***
В шаттле Инары было тихо и спокойно. И, разумеется, всё это разлетелось вдребезги вместе с шумным появлением Мэла, поскольку Инару тут же охватил головокружительный прилив желания на грани схватки, вызова, в который превращался любой их разговор. — Мэл. Как я понимаю, ты решил вернуться к своим старым привычкам врываться без стука. Ему хватило ума прикинуться слегка смущенным. — Ну, Ривер сказала… Я имею в виду, я спросил принимаешь ли ты посетителей… и выглядит так, что вполне. — И только то, что я приняла одного гостя, должно было означать, что я буду рада любому, кто решит зайти? Слыша резкость в своем тоне, Инара мысленно отругала себя за это. И почему она никогда не может просто спокойно поговорить с этим человеком? — Послушай, Нара, если ты хочешь, чтобы я ушел… Инара примирительно подняла ладонь: — Пожалуйста, Мэл… почему каждый наш разговор превращается в пикировку? На мгновение ей показалось, что сейчас он продолжит спорить и отпускать колкости в её адрес, или просто развернется и уйдет прочь, но вместо этого после секундной паузы Мэл вздохнул и сел. Незваный гость — но, впрочем, совсем не «нежеланный». — Черт возьми, Инара. Я всего лишь собирался спросить приняла ли ты решение. Ты говорила, что хочешь покинуть нас, ещё давно. Поколебавшись, она села рядом с ним: — На самом деле, я еще не решила, — она сделала вздох, слова застревали в горле. Честное слово, женщина, тебя учили держать свои чувства под контролем! Просто скажи это, скажи — и всё, думает она. Призвав на помощь весь свой самоконтроль, она продолжила: — Если честно, то я ждала твоей реакции. — Моей реакции? — он озадаченно взглянул на собеседницу, проведя ладонью по волосам. — Я думаю, что в любом случае выбор за тобой. Я не имею права держать тебя здесь. — Черт, Мэл! Не притворяйся, будто не понимаешь, о чем мы говорим! Не притворяйся, будто не понимаешь, каких слов я от тебя жду! — почти сразу ей захотелось взять свои слова обратно, но что сказано — то сказано, и она замолкла, напряженно ожидая ответа. Подняв глаза на Мэла она обнаружила, что он не удивлен — скорее, сердит. — Ты хочешь, чтобы я был честен? Чтобы я сказал, что думаю обо всем этом на самом деле? Хорошо, Инара, возможно, я бы действительно хотел, чтобы ты осталась. Но в качестве кого? Как долго? Пока у тебя не закончатся деньги и не появится новый клиент? Пока тебе не надоест всего один мужчина в твоей постели? Ты прекрасно знаешь, что я не умею делиться. Никогда не умел. Она сжала губы, не в силах смотреть на него, зная, что если взглянет — то сгорит со стыда или впадет в ярость. — Ты думаешь, я компаньонка лишь потому, что мне надоедают постоянные отношения? Ты всегда говорил, что не уважаешь мою профессию, а не меня, но потом говоришь такое! Да что с тобой?! Он вздохнул и провёл ладонью по лбу. — Ладно, признаю, это было чересчур. Но это не меняет сути — я не тот мужчина, который сможет делиться, а ты не та женщина, которая готова полностью отдаться кому-либо. Инара качнула головой, горькое смирение в её душе охладило зарождающуюся ярость. — Дело не в этом, Мэл. А в том, что я не могу перестать быть компаньоном. Это не просто моя работа, это — то, кем я являюсь. Всю свою жизнь я провела в гильдии, ещё с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Это не просто моя работа, а моя личность. Я не могу от неё отказаться. — Ну, мне кажется, когда действительно хочешь быть с кем-то, то ничто во вселенной не может помешать тебе отказаться от чего угодно, чтобы быть с ним. Вздохнув, она положила руку поверх его. — Мэл, если бы я попросила тебя отказаться от «Серенити» и поселиться в Ядре ради меня, ты бы пошел на это? Не смотря на всю испытываемую боль, она почти рассмеялась, глядя на выражение ужаса, проступившее на его лице: — Это совсем другое, Инара! — Вовсе нет, Мэл. То, что ты делаешь и как ты живешь является частью тебя, так же, как и меня. Некоторое время они молча сидели, обдумывая сказанное. — Это никогда не сработает, да? Я имею в виду… ты и я? — наконец, с трудом произнес он. Она тяжело сглотнула, почему-то удивившись выступившим на глазах слезам. — Нет, Мэл. Этого никогда бы не произошло. Может быть, если бы мы оба были моложе и менее… упрямы?.. Он не сдержал смешок: — Ты имеешь в виду то время, когда я еще не был мелким воришкой? — А я не была шлюхой, — с иронией добавила она. Они взглянули друг на друга и она нежно сжала его руку. — Однажды я сказала, что видела слишком много твоих масок, чтобы быть уверенной, с кем я на самом деле имею дело. Теперь я знаю, что это не так. Все они — это ты, лучшие и худшие проявления тебя. Среди них есть и те, которые никогда не встали бы между нами… Он протянул руку, касаясь задней стороны её шеи, притянул её ближе, пока их лбы не коснулись друг друга. Она почувствовала его дыхание на своей коже. — Я знаю, что в сказанном тобой есть смысл, — прошептал он. — Но я бы хотел, чтобы это было не так. А потом она сдалась, поцеловала его, наслаждаясь этим первым и последним разом краткой близости между ними как влюбленная женщина. Думая о том, что это одновременно самый сладкий и самый печальный поцелуй в ее жизни. После этого между ними наступило долгое молчание, никто не хотел нарушать контакт между ними, нуждаясь в близости другого. Наконец, она тихо произнесла: — Думаю, мне следует покинуть корабль как можно скорее. Вы можете высадить меня в следующем порту, в любом месте, где я смогу сесть на другой корабль. Он смахнул слезу с ее щеки — о, она и понятия не имела, что снова плачет. — В этом нет необходимости. Мы отвезем тебя обратно к твоим девочкам. По крайней мере уж это я могу сделать для тебя, Инара. Она перевела дыхание, желая только одного — поскорее убраться с «Серенити», но самообладание взяло верх и девушка лишь кивнула, слабо улыбаясь: — Спасибо. Что еще она могла сказать? Впрочем, кое-что еще могла: — Прости, Мэл. Он поднялся, чтобы уйти, но тут же обернулся: — И ты прости… Нара. Какое-то время постояв в нерешительности, он всё же исчез в дверном проеме. Она позволила себе несколько мгновений упиваться своим горем, тоской по этому человеку. Затем встала, надела привычную бесстрастную маску на лицо, на создание которой у нее ушло столько лет, и начала собирать по крупицам свою свободную обеспеченную и теперь немного более пустую жизнь.Глава II. Твои маски
22 ноября 2022 г. в 13:50
На мостике царили тишина и покой, и тоска Ривер растворялась во мраке бесконечного космоса. Она любила пилотировать корабль, любила ощущать каждое движение «Серенити», когда корабль низко гудел, подчиняясь её управлению, любила ту сосредоточенность и целенаправленность, которые требовались от неё при этом.
А ещё в последнее время она внезапно обнаружила, что любила мужчину, с которым частенько делила это место.
Она знала, конечно, что испытывала к нему чувства ещё с тех пор, как он открыл тот ящик в грузовом отсеке, точно также как она испытала их тогда к Кейли, Джейн и Зои. Но в момент, который она так раздражающе не может определить наверняка, её чувства к Мэлу превратились из «капитана» и «защитника» во что-то тревожно-близкое к «возлюбленному».
Она вздохнула и вдруг неуютно почувствовала, что динозавры с панели управления с интересом наблюдают за ней.
Пока Ривер не заняла место ушедшего Уоша, здесь не так часто звучали эти тоскливые вздохи.
Иногда она говорила с динозаврами, словно через них её мог слышать Уош. Они не опасались её, не осуждали. Не ломали голову над её странными высказываниями, пытаясь найти в них хоть какой-то смысл. Частенько она находила их гораздо лучшей компанией чем члены её собственной команды.
— Вообще-то это не первый раз, — рассказывала она, в основном Уошу, но частично и динозаврам. — Там был мальчик… на Осирисе. Один из друзей Саймона, который пришел с ним однажды домой из мед. академии. Мы говорили с ним, и он относился ко мне так, будто я интересный человек, а не просто младшая сестра. Но… — она замолкла, хмурясь. Но он был ровесником Саймона — слишком взрослый, а она была всего лишь маленькой девочкой. — Точно так же, как сейчас. Капитан думает, что я ребёнок, хотя это не так. Ты бы и сам это подтвердил, если бы увидел, — сказала она Уошу.
И это ведь на самом деле так, подумалось ей. Пусть у неё никогда не будет мягкости Кейли или пышных изгибов Инары, или твёрдой силы Зои… но всё же она немного поправилась, так как сильная надобность в лекарствах исчезла, а белка она потребляла столько же. Она всё ещё была стройной, возможно даже хрупкой, но она определенно приобрела очертания взрослой сформировавшейся женщины, которые более соответствовали её уму, слишком большому для её лет.
— Я бы хотела, чтобы ты мог это увидеть, — со вздохом добавила она. — Может быть, ты бы посоветовал, что мне с этим делать. Все-таки ты всегда был хорош в сексуальном плане, — она немного покраснела, вспомнив времена, когда её разум был затуманен и когда она не нарочно погружалась в страсти и переживания других людей, не понимая как из этого выкарабкаться на поверхность. — На самом деле я не хотела. Извини, что влезала не в свое дело.
Не удержавшись, она лукаво взглянула на динозавров.
— Нет, он правда был очень хорош, — заключила она.
— Ривер? — Зои поднялась по лестнице на мостик в поисках кого-то, хотя и не слишком удивилась, обнаружив, что Ривер разговаривает сама с собой. — Кто в чем хорош?
Ривер невинно улыбнулась.
— Уош. Во всём.
Зои на мгновение замолчала, глядя на пустое кресло пилота, и Ривер с запозданием поняла, что она снова влезла не туда, куда нужно, и принялась лихорадочно искать способ выйти из этой ситуации. Но Зои успокоилась сама и с легкой улыбкой произнесла:
— Я так не думаю. Он не смог бы выбрать нормальную одежду, даже если бы она лежала у него прямо под носом, — она посмотрела на Ривер.
Снова всё в порядке, всё понятно.
— Ты не знаешь, где может быть капитан?
В последние дни Ривер изо всех сил старалась не читать мысли других людей, но лицо Зои слишком выразительно, чтобы можно было понять — поиски капитана теперь отложатся на потом.
— Ладно… Мы следуем плану?
— Да, должны прибыть в порт через четыре часа восемнадцать минут и шесть целых две десятых секунды.
Зои приподняла бровь и повернулась, чтобы уйти:
— Хорошо. Спасибо, Ривер.
Ривер ничего не ответила. Тихо и грустно она начала рассказывать динозаврам о том, что каждую ночь Зои ложится спать, завернувшись в одну из тех гавайских рубашек Уоша. Её восхищала сила любви Зои, и втайне она считала это наивысшим проявлением её души. Было бы справедливо, как казалось Ривер, разделить с ней горечь её утраты.