Осирис и Наг, Гарри и Том

~ — Осирис, защищать, — Гарри видит, как тут же огромный и массивный пес-альбинос, услышав приказ своего хозяина, срывается на бег.       Поттер наблюдает за тем, как в метрах двадцати от него кубарем дерутся два пса. Ну, как дерутся, огромный доберман нападает на ротвейлера, который максимально странно себя ведёт, даже не отвечая на агрессию добермана. Он просто старается выпутаться из сильного захвата черного пса, отмахиваясь и поскуливая.       Гарри знает, что влезать сам он не будет, потому что это явно чревато. Доберман ведёт себя максимально агрессивно, громко клацая мощной мордой, открывая пасть, из которой капает слюна. Нет, он не бешеный, просто несоциализированный.       Как и ротвейлер, который не вступает в драку, хотя по идее должен, потому что это в инстинктах заложено. Потому что он должен попытаться ответить на агрессию добермана.       Поттер видит, как его ротвейлер подлетает к двум псам, поэтому поднимается с пледа и направляется в их сторону. Он слышит, как его Осирис, подобравшись максимально близко, встает в стойку, напрягает мышцы, готовясь в любой момент напасть на агрессивного черного пса, и тут же громко гавкает, а потом утробно рычит. Все находящиеся в парке обращают на необычного пса-альбиноса свое внимание.       А Гарри что есть силы громко матерится про себя, вопрошая у вселенной, как таким безответственным людям доверяют животных. Потому что ни к одному из псов их хозяина ещё не подошли. Что за безалаберность?       Доберман отстраняется от ротвейлера, который тут же быстрым шагом направляется к дереву в нескольких метрах, прячется за большим стволом.       Осирис продолжает рычать на добермана, который мелким шагами крадется к нему. Как только расстояние между ними не стало превышать трех метров, альбинос приоткрывает клыкастую морду, утробно рычит и громко гавкает, что заставляет добермана отступить и броситься на свою бывшую жертву, которая слегка высунулась из-за столба дерева. Но он не успевает: подошедший только что Гарри осекает его громким голосом: — Место, — звучит слишком профессионально, грубо, но в то же время спокойно, повелительно.       Как и ожидалось, даже одичавший зверь останавливается, прижимает уши и усаживается на траву.       Гарри поджимает губы, подходит к Осирису и щелкает пальцами, чтобы пёс тут же начал следовать за ним. Он удерживает его за массивный кожаный ошейник, слегка поглаживая грубую белую шерсть.       Пройдя пару шагов, он замирает и останавливается у притихшего добермана, который даже с места двинуться не посмел. — Чей это пес? — Гарри громко обращается к присутствующим, которые все еще наблюдали за происходящим во все глаза. Все молчат, Гарри вздыхает: — Я последний раз спрашиваю, чей это пес? Если мне не ответят, то я сейчас вызову службу отлова бездомных животных и доберман окажется в приюте для несоциализированных и агрессивных собак. — Мой, — из толпы выходит пухленький парень, заламывая пальцы, Гарри лишь вздыхает и вопросительно вскидывает бровь: — Бабушка попросила выгулять, но… он сорвался и убежал, а я нагнал его, только когда он уже кусал его.       Парень указывает пальцем на все еще испуганного ротвейлера за деревом.       Поттер вздыхает, просит пухлого подойти к нему. Потом берет у него номер телефона и адрес проживания, отдавая контакты кинологического центра поблизости, говоря о том, что если мальчик не отведет добермана туда в течение трех дней, то собаку у их семьи навсегда заберут в центр. Когда с парнем было покончено и он отправился восвояси с доберманом, Гарри отпустил Осириса, который тут же направился к дереву за которым прятался второй ротвейлер.       Гарри с улыбкой наблюдал за тем, как его пес подбадривающе мягко толкнул черно-рыжего ротвейлера в бок, отчего тот как-то странно поскулил, но не отстранился. Поттер в несколько тихих и мягких шагов добрался до псов и аккуратно, чтобы не спугнуть, присел возле них, протягивая раскрытую ладонь к черному ротвейлеру.       Тот боязливо отшатнулся, но тут же получив ещё один мягкий тычок в бок от альбиноса, аккуратно приблизился и мокрым носом уткнулся в ладонь. Гарри тихо посмеялся, даже не замечая, что уже несколько минут за ним из-за спины кто-то очень заинтересованно наблюдает. Поттер мягко потрепал собаку по такой же жёсткой шерсти, как и у собственного альбиноса, тут же вопрошая у ротвейлера: — И чье же ты, солнышко? — Гарри чувствовал щемящую боль в груди, потому что догадывался, чем было вызвано такое поведение собаки. Да и многочисленные шрамы по всему телу ротвейлера подтверждали его догадки. — Мое, и его зовут Наг.