Вино и виски

      И все же… как так вышло-то?       Грация устало приземлилась головой в свою раскрытую тетрадь с заметками и тяжко выдохнула воздух. Мандраж от внезапной встречи, состоявшейся несколькими днями ранее, как-то поугас. Послевкусие приобрело четкий оттенок собственного идиотизма и неожиданно, откуда ни возьмись, остринку никому не нужной гордыни.       Уже даже не гордости, нет, именно гордыни. Гордыня — это грех…       Впрочем, Грация, признавшись самой себе в этом, все же готова была еще раз пройтись по мужскому достоинству, вот только остаться в живых надежды не было. Вообще, по жизни у нее довольно развитая интуиция, и щекочущее чувство в районе лопаток и поясницы намекало, что все еще не закончено. Ну да, самый логичный конец этой истории — то, что ее грохнут, но она пока что жива. О, это та самая радость, смешанная с обреченностью.       Неделя проходила в обычном ритме, но нервозность и тревожность не давали покоя. Даже в стенах родного дома было как-то не совсем безопасно. Зябко.       Решение нашлось к концу недели. Милонга.       Ей срочно нужно на милонгу. Потанцевать, расслабиться. Да.       Благо партнер у нее был и она смогла договориться с Андреем, который уже как шесть лет был Андреа, и старый друг, а также бывший ученик, с радостью согласился составить ей компанию.       Грация любила танго. Профессиональной танцовщицей она себя не считала, но смела надеяться, что была неплоха.       Платье, удобные туфли специально для такого дела, знакомое место встречи и прелестный кавалер, что встретил ее улыбкой.       — Как всегда прекрасны, — льстиво сверкнул глазами Казанова, взглядом пригласив ее на танец.       — Лжешь и льстишь так же отменно, как в прошлые наши встречи, — усмехнулась Грация. — Сегодня я настроена прекрасно провести время.       — С удовольствием составлю вам компанию.       — И подсмотрю себе новую пассию? — понимающе улыбнулась ему она.       Светловолосый и голубоглазый парень ярко отзеркалил ее улыбку. Грация читала этого прохвоста очень хорошо, уже умудренная опытом общения. Она щелкала все его манипуляции. И хвала богам, в свое время ей хватило ума не совершить ошибку и не повестись на этого кобеля. А так… эта подлая и жадная до женской ласки душонка оказалась неплохим товарищем.       Тем самым другом, которому знаешь что сказать, а где промолчать, дабы не растрепал и не воспользовался.       — Прошу вас, моя королева.       — Изволю исполнить вашу просьбу, мой милый шут, — выходя на площадку, снисходительно кивнула Грация.       — Шут, — будто пробуя на вкус, повторил свое прозвище на этот вечер Андреа. — Ну, прям совсем понижение в звании, моя госпожа.       — А ты сделал хоть что-то, чтобы повысить его? — иронично фыркнула она.       — Нет, — легко согласился он, придерживая свою партнершу. — Ладно, признаю. Это справедливое звание.       — В таком случае, раз ты со мной согласен, молчи и дай насладиться танцем, хорошо?       — Будет исполнено, — лукавая улыбка.       Грация вслушивалась в музыку, полностью отдаваясь партнеру в роли ведомой. Это было несложно.       И все же, ей как-то говорили, что, если хочешь по-настоящему прочувствовать танго, нужно, чтоб все искрило. Любовь или даже ненависть. Страсть такая, чтобы прям подходило под то определение «секс на паркете». Она танцевала со многими партнерами, иногда с полной самоотдачей, но чтобы вот так, чтоб самый настоящий бой… не случалось с ней. Виноваты ли были в том ее флегматичность и спокойствие или, может, скептичное отношение к тем самым чувствам, о которых писали как «от ненависти до любви»?       Она была в отношениях. Она знала теплоту и мягкость любящих объятий. Воодушевление влюбленностью, тоску из-за расставания, но вот чтобы чувства резали своей остротой и сносили крышу? Нет, такого не случалось.       Милонга подходила к концу. Скоро должны были поставить «La cumparsita» как завершение вечера. По традиции, она звучала в начале и в конце. И в некоторых странах относились очень серьезно к этому танцу. Считалось дурным тоном танцевать ее не с тем партнером, с которым пришел. Либо возлюбленный, либо партнер, так как иначе могли вполне расценить как серьезные намерения.       «La cumparsita» имела большое значение для многих, и Грации это нравилось.       «La cumparsita» — конец вечера. И возможно, самое яркое завершение, горько-сладкое послевкусие и…       Они пересеклись с Андреа взглядами, и он чуть кивнул, соглашаясь на «La cumparsita», но парень не успел до нее дойти. Будучи в паре метров, он замер, а Грация почувствовала, как под первые звуки музыки кто-то скользнул пальцами по ее запястью, и в следующий момент она ошалело развернулась, по привычке подчиняясь партнеру, и, широко раскрыв глаза, уставилась на… Рикардо, что смотрел на нее с насмешкой, в одно мгновение утягивая в танго.       Тело двигалось на автомате, подчиняясь в этот раз просто пробирающей и резонирующей со взрывом чувств внутри нее музыкой. «La cumparsita» звучала, казалось, в каждом движении.       Вот это… наглость! Неуважение и просто! Просто!       Слов нет!       Насмешливые глаза, издевательская усмешка, уверенные движения партнера — и Грация могла признать, что да, танцевать с этим мужчиной было просто потрясающе. Но сейчас она не настроена на пассивную роль. Точнее, не так.       Ах ты ж… черт!       Наглый, нахальный хам!       Как-то кто-то когда-то сказал, что танго — это танец, где мужчина ведет, а женщина позволяет себя вести. Это страсть. Это пыл. Столкновение эмоций. Гармония негармоничного и бушующего.       Впервые в жизни Грация испытала просто дикую вспышку чувств, что отозвалась в музыке и теле. Вскинув голову, она твердо встретила взгляд и растянула губы в улыбке, всей своей сутью «посылая в бездну» партнера.       Аура Рикардо, изначально рыже-алая, тут же начала темнеть. Красные глаза прищурились — Грация послушно двигалась вместе с ним, но взглядом, всей своей сутью и энергетикой, выражала протест и сопротивление. Независимость.       Игра на контрастах.       Грация уже совершенно не замечала окружающих ее людей. Она была сосредоточена только на своих чувствах, ощущениях и какой-то непонятной уверенности в себе и гордости. А также на своем партнере.       Останавливать танец было нельзя. Поздно. Да и сама Грация уже этого не хотела.       — У тебя хорошая растяжка? — заметив ее гневный взгляд, буквально промурлыкал ей в лицо мафиози на очередном повороте.       — А ты проверь, — шикнула ему женщина.       — Как пожелаешь, детка, — и снова этот запах алкоголя и дорогого парфюма. Пороха? Опасности?       Она с вызовом улыбнулась.       Честно, Грация еще никогда так не прогибалась в спине на танцах, а еще она порадовалась, что растяжка у нее очень неплохая.       Грация потерялась в чувствах, эмоциях, музыке и танце. В объятьях мужчины, с которым вела немую войну и которому в то же время покорно подчинялась. Ее кружила мелодия, чужой мужской запах, вспыхивающая, темнеющая почти до черного багровая аура, вызывающая у нее еще большее злорадство.       Их лица были слишком близко; взглядами вцепившись друг в друга, не сдаваясь, они кружились и кружились.       Упрямые идиоты.       Близко, еще ближе, телами, в конце концов, едва ли не слипшись.       Дальше, ближе. Так, чтоб воздуха между ними стало мало.       «Задыхайся, сволочь, и чтоб вот твое желание тебя душило», — думала Грация мстительно и даже зло.       Она впервые в жизни хотела поступить как настоящая стерва. Довести мужика до крайности, а после бросить. Чтоб мучился, тварина.       В момент, когда музыка закончилась и весь мир внезапно стал четким, Грация будто вмиг протрезвела.       Что… это было?       Но обдумать все она просто не успела, так как тот, с кем женщина занималась чертовым сексом на паркете, кажется, решил из образного перейти к буквальному.       Он ее просто поцеловал так, что поцелуй ощущался настолько острым, взрывным и пьяным!.. Чужая рука растрепала ее прическу, и Грация шумно выдохнула, отрываясь от мужчины.       — Руки убрал, — сквозь сбитое дыхание тихо выпалила она.       А после взвизгнула, когда ее закинули на плечо и, облапав задницу, скользнув рукой под платьем по бедру, стремительно потащили прочь.       Такого феерического завершения вечера не ожидал никто из присутствующих. И только притихшая Грация, не оказывающая сопротивления, чем подтвердила их статус «парочки», слышала, как ей сказали без капли шутки:       — Будешь дергаться — разложу и трахну прямо здесь.       Будь другая ситуация, другой человек и другой тон голоса, женщина бы, наверное, не поверила в эту угрозу, но…       В этот раз она поверила.       Этот сделает. И никто ему не указ и не приказ.