Без слов

После того, как у Генри появляется привычка спрашивать, что с Чонуном не так, тот всерьёз задумывается, а действительно ли с ним «всё окей», как он отвечает каждый раз. Вроде бы ничего не изменилось: Ким исправно ходит на работу, последовательно бросает и начинает попытки обжить свою квартиру и шатается по городу до середины ночи, изредка внося в эти прогулки разнообразие в виде походов в клубы. В книжном он привычно улыбается покупателям, умеренно раздаёт подзатыльники донсэнам и вежливо разговаривает с начальством – внешне всё вроде бы как обычно. Но только внешне. Теперь Чонун гораздо чаще зависает, смотря неопределённым взглядом куда-то в пустоту, ещё меньше спит, чем раньше, и из-за этого часто мучается от головных болей – ему даже приходится завести себе привычку таскать с собой обезболивающее. Мысли разделяются на две категории: «Кюхён» и «почему я идиот», не давая покоя ни днём, ни ночью, а почти ежедневные смски от Кю, которые, к удивлению Чонуна, не прекратились после той неловкой ситуации, только подливают масла в огонь. Чонун постоянно напоминает себе, что он не мазохист, что не выйдет из отношений с Кюхёном ничего, кроме разочарования, но не может ничего с собой поделать. Он продолжает слабые попытки прекращения или хотя бы сведения к минимуму общения с Кю, но его не хватает дольше, чем на пару дней, а потом Чо зовёт его в гости, потому что «рыжая пропастина соскучилась», и всё – крахом. Через какое-то время Ким перестаёт ходить по клубам, потому что Кюхёну не нравится запах сигарет, которым пропитывается одежда, и потому что Чонуну становится откровенно противно трогать чьё-то ещё тело, кроме. Но, вместе с этим, он старается лишний раз не касаться Кю, а о том, чтобы снова сорваться и начать целовать его руки, запрещает себе даже думать. - Всё очень-очень плохо, - Чонун зарывается пальцами в волосы и тяжело выдыхает. - Да что с тобой не так, хён? – Генри тормошит старшего за плечо, заглядывая в глаза. - Всё не так. Абсолютно всё. «Этот Ким Чонун такой забавный», - всегда думает про себя Кюхён, когда они встречаются. Этот ужасно странный человек в тот раз так отчаянно целовал его руки, а теперь так же отчаянно старается держаться подальше. А Кю просто нравится наблюдать за тем, как он разговаривает, играет с котёнком, отводит взгляд и в то же время засматривается на Кюхёна, думая, что тот не замечает. Кюхён, может, и немой, но никак не слепой. Чонун никогда не задерживается слишком надолго, чтобы начать мешать или надоедать Кю, поэтому их встречи - как глоток свежего воздуха. Кюхён вполне успешно убеждает себя в том, что один такой Чонун - это совершенно не вращение в общественных кругах, не дружба и, тем более, не любовь. Кю никак не характеризует их отношения, потому что… Ему просто нравится плыть по течению, купаться в скрываемом Чонуном тепле и наблюдать за ним. Еще один несомненный плюс их отношений: ему не нужен голос. Хватает планшета или блокнота, или жестов. Одним вечером Кюхён подходит к окну с чашкой горячего чая в руке и наблюдает за тем, как внизу ходят люди под разноцветными зонтиками, смотрит на свинцовые тучи на небе и на то, как запотевает стекло от его дыхания. Тут ему становится интересно, а не оплавится ли стекло, если его облить кипятком - Кю прислоняет чашку вплотную к окну и переливает горячую жидкость. Чай стекает по стеклу, обдавая его паром, льётся на пол и на голые ноги парня. От неожиданности Кюхён разжимает пальцы, чашка падает и разбивается. Один из осколков оцарапывает ногу и несколько капель крови стекают по ступне к пальцам. «Даже не больно. Забавно», - улыбается уголком рта Кю и начинает убирать осколки и лужу. Как всё в его жизни забавно. Чонун стоит перед дверью, ведущей в квартиру Кюхёна, как всегда сомневаясь. Это уже стало чем-то вроде ритуала – пару минут сверлить взглядом железную поверхность и придумывать правдивые отговорки, чтобы не заходить внутрь, а потом звонить в дверь и натягивать на лицо приветственную улыбку. Услышав звонок в дверь, Кю привычно идёт в коридор, сжимая в одной руке все осколки, которые успел собрать, снова раня себя, и открывает квартиру. Совсем не удивляется тому, что видит перед собой Чонуна и пропускает его внутрь. - Что?.. – разувшись, тот замечает кровь на пальцах рук и ног парня и тихо ругается. – Дай мне, - он заставляет младшего разжать кулак, забирает у него осколки кружки, выкидывает их и ведёт Кюхёна в гостиную. Чонун усаживает Кю на диван, а сам идёт в ванную за мокрым полотенцем и аптечкой. Не переставая ворчать себе под нос, он осторожно вытирает кровь с пораненных руки и ноги, дезинфицирует порезы и аккуратно обматывает их бинтами. Кюхён улыбается и набирает здоровой рукой на планшете: «Спасибо. Я не знал, что ты сегодня придешь. Ты, как всегда, вовремя. Но тебе не противно? Ты больше не трогаешь мои руки, я думал, что тебе неприятно». Чонун вздыхает и копирует взгляд Кю а ля «ты дурак или да». - Мне не неприятно, - сдержанно отвечает он, осторожно затягивая узелки на бинтах. «Я тебя смущаю?» - Кю задумчиво склоняет голову на бок. - Скорее уж я сам себя. Своим идиотизмом. «Прости, но я тебя не понимаю. Ты вроде не идиот», - выпячивает нижнюю губу Кюхён и поджимает под себя ноги, болезненно морщась. - Нет, идиот, - Чонун качает головой и встаёт с дивана. – Ты поосторожнее, а то кровотечение усилиться может. Я сделаю чай? Кю пожимает плечами, мол, делай, что хочешь, и осматривает бинты на руках. Они скрывают шрамы, и пальцы действительно выглядят изящнее. «Ох, я же забыл про лужу», - думает парень и плетётся в ванную за шваброй, которой без энтузиазма возюкает по паркету, с грехом пополам вытирая разлившийся чай. - Я же сказал тебе сидеть смирно, - ворчит Чонун, вернувшись из кухни с двумя кружками, над которыми вьётся белёсый парок. Поставив чашки на журнальный столик, старший заставляет Кюхёна усесться обратно на диван, заканчивает уборку и со вздохом опускается рядом. «Надо было сделать себе кофе, а не чай, - запоздало соображает парень, потирая виски, в которых, не прекращаясь, глухо гудит боль. – Да бог уже с ним, и так проживу как-нибудь». «У тебя болит голова? Сильно? У меня есть лекарства». - Пока что терпимо. У меня тоже есть, всегда с собой таскаю, - Чонун кивком показывает на свою сумку, валяющуюся у порога гостиной. – Потерплю, ничего страшного. «Ты снова не приходишь домой спать? Тебе нужно отдыхать». Отдаёт планшет Чонуну и поправляет ему челку, упавшую на глаза. Тот крупно вздрагивает, когда пальцы Кюхёна касаются его лба, и на пару секунд задерживает дыхание, приводя в порядок смешавшиеся мысли. - Я бросил попытки прижиться в своей квартире, так что да. «Может, пора начать пытаться прижиться в себе? Если ты недоволен собой, то ты нигде надолго не задержишься». Кю качает головой и тыкает пальцем в щеку Чонуна. - Философия и психология всегда казались мне тёмным лесом, - тот крепко сжимает челюсти. «С чего это в нём проснулся скиншиппер? Мне совершенно не на руку». – Так что вряд ли что-нибудь из этого выйдет. «Я тоже не люблю эти науки – они слишком умные, - быстро печатает парень и улыбается, потому что нашел единомышленника. – Но тебе в любом случае надо отдыхать, ты же работаешь». Кюхёну очень интересно, сколько еще Чонун сможет держать себя в руках, если он продолжит его касаться, поэтому кладет ладонь ему на плечо и легко сжимает пальцы. - В другой жизни, - натянуто улыбается старший, в своих мыслях начиная потихоньку умирать. – В принципе, у меня есть выходные, и если бы я их использовал поумнее, то высыпался бы, скорее всего. «И чем же ты так занят в выходные?» - Еду на другие точки и работаю там, - Ким тихо выдыхает – Кю убрал руку, можно расслабиться. Чонун дотягивается до своей кружки и осторожно делает пару глотков. Стратегически плохой ход, потому что тело сейчас согреется, и держать себя в руках станет сложнее, но это до Кима доходит уже после того, как он ставит обратно на столик полупустую кружку. «Вот дерьмо». Кюхён внимательно на него смотрит, снова поджимает ноги под себя, усаживаясь по-турецки, кладёт подбородок на сцепленные пальцы и откровенно изучает Чонуна с головы до ног. Ему в голову закралась одна шальная идея, но он пока не готов её исполнить. - Что-то не так? – подозрительно смотрит на него тот. «Не нравится мне этот взгляд». Кю молча качает головой и продолжает разглядывать его. Чонун нервно пожимает плечами и допивает свой чай – занять-то себя всё равно нечем. «Вот принесла же меня нелёгкая именно сегодня. Что за карма дурная такая? Неудачник по жизни просто», - потихоньку начиная паниковать, думает Ким. «Оставайся сегодня у меня» - подсовывает планшет Кю. - Что?! – Чонун давится воздухом и смотрит на него круглыми глазами. «Начало-о-ось», - мысленно взвывает парень. – С чего вдруг такое предложение? Кюхён пожимает плечами и невозмутимо пишет: «Просто так. Поспишь». Старший закусывает губу. Предложение, мягко говоря, соблазнительное, и дело больше, естественно, не в возможности по-нормальному выспаться. Воззвать к рассудку не получается, потому что Чонун согрелся, расслабился, и ко всему прочему, хлещущий за окном дождь не добавляет желания уйти из уютной квартиры Кюхёна. - Ну… да, я останусь. Спасибо. Кю улыбается и гладит его по голове. Волосы Чонуна приятные на ощупь: мягкие и шелковистые, контрастируют с бледными пальцами самого Кю. Вдруг, он чуть сильнее надавливает на шею Чонуна, заставляя его лечь к себе на колени, нагло пресекает все попытки возмутиться, просто закрыв ему рот ладонью, и накрывает пледом, который лежит на спинке дивана. Чонун смиряется с мыслью, что завтра ему явно придётся записаться на приём к специалисту, потому что Кюхён поставил себе целью убить все его нервы своими действиями. Он молча закрывает глаза и придвигается так, чтобы носом уткнуться в живот Кю и чувствовать его запах. Пан или пропал – тут уже полумерами никак не получается. «Какой он все-таки забавный и предсказуемый зверёк», - с улыбкой качает головой Кюхён, шутливо почёсывая Чонуна за ушком и поглаживая большим пальцем его щёку. - Ну и зачем ты это делаешь? – устало спрашивает Ким, продолжая чувствовать себя подопытным кроликом или жертвой изощрённых пыток - если это не одно и то же. «Просто так. Мне нравится это делать», - неловко подсовывает планшет. - Просто так, значит, - вздыхает Чонун, снова закрывая глаза. Не осталось никаких сил, всё, на что способен Ким – лежать и медленно умирать от прикосновений прохладных пальцев. «Тебе не нравится?» - трогает за плечо, обращая внимание. «Можно я скажу «нет» и пойду домой? И там убьюсь об стену? Можно? Пожалуйста». - Нравится. Даже слишком. «Я тебе нравлюсь?» - Да, - кивает Ким, понимая, что увиливать уже смысла нет. «Вот и до свидания». Кюхён убирает руку со щеки Чонуна, секунду колеблется, и заставляет его перевернуться на спину, чтобы можно было смотреть в глаза. Снова берёт его лицо в свои ладони, наклоняется и легко целует в губы, едва касаясь. - Что ты делаешь, Кюхён-а? – еле слышно выдыхает Чонун. В голове – полный сумбур. Парня начинает чуть-чуть потряхивать. – Зачем? Тот, в который раз пожимает плечами, просто так, и снова целует, уже увереннее. Чонун усердно пытается взять себя в руки, но всё тщетно. В сознании мелькают обрывки мыслей о том, что Кю просто играется, что это вообще-то неприятно, что Чонун для него – нечто-то вроде новой интересной книги, которую он прочитает, засунет в одну из стопок таких же книг и через какое-то время забудет о её существовании. Кю несильно прикусывает губу старшего, скользит языком по кромке зубов, снова и снова заставляя его забывать дышать. Кюхён отстраняется от Чонуна и внимательно смотрит: взгляд настолько отчаянный, что Кю просто накрывает его глаза ладонью и снова целует, прикусывая нижнюю губу, зализывая укус, прикасается со всей нежностью, на которую способен, и судорожно вздыхает. - Кюхён-а, пожалуйста, - задыхаясь, умоляет Ким. – Пожалуйста, не надо. На этот раз Кю накрывает ладонью его рот, заставляя замолчать, и целует веки, лоб и кончик носа. «Такой забавный и такой несмелый. Я же весь перед ним, чего он так боится?» Очередное дразнящее прикосновение – и Чонуна срывает со всех тормозов: он поднимается с коленей Кюхёна и валит его на диван – осторожно, но настойчиво давит руками на плечи. Ким целует ключицы и шею Кю, нежно перебирает пальцами его волосы, но вдруг останавливается и просто смотрит на младшего, давая шанс оттолкнуть его. Кюхён немного удивленно распахивает глаза, но, понимая, чего на самом деле хочет Чонун, только проводит руками по его предплечьям, притягивая ближе, чтобы затянуть в очередной поцелуй. У того не остаётся никаких сил сопротивляться, и он позволяет себе перестать сдерживаться. Как безумный, он лихорадочно покрывает поцелуями лицо и шею Кю, срывающимся хриплым шёпотом повторяет его имя, едва дыша. Помня о том, что тело Кюхёна покрыто шрамами, он не решается забраться руками под его свитер – боится, что это будет неприятно младшему. Кю позволяет себя целовать, легко кусает губы Чонуна, гладит его спину, но хочет большего. У Кю так давно никого не было, а этот парень пробуждает в нем такое животное желание, что впору волком завыть. Кюхён слегка отстраняет Чонуна от себя, чтобы снять с него футболку, заворожено проводит пальцами по ключицам, груди и плоскому животу, чувствуя, как напрягаются мышцы. Целует его шею и плечи, проводит губами по яремной впадине и снова тянет на себя. - Можно? – спрашивает Чонун, чуть подтягивая вверх подол свитера Кю. Тот пожимает плечами и нерешительно кивает. «Надеюсь, его не спугнут мои шрамы, а то обидно будет». Ким нетерпеливо снимает с Кюхёна шерстяной пуловер и приникает губами к бледной коже, желая поцеловать каждый её сантиметр. Он нежно скользит пальцами по узловатым шрамам, покусывает, лижет, целует, теряя голову от аромата Кю. Чонун спускается ниже, обжигает горячим дыханием чувствительную кожу внизу живота, медленно стягивая с младшего штаны и нижнее бельё. Тот тихо стонет, зарываясь пальцами в волосы Чонуна и приподнимая бёдра. От желания перед глазами всё плывет, а его любовник такой горячий, что Кю неосознанно старается прижаться к нему теснее. Ему остается только тяжело дышать и закусывать губы. «Хочу услышать больше его голоса», - Чонун плотно обхватывает член Кюхёна губами, скользя вниз и вверх, проводит языком по стволу, сходя с ума от стонов младшего и его запаха. Кю старается сдерживать стоны и закусывает свои костяшки, чтобы убавить звук. Но только рта Чонуна слишком мало, поэтому он за волосы оттягивает старшего от себя, целует в губы, ласкает язык, расстегивая ему штаны и стягивая вместе с бельем. - Прости, у тебя есть смазка или что-то вроде этого? – спрашивает Чонун, неохотно отстранившись от Кю. Тот кивает, и, порывшись в нише кофейного столика рядом с диваном, вытаскивает крем. Продолжая целовать Кюхёна, Чонун начинает осторожно его растягивать, стараясь причинить как можно меньше дискомфорта. Всё тело уже горит от желания, но торопиться нельзя; Ким немного сгибает пальцы и улыбается, когда Кю крупно вздрагивает и охает от внезапно в разы усилившегося возбуждения. Кюхён судорожно выдыхает в попытке расслабить мышцы и позволить Чонуну войти. «Поцелуй меня, поцелуй, поцелуй», - бьётся у него в сознании, когда он приподнимается, пытаясь дотянуться до губ старшего. - Прости, - снова шепчет Ким, прежде чем накрыть губы Кю своими и осторожно толкнуться внутрь. Стараясь отвлечь младшего от неприятных ощущений, Чонун глубоко целует его, переплетаясь с ним языками, гладит лицо, убирает со лба прилипшие мокрые прядки. Кюхён снова глухо ахает в губы старшего, царапая ногтями его спину и сильнее прижимая к себе. Боль почти невыносимая, но бывало и похуже, поэтому ради последующего удовольствия стоит потерпеть. Он сам подается вверх, полностью насаживаясь на член Чонуна и обхватывая его ногами за талию. - А-а-ах, погоди, не торопись так, - Чонун нежно целует Кюхёна в губы и, нашарив подушку, подкладывает её под бёдра младшего. Ким двигается медленно, позволяя Кю привыкнуть и чуть расслабиться; внутри него очень тесно и жарко - Чонун не может сдержать рваные захлёбывающиеся стоны. – Кю-а… Тот просто перестаёт понимать, что происходит вокруг него, сосредотачиваясь только на умопомрачительных ощущениях от члена Чонуна внутри него. Кю закрывает глаза и закусывает губу, гладит плечи, спину, ключицы старшего, стараясь дотронуться до него везде, где только может. Крепко обнимает его, буквально вжимая в себя, и кусает за шею. - Ох, чёрт бы тебя побрал, - хрипло шепчет Ким, вздрагивая и с шумом втягивая воздух сквозь зубы. Безумное наслаждение накрывает с головой, и Чонун ускоряет темп, сильными движениями заставляя их обоих окончательно потерять рассудок. Он почти полностью выходит из Кюхёна и вновь толкается внутрь, улыбается, видя, как младший судорожно прогибается в спине и хватает ртом воздух. Не прекращая двигаться, Ким целует Кю в шею, оставляя яркие засосы, целует в приоткрытые губы, выдыхая его имя. Кюхён протяжно стонет после очередного толчка и изливается себе на живот, больно сжимая пальцами плечи Чонуна и прижимаясь к его губам. Тот содрогается всем телом, срываясь вслед за Кю, и утыкается лбом в его плечо, тяжело хватая губами воздух - младший обнимает Чонуна, нежно перебирает пальцами его волосы, стараясь выровнять дыхание. Приятная тяжесть чужого тела согревает, поэтому можно позволить себе полежать еще немного. Чонун закрывает глаза, стараясь навсегда сохранить в памяти этот момент, потому что уверен: повторения не будет. Аромат тела Кюхёна, тёплые объятия, пальцы, зарывшиеся в его волосы – это всё просто жизненно необходимо запомнить. Поддавшись порыву, Чонун приподнимается на локтях и, обняв лицо младшего ладонями, смотрит ему прямо в глаза. - Не исчезай никуда из моей жизни, прошу. Я устал смотреть в спины. Кюхён удивленно моргает, потом улыбается, накрывает глаза Чонуна ладонью и целует. Ему лень тянуться за планшетом, поэтому он просто укладывает старшего обратно себе на плечо, крепко обнимая. Чонун вздыхает и снова смыкает веки, позволяя дремоте всё больше и больше овладевать его телом: всё-таки вчера он спал от силы пару часов, да и то, пока трясся в автобусе. - Я люблю тебя, Кюхён-а, не уходи никуда, прошу, - бормочет Ким, окончательно проваливаясь в сон. «Какая же больная у тебя любовь», - задумчиво смотрит на старшего Кю и со вздохом укрывает их одеялом. Благо, по чистой случайности, Чонун его откинул на спинку дивана. Почти всю ночь Кюхён то засыпает, то выныривает из сна из-за того, что старший умащивается на нём удобнее. Как глупо так спать: на узком диване, голыми, грязными и друг на друге. Что за дурацкая ситуация? А Чонуну снится, что они с Кюхёном разговаривают. Не с помощью планшета, а как обычные люди. Кажется, они обсуждают какую-то книгу, оживлённо спорят, подкалывают друг друга и смеются. У Кю очень красивый голос – глубокий баритон с бархатистыми нотками – и такой же красивый смех. Чонун снова говорит ему: «Я люблю тебя Кюхён-а», на что тот как-то странно улыбается и… сон заканчивается, сменяясь обычной чёрной пустотой.