Я бы всё тебе отдал, но у меня нет ничего

Искренняя вера Андрея в то, что он наконец-то преодолел боязнь сцены, разрушилась сразу, как только он понял, что до выступления осталась пара часов. Кажется, его снова затрясло, как было перед их первым концертом. Парень бросил на друзей быстрый взгляд, сразу возвращаясь обратно к созерцанию своих подрагивающих пальцев. Глеб и Серафим, в отличии от него, были до ужаса спокойны. Ещё в августе классный руководитель спросил будущих одиннадцатиклассников, не хотят ли они принять участие в программе школьной линейки и спеть одну-две тематические песни. Трио из Серафима, Глеба и Андрея тут же сформировалось в группу – в планах на этот год было не сидеть над пробниками ЕГЭ, а делать первые шаги для начала карьеры будущих рок-звёзд. Хотя бы сцены актового зала. Серафим всеми руками и ногами был за создание группы, да и его матушка, услышав, что сын может применить свои способности играть на барабанах не только для того, чтоб отомстить соседям за ремонт в восемь утра, обрадовалась. Тут же вести о возможном концерте донеслись до мамы Глеба и Андрея, не оставив им выбора. Викторов ещё долго ворчал, что он вообще-то не хотел и его опять насильно ввязали в какую-то хуйню, но после первой же репетиции завалился. Андрея же участвовать во всей этой движухе подкупило то, что подготовка будет идти под надзирательством Феди. Парни на это только отшутились про то, что Андрея с Логвиновым ждут индивидуальные репетиции, за что были несколько раз посланы нахуй. Честности ради, эти самые индивидуальные репетиции у них были, но не такие, как себе представили Серафим и Глеб. Обычные. Почти. Возможно, конечно, Федя был слишком внимателен ко всяким мелочам, на которые закрывал глаза у других участников, смотрел слишком пристально и стоял непозволительно близко, когда объяснял Андрею, почему ему не стоит в этих моментах так тянуть слова. Казалось, вот ещё чуть-чуть и наклонится, чтоб поцеловать, но так и не решается. И вот, теперь после удачного первого концерта, их троицу стали звать на все школьные мероприятия, где было нужно музыкальное сопровождение. — Ты точно текст помнишь? — Федя неожиданно появился за спиной, заставляя Андрея вздрогнуть. Неуверенный кивок. Точно помнит? Мысленно прогоняет в голове. Вроде бы. Фёдор на это только хмыкает – не нравится Андрюшина неуверенность. Перфекционист внутри делал своё дело – Логвинов волновался не меньше, хотел, чтоб всё прошло идеально и со своей стороны он сделает всё для этого, но он же не может отвечать за других. В прошлый раз Федорович спутал строчки местами, благо смог выкрутиться, и никто ничего не заметил. Кроме Феди, конечно же. Тогда сидя за микшером, Логвинов уже представлял, что и как скажет Андрею после концерта, но потом Дима рассказал, что парень вернулся за кулисы чуть-ли, не задыхаясь о волнения, поэтому Федя передумал отчитывать вокалиста. Пожалел. А когда в последующие разы Андрей халатно относился к репетициям, очень жалел о своей снисходительности. — Андрей, чё приуныл? — Серафим, сидящий за барабанами, поднял вверх термостакан, предлагая другу. Андрей уже знал, что Сидорин залил туда водку с соком и теперь неспешно распивал на пару с Глебом, уже успел похвастаться. — Для храбрости. — Я тебе ёбну для храбрости, — шикает на Серафима Фёдор, — И так прикрываю вас, алкашей. В край охуели, ладно на репетиции пьяными приходили, но выступить то можно трезвыми? Андрей, может, и рад бы был сделать пару глотков, да только знал, что получит больше всех, если это попадёт в поле зрения Феди. Логвинов перевёл недовольный взгляд на гитариста. Глеб на это только развёл руками, мол, я-то чё, я вообще молчал, а барабанщик закатил глаза. — Расслабься, брат. Нормально всё, — тут же успокаивает Серафим, — Можем и с тобой поделиться, — он подмигивает Фёдору, на что тот в ответ только тяжело вздыхает и качает головой, возвращаясь взглядом к листу, где был напечатан план концерта. Раздражённость Фёдора сейчас только и делала, что заставляла Андрея переживать. Он боялся подвести. Боялся облажаться. Внутри всё сплелось в один огромный тревожный клубок, от которого чуть ли не блевать тянуло. Возможно, даже хорошо, что он не стал пить. — Андрюш, нормально у тебя всё? — на плечо в знакомом жесте легла рука, заставляя Андрея повернуться. Дима. В концертной программе не участвовал и вообще считал это всё дрянью дикой, но поддержать пришёл. Он учился в параллельном классе, был одним из помощников организаторов той самой линейки и заодно стал ещё одной причиной Андрея ходить на эти дурацкие репетиции. — Не знаю. — честно отвечает Андрей, отводя взгляд. В отличии от Феди, Дима был очень заботливым и инициативным. Сам подходил. Сам писал. Сам что-то спрашивал. Показывал всеми способами свою заинтересованность. Фёдор же в свою очередь будто игрался, то заставляя бегать за ним, то вкидывая такие меткие подкаты, что у Андрея сердце замирало. Это каждый раз загоняло в размышления о том, кому лучше отдать своё предпочтение. Кажется, нравились оба, но нужно выбрать одного. А пока Андрей не мог, поэтому старательно пытался усидеть на двух стульях, анализируя свои же чувства и поведение потенциальных партнёров. — Успокойся, — Дима спустил руку ниже по предплечью, забив на то, что кроме них двоих за сценой были друзья Андрея. Его чужое присутствие в принципе никогда не смущало. — Я-то тут буду, если что. Конкретно сейчас выигрывал Дима. Вроде такая мелочь, простые слова, но от того, что в тебе кто-то уверен становилось малость спокойнее. Андрей улыбнулся, благодарно кивнув, а потом словил на них косой взгляд Феди. Видимо, уловил, что в словах Димы есть что-то большее, чем просто желание успокоить. Дима тоже заметил недовольство Логвинова. Торжественные огоньки заплясали в глазах, а губы растянулись в улыбке. У них на двоих собственная игра, а главный приз, видимо Андрей. После парень что-то увлеченно рассказывал Диме, не столько чтоб поделиться произошедшим, сколько чтоб отвлечь самого себя. Фёдор же в этот момент подходит к Серафиму. Спрашивает, что у них в стакане и, услышав ответ, отпивает пару больших глотков. Сидорин шутливо передразнивает ругань Логвинова про их с Глебом алкоголизм. Федорович, наверное, тоже был доволен. Пусть Федя увидит, что не один такой единственный. Полезно будет. Он полностью переключил своё внимание на Диму, потому что так проще не думать о том, что он может накосячить. — Андрей, — прерывают его строго через пять минут. — Лучше текст повтори, потом полизаться успеете. — Он слабо кивает в сторону Димы, мельком смерив его надменным взглядом. Дима лишь усмехается такой реакции, а Андрея это заставляет отшатнуться от него. Слова ощущаются как удар под дых. В голове был только один вопрос – "он серьёзно, блять?" и ответ, к сожалению, обещал быть неутешительным. — Да нахуя ты это говоришь? – выпаливает Андрей со смесью злости и отчаяния в голосе, возмущённо смотря на Логвинова. — Знаешь же, блять, что я и без того переживаю из-за твоего текста ебаного. — Действительно, Федь, будто поводы доебаться ищешь. — В момент посерьезнев Дима вступился за сникшего парня, готовясь в случае чего за него и в драку полезть. — Тебя забыл спросить, — Федя фыркает. Старается держаться спокойно, но Дима-то подмечает, что листок в его руках сжимается. Интересно, ударит, в случае чего или отыщет в себе остатки уважения? Хотелось бы верить, что до этого не дойдёт. Конечно, он сможет дать отпор, но вот вовремя остановиться… Почти на минуту в помещении виснет напряжённое молчание. Федя с Димой смотрели друг на друга, Андрей – в пол. Серафим с Глебом на фоне наблюдали за всеми сразу, чувствуя, что увидели то, чего не должны были видеть. — Так, мне ещё до Ольги Сергеевны надо сходить, щас вернусь, — наконец-то нарушает тишину Фёдор. Почти сразу разворачивается, уходя. — Ну пиздец. — Только и комментирует Серафим, когда Фёдор скрывается за дверью. Дима обращает внимание на Андрея, который в это время смотрит на свои же руки. Заметно дрожат. И дышит тяжело. — Андрюш?... — Дима снова встаёт максимально близко, наклоняя голову так, чтоб заглянуть в глаза. Федорович чувствует, как на него снова накатывает. Зачем он снова согласился? Мог же просто сказать парням, чтоб искали другого вокалиста. Так с какой строчки там начинается второй куплет? А если он не попадёт в ритм, всё выступление съедет. А если он отключится прямо на сцене тупо от волнения? Как же это глупо звучит, но чувствует он себя именно так, будто выйдет и упадёт в обморок… Андрею кажется, что он задыхается. Только кажется, но от этого всё равно становится ещё страшнее. Он уже пропускает мимо себя то, что говорит ему Дима, слышит, но не воспринимает совсем. Внимание цепляется только за "ой блять, хуй с ним", прозвучавшим перед тем, как Андрея уверенно взяли за затылок, притягивая к себе. Дышать теперь можно только через нос, что даёт возможность немного прийти в себя. Поток тревожных мыслей отсекло сразу, как только губы Димы коснулись его. Андрея буквально выдернуло из них, заставляя переключиться на здесь и сейчас. Дима кладёт свободную руку на спину, прижимая ближе, и парню не остаётся ничего, кроме как ответить. Он не против. Наверное, он только этого и ждал. Не думал, конечно, что это произойдёт при таких обстоятельствах, но какая разница… Глеб подавился содержимым стакана и дёрнул Серафима за рукав, чтоб обратить внимание на Андрюшу, а Сидорин выдал только лаконичное и ёмкое "блять". Дима отрывается слишком быстро, слишком. Андрею хочется продолжить, он уже совсем ясно заглядывает в глаза. — Всё? — спрашивает Дима, всё ещё с беспокойством на лице. — Это уже паничку начинало напоминать, ты не отвечал. — Ну ты… —Андрей начинает, но не может подобрать нужное слово. Вроде и хочется многое сказать, вроде и говорить нечего. А Дима улыбается, видя, что он пришёл в себя. — Зато помогло, остальное не важно. — Он подмигнул Федоровичу, пока тот повернулся к друзьям. Глеб и Серафим в момент отвернулись, сделав вид, что ничего не заметили, но Андрей успел запалить ошеломлённый взгляд парней. Думает, что ему действительно стало легче. Андрей молчит, не зная, что говорить. Они явно обсудят это, но уже после концерта, без присутствия других. С коридора слышатся шаги, а после открывается дверь. Федя выглядел в разы спокойней, в руках держал ещё одну папку с листами. Он виновато смотрит на Федоровича, когда пересекается с ним взглядом. Андрей решает, что вопросы выбора между ним и Димой сейчас - последнее, о чём он хочет думать. Единственное, что чётко стоит в голове: новые обстоятельства явно перетягивает его не в сторону Логвинова.