчину. Не признавать, что ты идиот, когда ты идиот — идиотский поступок.       — Ты… — начинаю монолог я.       — Идиот, да. Прости. Но я полностью готов искупить вину, и даже согласен на сопливый фильм! — нагло перебивает меня Нильсен.       И ведь так быстро не соглашусь, что мне на самом деле понравилось получать его письма от незнакомых людей. Реализация чуток хромает, однако за усердные старания готова поставить Алексу плюсик в карму.       — И что это было? — недоверчиво выгибаю бровь и жду адекватных объяснений.       — Хотел тебе предложить стать мой женой, но все планы пошли коту под хвост, представляешь? — невозмутимо говорит он.       — Что? — ошарашенно причитаю в ответ.       Мне послышалось, да? Ну, в двадцать четыре бывает, а дальше не только со слухом появятся проблемы.       Нильсен меня сосредоточенно разглядывает, а затем срывается на громкий смех.       — Что?! — серьезно спрашиваю, не разделяя его радости.       И, кажется, это одно слово, которое я в силах промолвить в данное мгновение. Стою как вкопанная, пялюсь на Алекса таким взглядом, будто он должен тотчас мне рассказать правду. Но курсы, на которые меня в далеком прошлом записала тетушка Аннет, видимо, не работают. Конечно, кто поведется на заголовок «Убей мужика взглядом»? Руками вполне возможно.       Мужчина качает головой и лучезарно улыбается. Это что получается? Мне пора запускать тренинг, как почувствовать себя идиоткой за десять секунд?       — Успокойся, женщина. Выдохни.       Все еще лыбится, подходит вплотную и обхватывает меня за талию. Недурно. Самостоятельно приближаюсь к его лицу, ощущая горячее дыхание у себя на губах. Дразнит, не спешит сокращать расстояние.       — Так ты согласна? — Нильсен вновь задает вопрос. — Стать моей женой.       — Где кольцо? — хмыкаю и вдумчиво провожу указательным пальцем по его скуле. — Или нынче принято делать предложение без главного атрибута?       Сердце бешено стучит, норовя выпрыгнуть из груди; кровь пульсирует в висках, заглушая все окружающие звуки. Хочу попросить Александра меня ущипнуть, потому что не верю, что детская мечта исполнилась в реальности. Как трогательно, но романтик из него, мягко говоря, хреновый.       — Забыл в Лондоне, — честно шепчет он. — Хотел все компенсировать бумажками, так не совсем вышло. Ты бы скорее меня придушила, чем выслушала, если бы…       — Заткнись. И целуй. Я согласна, — резко бросаю я.       А ведь даже не сделала вид, что размышляю над жизненно важным решением. Господи, Агата, тебе учиться и учиться. И все это до чертиков глупо, нелепо, но так по-нашему. Так, как мы оба привыкли. Спонтанно.       Нильсен прерывает навзячивые мысли излюбленным методом: впивается в мои губы. Послушно выдыхаю и подаюсь навстречу, отвечая с не меньшим желанием. Александр целует с таким напором и жадностью, что у меня подкашиваются ноги. Но это до одури приятно. Цепляюсь за его широкие плечи, плавлюсь в его руках как мороженое под солнцем. Чувствую себя самой любимой девочкой. Хотя, в действительности оно так и есть. Что поделать? Люблю я этого придурка.