Совершенство. Вспомнить всё

      Се Лянь чувствовал себя окрылённым после первого раза с Хуа Чэном. Пускай он теперь немного смущался за свою несдержанность, особенно в момент пика, он не ощущал насмешки со стороны возлюбленного — наоборот. Сань Лан всячески успокаивал старшего парня ласками, как тому нравилось. Они посвящали вечера друг другу и, признаться, увлеклись страстными ночами, да и не только ночами. Почувствовав свободу, Хуа Чэн порой сам забывался. Он брал Се Ляня, где приходилось: на диване в гостиной, на столе на кухне, в мастерской, смахнув с рабочего места всё серебро, в душе… Лянь не сопротивлялся. Он был счастлив сделать Хуа Чэну приятно, да и ему самому было хорошо.       Однако единственное всё же никак не покидало его голову. Цзюнь У так и не объявился перед ним. Однажды парень всё-таки пришёл прямо под дверь квартиры полицейского, но тот её не открыл. Мужчина ходил на работу, и Се Лянь побывал там, но ему не позволили встретиться с Цзюнь У. Лянь хотел уточнить про лицо, но осёкся, понимая, что это было бы максимально некрасиво, и ушёл ни с чем.       Казалось бы, наконец-то жёсткого контроля не было, и Се Лянь мог выдохнуть. Однако мысли о тяжёлом положении Цзюнь У никак не оставляли его. Всё же они были друзьями и всегда поддерживали друг друга. Вот только сейчас Се Лянь стал понимать, что ни он, ни сам Цзюнь У не желали полицейскому такой судьбы.       Вышло так, что Цзюнь У всё же не выпустил его младшего брата из-за решётки, и как бы сам Се Лянь не хотел, чтобы Ци Жун побыл там для осознания своей вины, он всё же не мог оставить его. Он пришёл в полицейский участок вместе с Хуа Чэном. Ювелир хотел поддержать старшего парня, осведомлённый о его непутёвом брате, чья жестокость переросла все границы.       — Его недавно увезли в тюрьму, где он будет ждать суда, — сказал Се Ляню полицейский.       — Как в тюрьму?.. Что он сделал?       — Он подозревается в убийстве человека.       У Се Ляня опустились руки. Он так распереживался, что не стал ничего больше выяснять.       — Гэгэ, ты поник… — сказал Хуа Чэн, когда они подъехали к его дому. Парень положил руку на бедро возлюбленного, поглаживая пальцем. — Что поделаешь? Рано или поздно это должно было случиться.       — Мне кое-как удалось привести его к психиатру. Я очень надеялся, что ему поможет это…       — Гэгэ, человек не может измениться, пока сам этого не захочет.       — Я знаю, но он мой брат. Он не понимает, что ему менять. У него было такое сложное детство, и я даже не могу представить другого исхода его судьбы. Он не знал иной жизни. Ты прав, он всё равно рано или поздно оказался бы в тюрьме. Снова…       Ювелир с сочувствием смотрел на расстроенного Се Ляня, который опустил голову, глядя на белую руку. В голове Се Ляня проносились сцены, связанные с Ци Жуном. Младший брат изначально льнул к нему, а затем резко и без причины изменил свое отношение. Ему было тошно видеть Се Ляня и он всячески пытался это показать ему.       За что он ненавидел брата? За его желание помочь? За отказ пробовать наркотики? За связь с полицией? За его существование?       — Мой любимый всегда старается помогать людям. Сколько раз ты уже выручал Ци Жуна, хотел поддержать Цзюнь У, что уж говорить о других. Гэгэ обладает огромным добрым сердцем, но это может завести его в тупик.       — Что?..       — Многие люди совсем не нуждаются в твоей помощи. Только мы сами можем спасти себя в каком-то плане. Я не хотел бы, чтобы гэгэ забывал о себе.       Се Лянь ничего не ответил. Затем он сжал руку Хуа Чэна в своей и ласково улыбнулся ему.       Позже парень встретился с Линвэнь. Он пришёл на встречу вместе с Хуа Чэном, когда сама девушка проводила время с друзьями. С Пэй Мином Се Ляню нечего было знакомиться, а вот Ши Уду оказался тем самым братом Ши Цинсюаня, который помог Хуа Чэну открыть ювелирную лавку. И снова, мир был так тесен! Се Лянь отчаянно думал, почему раньше не познакомился с Ши Уду.       — Цзюнь У продолжает работать, — сообщила девушка, отходя с парнем в сторону. — Но после покушения он… изменился, скажем.       — Его лицо? Из-за этого он не хочет, чтобы я его видел?       — И это тоже. Но он как будто в себе закрылся. С того момента уже, считай, месяц прошёл, а он ничего не говорит, только над чем-то усердно работает. Уже явно не по делу.       «Не по делу?» — удивился Се Лянь. Работа для Цзюнь У всегда была на втором месте после самого Ляня, поэтому парню было странно слышать подобное от его помощницы, которая была самым близким ему человеком в буднее время. Цзюнь У ушёл во что-то новое? Может, это было к лучшему? Се Лянь всё равно не находил себе места.       — Меня не пустили к нему на работу, как раньше…       — Это его приказ. Он действительно очень переживает, что ты увидишь его таким…       Се Ляню было всё равно, каким сейчас было лицо Цзюнь У. Он не находил себе места и хотел поговорить. После всего этого он серьёзно задумался о надобности дальнейших отношений с мужчиной. Однако покидать его в такой момент казалось неправильно, и поэтому Се Ляню нужно было обсудить это с ним с глазу на глаз. Между ними определённо появлялась глубокая пропасть.       И наконец, спустя ещё месяц, Цзюнь У ответил на звонок, согласился встретиться. Правда, он отказался ехать в их любимое кафе, а сказал, что прибудет точно к Се Ляню домой. Парень был не против и сразу собрался к себе от Хуа Чэна.       — Гэгэ, может, мне стоит поехать с тобой? — встревоженно спросил ювелир, чувствуя волнение Се Ляня. — Мало ли как он отреагирует…       — Всё в порядке, Сань Лан, — заверил Се Лянь, улыбнувшись. — Во-первых, я не думаю, что мы сразу поставим точку в нашей дружбе. Всё-таки он тоже должен подготовиться к этому и осознать, как для него будет лучше. Во-вторых, Цзюнь У не причинит мне вреда, я знаю.       Хуа Чэн всё равно довёз парня до его дома. Се Лянь поднялся на свой этаж, но в коридоре никого не было. Он зашёл домой и прождал около получаса, как к нему постучали. Парень спешно открыл дверь и увидел Цзюнь У. Его взгляд нехотя впился в лицо мужчины. Оно действительно было сильно изувечено шрамами от ожогов и иных ран, его левая часть. От этого уголок губ был теперь слегка приподнят и казалось, что мужчина держал странную улыбку. Но Цзюнь У смотрел на Се Ляня свысока и серьёзно. Парень сглотнул от волнения.       — Привет, проходи…       Цзюнь У молча прошёл вглубь квартиры, разулся и исчез на кухне. Он не раз был у Се Ляня и знал расположение комнат. Обычно он шёл сначала в ванную, чтобы вымыть руки, однако сейчас всё было по-другому. Настроение мужчины было неизвестно Се Ляню.       Парень зашёл на кухню и взволнованно осмотрел полицейского, который пил воду, налитую из крана. Он, видно, нервничал.       — Я слышал, ты перестал появляться на работе… Как твоё самочувствие? — аккуратно спросил Лянь, но мужчина не ответил, лишь понурил голову вниз. Его спина была напряжённой. — Слушай, тебе нечего волноваться. Я хочу поддержать тебя…       — Действительно? — спросил полицейский, сверкая острым взглядом на кареглазого парня. — Как же, мне интересно?       — Во-первых, меня не волнуют твои шрамы, я ценю тебя не за них, и тебе не стоит так пережи…       — Не надо мне говорить этого, — резко оборвал парня Цзюнь У, и Се Лянь недоумённо нахмурился.       — Чего же ты тогда хочешь слышать? — спросил он. — Зачем согласился на встречу, если не готов для неё?       — Мне интересно задать тебе вопрос, — Цзюнь У выпрямился и медленно стал подходить к Се Ляню. — Скажи мне, что я не так сделал в этой жизни?       Лянь удивлённо взмахнул ресницами.       — Что?       — Что я сделал в этой жизни не так для тебя, что всё время остаюсь один?       Се Лянь почувствовал пугающую дрожь в коленях. Он также ощутил дикое возмущение.       — Ты не один!.. Я не оставлял тебя насовсем ни разу… Даже в этой ситуации, я приходил и к тебе на работу, и домой.       — Почему ты не остался в больнице? Послушал Хуа Чэна? Его слово для тебя важнее? Да кто он?!       — Хватит! — резко остановил поток ненавистных вопросов Се Лянь. — Послушай, я не выбираю за своё сердце! Если быть объективным, тебя не должно это волновать…       — Да я всю жизнь тебе посвятил!       — А я просил?       Цзюнь У ошарашено раскрыл глаза, не веря в то, что он слышал.       — Как ты можешь?.. Когда твои родители ушли, я был рядом. Когда Фэн Синь со своим дружком и их беременной шлюхой выгнали тебя из квартиры, я был рядом! Когда тебе нужна была поддержка, я всегда был с тобой!       — И я благодарен тебе за это!.. — отчаянно ответил Се Лянь, чувствуя, как сильно билось сердце в груди. — Но мы должны двигаться дальше. Я ведь тоже не раз поддерживал тебя, был рядом, когда ты особенно нуждался в этом…       Се Ляня пугала безнадёжность этого разговора. Он ведь не хотел заканчивать всё подобным образом!       Цзюнь У выглядел так, словно в этот момент всё его сознание перевернулось. Он тревожно забегал глазами по комнате, что вызвало в Се Ляне тревогу. Раньше он не замечал такого странного поведения за мужчиной.       — Знаешь, это явно нездоровые отношения, в которых ни один человек не пожелает находиться. Я не хочу прекращать наше общение, но твоё положение не меняется, а я не желаю, чтобы ты страдал, наблюдая, что я с Хуа Чэном. Ты не можешь измениться, поэтому… не будет ли лучше мне исчезнуть из твоей жизни?       — В моей жизни не существует ничего более, кроме тебя.       — Тогда ты должен понять, что я — не единственный, кто может быть рядом с тобой. Я не желаю тебе такой жизни, ведь ты… ты действительно хороший человек, готовый на всё ради… того, что тебе нужно.       Цзюнь У ничего не говорил, но Се Лянь мог предположить, что прямо сейчас в его голове бешено крутились обрывки воспоминаний, связанных именно с Се Лянем.       Се Лянь прошёл мимо мужчины и налил ему ещё стакан воды.       — Сядь, пожалуйста, — попросил парень, самостоятельно утягивая полицейского за руку на стул. — Выпей и послушай меня. Я могу понять, как тебе плохо, поэтому, пожалуйста, подумай над всем этим. Реши, как тебе будет лучше. Давай мы запишемся к психологу, чтобы он помог тебе справиться с этой зависимостью. Я ощущаю, что я никак не могу помочь тебе. Цзюнь У…       Мужчина ничего не говорил долгое время и лишь пусто смотрел на полный стакан воды. Се Лянь чуть отстранился от него, ожидая ответа, однако Цзюнь У резко поднялся и быстро вышел сначала из комнаты, а затем из квартиры. Это произошло так стремительно, что Се Лянь не успел среагировать, да и он, признаться, был вымотан. Он устал от этой ситуации. Парень как будто общался с маленьким ребёнком, который не мог получить желаемую куклу! Только Се Лянь не был игрушкой.       Всё это показалось Се Ляню настолько бредовым, что он пожелал вообще ни с кем в жизни не встречаться. Человеческие взаимоотношения его слишком утомили. От этого он и остался дома, написав Хуа Чэну короткое сообщение.       «Я устал. Останусь дома на несколько дней.»       В отличии от Цзюнь У, Хуа Чэн относился к состоянию Се Ляня с большим пониманием, поэтому долгожданная тишина наконец накрыла парня огромной волной.       Всё-таки Сань Лан был прав. Никто, кроме самого человека, не сможет помочь ему. Почему нельзя было регулировать отношения людей, как машину: захотел — остановил, захотел — продолжил? Се Лянь утомился чувствовать вину за всё, что он делал и не делал.       Через очередной месяц от Цзюнь У не было ни слуху, ни духу, и Се Лянь решил окончательно забыться, пускай позволял он себе такое чрезвычайно редко. Хуа Чэн ещё не вернулся домой, когда Се Лянь ушёл в бар. Он отправил ювелиру сообщение, что ждал его там, и затем не выходил на связь. После разговора с Цзюнь У парень всё ещё не мог найти себе места, внутри что-то мучило и не давало спать. Да и создание кукол остановилось.       В баре было много людей, а само помещение было узким и некомфортным. Однако в этот вечер Се Ляню это подходило. Он попросил виски и вскоре стал медленно потягивать янтарную жидкость из прозрачного бокала. Парень уныло смотрел на кругляшок льда, подперев голову рукой. Он ждал Хуа Чэна, но пока что с мыслями о Цзюнь У. Се Лянь никак не мог понять, что творилось с ним и почему он просто не мог отпустить эту ситуацию. Ведь всё зависело не только от него. Да и почему он должен был повторять ошибки полицейского и делать то, что ему совершенно не хотелось?       И всё-таки у Се Ляня была проблема — он жалел людей.       Со временем разум помутнел, и Се Ляню невтерпёж захотелось почувствовать прохладные руки Сань Лана на своём животе и груди. Свитер колол кожу, тем самым раздразнивая, и Се Лянь начал ёрзать. Приятная истома заполнила его тело, однако… Се Лянь посмотрел в сторону, и всё его тело похолодело в момент.       На него был направлен испепеляющий взгляд Цзюнь У. Обычно серые глаза выражали тепло по отношению к Се Ляню, однако в этот момент они изливали из себя леденящую сталь.       Настроение у Се Ляня, тем не менее, осталось заводное, и он решил не сидеть на месте и решительно направился к мужчине, который буквально сверлил его тяжёлым взглядом. Парень приближался к нему, и Цзюнь У точно становился больше и больше в светло-карих глазах.       — Цзюнь У, — сказал Се Лянь без колебаний, — мы должны сделать выбор. Это наши отношения, и я переживаю за них. Ты подумал над тем, что ты будешь делать дальше?       Цзюнь У сначала не ответил, видно немного сбитый прямым вопросом. Впервые за долгое время Се Лянь увидел чернильные длинные волосы распущенными, и он не мог узрить шрамы на коже.       — Подумал.       — Правда? — не без радости в голосе спросил Се Лянь. — Что же ты решил?       Мужчина снова ответил не сразу. Он словно тянул время или на что-то решался.       — Я не хочу говорить на людях. Отойдём?       Се Лянь удивлённо похлопал глазами, а затем кивнул. Он не понимал точно, что происходило, но он определённо был заинтересован. И он знал…       Цзюнь У не причинил бы ему вреда.       Они спустились в мужскую уборную, где на удивление никого не оказалось. Свет был приглушённым, музыка играла особенно громко. В глазах Се Ляня даже задвоилось, но он вцепился взглядом в широкую спину Цзюнь У.       — Мы могли бы выйти из бара, чтобы слышать друг друга лучше! — громко сказал Се Лянь, и внезапно весь воздух будто выбило из груди.       Цзюнь У грубо схватил его за предплечье и швырнул в стену. Се Лянь закричал больше от неожиданности, чем от боли. Ему не дали упасть — схватили двумя руками за плечи, вдавливая в твёрдую поверхность. Наконец Лянь осознал, что произошло и снова закричал, но в его губы жёстко впились другие. Да и его бы никто не услышал из-за громкой музыки.       Се Лянь забился, завертел головой, как в него вжалось грузное тело полицейского, который определённо был сильнее него, а длинные пальцы грубо сжали челюсть парня. Цзюнь У рычал, пока целовал, кусал его губы и сразу же зализывал их.       — Цз… юнь!!! А!..       Се Лянь не был слабым, но тело ломило в истоме от выпитого алкоголя, хотя и против Цзюнь У парень никак не смог бы противостоять. Мужчина был профессионально подготовлен, да и он был выше Се Ляня на полторы головы.       Парень был в шоке. Он был уверен, что Цзюнь У никогда не применил бы против него силу, однако сейчас сильные руки, тяжёлое тело сжимали парня, а его рот нещадно унижался чужими губами, языком и зубами.       Се Ляню хотелось заплакать от обиды. Он так сильно ошибся!..       Колено Цзюнь У вклинилось между его бёдер, отчего парень заскулил. Он даже не мог что-либо сказать, так как его губы беспрерывно терзали, кусали до крови. Цзюнь У точно хотел съесть их, таким сильным был его голод по Се Ляню. Руками парень не переставал пытаться оттолкнуть от себя озверевшего мужчину, но Цзюнь У грозно рычал, а в какой-то момент грубо схватил Се Ляня за шею и сильно сжал. Бедный парень захрипел.       — Ты всё… всё делал для себя!.. — кое-как проговорил он, задыхаясь.       В уборную зашёл незнакомый мужчина. Он взглянул на двух других, один из которых пытался издать хоть какой-то внятный звук и ронял слёзы с ресниц, а второй не переставал душить его и яростно целовать. Неизвестный прошёл в кабинку, а потом вышел, как ни в чём не бывало. Это безразличие вызывало у Се Ляня истерику, но сил извиваться уже не было, как и воздуха. Перед глазами темнело, а маленький рот всё не переставали терзать.       Когда в уборную зашёл другой человек, Лянь уже не надеялся на помощь, однако он снова ошибся. Цзюнь У рывком оторвали от парня, и Се Лянь бессильно скатился по стене на пол. Перед глазами поплыл знакомый силуэт в красных одеждах.       Хуа Чэн замахнулся и со всей возможной силой ударил Цзюнь У в левую часть лица, отчего мужчина пошатнулся, врезаясь в дверь кабинки и хватаясь за занывшую сторону. Хуа Чэн не остановился. На его лице была выражена ярость, его кулаком завладели гнев и безумие. Он был меньше Цзюнь У, тоньше, однако он оказался настолько взбешён, что не уступал полицейскому в силе в этот момент. Хотя Цзюнь У и не сопротивлялся. Хуа Чэн бил его, бил, бил, бил… Кулак ювелира окрасился в цвет его одежд.       Се Лянь вытер слёзы и, хмыкнув, поднялся на ноги. Хуа Чэн обратил на него разгорячённый и панический взор, а затем мигом оказался рядом, обнимая за плечи.       — Гэгэ, как ты? Посмотри на меня… — ювелир попытался поднять голову Се Ляня за подбородок, но тот лишь жмурился и не поддавался. Се Лянь вжался в грудь Хуа Чэна до дрожи в теле. — Тише-тише, мой дорогой… Мы уходим, милый… Пошли…       Цзюнь У так и остался на полу с изувеченным лицом и окончательно расколотым сердцем. Он пусто смотрел перед собой, губы заливала кровь из носа, а в голове всё разбилось в пух и прах.

══════════════════════════════════════

      Хуа Чэн утомлённо провёл руками по лицу. Хэ Сюань терпеливо ждал его реакции, но её так и не последовало.       — Знаешь что… — сказал ювелир, — мне нужно обдумать это всё…       — Без проблем, — Хэ Сюань с сомнением взглянул на мужчину. — Ты веришь мне?       Прежде чем покинуть комнату, Хуа Чэн остановился и еле заметно кивнул.       — Я верю тебе, Хэ Сюань.       Впервые имя друга звучало для него так просто.       Эту ночь кошмары мучали ювелира, как никогда прежде, причём мужчина не спал. Всё мелькало перед его глазами. Боль распространялась по всему телу. Это была особенная агония, она затрагивала не столько физическое, сколько моральное состояние. Хуа Чэн не мог найти себе места, в кровь кусал губы, постоянно выворачивал суставы пальцев. Это было похоже на ломку, изнутри что-то билось изо всех сил. Всё, что видел мужчина, казалось ему чужим, ненастоящим.       А Хуа Чэн в свою очередь ощущал себя неполноценным.       Неизведанную часть его жестоко оторвали, оставив на покалеченной плоти висеть жалкие ошмётки кожи и костей. Крови не было. Это место загноилось и иссохло, но сердце всё ещё билось. Оно пыталось достучаться до какой-то закрытой части мозга Хуа Чэна, изводя раздробленные рёбра. Оно что-то знало, ему не хватало той самой оторванной части и каждый раз, когда Хуа Чэн принимал таблетки, оно раз за разом переживало маленькую смерть. Однако сейчас это изведённое в муках сердце стучало изо всех сил, грозясь разорваться от того кошмара, что ему пришлось переносить на себе.       Паническая атака била ключом, Хуа Чэн сжимался на диване, держась за разрывающуюся от дикой боли голову и сильно жмуря глаз. Безумно хотелось остановить этот бесконечный и абсолютно бессвязный поток мыслей.       Гэгэ. Сань Лан. Сяньлэ. Кукла. Хэ Сюань. Отрубленные ноги. Украшения из серебра.       Се Лянь.       Сяньлэ сидел на столе и смотрел своими стеклянными глазами на замученного бурей своих затаённых мыслей Хуа Чэна, чьё лицо было искажено отчаянием и страданием.       Ювелир тихо завыл, чувствуя, как слёзы потекли из глаза. Он услышал стук рядом и вздрогнул. Размытое зрение и кошмарная боль как в голове, так и во всём теле, помешали ему сразу понять, что случилось. Но, когда до сознания мужчины дошло то, что Сяньлэ двигался, он трясущимися руками поднял его и приблизил к себе, продолжая лежать в позе эмбриона. Он чувствовал себя таким ослабленным, что ему было всё равно, как он выглядел перед тем человеком, который видел его через камеру, установленную внутри куклы.       Сяньлэ потянулся тоненькими ручками к лицу Хуа Чэна, его тело изогнулось, точно он пытался направить мужчину. Хуа Чэн немного успокоился и попытался понять, что хотела сделать кукла.       — Я уже даже не знаю, что тебя спрашивать… — сказал он и внезапно прижал Сяньлэ спиной к груди. — Я запутался!..       Хуа Чэн замер, чувствуя, как ручки куклы обвили его запястье, и всё тонкое тело крепко прижалось к холодной коже.       Мужчина не мог пошевелиться. Сяньлэ обнимал его.       Сквозь огромную преграду в виде расстояния и невозможности заглянуть в лицо чудесного человека, который находился по ту сторону, Хуа Чэн чувствовал поддержку и отчаянный плач потерянной души.       — Я обязательно помогу тебе… — произнёс мужчина. — Пожалуйста, подожди ещё немного. Только живи...       Хуа Чэн даже не был уверен, кому говорил это, но глиняное тело сжалось вокруг его запястья ещё сильнее, а круглая головка, которая прежде не двигалась, внезапно медленно поднялась наверх и большие светлые глаза куклы посмотрели прямо на лицо Хуа Чэна, и тот перестал дышать.       На ювелира смотрел самый проницательный взгляд на свете, пускай и искусственный. Мужчину точно что-то пронзило.       Через полчаса Хуа Чэн сидел в машине с Хэ Сюанем, который вёл достаточно быстро, но напряжённо.       — Ты мне наконец объяснишь, что произошло? — спросил требовательно мужчина.       Хуа Чэн незаметно гладил руку Сяньлэ пальцем, но при этом внимательно смотрел по сторонам.       — Мне нужно увидеть это место, — как можно спокойнее ответил он, хотя внутри него всё горело от возбуждения.       — Место, где ты попал в аварию, уже не отличишь от обычного куска дороги. Всё давно было зачищено, — вздохнувши, ответил Хэ Сюань. — Ты буквально бешенный. Чувствуется. Тебе в последнее время совсем стало плохо.       — Я в порядке, — отрезал Хуа Чэн. — Едь быстрее, будь добр.       Хэ Сюань ухмыльнулся.       — Надеюсь, ты вспомнишь меня и не будешь впредь говорить быть добрее.       Хуа Чэн даже улыбнулся, но затем сразу же ушёл обратно в свои мысли. Перед взором мелькали бесцветные поля и леса, а небо было серым. Правда, беловатые облака придавали этой картине некую живописность. Вдали стелился густой туман, призрачная дорога была пуста и одинока. Апатия сковывала землю, но Хуа Чэн готов был взорвать всё вокруг себя, лишь бы освободить бескрылую птицу из неволи.       Хэ Сюань молчал. Он выключил музыку, предпочитая слушать звуки быстрой поездки.       — Как думаешь, куда я мог ехать в тот день? — внезапно нарушил относительную тишину Хуа Чэн.       — Мне тоже интересно.       Вскоре они остановились на обочине в лесу около резкого поворота.       — Здесь, — сказал Хэ Сюань, оглаживая рукой руль и поворачиваясь к Хуа Чэну. — Ты ехал так быстро, что не справился с управлением и врезался в машину, что выезжала отсюда. Это чудо, что ты выжил, машина была всмятку, но при этом ты ещё и… Стой!.. Ты куда?!       Выслушав, Хуа Чэн решительно вышел из машины, сжимая в руках Сяньлэ. Тот уже не двигался. Мужчина пошёл прямо, смотря по сторонам.       — Эй, куда ты идёшь?! — крикнул Хэ Сюань, выходя следом. — Хуа Чэн! О дьявол.       Тот не останавливался, он просто шёл вперёд и даже не понимал зачем. Что он искал на этой пустой трассе, окружённой бесчисленным количеством высоких и наполовину голых деревьев? Они нависали стенами, чёрные и бездушные, но Хуа Чэн не боялся их. Он свернул в лес, точно его влекло что-то. Позади кричал Хэ Сюань, он шёл за ювелиром.       Хуа Чэну казалось, он даже потерялся во времени и пространстве. Он не слышал ничего, кроме своего дыхания. Это место было ему знакомым. Он был здесь, ювелир был уверен в этом, как ни в чём другом. Пустующее место в правой глазнице заныло, и Хуа Чэн скривился от неприятного ощущения. Он шёл, запинаясь, но точно прямо.       Когда он остановился, то медленно поднял Сяньлэ и посмотрел на его лицо. В груди всё бурлило от чувств и странного ощущения неизвестной известности. Да, именно так…       Хуа Чэн поднял голову и замер. Он сам не заметил, как вышел на обратную сторону леса. Мужчина потрясённо смотрел на маленькое тонкое дерево, единственное, на котором недавно пробившиеся листья имели лимонный, яшмовый оттенок. Эта ветвь была создана словно из золота. Сквозь туманное бескрайнее пространство пробился луч солнца.       Хуа Чэна будто ударило током.       — Блять, и куда тебя занесло?! — наконец приблизился к нему послушно следовавший Хэ Сюань. Он схватил мужчину за плечо, разворачивая к себе. — Что это бы..?       Хэ Сюань замер, увидев слёзы на щеке ювелира. Чёрный глаз смотрел на мужчину убито.       — Я вспомнил, что произошло… Я всё вспомнил.