Interperspective

Смешанная
Перевод
PG-13
В процессе
84
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
планируется Макси, написано 330 страниц, 21 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
84 Нравится 32 Отзывы 32 В сборник Скачать

Часть 6. Валиант

Настройки текста
Примечания:
Мерлин стоит за спиной Артура, побежденно сидящего у стола, ссутулившись, что очень не по-артуровски. — Я тебе верил, я доверял, а ты заставил меня выглядеть… — тихо хмыкает он, качая головой, как бы задыхаясь от слов. — полным дураком. — Ну, я знаю, что все пошло не совсем по плану, — говорит Мерлин, который очень привык к неудачам, к тому, что на него кричат и называют трусом, глупцом и тому подобным. Артур угрожающе смотрит на него, раздувая ноздри. — Не по плану? — повторяет он, задыхаясь. Он встает и приближается к Мерлину. — Мой отец и весь королевский двор считают меня трусом. ТЫ УНИЗИЛ МЕНЯ! Мерлин пристально смотрит в него, но, похоже, ему больно. Гвен вздрагивает от крика. Артур опускает голову между колен. Мерлин садится рядом с ним, бросая резкий взгляд на Гавейна, когда тот открывает рот, чтобы что-то сказать. Гавейн смотрит между ними и немного смягчается. Ланселот выглядит так, будто сдерживает что-то язвительное. Моргана, на удивление, выглядит не намного лучше. Персиваль подходит ближе к Мерлину, чтобы поддержать его. — Мы все еще можем разоблачить Валианта. — Мне больше не нужны твои услуги. Лицо Мерлина обмякает. Никакие взгляды теперь не удержат Ланселота. — Что? — спрашивает он пугающим тоном, от которого даже Гавейн не может вмешаться. — Потому что с первого раза все пошло не так? Ты собирался… — Лэнс, он угрожает уволить меня каждую неделю. Серьезно… — Нет! — рявкает он, сверкая глазами. И если Ланселот огрызается, все обращают внимание. — Ты помнишь, что ты мне говорил? Мерлин встречает его взгляд так же твердо, как взгляд Артура в прошлом. — Тебе нужно быть немного более конкретным. — Ты не можешь оставить Артура. Отослать тебя было бы хуже, чем сжечь, Мерлин, так ты сказал. И это то, что он сделал. Он отослал тебя. Голова Артура вскинулась, когда Ланселот заговорил. На самом деле все таращат глаза. Он сказал что? Это не пустая болтовня, не от Мерлина, которому угрожала реальная опасность сгореть с тех пор, как он ступил в Камелот. Он наблюдал за поджогами. И он это сказал? — Все, слушайте меня, — говорит Мерлин внезапно твердым голосом, властно разносящимся по пещере. Все смотрят на него. — Я прошел через много дерьма. Артур заставил меня пройти. Но я скажу это только один раз. Он. Не был. Серьезен, — он встречает взгляды всех в пещере, словно побуждая их заговорить. — Вы думаете, я терплю оскорбления лежа? Думаете, я позволил бы ему ходить по мне, если бы это сломило меня? Судьба или нет, но если бы я не верил в Артура на каждом шагу, я бы оставил его в грязи. Я не могу требовать от вас такой веры перед лицом того, через что мне пришлось пройти, но ему понадобится гораздо больше, чем плохой день в суде, чтобы он избавился от меня. Это ясно? Несколько человек встречаются с ним взглядом, а некоторые нет. Тишина сохраняется. Артур смотрит на него широко раскрытыми глазами, как будто видит впервые. — У всех бывают плохие дни. Если бы мне пришлось иметь дело с этим двором, у меня было бы их гораздо больше, — говорит Хунит, преодолевая напряжение. — Мне все еще жаль, Мерлин, — заявляет Артур, когда к нему возвращается голос. — Кричи сколько хочешь, я никуда не уйду. — Если бы это было так просто, я бы сделал это много лет назад. — Можно было подумать, что его увольнение поможет, — встревает Леон, наконец заканчивая то, что начал Хунит, и как следует рассаживая толпу. — Ты увольняешь меня? — непонимающе спрашивает Мерлин. — Мне нужен слуга, которому я могу доверять. Элиан хлопает себя по лбу. Гавейн фыркает. — Ты можешь доверять мне! — И посмотри, куда это меня завело на этот раз, УБИРАЙСЯ С МОИХ ГЛАЗ! Мерлин тяжело сглатывает, но его глаза далеко не разбиты. Он выходит с такой же интенсивностью в своем марше, как и с тех пор, как вынюхал Валианта. Артур дуется. Мерлин снова отправляется к дракону, его факел качается вверх и вниз по похожей на пещеру лестничной клетке, пока он выскакивает из-за угла к выходу из драконьего жилища. Он такой крохотный стоит на уступе, смотрит в бездну. — Ты где? — зовет он. — Т—Мерлин, ты что, вернулся туда?! — пискнул Артур. — Ну, да. Пока что он единственный, кто дал мне хотя бы половину приличного ответа. — ОН ДРАКОН! — Я бы тоже вернулась. Изоляция — сильная вещь, — тихо говорит Моргана. Никто не собирается с ней спорить. — Я просто пришел сказать тебе, что бы ты ни думал о моей судьбе, что бы ты ни думал, что я должен делать, ты выбрал не того человека! — кричит Мерлин, широко раскинув руки. Пещера широко зияет перед ним. Далекий капающий звук — единственный звук, заполняющий это место. Он отдается вечным эхом, звуча громче, чем следовало бы, и голос Мерлина исчезает слишком быстро, чтобы звучать значительно. Он слишком мал. — Вот и всё, — выдыхает он и мерцание в его глазах колеблется. Он оглядывается в напряженной надежде. — До свидания. И как только он уходит, за его спиной гудит знакомый чудовищный голос чего-то такого же большого и древнего, как само Время. «Если бы можно было так легко избежать своей судьбы.» Мерлин поворачивается из-за лязга цепей еще до того, как дракон коснулся земли, отчего камни падают со скалы. — Как может быть моей судьбой защищать того, кто меня ненавидит? — спрашивает он. «Половина не может по-настоящему ненавидеть то, что делает ее целостной. Очень скоро ты узнаешь об этом.» — Ах, отлично. Как раз то, что мне было нужно, еще одна загадка. — Как ты можешь быть таким небрежным с чертовым драконом?! — кричит Элиан. — Я не знаю. Он семья. Как странный, полуполезный дядя. Персиваль задыхается. — Я думал, это моя работа, — встревает Гаюс. Мерлин фыркает и стреляет в него улыбкой. «То, что твой путь и путь Артура связаны вместе — всего лишь правда.» — Что это должно значить? «Знаешь, юный колдун… это еще не конец. Это начало.» Великий Дракон снова отстраняется, подпрыгивая в воздухе, как огромный золотой кот, ловя себя на своих огромных крыльях. Его взмахи крыльев наполняют всю пещеру. Мерлин растерянно и немного сердито смотрит ему вслед. — ПРОСТО ДАЙ МНЕ ПРЯМОЙ ОТВЕТ! — кричит он в крайнем раздражении. Элиан сжимается в ужасе. Гавейн впечатлено смеется, его брови пытаются вырваться из-под лба. Ланселот очень похож на Хунит — пытающийся изобразить разочарование, но не удивленный. Теперь Мерлин дуется на ступенях замка. Снова слишком маленький. Гвен подходит, пригибаясь, чтобы привлечь его внимание. — Добрый день, Мерлин, — произносит она своим мягким голосом. — Добрый, — очень тихо здоровается он. Голос далекий. За тысячу миль. Настолько без энтузиазма, что это звучит необычно для Мерлина. Если бы не знакомый коричневый жакет, возможно, это был бы даже не он. Гвен садится рядом с ним. Он даже не смотрит на нее. — Это правда, что ты сказал о Валианте, использующем магию? Он кивает, как будто это уже не имеет значения. Ее взгляд искажается, морщины переплетаются на лбу, словно горящая бумага. Ее рот открывается и она отводит взгляд, словно может теперь видеть, на что смотрит Мерлин. — Что ты собираешься делать? — спрашивает она в отчаянии. — Почему все думают, что я должен что-то с этим делать? — спрашивает он, все еще слишком тихо. — Потому что это так!… Не так ли? Ты должен показать всем, что ты был прав, а они ошибались. Мерлин улыбается, как будто она сказала что-то смешное. — М-м. И как мне это сделать? — спрашивает он, впервые глядя на нее. Она выдерживает его взгляд и можно видеть, как ее настроение падает. — …Я не знаю. Он кивает, ожидая этого, и снова отводит взгляд. Гвен смотрит в небо, глаза полны чего-то, что делает их стеклянными. Взгляд Мерлина скользит по одной из многочисленных статуй собак во дворе, гордо охраняющих щит одной каменной лапой. — …Вот оно. — Что? — спросили сразу шестеро в пещере. — Клянусь Авалоном, ребята, просто смотрите. Мерлин разворачивается, сразу снова становясь самим собой, и марширует в направлении собаки, как одержимый. — Куда ты идешь? — обеспокоенно кричит ему вслед Гвен. Мерлин не отвечает. Он останавливается возле собаки, смотрит поверх нее и посасывает губу. Он стратегически обхватывает его жилистыми руками, упираясь ногами, словно собираясь поднять его. Он поднимает глаза на Гвен, которая теперь странно смотрит на него. — У тебя есть тачка? — О-о, — мычит Ланселот, подхватывая его. — Что, что такое? — спрашивает Гавейн. — Смотри. Это умно. — Ты… никогда не спрашивала меня об этом, — понимает Мерлин, глядя на Гвен. — Нет, наверное, нет. Я привыкла к тебе и твоим… гм… — Мерлин поднимает брови, глядя на нее. — …причудам со временем, — неуверенно заканчивает она. Элиан смеется над ними. Мерлин вкатывает статую собаки в покои Гаюса, полностью игнорируя своего изумленного наставника, направляясь в свои покои. — Что ты с этим делаешь?! — Пусть каждый увидит змей! Рот Гаюса закрывается и его брови поднимаются вверх. Мерлин улыбается ему, он снова становится похож на самого себя. В пещере стало светлее. Гаюс возвращается к своим зельям. Гавейн вдруг разражается смехом. — Что? — спрашивает Перси. — Я просто… все так привыкли, что Мерлин вытворяет всякие странности. Послушай, Гаюсу было все равно. Сколько всего он пережил, когда Мерлин просто катался со статуей собаки, это просто еще один вторник, здесь не на что смотреть… Гвен даже не спросила… — выдыхает он. Ланселот смеется. Мерлин улыбается. — У него… репутация, — признается Гвен. — Какая? — заинтригованно спрашивает Мерлин. — Ну, знаешь… у тебя есть кое-что, что все как бы знают… о тебе… — И один из них: «Он немного странный, просто не спрашивай»? — Ага! Артур запрокидывает голову и лает. Хунит хихикает над покорным выражением лица сына. — Мы уже давно перестали задавать вопросы, — соглашается Гаюс. — У тебя все еще есть эта статуя в твоей комнате, Мерлин? — спрашивает Перси, любезно меняя тему. — Нет, и скоро ты поймешь, почему. Мерлин роется в половице, в поисках своей волшебной книги, и как только он находит ее, ловко перепрыгивает через кровать и целеустремленно открывает. Статуя собаки смотрит на него. Он находит то, что ищет, и экспериментально считывает это из книги, глядя на собаку в поисках реакции. Ничего. Во второй раз он усаживается прямо напротив статуи. Его глаза опущены, чтобы прочитать слова, ресницы разметались по щекам. Он смотрит на последнее слово. Его лицо, как топографическая карта, свет плещется вокруг впадин губ и носа, как реки, изгиб подбородка напоминает горы. У него перед глазами горизонт — тьма, просачивающаяся в едва различимое обещание света, как небо перед бурей. Голос становится более властным, когда он повторяет заклинание. Слова звучат снова и снова, плавая в его голове. Он стоит на стульях и требовательно указывает вниз на собаку и приказывает ей ожить, но она не слушается. Он кричит на это из каждого угла, в отчаянии падая и хватаясь за колени, издавая гневные рычащие звуки при каждой неудаче. — Это не сработало? — спрашивает Моргана. — Что, вы ожидали другого? Это сложное заклинание и моя первая попытка. Я не знал никаких заклинаний, пока не попал сюда. — Ну, очевидно, никто не может этого сделать, как я уже сказал, невозможно просто создать жизнь, ну, кроме того, что ты уже делал это. — …О. Ну… мне еще предстояло учиться. — Но ведь другие колдуны могут это сделать? Для этого есть заклинание, не так ли? Мерлин читает его, — указывает Артур. — Эээ… Мне пришлось кое-что совместить, — признается Мерлин. — Магия похожа на приготовление пищи: вы узнаете, какие ингредиенты вам нужны, и соединяете их вместе. Или учитесь говорить на нужном языке. Моргана ворочается. Вспышки кошмара расщепляют ее мозг, и единственное, что остается несомненным, когда они исчезают, — это присущая им жестокость. Артур в грязи. Жестко лязгает металл. Кости хрустят. Валиант… — АРТУР! — выдыхает она, вскакивая с места, выглядя встревоженной. Она неуверенно подтягивается к окну, где видит, как Артур рубит воздух, выполняя упражнения до поздней ночи. Мерлин, впадая в отчаяние, шепчет свое заклинание на ухо собаке. Повторяет, повторяет и повторяет одни и те же слова. Он говорит их быстро, насколько может. Он объявляет их медленно. Он бросает книгу на кровать и падает на нее в крайнем презрении и изнеможении. В конце концов, он распластывается на кровати, голова свисает с края и все его дыхание оставляет его в раздраженном фырканье. В конце концов, Мерлин сдается, потому что теперь он входит в знакомые покои, принимая знакомую позу со знакомым выражением лица. Свечи мерцают. Артур смотрит на него с тяжестью во взгляде. Он не зовет его и не заставляет уйти. Он даже не выглядит удивленным, увидев там, как будто Мерлин неизбежен. —Я думал, что сказал тебе убраться с глаз моих, — бесчувственно говорит он свету костра. — Не сражайся с Валиантом завтра в финале. Артур закрывает глаза. Его челюсть работает так, будто он скрежещет камешками, которые жевал весь день. Его голова двигается от силы слов Мерлина, словно захваченная их потоком, ноги упираются в землю и борются за то, чтобы удержаться на месте. Похоже, будто он сделан из цельного камня или, может быть, изо льда. Это объясняет, почему он стоит так близко к огню, чтобы оттаять. — Он воспользуется против тебя щитом… — Я знаю. — Подожди, я думал, он тебе не поверил? — спрашивает Элиан. — Он сказал, что не доверяет ему, не то чтобы не верил, — возражает Леон. — Но он его уволил! — возражает Гавейн. — Что, ребята, вы думали, я передумал о том, что змея настоящая, потому что так сказал совет? Когда я спорил по делу? — перебивает Артур. — Я сказал Мерлину, что верю ему, и поверил. — Тогда почему ты его уволил? — спрашивает Перси, выглядя искренне озадаченным. Артур неловко ерзает. — Я… слегка обезумел, — бормочет он. — К истерикам Артура привыкаешь, — небрежно мычит Мерлин. — М-м, также, как и к идиотизму Мерлина, — тут же парирует Артур, сразу преодолевая застенчивость. — Гораздо труднее привыкнуть к несравненному невежеству его величества. — Ну, а у тебя дурацкие волосы… — Ты смотрелся в зеркало? — Мальчики, мальчики, вы оба хорошенькие… — прерывает Гавейн. — И довольно глупые, — бормочет Гвен. У Морганы вырывается удивленный крик смеха и она тут же подносит руку ко рту, как будто может засунуть его обратно и запереть. Гвен смотрит на нее тупо, замерев. На секунду она зазвучала как ее леди. Как раньше. — Тогда уходи, — прямо говорит Мерлин, не понимая. Почему бы ему не уйти, если он знал? — Ты должен уйти… — Разве ты не понимаешь? Артур, наконец, поднимает на него глаза и встречается взглядом. Его глаза черные, с темными кругами под ними и затемненными бровями. На лице нет ни ухмылки, ни упрека. Есть принятие и большая ответственность. Со свечами, целующими его щеки, в старой красной пижаме свободно висящей на плечах, как плащ, он смотрит через покои на Мерлина, величайшего колдуна, который когда-либо жил. Он, наконец, выглядит как король. — Я не могу уйти. Люди ожидают, что их принц будет сражаться, как я могу вести людей в бой, если они думают, что я трус? — Валиант убьет тебя, — подчеркивает Мерлин, словно не понимая. — Если ты будешь сражаться, ты умрешь… — Хорошо. — Говорил вам, — не может не сказать Мерлин в пещере. И он говорит это с такой неприкрытой гордостью, что наполняет пещеру своей верой. — Как ты можешь выходить туда и сражаться? — мягко спрашивает Мерлин, его глаза лани сияют в свете свечей. — Потому что должен, — уверенно говорит Артур, глядя на пламя. — Это мой долг. Мерлин уходит, не сказав больше ни слова, его шаги необычайно тихи. Он выглядит специфически мятежным, кипящим, но сдержанным. В его стиснутых челюстях звучит обещание. Ночь проходит. Голова Мерлина качается там, где она висит между его плечами. Игривый свет, весело порхающий над волосами, который обычно ему идет, делает его сегодня еще более ошеломленным. Мерлин устало поднимает взгляд от страниц книги к этой проклятой статуе собаки. Петух кукарекает, возвещая час. Он даже не замечает. — Бабай… о Дотаи… восстань… оживи, — невнятно произносит он. В комнате слышно его дыхание — должно быть, холодно, но он сидит в одной рубашке, глаза сами собой закрываются. Он повторяет заклинание, больше по привычке, себе под нос, засыпая. Скорее всего, он будет бормотать это во сне. Валиант точит свой меч и наблюдает, как Артур оглядывает турнирную площадку, как будто это последний раз, когда он их видит, и, скорее всего, так оно и есть. Принц бросает взгляд на пустой трон, сердито глядя центра трибун. Он опускает взгляд и идет готовиться. В его покоях другой слуга надевает Артуру его снаряжение. Вбегает Моргана в роскошном синем платье, которое спадает с ее тела бархатными ручейками, волосы тщательно уложены. Она отпускает слугу взмахом руки. Артур поворачивается в удивлении. — Позволишь? — ласково спрашивает она. — Раньше я помогала отцу с его доспехами. Она быстро заканчивает. Артур, кажется, не в настроении что-либо говорить. Она поворачивается, протягивая ему шлем. Странно видеть ее при свете. Артур стоит перед окном, но выглядит точно так же, как прошлой ночью. Моргана, напротив, светится позитивом. Подобно Мерлину, солнце тянется к ней и рисует мазки на лице, волосах и лбу. Локоны волос, ускользнувшие от укладки, выглядят так, будто их обмакнули в мед, обвивая лицо. Капли солнечного света прилипают к ресницам, когда она смотрит на него. Она ничего не говорит. У Гвен перехватывает дыхание. — Спасибо, — просто говорит Артур. Ни один из них не похож на себя. Он поворачивается, чтобы уйти, и Моргана занимает место у окна. Свет следует за ней, не желая отпускать. — Артур? — зовет она его вдогонку. — Будь осторожен. Губы Артура нерешительно кривятся с одной стороны. Он слегка кивает. Когда он говорит, слова звучат пусто: — Увидимся на празднике. Из глаз Гвен бегут слезы. Мерлин — единственный, кто это замечает. Он сжимает ее руку, не глядя, не желая привлекать к ней внимание. Артур выходит на поле в струящейся красной одежде Пендрагонов. Его меч висит рядом с ним, обещание и предупреждение, сверкая на солнце. Он носит кольчугу, как будто родился в ней, держит щит, как будто это его продолжение. Золотой дракон гордо парит у него на груди. И его лицо — это то, что делает его неоспоримой силой, которой он является, когда идет на смерть. Артур Пендрагон занимает свое место на поле напротив Валианта. Гвен грызет ногти. Моргана наблюдает с пепельным лицом. Оба рыцаря надевают свои шлемы, сохраняя зрительный контакт, и для начала скрещивают мечи один раз. Шлем Валианта делает его пугающе безликим противником. — Бабаи о Дотаи восстань, оживи, — скандирует Мерлин. Его глаза закрыты. Он сидит, расставив ноги, как ребенок, на полу своей комнаты. Шейного платка нигде не видно, а туника свисает свободно, привлекая внимание к тому, насколько худощав он телом, его плечи мягко покаты, как у леди. — Боже, Мерлин, ты пополнел, — комментирует Элиан, глядя на человека в настоящем. — Это всё доспехи, которые он таскает с собой, — соглашается Гавейн. — Посмотрите на эти стволы! — кричит он, гордо хватая Мерлина за бицепс и демонстрируя его. — Эм, ау? Собираюсь умереть? — жалуется Артур. — Верно, извини. — Нет, пожалуйста, давай продолжим говорить о моих мышцах. Хунит легонько шлепает сына, в то время как Гаюс бьет его по ушам. Что-то рычит. Мерлин, настолько уставший, что достиг другого плана бытия, склоняет голову и снова запевает, совершенно не обращая внимания на живую собаку, терпеливо сидящую напротив него. Моргана задыхается от восторга. Что-то наполнило её, что-то, что она думала, что больше никогда не встретит. Если бы вы спросили ее, она бы назвала это радостью. Наблюдение за колдовством Мерлина снова делает ее счастливой. Можно ли называть это так? Это за пределами обычного колдовства. Это Магия. Это чудо. Гвен смотрит на нее. — Гана? — слышит она собственный шепот. Голова Морганы прижимается к ней и радость заставляет ее гореть еще секунду, прежде чем она снова падает, как будто инстинктивно. Это была она. Это точно была девушка Гвен. Она еще жива там. Гвен может вернуть ее. Как бы ни был Мерлин не в себе, когда собака наконец залаяла, его уставшие глаза медленно приоткрылись. Ликующая ухмылка расползается по лицу Мерлина, силой воли разрушая каждую морщинку изнеможения. — Я СДЕЛАЛ ЭТО! — восклицает он с безудержным восторгом. Мерлин вскакивает, проснувшись, когда до него доходит, что в его покоях есть необученная собака с очень острыми зубами. Он бросается за дверь, сердитый лай следует за ним. Он захлопывает дверь, и что-то (собака) врезается в нее несколько раз, заставляя ее вздрагивать в раме. Входит Гаюс, на его лице выражение страдания. — Артур сражается с Валиантом! — Я знаю, уже иду! О, что бы ты ни делал, не ходи в мои покои, я разберусь с этим позже, — бормочет он, прежде чем исчезнуть за дверью в пижаме. Гаюс подозрительно смотрит в сторону покоев. Он очень осторожно со скрипом открывает дверь и получает за свои хлопоты собачью морду. — Хорошо, я буквально сказал тебе не заходить туда. — А ты был подростком с магией и склонностью к неприятностям. — Чт…. Справедливо. Мерлин выбегает из дверей замка. Он делает это довольно неторопливо, но в его полусонном состоянии это, вероятно, эквивалентно олимпийскому спринту. Он как раз вовремя, чтобы увидеть, как два рыцаря бросаются друг на друга. На это жестоко даже смотреть. Гвен выглядит молящейся. Утер наклонился вперед в своем кресле. Мерлин не спускает глаз с боя. Артуру удается снять шлем Валианта и в потенциально фатальном проявлении рыцарства Артур снимает свой. Волосы Артура под кольчугой торчат во все стороны, пот прилип ко лбу. — Когда ты знал, что у него смертельная змея?! — спрашивает Гавейн. — Я никогда не пойму вас, благородных рыцарей. — Ты благородный рыцарь, — говорит Ланселот, нахмурив брови. — Кто тебе это сказал? — Можешь заткнуться? — рявкает Артур. Валиант делает все возможное, бьет Артура ногой и наносит ему апперкот из-за щита. Когда Артур падает, он встает на щит, чтобы пригвоздить его, и наносит неумолимый удар мечом по дуге. Артур переворачивается как раз вовремя, чтобы не умереть. Толпа шипит, но слишком быстро смиряется с этой маленькой выходкой, и вскоре они аплодируют, когда снова обрушиваются удары. Артур теряет свой меч и Валиант атакует щитом, ударяя его о каменную стену. Принцу удается сбросить его, отталкивая обоих обратно в центр ринга, и Мерлин, наконец, использует свой шанс. — Бабаи, о Дотаи, воскресни, оживи, — уверенно повторяет он, протягивая руку, словно направляя магию кончиками пальцев. Змеи выпрыгивают на его зов, разворачиваясь из щита на глазах у всей публики. — Это помогает? — спрашивает Ланселот Мерлина, делая тот же жест рукой. — Иногда. В основном в заклинаниях. Мне на самом деле не нужно делать это с помощью моей природной магии, но иногда это кажется правильным. Особенно для более сильных или направленных заклинаний. — Подожди, это поэтому?.. — Перси замолкает. — Что? — спрашивает Мерлин. — Ну… когда тебе снятся кошмары или когда мы подкрадываемся к тебе — всякий раз, когда тебе по-настоящему страшно — ты вот так вскидываешь руку. Мерлин пожимает плечами: — Хм. Полагаю, что так. — ВСЕ ЕЩЕ УМИРАЮ, — ноет Артур. Артур поднял руку в похожем положении, глядя на двух чудовищных змей, их красные глаза выглядят еще более зловещими при дневном свете, как будто они не должны находиться в нем. Ни одно природное существо не является злым по своей природе, но в этих змеях нет ничего естественного — они были созданы, созданы со злым умыслом злым человеком. Перед лицом златовласого Артура в блестящих доспехах, вершины «добра», это похоже на сцену из сказок. Храбрый рыцарь сражается со злым монстром. Все, что им сейчас нужно, это спасти прекрасную девушку. Вся толпа встает сразу, ропча, задыхаясь и визжа от ярости и ужаса. Утер стоит в центре всего этого, наблюдая за сыном, стоящим лицом к лицу с монстрами. — Что вы делаете?! — шипит Валиант на своих змей, в панике оглядываясь на нарастающий ужас толпы. — Я не вызывал вас! — Он использует магию, — рычит Утер. Мерлин скалит зубы на приоритеты короля. Рот Гвен приоткрывается, когда она наблюдает за происходящим, на ее лице явно видна тревога. Моргана смотрит на Утера. — И теперь они видят тебя таким, какой ты есть на самом деле, — констатирует Артур. Валиант оглядывается, прямо на короля, и, кажется, понимает это. Его взгляд переключается на Артура и он усмехается — опасный смешок, смех побежденного человека, которому нечего терять. Артур тоже узнает это, его взгляд темнеет, а стойка переходит в состояние защиты, глядя на своего противника. Змеи полностью падают со щита на грязную землю, смертоносные двойные веревки извиваются завораживающими узорами в сторону Артура. — УБЕЙТЕ ЕГО! — кричит Валиант. — АРТУР! Моргана бросает ему меч — обычно это нежелательный ход — который Артур ловко ловит, быстро сбивая головы змей одной дугой. Он не торопится праздновать; он переключается на Валианта, и их мечи сталкиваются еще три раза, прежде чем Артур пронзает его. — Похоже, я все-таки пойду на пир, — шипит он рыцарю на ухо. — О, вы действительно брат и сестра, — со смехом фыркает Мерлин, глядя на Моргану и Артура так, будто все в порядке. Как будто ничего не случилось. И на мгновение ничего не произошло. И Валиант падает. Артур пыхтит под рев толпы. Его отец соизволил дать ему мелкий кивок. Как благосклонно с его стороны. Мерлин улыбается своему королю, словно он солнце в небе. Он получает дружеский толчок в плечо, когда Артур проходит мимо, что на артуровском означает «Я люблю тебя». Артур представлен на пиру как народный чемпион, корона в тон его волосам обрамляет его голову. — Миледи, — приветствует он достаточно шутливым оттенком, протягивая руку Моргане. — Мой чемпион, — отвечает она в том же ритме. — Видишь? — говорит Мерлин Гаюсу, наклоняясь, чтобы посмотреть, как пара вместе идет по банкетному залу, выглядя как члены королевской семьи. — Говорил тебе, он получает всех девушек и славу. В словах есть скрытая гордость, которую он не может подавить, если даже замечает это. — И он всем обязан тебе, — напоминает ему Гаюс. — Ну, я бы не сказал, что всем… — Шшш, пусть у Мерлина будет свой момент, у тебя уже был свой, — кусается Гвен. — Твой отец уже извинился за то, что не поверил тебе? — спрашивает Моргана себе под нос. Улыбка Артура становится чуть более натянутой. — Он никогда не извинится, — вздыхает он. — Надеюсь, ты не разочарована тем, что Валиант не сопровождает тебя. — Оказывается, он не был настоящим чемпионом. — Это был финал турнира, — говорит Артур, когда толпа расходится, а аплодисменты стихают. — Расскажи мне об этом. Не каждый день девушке удается спасти своего принца. Артур хмурится, словно съел что-то кислое. — Э-э, я бы не сказал, что меня нужно было именно спасать, — не соглашается он, улыбка Морганы постепенно сменяется демонстративным отвращением. — Нет, уверен, что я бы что-нибудь придумал. Мерлин моргает и фыркает, кажется, его больше оскорбляет недоверие Артура к Моргане, чем недоверие к нему. — Значит, ты слишком горд, чтобы признать, что тебя спасла девушка, — парирует Моргана, глядя на него так, как будто он был отвратительным животным. — Потому что… этого не было. Гавейн бросает и второй носок. У Гавейна теперь нет обоих носков. — Знаешь что? — Моргана резко отходит, глаза сужаются, а улыбка испаряется, как туман на солнце. — Хотела бы я, чтобы Валиант сопровождал меня. — Я тоже. Тогда мне не пришлось бы тебя слушать! — Отлично! — Отлично. И она уходит. — Это… будущий король Альбиона. Это он, — отчаянно стонет Мерлин, проводя руками по лицу. — Теперь я понимаю, что ты имешь в виду. У них никогда бы ничего не вышло, — говорит Элиан, кивая. — Надеюсь, что нет, — усмехается Артур. Моргана направляется прямо к Гвен и, похоже, делает то же самое, что и Артур, когда нападает на испуганного Мерлина у стола. — Можете ли вы поверить Моргане? — ворчит он. — Она говорит, что спасла меня! Как будто мне нужна была помощь! Мерлин отводит взгляд. Гавейн непривлекательно фыркает в воротник рубашки. Ланселот подозрительно кашляет. — Я рад, что мы это смотрим, — говорит Перси со слишком ровным лицом, чтобы быть искренним. Артур, кажется, внезапно понимает, с кем он разговаривает, и меняет положение на месте, его глаза и глаза Мерлина танцуют вокруг друг друга. Мерлин, кажется, с трудом смотрит ему в глаза. Он смотрит на его корону, на выбившуюся из-под нее прядь волос, на красивые застежки на накидке, которые подчеркивают ширину плеч. Артур раскачивается взад-вперед на королевских каблуках, поджимая губы на секунду, прежде чем собраться и посмотреть Мерлину в глаза (опасный шаг с их послужным списком). — Я хотел сказать… я сделал ошибку, — признается он. Лицо Мерлина тщательно нейтрально, но как бы он ни был удивлен, он не выглядит удивленным. — Было несправедливо уволить тебя. — В этом разница между тобой и твоим отцом, — бесспорно говорит Мерлин с самодовольной улыбкой на лице. — Надеюсь, это не единственная разница, — ворчит Артур, чтобы скрыть внезапную теплоту на лице. Это просто иногда случается, когда Мерлин что-то говорит. Может, у него аллергия на глупости. Мерлин улыбается своему королю, мягкая улыбка звучит в его голосе. — О, не беспокойся об этом, — говорит он. — Ты можешь купить мне выпить. На лице Артура появляется то же выражение, какое бывает, когда он собирается быть невыносимым. — Э-э, никому нельзя видеть, как я покупаю выпивку для своего слуги, — надменно поправляет он. Мерлин даже глазом не моргнул, заметив, в частности, одну часть его ответа: — …Ваш слуга? Ты уволил меня. Артур пожимает плечами: — Теперь я снова нанимаю тебя. Мерлин снова широко улыбается, его лицо мало чем отличается от лица Морганы, когда она смотрела на чудо. — Не продержался и дня, — отмечает Леон. — В моих покоях полный беспорядок. Мою одежду нужно постирать, ммм, броню починить, ботинки почистить, собакам потренироваться. Мой камин нужно подмести, постель поменять, и КТО-ТО должен убрать конюшни. — О, теперь я понимаю, почему ты держишь его рядом, Мерлин. Настоящий улов, — мычит Гавейн. — В любых отношениях крайне важно, чтобы ваш партнер признавал и уважал всю вашу работу, — невинно добавляет Ланселот. — Рад, что ты нашел это, Мерлин. — Слушай, откуда мне было знать… — Что такое уважение? — переспрашивает его Мерлин. — Я уважаю его! — Ребята, вы что-нибудь слышали? — спрашивает Гвен. — Ты тоже, Гвен. — Должно быть, это ветер, — пожимает плечами Леон. — Артур, — снисходительно успокаивает Хунит, — сколько раз ты отправлял моего сына на колодки? — Э-э-э… э-э…. — Моя мать — самый забавный человек, которого я когда-либо встречал, — смертельно серьезно сообщает им Мерлин. — Она мой герой. Каждый раз, когда меня тяготит перспектива нести судьбу королевства на своих тощих плечах слуги, я думаю о том случае, когда моя мама засунула жабу в рот Скотту Халсону, и я чувствую себя лучше. Персиваль фыркает так сильно, что у него из носа буквально что-то выходит. Леон быстро оборачивается, чтобы тут же не расхохотаться. У Артура отвисает челюсть. — А теперь и я тоже так считаю, — клянется Ланселот. Гавейн слишком далеко, чтобы ответить, его желудок хрипит. Гаюс говорит: — Мне нравится думать о том времени… — …Ты обещал, что не будешь об этом говорить, — безмятежно говорит Хунит. Моргана смотрит на женщину с беззастенчивым восхищением. Гвен качает головой, совершенно не удивленная. Брови Артура пытаются взлететь. Он смотрит на нее очень не по-королевски. — Тебе даже немного не любопытно это? — Элиан наклоняется и спрашивает Мерлина. — О, нет. Когда она так говорит, я не хочу знать. И вы тоже. Элиан, — настаивает Мерлин, внезапно становясь очень торжественным, хватая рыцаря за плечи. — Ты. Не. Хочешь. Знать. Гвен ничего не говорит, так как во время следующего перерыва садится рядом с Морганой. Гавейн использует свободное время, чтобы расхаживать вокруг с цветком Мерлина, как будто это делает его превосходным по своей сути. Хунит осаждает его, чтобы заплести его волосы. В глубине пещеры Гвен нерешительно предлагает Моргане свой цветок. Моргана смотрит на нее широко открытыми глазами и, наконец, принимает это как упавшую звезду. Гвен молча оборачивается, предлагая Моргане свои волосы. Моргана приступает к работе с безмолвными слезами, катящимися по ее лицу, и с первой улыбкой, которая коснулась ее глаз. — Хунит, могу я сказать, вы с этим справляетесь лучше, чем служанки, — вежливо комментирует Леон, учтиво склонив голову. Хунит отмахивается от формальности пренебрежительно щелкнув языком. — Вас учили? Я не видел, чтобы многие простолюдины так укладывали волосы, — спрашивает Перси. Она качает головой. — Я научилась делать это для отца Мерлина. У него были самые красивые длинные волосы. Раньше я делала это и для Мерлина. Голова Артура тут же поворачивается к ней, а затем к Мерлину, пытаясь представить себе это. —У Мерлина были длинные волосы?! — Мне нравится, как он удивляется тому, что что-то возможно без его непосредственного участия, — нежно вздыхает Мерлин. Артур, должно быть, действительно потрясен, потому что он даже не шлепнул его. Хунит кивает. — О, да. Я отрезала их за ночь до его отъезда в Камелот. Артур смотрит на своего слугу, пытаясь увидеть в нем нечто иное, чем он есть сейчас. Это почти невозможно. Это кажется более невозможным, чем магия Мерлина. Длинные волосы? Как у Морганы? Его пряди также падали на его глаза, на щеки, на лицо? Стекали ли волосы по его спине или он носил их через плечо, как это делают некоторые девушки? Развевались за ним, как крылья, когда он бежал? Запутывались? Их нужно было расчесывать? Они был волнистыми или кудрявыми? Насколько кудрявыми? Он торчали, когда он вставал с кровати? Расползались по подушке? Были ли легче, когда он был моложе? Подождите, Хунит делала ему прически..? Он носил… — Э-э… друиды не носят длинные волосы традиционно, но где-то с течением времени длинные волосы у мужчин стали ассоциироваться с ними и с магией в целом. Король не повесил бы за длинные волосы, но мы не хотели рисковать. Он не нуждался в дополнительном внимании… — О, Мерлин, ты поэтому попросил меня подстричь тебя? — грустно спрашивает Гвен. Мерлин смущенно кивает. — Гаюс, ты был ужасен в этом, без обид, но я больше не повторял эту ошибку. Гаюс закатывает глаза, уже привыкший. Он лекарь, а не парикмахер. — Какая потеря для всего мира, — искренне скорбит Гавейн, с сожалением глядя на челку Мерлина. — Мерлин, быстро, я думаю, что кто-то убил короля. Это твоя специализация, да? — спрашивает Элиан, махнув рукой перед Артуром со стеклянными глазами. — Не могу представить тебя с длинными волосами, — размышляет Леон, косясь на Мерлина. — Почему мы все еще на моих волосах? — Король на самом деле мертв? — спрашивает Перси, поскольку Элиан все еще не получает ответа. — Потому что он должен мне три золотых. Это привлекает внимание Артура. — Два! — ОН ЖИВ! — торжествующе кричит Гавейн. — Можно мне еще один цветок, Мерлин? — Нет, вы получите по одному каждый. — Почему? — Потому что я так сказал. — Но почему? — Тогда где мой? — спрашивает Ланселот, разводя руками. Ланселот получает прекрасную белую магнолию. Это просто казалось правильным, но как только Мерлин делает это, Гвен приходит в восторг и говорит, что они представляют благородство. Элиан получает что-то, что Гаюс называет цветком амариллиса. Персивалю достается темно-фиолетовый цветок ириса и он дарит Мерлину одну из своих самых ярких улыбок. Леон получает подсолнух, который слишком велик, чтобы втыкать его в волосы, поэтому он осторожно засовывает его в браслет. Хунит, похоже, восприняла это как личный вызов — и, к ее чести, ей удается собрать знаменитые непокорные волосы Леона в пучок с торчащим из него подсолнухом. Он выглядит немного колеблющимся, из-за того, что это делает его похожим на даму, готовящуюся к балам, пирам и тому подобному, но, кажется, никого это не заботит. Гавейн так развлекается, что трудно просто не согласиться с его настроем. Цветы Мерлина. Своего рода честь. Никто на самом деле не знает, что досталось Гаюсу, кроме самого Гаюса. — Это действительно очень редкое растение. Если я не ошибаюсь, это гималайский мак, — объявляет он из-под очков. — Ты не знал, когда делал? — Нет. Я только подумал о тебе и… — Мерлин шевелит пальцами, показывая свою магию. Руки Морганы заняты, поэтому Мерлин засовывает ее темно-красную хризантему в ее спутанные волосы, осторожно откидывая их назад, как если бы они были шелковистыми. Она немного задыхается, широко раскрыв глаза, но ее руки не останавливаются в волосах Гвен, боясь потерять эту привилегию. Наконец, Мерлин дарит матери свое лучшее творение — простую белую гардению с несовершенным завитком, который выглядит мягче облака и столь же эфирно. Она снимает шляпу, чтобы он благоговейно засунул ее в пучок. — Ты не хочешь сделать мне прическу? — нахально спрашивает она. — Сделать меня красивой, как придворную даму? — Как Гавейна? — фыркает Мерлин. Он качает головой. — Ты выглядишь идеально именно так, мама. Артур демонстративно откашливается, уперев руки в бока. Гавейн фыркает. Мерлин поворачивается спиной к Артуру и делает вид, что его здесь нет. — Хорошо, мы готовы смотреть еще? — спрашивает он комнату в целом, как будто это зависит от него. Может быть так. Они должны проверить это. Они действительно мало знают о своих обстоятельствах здесь. — Подожди, Мерлс, думаю, ты кого-то забыл, — говорит Леон. Брови Мерлина поднимаются вверх, изображая удивление. — О? Кого? Артур издает возмущенный звук. Все подавляют смех. Плечи Ланселота трясутся, угрожая сбросить магнолию. Мерлин снова дышит себе в ладони и вытаскивает что-то красиво светящееся голубым, мало чем отличающееся от пещерных кристаллов, но гораздо более нежное. Он показывает его Гаюсу, чтобы узнать, но когда он это делает, лепестки начинают трепетать. Когда все смотрят, становится очевидной прозрачная тонкость вещи, свет мягко сияет сквозь лепестки. Оно… двигается. — О! — задыхается Гвен, когда самая красивая бабочка, которую она когда-либо видела, вылетает из рук Мерлина и взлетает в воздух. За ним следуют еще два поменьше. Щеки Мерлина краснеют, и он наклоняет голову, смущенно почесывая шею. — А-а… упс. — УПС?! — недоверчиво повторяет Элиан. Бабочки Мерлина лениво летают по пещере, с любопытством порхая вокруг кристаллов. Одна из меньших летит прямо в ухо Артура, щекоча раковину. Та, что побольше, попадает в его волосы. Последняя, наконец, снова превращается в маленький голубой цветок, когда пролетает над головой Мерлина, так что, естественно, приземляется ему в рот, и Мерлин выплевывает цветок, поспешно очищая и рассматривая. Все возвращаются на места, чтобы снова начать смотреть, толкая друг друга локтями. Пока все отвлекаются, Мерлин призывает последний цветок, резким ударом привлекая внимание своего короля. Артур почти все портит, открывая свой большой рот, но Мерлин затыкает его, бросая в него розу. Челюсть Артура закрывается со слышимым щелчком, когда он смотрит на нее сверху вниз. Мерлин не задерживается, чтобы посмотреть, как он отреагирует, вместо этого он ложится, положив голову Лэнсу на колени.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.