Оргазм самоубийцы

      — Мистер Дженсен, это пиздец!              Я вваливаюсь в светлый кабинет с двумя бумажными стаканчиками кофе в руках. Мистер Дженсен подскакивает в своем кресле от неожиданности. Выругивается:              — Твою мать! Кристофер!              Я ставлю кофе на стол под свой дурацкий смех и недовольный бубнеж психиатра.              — Вот я Вас и ошарашил, Мистер Дженсен! — нагло плюхаюсь в кресло напротив, закидываю ногу на ногу.              — Субординация, Кристофер, субординация! Не слышал про такое? — он берет стаканчик, предназначенный ему, делает небольшой глоток. — Ну и дрянь!              — Из вашего автомата, — ухмыляюсь я, попивая свою порцию. — Бросьте! Какая субординация… мы почти друзья!              — Черт с тобой! Что у тебя случилось?              — Короче, я последовал Вашему совету! Ну как… то есть так вышло невольно… — я начинаю рассказ.              — Слинять не успел, — вставляет Мистер Дженсен и вздыхает.              — Мистер Дженсен! Как не стыдно перебивать пациента! — наигранно цокаю. — Ладно, я Вас прощаю! Я продолжу с позволения любезного доктора?              — Кристофер! — Мистер Дженсен угрожающе пыхтит. — Я тебя сейчас выставлю за дверь! Ты все-таки на сеанс пришел!              — Сдаюсь, сдаюсь! Только не бейте! — поднимаю руки. — Был бы белый флаг с собой, то поразмахивал бы им, — самодовольно улыбаюсь.              — Говнюк! Продолжай, — Мистер Дженсен снимает очки, трет переносицу.              — Ну вот. Я расширил свой круг общения, если это можно так назвать.              Повисает тишина. Стрелки часов тикают слишком громко на контрасте спонтанной немоты. Я упорно молчу. Мистер Дженсен прожигает меня взглядом. Он допивает остатки поганого варева из автомата, сжимает бумажный стаканчик. Встает и медленно идет к урне, которая, кстати, в пару метрах от него. Мог бы и докинуть. Он выбрасывает изувеченный картон, разворачивается на пятках. Возвращается обратно, аккуратно усаживается в свое кресло. Очки опять занимают законное место на переносице. Мистер Дженсен максимально спокойно задает вопрос:              — Кристофер, ты идиот? Скажи честно. Или ты издеваешься?              — А-а… — я нехотя возвращаюсь в реальность. — Чего?              — Я тебя убью! Мистер Дженсен кипит. Где-то под белоснежной рабочей улыбкой, которая уже сама по себе запрыгивает к нему на лицо в силу профессии, происходит возмущенное бурление.              — Да что случилось? — я хлопаю глазами, как маленькая девочка. Не хватает розового платьица и плюшевого медведя.              — Ты вообще-то начал рассказывать о своих похождениях.              — Ну, я расширил свой круг общения, я же сказал.              — Подробности, Кристофер, подробности! Ты влетел ко мне в кабинет, вместо «здравствуйте» я услышал матюки! Сочился энергией! И что теперь? В задницу! Пропишу тебе таблетки! Достал! У тебя вроде ни биполярного, ни пограничного не было, — Мистер Дженсен хватает ручку, — пусть и не будет. От греха подальше, — он кладет перед собой небольшой листочек.              — Мистер Дженсен, погодите! Ну чего Вы так взбесились? Я просто задумался, — нелепо оправдываюсь я.              — Задумался он!              — Да, правда, Мистер Дженсен! Ну все, давайте мир! Не надо мне Ваших таблеток. Вы же сами знаете, ни к чему хорошему они меня не приведут.              — Знаю, — Мистер Дженсен откидывается на спинку кресла, в очередной раз тяжело вздыхает. — Бог с тобой! Мир.              — Так бы сразу, — довольно скалюсь я.              — Не испытывай мое терпение! Все! Я — врач! Ты — пациент! — мой неординарный психиатр четко распределяет роли.              — Окей, — я принимаю расслабленную позу, — начнем заново.              Мистер Дженсен весь во внимании — идеальный слушатель. Он раскрывает блокнот, готовясь ринуться в бой. Каждое неверное слово будет поймано и записано. Хвала небесам! Весь мой треп останется врачебной тайной.              — Короче, поддался я течению, заглянул страху в глаза. Завел все-таки это дурацкое новое знакомство, предвещающее плотские утехи и… И что вы думаете?              — Не пойму, я похож на телепата? Бабка-угадка, блин, — Мистер Дженсен недовольно кривится. — Мое дело сейчас выслушать тебя и сделать выводы, Кристофер.              — Спойлер! Секса не было, — я рисую руками в воздухе радугу, сам не знаю зачем. — Ну как… Проникновения не случилось. Так-то мы друг дружке передернули. Но не в этом суть дела! — указательный палец с силой впечатывается в деревянную поверхность, будто я хочу продырявить стол.              — А в чем? — Мистер Дженсен невозмутим.              — А в том, что я добровольно остановился в процессе! Узнал, что до меня никто не осквернял его булки. Не спрашивайте как, ради всего святого! — соединяю ладони, словно собираюсь помолиться. — И остановился! Понимаете? Меня такое никогда не трогало. Не знаю, что за фигня на меня снизошла, но я не смог трахнуть Принца!              — Вот это уже интересно, Кристофер!              Мистер Дженсен что-то чиркает в блокноте, а я в очередной раз пытаюсь переварить произошедшее среди пяти звезд. Получается так себе. Снова недоумение стучится в сознание. Глаза озадаченно округляются, сверлят чернотой стену, пропуская лучи ступора сквозь Мистера Дженсена. Его шершавый баритон отрывает меня от внутреннего самобичевания:              — Что ты почувствовал, Кристофер? Что заставило тебя остановиться?              — Сам не знаю… — я тяжело вздыхаю, расплываюсь в кресле в надежде слиться с ним — хочу стать мебелью.              — Подумай! Хорошо подумай! Порой ответы лежат на поверхности.              Мистер Дженсен пытается направить мои мыслительные каналы в нужное русло. Только есть одна маленькая проблема — там перекати-поле. Еще обезьянка бьет в железные тарелки, белый шум, вакуум, опилки и черная дыра. Полный абзац!              — Да не знаю я! Просто идиот, что тут еще сказать? — я закрываю лицо руками, стараясь спрятаться от пристального взгляда напротив.              — Ах, Кристофер, Кристофер, — вздыхает Мистер Дженсен, — тебе все равно придется с этим разобраться. Не скажешь сейчас, скажешь потом. Будет тебе домашним заданием, — он опять делает пометки в блокноте.              — Просто не смог и все! Не стряпаются так дела с принцами… Бля, — я массирую пальцами уставшие веки, — какой же идиот! Какой же я все-таки идиот!              — Прекращай скулить! — строгий голос Мистера Дженсена еще раз подтверждает сказанное мной.              — А как не скулить, когда я чувствую себя обосранным псом? — в интонации ни иронии, ни утрирования — я правда себя так чувствую.              — Кристофер! Так-то у тебя прорыв! — Мистер Дженсен серьезен как никогда.              — Чего, блин?              Если бы сейчас я поглядел на свою рожу со стороны, реально обделался бы! Бедный Мистер Дженсен! Он же лицезреет сию картину… Сам виноват! Давно бы уж сбагрил меня другому врачу и дело с концом, но Мистер Дженсен не такой. ПРОФЕССИОНАЛ, мать его! А я вот такой! Только вот последнее время какой-то не такой. Ё! П! Р! С! Т! Эй, Вселенная, я снова призываю тебя к ответу! Что творится-то? Кажется, стоит уже угомонить ретроградный Меркурий? Давай по-хорошему друг с другом? Как глаголил один Принц: мы же все-таки воспитанные люди! Да, я понимаю, что ты не совсем человек, госпожа Вселенная. Тем не менее, давай побережем мои нервы? Пожалуйста.              — Опять ты отлетел куда-то, — Мистер Дженсен качает головой. — Может, все-таки легенькие антидепрессанты тебе прописать?              — Нет! Откажусь. Вы же помните, что было в прошлый раз?              — Такое сложно забыть, — он выпрямляет спину, кладет руки на подлокотники. — Ладно, вернемся к беспокоящей тебя ситуации.              — Подождите, а в чем прорыв?              — Давай я вначале тебя дослушаю. У тебя родились еще какие-нибудь соображения? — он вопросительно выгибает бровь. — В конце скажу, обещаю.              — Мистер Дженсен, что-то Вы начинаете мутить воду. Неспокойно мне, — ежусь, недовольно сжимая губы.              — Успокойся! Я твой врач, как ты мог заметить, и желаю тебе только лучшего.              В пальцах с темными волосками на фалангах вращается белая ручка. Она напоминает мне о сигаретах. Срань! Я очень хочу курить. Я закурил бы прямо в кабинете, но нет желания умирать от рук своего психиатра. От мужественных рук с обильной растительностью… Далеко до изящных конечностей Принца… Да ёб вашу мать! О ком я сейчас подумал? Совсем крыша поехала! Может согласиться на таблетки? Всегда в поле зрения будет чем обдолбаться. Если бы Мистер Дженсен умел читать мысли, то точно прибил бы меня. Нервный смешок привлекает его внимание.              — Ну и что там в твоей дурной голове происходит?              — Ничего такого... Ничего такого, Мистер Дженсен.              Я невинно отвожу взгляд в сторону. Включен режим: кисейная барышня. Мистер Дженсен смотрит на меня с явным подозрением, но игнорирует признаки пиздабольства на лице. Или недостатка интеллекта. Уж неисповедимы для меня пути в его пытливом разуме. Да и не стоит лезть туда, куда не приглашали. Соблюдаем правила приличия, правильно, Вселенная?              — Давай подумаем, Кристофер, пока у меня еще осталось немного терпения, — Мистер Дженсен скрещивает пальцы в замок, опускает на них подбородок. — Что заставило тебя поступить таким образом? Почему ты прервал половой акт? Не начавшийся половой акт. Короче, не довел дело до конца. Не совершил коитус… Господи! Да ты заразный, Кристофер! — он вытягивает шею, молниеносно расцепляет пальцы, взмахивает руками, как мне кажется, немного по-испански. Столько же страсти.              — Да хрен его разберет! Во мне словно что-то щелкнуло, понимаете?              Мистер Дженсен одобрительно кивает, а я совсем не разделяю его поощрения.              — Он еще такой весь покладистый был. Душа нараспашку, блин! И Вы не подумайте, хрен у меня колом стоял, — я сгибаю руку в локте, показываю совершенно неприличный жест, —но дело тут не в эрекции… В чувствах…              Я вижу, как Мистер Дженсен щурится, слегка улыбается. Хитрый хмырь! Чего же он мутит?              — Ты подумал о чувствах, Кристофер? — уголки его губ продолжают ползти вверх, меня это раздражает.              — Да какая хренова разница?! Чувства! Ощущения! Инстинкты самосохранения! Блядство!              — Тише, тише! Дышите диафрагмой, дорогой пациент, — улыбка моего доктора становится приторной.              Он видит, что я бешусь, и продолжает издеваться. Ладно, один — один, Мистер Дженсен. Однако я это запомню! Мистеру Дженсену плевать на мои истерики — привык. Он энергично строчит в блокнот умозаключения, а я стараюсь не разнести кабинет, не разбить очки на переносице человека напротив и… Мать его, дышать! Грудь поднимается и опускается — медленно, но жадно. Я выламываю пальцы, изучаю пол — он слишком чистый. Это тоже раздражает. Вообще я нервный, конечно, но до чего только не доведет жизнь. Заколебавшая меня жизнь… и общество. И Принцы-Мудаки... Опять долбаный Габриэль! Изыди уже, наконец! Без тебя тошно! Дышать. Дышать. Не нервный??? Ага-ага.              — Так, Кристофер… Что ж, давай заострим внимание на чувствах, как бы тебя это ни бесило, — Мистер Дженсен непреклонно стоит на своем и тыкает меня носом, будто котенка, в мои ошибочки по Фрейду. Кажется, ноздри обжигает едкий запах мочи. Меня окунают в лужу. В лужу из собственного кретинизма. Отвратительно!              — Ощущениях, — безрадостно поправляю я, смирившись с несладкой участью.              — Не вижу особой разницы. Ну ладно, если тебе так проще, Кристофер, сосредоточимся на ощущениях!              Слишком задорно, Мистер Дженсен! Переигрываете! Я вдыхаю спертый воздух через рот — лучше бы выдыхал дым, ей Богу! Вот вырвусь из лап жуткого доктора и накурюсь вдоволь! А пока давай, держись, Кристофер! Не зря ты платишь этому психу в клетчатой рубашечке. Мистер Дженсен, если честно, иногда я вас побаиваюсь, но об этом вслух не скажу — велика честь! Да я сам тот еще шизик… Твою же мать! Вселенная, ты, конечно, та еще стерва! Снова вдыхаю и выдыхаю. Ладно, так и быть… Поведаю, к каким догадкам привели меня внутренние монологи. Ваша победа, Мистер Дженсен! Сегодня вечером я буду пить за Ваше здоровье.              — Вероятно, у меня появилась совесть, — цежу сквозь зубы. — Не захотел я обливать привычными помоями эту дурацкую связь между мной и Принцем. Знаете, я же до этого таких персонажей только в фильмах видел, а тут он сам ко мне шары подкатывает. Хрен знает, возможно, мне польстила сложившаяся ситуация. Или мне просто любопытно: почему именно я?              Накручиваю на палец волосы около виска, пристально изучаю пол. Вдруг на начищенном шваброй ламинате найдется подсказка? Облом! Средний палец вселенской несправедливости маячит перед моей кислой миной.              — Это уже интересно! Тут-то и отслеживается прогресс! — Мистер Дженсен чуть ли не хлопает в ладоши. — Ты понимаешь, что отрекся от своего наплевательского отношения ради кого-то другого? Тебе не было все равно, как обычно! Замечательно, Кристофер! Тебе стоит продолжить общение со своим принцем! Глядишь, и ты тоже из лягушки превратишься в нечто утонченное! — он двусмысленно хихикает, а я морщусь.              — Вы иногда такой бред несете…              — Ой, будет тебе! Не хлеще тебя! От твоих выражений частенько уши в трубочку сворачиваются, — отмахивается Мистер Дженсен.              — Ну, извините! А вы мне мозг сворачиваете, и что теперь?              Мистер Дженсен не обращает внимание на мои жалкие потуги оправдать острый язык и продолжает довольствоваться якобы появившимся прогрессом.              — Что дальше?              — Дальше я приплыл к берегу с названием «Полная задница»! — упаднически констатирую я. — Мы пососались, подрочили друг дружке… Габриэль утомился и вырубился. Я выкурил пару сигареток, завалился в шикарную отельную кроватку под бочок к нему и… — торможу повествование, потерянно бегаю глазами по довольному лицу Мистера Дженсена, затем все-таки выпускаю застрявшие в горле слова на волю, как мягкосердечный рыбак отпускает с крючка пойманный в озере ужин, — и я его обнял, — зарываюсь в ладони, чтобы не видеть сканирующих глаз Мистера Дженсена.              — Великолепно! — психиатр радуется, будто ребенок леденцу на палочке в кабинете стоматолога, пока я в кабинете этого поехавшего психиатра боюсь жизни.              — Мистер Дженсен, иногда Вы меня пугаете! — все же произношу вслух то, что не собирался озвучивать никогда.              — Это нормально, Кристофер! Я же копаюсь у тебя в голове! — он вообще не пробиваем, оттого и симпатичен даже такому социофобу вроде меня.              — Не знаю, не знаю…              — Ой, не начинай свою заезженную песню! Почему ты обнял Габриэля?              — Без понятия. Он был теплым. Такой ответ устроит?              — Ладно, на сегодня с тебя достаточно! — Мистер Дженсен делает еще несколько пометок, откидывается в кресле и удовлетворенно смотрит на меня. — Кристофер, будь добр, подружись со своим Принцем. Думаю, тебе это явно пойдет на пользу. Ты уже неплохо рефлексируешь!              Я бросаю на Мистера Дженсена удрученный взгляд полный безысходности и покорности. Подружись… Мы что, в песочнице? Поднимаюсь с нагретого места, направляюсь к выходу. Напоследок оборачиваюсь и выдавливаю небрежное «Хорошо. Я постараюсь». Закрываю за собой дверь, но через пару секунд возвращаюсь в кабинет.              — Может, мне стоит называть Вас не мистером, а доктором? — философски интересуюсь я.              — Пошел вон отсюда! — он комкает в руках листочек, что мог стать рецептом, и швыряет в мою сторону.              — Все, все! Ухожу! — я ретируюсь под нервный смех психиатра.              — Кстати, с наступающим Рождеством, Кристофер! — доносится мне в спину.              — Ага, и Вас! — отвечаю, не оборачиваясь.       

***

      Ряженные Санта Клаусы заполонили улицы города. Какой-то предпраздничный кошмар! У меня дергается левый глаз и сводит правую руку — я заколебался вертеть венки из елок. Скорее всего, когда попаду в Ад, а я сто процентов там желанный гость, буду заниматься этим дерьмом бесконечно. Те еще перспективы бессмертия для паршивой душонки! Сейчас будущий мастер рождественского декора в преисподней горбатится во флористическом салоне вот уже вторые сутки до поздней ночи. Смешно. Я — ошибка распределительного устройства демонической системы, приятно познакомиться! Маленькие отпрыски вместе с папашей Люцифером меня опрометчиво профукали. Приходится пыхтеть на Земле, дарить рождественское настроение людишкам с помощью дурацких венков и соломенных оленей — на минуточку, в этих поделках мой пот и слезы. Хотя бы спасибо скажите! Эй, Вселенная, что к чертям за несправедливость? Одно и то же…              Многие любят Рождество, а я ненавижу. Ужасный праздник! Попытка нацепить на себя розовые очки в надежде, что с утра в шерстяном носке над камином найдешь новую жизнь. Бред! У меня и камина-то нет. Зато полные трусы еловых иголок, морда в блестках от серебристых шариков и исколотые руки — так себе набор. Отвечаю! У меня и правда иголки даже в трусах! Надеюсь, поверите на слово, показывать не стану — я и так в невыгодном положении. Лишние минуты позора мне совсем ни к чему. С кем я вообще веду беседы внутри своего поплывшего серого вещества? ДОЛБОЕБ, НЕ ИНАЧЕ.              Люди пачками выносят остролист, омелу и плющ, а меня, похоже, скоро вынесут отсюда вперед ногами. Так-то я не против… Хотя меня все же не вставляет такая смерть. Как-то без перчинки… ни надрыва, ни драмы… Скучно и неэлегантно. Ну, до элегантности мне, конечно, далеко — это по части Принца. Тем не менее, мечтать не вредно.              Тяжелый вздох, будто громкое звучание контрабаса, плохо настроенного контрабаса, возвращает меня к реальности. Я тупо луплюсь на мигающие огоньки — они повсюду. Наконец-то опускаю задницу на хлипенький стул, вытягиваю гудящие ноги.              Кстати о Габриэле. Где его носит? Не подумайте, не то, чтобы я прям жду появления мудацкого Принца… Просто давно его не было. Правда не имею понятия, на кой хрен ему в канун Рождества тащиться сюда… Может тоже захочет урвать веточку омелы и парочку другую веночков? Дурдом. Иронично — в нем-то мне и самое место! Реально на последнем издыхании держусь.              Интересный факт, но до меня только сейчас доходит, что мы не обменялись с Принцем телефонами. Чудесно! Просто комедийно! Очень дерьмовая комедия со специфическим сюжетом. Пофиг! Вдруг оно к лучшему? Вернусь в привычный монотонный поток суицидальных дней без всяких раздражающих улыбок Принца. Прекрасно! Пусть не переступает порог, на который с ног озверевших покупателей сыпется снег. Я беру веник и иду заметать капризы природы. Jingle bells, мать его!              Раздражающая трель колокольчика заставляют перевести взгляд на вход, отвлекая от смахивания мелких иголок с фартука. Явился! Габриэль топает прямиком ко мне, огибает флористический стол, минует прилавок. Я охуеваю, когда его изящная рука опускается на мое плечо, а изо рта выпрыгивает нежданный вопрос, подобный выскочившему из табакерки черту.              — У тебя есть планы на Рождество?              Зрачки норовят расшириться до размеров Юпитера, а челюсть разбиться о пол. Нормально думать я не успеваю — в голове свистит ветер. Сердце танцует под ритмы сальсы, вроде даже умело и в такт, но в груди латино отзывается тяжестью. Ком в горле, волосы дыбом. Снова моя остановка! Вселенная, да ты реально издеваешься!              Соврать? Принцев так просто не проведешь. Из планов на Рождество у меня только литры пива, одиночество и диван. Мистер Дженсен, гордись мной, сейчас я совершу такой прорыв… Он точно упадет в обморок, когда узнает о моих выкрутасах. С нетерпением жду следующего сеанса. Уж очень хочется увидеть его пораженную рожу.              Я — террорист-смертник! Почему террорист? Потому что мне кажется, как только я скажу правду — к херам взорвусь за компанию с несколькими кварталами. Большой БаДаБум! Достаточно абсурдная отсылка на Пятый элемент — ни к месту, ни ко времени… не в тему, короче. Мимо! Мазила! Соберись, придурок! Да, да, Кристофер, я к тебе обращаюсь!              — Нет, — три буквы, как серпом по яйцам.              — Отлично! Встретим Рождество вместе?              Габриэль смотрит, предвкушая положительный ответ. Он не примет отказа — Принц привык добиваться своего. Мудак есть Мудак! Да и я в любом случае соглашусь. Не поворачивать же назад, когда уже намылился в объятия сумасшествия. Одно не укладывается в голове: ему заняться нечем? Неужто у этого лощеного Принца нет друзей? Родных, близких, поклонников, в конце концов! Твою мать!              — Тебе что, не с кем отметить? — недоверчиво вскидываю бровь.              — Честно? Не с кем… Но дело не в этом. Я хочу отпраздновать с тобой.              — Да ты спятил!              — Отнюдь, сейчас мой разум чрезвычайно ясен, и я знаю, чего хочу.              — И куда ты планируешь меня затащить? Опять в отель? — говорю первое пришедшее в голову — надо же поддержать разговор, набить цену, поломаться.              — Вообще да. Я бы пригласил тебя к себе домой, но сейчас там ремонт. Я живу в отеле последние несколько месяцев, — он озадачено пожимает плечами. — Могу снять ресторан, хочешь?              — Угомонись! — отмахиваюсь от аристократичных закидонов. — Поехали ко мне? Только моя квартира далека от роскоши.              Охуевание снисходит на меня во второй раз. Кто меня за язык тянул? Что это такое было? Кристофер, ты проебался! Конкретно и бесповоротно. Конечно, если случится какая-нибудь дичь в окружении привычных стен… Все поприятнее! Ну все-равно перебор. Очевидно, в меня вселился бес. Я одержим! Люцифер, ты тренируешь бренную душу на Земле, прежде чем ей предстоит спуститься в Ад? Знай, рождественские венки я плету достойно. Даже слишком. Не просто так все эти людишки выстраивались в очередь, пока я стирал пальцы в кровь, чтобы они отдали свои деньги за символ праздника. Да уж, пиздец! Но мне видимо показалось мало… и я решил скоротать ночку с Принцем в своей халупе. Фееричный идиот! Может, на самом деле я под таблетками и все это сплошной нелепый глюк? Было бы не так уж плохо, но вряд ли я в большом сказочном трипе.              — Хорошо, — голубые сапфиры блестят от искренней радости, а улыбка сияет подобно звездам — выглядит мило.              Габриэль чмокает меня в щеку, я охуеваю в третий раз. Он направляется к выходу. Затормозив перед дверью, говорит:              — Я буду ждать тебя в машине. Возьмешь веточку омелы?              — Угу, — мычу я не в силах отказать Принцу.              Дверь захлопывается за до обезоруживающе счастливым Габриэлем, оставляя меня наедине со смятением. Иголки в трусах покалывают сжавшиеся от сумбурных событий булки. Глиттер, которым я усыпан с ног до головы, не украшает меня, как новогоднюю игрушку — подчеркивает нелепость ситуации. Я стою переливающийся и заебанный. Мой приговор озвучен! Я собственноручно вырыл себе могилу. Красавчик, Кристофер! Так держать! Разноцветные огоньки пляшут на гирляндах, а демоны готовятся плясать на моем трупе, присыпанном мишурой. С наступающим Рождеством, Кристофер!