Следующие два дня Сара ходила белее листа бумаги и боялась каждого шороха. Конечно, осознавать, что шаг за шагом за тобой ходит призрак, пытающийся спасти тебя от смерти, очень страшно. Даже не знаю, как бы я сама себя ощущала на месте реальной Сары. Наверное, заперлась бы в своей комнате и отказывалась выходить куда-либо до конца своей жизни. Может, именно поэтому в лавке миссис Хилл везде висят эти пучки трав, не пускающие меня внутрь?
Сара же разговаривает с котом, пытается внушить себе, что это все глупости, что она все себе придумывает и что доска Уиджи вообще не работает. Это все глупости, сказки для детей, и всему должно быть какое-то научное объяснение. Записки ей подкидывает Стив или Адель, чтобы подшутить, а планшетку специально двигала миссис Хилл. Зачем? Этого Саре так и не удается объяснить.
Черт, если бы мне платили доллар каждый раз, когда я хочу ударить Сару головой об стену, то я жила бы на горе денег, которые мне сейчас даже не нужны. А если бы платили цент, то я смогла бы в них купаться, как Скрудж Макдак.
На третий день Сара из стадии отрицания, пропустив гнев, переходит к торгу. С самого утра я слушаю ее монологи по поводу того, что будет, если она все-таки пойдет искать монастырь, чтобы узнать хоть что-то об этой Писадейре. Это уже хоть немного, но начало меня радовать. Наконец-то она готова сделать хоть что-то для того, чтобы изгнать эту нечисть. Но клянусь Богом, если она не примет нужное мне решение в ближайшие пару дней, то я оттащу ее к монастырю за волосы.
В школе ничего нового не происходит. Все уже давно перестали обсуждать спасение Кэнди, школьники перестали строить теории о том, что ее держал у себя отчим Сэма. Хотя, из интересного, от двух девушек, с которыми мы вместе ходим на историю, я услышала, что похититель Кэнди — на самом деле ужасный маньяк. Возможно, это даже Эд Гейн, который на самом деле не умер, а просто сбежал из лечебницы и теперь скрывается в неприметном Сентфоре.
Слежка за миссис Бейкер все так же ни к чему не приводит, и я просто бросаю эту затею. Какой смысл сидеть с ней на уроках и пялиться на нее, не моргая, словно она музейный экспонат? В школе она вполне себе типичная мерзкая старая учительница, считающая свой предмет самым важным. Причем не только в рамках школьной программы, а еще и во всей жизни. Как будто мы не сможем купить в магазине помидоры, не зная, как посчитать уравнение.
Майкл вроде даже пытается наладить контакт с Сарой, но она настолько зациклена на своих проблемах, что не видит этого. Встречаясь с ним в коридоре, она пожимает плечами и, потупив взгляд в пол, убегает к Дереку или Бобби, завязывает глупый диалог ни о чем, только бы Тернер-старший от нее отстал.
После уроков, договорившись встретиться с Бобби и Дереком в больнице у Кэнди через пару часов, Сара уверено пошла в лавку к миссис Хилл. Я же остаюсь стоять на школьной лужайке, смотря в спины расходящимся в разные стороны друзьям. Идти с Сарой не имеет никакого смысла, я опять буду сидеть на тротуаре, ожидая чего-то. А сидеть на асфальте, словно бездомный, ожидающий подачку от спешащих по своим делам прохожих, мне порядком надоело.
Бобби или Дерек? За кем мне идти? Бобби сто процентов будет в это время делать уроки, а Майкл — на тренировке. Наблюдать на ними — ужасно скучное занятие, я уверена. А вот в доме Дерека можно покопаться в кабинете мистера Никсона и найти что-нибудь интересное. Например, какие-то улики против Черных Драконов. Может, даже унесу их с собой, чтобы шериф не посадил их.
Иду за Дереком, уже представляя, сколько всего интересного я смогу найти в его доме. В кабинете шерифа точно должно быть много интересных полицейских штук. Может быть, он даже держит пару тайников, в которых я могу найти что-нибудь запрещенное.
Попав в дом Дерека, я вспоминаю, как жила здесь несколько недель, пока мистер Никсон пытался найти мою мать. Ну или делал вид, ведь помощи от него не было ровным счетом никакой. Даже когда я пришла и сказала, что видела ее шарф в цирке, он не поверил мне.
Дерек бросает рюкзак в угол, достает из холодильника какую-то консерву и, включив телевизор, садится на диван, бесцеремонно забросив ноги на журнальный столик. Если бы я позволила себе такую выходку, то слушала бы лекцию от матери о том, как себя должна вести девушка, еще минимум неделю. А уж вспоминала бы она это до конца моих дней.
Под звуки погони, раздающиеся из телевизора, и чавканье Дерека, я разглядываю гостиную. Делала это множество раз, когда не знала, чем занять себя вечерами в этом доме. Погулять со Стефани удавалось не всегда, ведь шериф четко следил за комендантским часом в доме, а сама Стеф готовилась к вступительным экзаменам.
Освободиться хоть немного от этого контроля удавалось лишь когда мистер Никсон с Дереком уезжали на стрельбище. Несколько раз они пытались уговорить и меня поехать с ними, но огнестрельное оружие меня пугало, а стрельба по банкам не вызывала никакого интереса. А вот пара часов, которые я могла провести со Стеф, не переживая о том, что шериф приставит ко мне патруль, который будет следить за каждым моим шагом, очень даже интересовала.
С нежной улыбкой, провожу ладонью по спинке дивана, чуть левее от Дерека. Рука проходит сквозь подушку, а я лишь продолжаю глупо улыбаться, не заботясь о том, что Дерек каким-то чудом почувствует мое присутствие.
— Черт, я так замерзла, — Стефани стряхнула с волос снег и повесила куртку на крючок.
— А я тебе столько раз говорила, не ходи зимой в юбке. Заболеешь ведь, — шлепнув ее по бедру, я повесила пуховик и ушла на кухню.
— Ты согреешь, — совершенно беззаботно бросила она и, с любопытством разглядывая гостиную, села на диван.
— Как будто у меня есть выбор, — я лишь усмехаюсь, мысленно отмечая про себя, что для нее я действительно готова пойти на все что угодно.
— Ты уверена, что мистер Никсон не будет против, что я здесь? — спросила Стеф, повернувшись ко мне.
— Они с Дереком приедут только завтра вечером, так что он даже не узнает, что я кого-то привела, — я пожала плечами и взяла в руки чашку с горячим чаем.
— Черный? — интересуется Стефани, с улыбкой наблюдая за тем, как я медленно иду к ней, чтобы чертов кипяток не разлился мне на руки.
— Другого в этом доме нет, — наконец, преодолев эти ужасно сложные три ярда от кухни до дивана, я протянула ей чашку. — Осторожнее, льда тут тоже нет.
— Боже, как они живут, — Стеф лишь рассмеялась и поставила чашку на журнальный столик. — Ужасные люди.
Я не успела ничего ответить, как Стеф бесцеремонно села мне на колени и поцеловала. Приятная истома, о которой я мечтала все эти дни нашей разлуки, наполняет меня до кончиков пальцев, и я отвечаю на поцелуй, обнимая Стефани в ответ.
Конечно, скучала не только я, поэтому Стеф быстро забралась ладонью под мой свитер и, найдя застежку бюстгалтера, быстро расстегнула его. Протестовать не было никакого желания, потому я, оторвавшись от губ Стеф на несколько мучительно долгих секунд, быстро сняла свитер и откинула его куда-то на пол.
Умелые пальцы Стефани тут же забрались под чашку болтающегося на плечах лифчика и сжали грудь. Дыхание тут же сбилось, а с губ сорвался едва слышный стон. Решив не отставать от нее, я стянула с нее свитер и припала губами к шее, оставляя нежные поцелуи.
Помотав головой, я выныриваю из воспоминаний. Тот вечер был нашим последним совместным и счастливым. Через неделю я решу сбежать из Сентфора и умру. А Стефани… А Стефани умерла здесь. Из-за меня.
Решаю побродить по дому, чтобы хоть как-то отвлечься от печальных мыслей, но это совершенно не помогает. Мозг совсем не хочет фокусироваться на чем-либо другом, пока я не нахожу закрытую дверь в кабинет мистера Никсона.
Не задумавшись ни на секунду, я захожу внутрь и оглядываюсь. Ничего интересного и хоть немного примечательного на первый взгляд не нахожу. Все точно так же, как я и помню.
Пара шкафов, заваленных какими-то книгами и папками. На стене висят несколько фотографий мистера Никсона с Дереком. Вальяжно сажусь за кресло и мысленно отмечаю про себя, какое же оно удобное. Сразу же представляется, как мистер Никсон в свой выходной сидит здесь за кипой рабочих бумаг, кабинет освещен лишь настольной лампой, а когда спина устает от неудобной позы, он расслабленно облокачивается на спинку и пытается рассмотреть фотографии с сыном, тепло улыбаясь и вспоминая, при каких обстоятельствах сделаны эти кадры.
На столе идеально ровно лежат канцелярские принадлежности, несколько ежедневников и фоторамка, с которой на меня смотрит очень красивая девушка. Мама Дерека, видимо. Миссис Никсон запечатлена с улыбающейся и заправляющей прядь волос за ухо. Интересно, каким был бы Дерек, если бы его мама была жива?
В ящиках я не нахожу ничего интересного. Просто какие-то бумаги, документы на дом, еще несколько пустых ежедневников и блокнотов. В самом нижнем ящике я нахожу папку и достаю ее, рассчитывая увидеть там хотя бы досье на кого-то из Черных Драконов. А в идеале отчет по делу какого-то страшного маньяка, держащего в ужасе не только весь Сентфор, но и, по меньшей мере, половину страны!
В ничем не примечательной картонной папке были всего лишь рисунки. Не произведения искусства, а обычные, немного кривые детские рисунки. Перебираю листы с нарисованными машинками, домами, какими-то животными, пока взгляд не цепляется за последний из них.
Мама с треугольным телом, папа-прямоугольник и, кажется ребенок, нарисованный с овальным телом. Все улыбаются и держатся за руки, в углу светит тоже улыбающееся солнце. Кривым почерком у каждого над головой написаны имена: Элизабет, Джонатан и Дерек.
Захлопнув папку, я кладу ее на место и вновь откидываюсь на спинку. Мистер Никсон хранит детские рисунки Дерека. По нему не скажешь, что шериф испытывает какие-то особо теплые чувства к сыну. По крайней мере, я никогда не замечала этого.
Но ведь он отец. Любит своей, возможно, странной и слишком холодной любовью. Без совместных завтраков, как у нас, без обсуждений личной жизни и последних новостей. Только заслуги и достижения. Мне вообще казалось, что мистер Никсон слишком много требует от сына. Но эта папка дает подтверждение, что он любит сына… Как умеет.
***
Спустя пару часов Сара, Дерек и Бобби, как и договаривались, встречаются около больницы. Кэнди уже становится лучше, она даже говорит, что ее выпишут к Дню Колумба. Избегая темы того, где была Кэнди, и кто именно держал ее в плену, друзья обсуждают школьные сплетни, кто с кем переспал и как Адель с Майклом расстались.
— Да в какой раз они уже расходятся? — Дерек закатывает глаза, а Кэнди начинает смеяться. Так искренне, громко, что я тоже невольно начинаю улыбаться.
— В какой? — спрашивает Сара, переводя взгляд с Кэнди на Дерека и обратно.
— Я перестала считать после пятого, — Кэнди вытирает проступившие в уголках глаз слезы. — А что? Влюбилась? — она вновь искренне смеется, а у Сары проступает румянец.
Черт, серьезно? Майкл? Как я могла упустить эту любовную линию в своей собственной жизни? Видимо, надо больше времени уделять реальной себе, а не бегать по лесам.
— Что? Нет! — воскликает Сара, стыдливо отводя взгляд.
Ну все, точно влюбилась в тупого спортсмена. А как же Стеф? Как же чувства, которые начали зарождаться к моей малышке? Как вообще это могло произойти?
Не могу тут находиться и пулей вылетаю из больницы на улицу. Прямо через стену, совершенно не заботясь о том, сколько энергии я на это потрачу. Сажусь на ступеньки около главного входа и хватаюсь за голову. Черт, почему именно Майкл? Как вообще это могло произойти?! Он же противен мне.
— Мне, — произношу я в воздух, горько усмехнувшись, — Но там не совсем я. У той Сары свой путь.
Свой путь… Мысленно повторяю эти слова еще несколько раз. Запрокидываю голову и вздыхаю. Я сама лишила Сару прекрасных, наполненных искренной любовью и заботой, но запретных отношений со Стефани. Это моя боль, моя любовь, но не этой Сары. Эта Сара вправе распоряжаться своей жизнью так, как хочется ей.
Если она хочет влезть в войну с Адель за внимание Майкла, то пожалуйста. Это ее право, меня это совершенно никак не касается. У меня в этом мире другая задача. И она совершенно никак не касается любви.
Пока я копалась в своих мыслях и пыталась принять чувства реальной себя, посещение друзьями Кэнди подошло к концу. Под бурное обсуждение того, как скоро выпишут Кэнди, друзья вышли на улицу. Как-то слишком быстро замолчав, они все практически одновременно начали переводить взгляды куда-то в стороны. Черт, а я думала мы близки.
— Ну, до завтра? — прерывает неловкую паузу Бобби и машет рукой.
— Да, до завтра, — кивает Дерек и переводит взгляд на реальную меня. — Сара, тебя проводить?
— Нет, спасибо, — она заметно замялась и тупит взгляд в асфальт. Выламывает пальцы, заметно нервничает. — Мальчики! — как-то слишком громко воскликает Сара и поднимает взгляд на друзей, — Я хочу сходить в местный монастырь… — она вздыхает. — Мне страшно туда идти одной.
— Зачем? — Дерек закатывает глаза и складывает руки на груди.
— Я же говорила тебе, что Кэнди похитило что-то потустороннее. А что, если я найду там ответы? — она закусывает губу и с какой-то надеждой смотрит на него, продолжая заламывать пальцы.
— А я уже сто раз тебе говорил, что это все бред, — он вздыхает и трет переносицу. Неужели откажется? Черт, я же надеялась на него!
— Я схожу с тобой, — равнодушно бросает Бобби и пожимает плечами.
— Спасибо-спасибо-спасибо, — радостно пищит Сара и кидается его обнимать, чему Бобби заметно не рад. — Тогда завтра после школы?
— Давай через час после школы? Мне надо помочь маме, — Бобби наконец-то освобождается от удушающих объятий и чешет затылок, как-то неловко улыбаясь.
— Я зайду за тобой.
Быстро распрощавшись, ребята еще какое-то время идут вместе домой, обсуждая нейтральные темы, пока не расходятся на первом перекрестке. Я следую за Сарой, размышляя о том, что было бы неплохо притащить на чердак какой-нибудь старый матрас, чтобы лежать хоть в каком-то комфорте по ночам. Ковер около кровати Сары, конечно, мягкий, но ужасно неудобный.
Утром я уже привычно ухожу из дома вместе с Сарой. Теперь из дома мы уходили без завтрака, уже не хватая заботливо собранный мамой обед в школу. Мама теперь предпочитает по утрам поспать подольше, а вечером куда-то убегает, обещая вернуться не слишком поздно.
Школьный день пролетает как обычно, только теперь я замечаю эти мимолетные бросания взгляда Сары на Майкла. Но как только Майкл встречается глазами с Сарой, она тут же краснеет и пытается сделать вид, что она стена. Боже, на это очень стыдно смотреть со стороны. Если все-таки Сара поборет свою стеснительность и будет встречаться с ним, то я точно не хочу за этим наблюдать.
После школы Сара забежала домой буквально на несколько минут. Сбросила рюкзак в своей комнате, переоделась и, сделав на скорую руку сэндвич, ушла из дома. До встречи с Бобби еще много времени, а идти до его дома не больше десяти минут, куда она?
Ответ на свой вопрос я узнаю достаточно быстро. Дверь в лавку миссис Хилл отворилась, оповещая хозяйку звоном дверного колокольчика, и Сара скрывается в недоступном для меня помещении. А я не хочу сидеть на асфальте и поэтому ухожу к дому Тернеров. Там, вспоминая болтающееся тело Майкла на балке, ждать Сару будет намного комфортнее.
Бобби и правда, как и говорил, помогает маме, только самой ее нет дома. Братья молча хлопочут на кухне, занимаясь ужином. Лишь изредка перекидываются редкими просьбами подать тот или иной продукт. Между ними не чувствуется никакого напряжения, а наблюдать за ними — одно удовольствие. Может, стоит заглядывать в этот дом почаще?
Сара приходит с опозданием, которое Бобби, занятый своим делом, даже не замечает. Майкл хочет пригласить ее в гости, чтобы они могли закончить ужин, но Бобби лишь отмахивается и быстро уходит из дома. Я же иду следом.
Нужный монастырь они находят через пару часов бессмысленных брожений по окраинам леса. Но Бобби, кажется, даже доволен этой прогулкой, пусть и бурчит, что они просто так тратят время и вообще пора домой. Всю дорогу он рассказывает о флоре этого леса, не упуская возможности указать на предмет своей лекции.
Сара же с легкой улыбкой на губах слушает Бобби, хотя особого интереса явно не испытывает. Иногда она задает какие-то дополнительные вопросы, но это скорее из вежливости, чем из любопытства. Но Бобби этого не замечает, он лишь радуется, что подруге интересна тема, в которой он силен, и она не пытается перевести тему в какую-то другую сторону.
Когда они, наконец, находят монастырь, я замираю, восторженно рассматривая территорию. Ухоженные клумбы и грядки с какими-то овощами, идеально ровно постриженные кусты, а деревья как будто растут на каком-то одном расстоянии друг от друга.
Сам монастырь заметно старый, но все равно выглядит вполне ухожено. Некоторые камни потрескались, а где-то даже осыпаются, но видно, что за ним все равно следят и стараются поддерживать в приличном состоянии.
Желание зайти на территорию и прогуляться по этому дивному саду, изучить территорию и, возможно, зайти внутрь монастыря, разбивается достаточно быстро. Как только я наступаю на каменную дорожку, меня тут же пронзает боль. Не такая сильная, как когда я потратила всю энергию и вернулась в Мир Грез, но все равно ощутимая.
Быстро возвращаюсь обратно за забор и падаю на землю, неосознанно сворачиваясь калачиком. Черт, как же так? Святая земля не пускает потустороннее? Но ведь у меня нет злых намерений.
Когда боль хоть немного отступает и я больше не чувствую тысячи клинков, пронзающих мое тело, я встаю. Сара общается со старой монахиней. Как жаль, что я не могу услышать, о чем разговор, но переживать эти адские ощущения еще раз у меня нет никакого желания.
Стоять и просто смотреть на Сару из кустов не имеет никакого смысла, потому я огибаю территорию монастыря и вижу старое кладбище. Ну хоть туда-то я могу попасть?
Делая несколько ненужных глубоких вдохов, я с опаской заступаю на его территорию. Ничего. Все в порядке. Здесь я могу находиться. Слава Богу.
Иду по широкой дорожке, выложенной теми же камнями, что и в монастыре, разглядывая надгробия. Это кладбище не такое, как то, на котором похоронена Стефани. Надгробия здесь другой формы и сделаны из более темного камня, на могилах нет цветов, но они все равно ухоженные. Ни на одной из них я не вижу никаких сорняков или мусора. Монахини точно регулярно прибираются здесь.
В глуби кладбища уже более старые захоронения. Здесь уже я вижу надгробия конца девятнадцатого века. С красивыми надписями, сделанными с какими-то узорами и рисунками. Где-то даже написаны какие-то короткие фразы, но я не вчитываюсь.
Просто брожу по кладбищу, даже не задумываясь, что именно тут ищу. Вот я добираюсь до надгробий, датированных восемнадцатым веком, и хочу развернуться, но взгляд цепляется за одну, выбивающуюся из общего антуража могилу. Не могу понять почему, но что-то тянет меня к ней.
Эйра Мария Писада.
Вроде бы обычное имя, но что-то оно мне напоминает. Несколько раз повторяю его вслух и в моей голове что-то щелкает. Эйра Писада. Писада Эйра. Писадейра. Я нашла ее! Нашла могилу похитителя Кэнди. Это точно она! Но… Что дальше?
