Жизнь после смерти

      Уже на второй день, сразу после пробуждения, Жан осторожно выбирается из своего убежища на разведку. Но, поскольку он чувствует себя ещё не настолько сильным, чтобы уйти достаточно далеко, Кирштайну приходится ограничиться простыми наблюдениями с порога. И начинает он непосредственно с изучения своего обиталища.       Дом, где ему какое-то время придётся жить, оказывается достаточно маленьким и со скудным внутренним убранством, состоящим из низкого столика и матраса вместо кровати. Впрочем, после казарм Легиона Разведки и ночёвок в поле даже такое подобие собственного жилья кажется раем. "Когда-то ведь у меня был свой дом, были мать и отец. Но как давно это было?" - выйдя на порог, Жан подставляет лицо под ласковые лучи утреннего солнца и довольно жмурится, вдыхая, казалось бы, позабытый запах небольшого города. Города, которому ничто не угрожает.       Здесь довольно жаркая погода для той одежды, что он привык носить, поэтому Жан снимает кожаную куртку и, постелив её на порог, усаживается сверху. Затем, недолго думая, стаскивает и ботинки и с наслаждением опускает босые ступни в мягкую траву у дома.       Проходящие мимо немногочисленные люди - видимо, тоже души умерших - с любопытством оглядывают незнакомого парня в непривычной одежде, но заговорить почему-то не решаются. Наверное, боятся. Впрочем, Жан сейчас и не намерен ни с кем болтать: у него другая забота. Осмотреться и сделать выводы. Не это ли было одним из важнейших аспектов деятельности Легиона? А он всё же солдат, пускай уже и... не совсем живой.       Сидя на крыльце и осматривая жителей этого нового мира, Жан замечает, что их одежда очень похожа на ту, что носил Марко. С тем лишь отличием, что сделана из более простой, но добротной ткани. И по цвету какая угодно, только не чёрная. К сожалению, больше Кирштайн ничего сказать по этому поводу не может: во время короткого визита друга он был слишком слаб и не особо акцентировал внимание на таких мелких деталях. Ещё он отмечает, что дома мира, названного Марко "Обществом Душ", заметно отличаются от привычных каменных и деревянных. Они сделаны из каких-то странных материалов с небольшим применением дерева и кажутся лёгкими, почти воздушными. Если даже те каменные города были в одночасье разрушены гигантами, то какие последствия могло бы повлечь нападение чудовищ на этот... город? Деревню? Посёлок? Жан сильно жмурится, чуть трясёт головой, отгоняя кошмарные воспоминания обороны Троста и последней битвы за Шиганшину, и снова приступает к наблюдению.       Изучения и опыты - далеко не его конёк, но парень довольно быстро убеждается, что разница между так называемым Обществом Душ и его родным миром весьма и весьма незначительна. Точно так же есть большое поселение простых людей-работяг, где благодаря вмешательству извне оказался он. И есть верхушка, таинственный "Готей-13", живущая в возвышающемся над хрупкими домами огромном городе из белого камня, который почти сразу же привлекает внимание Кирштайна. Жан хмурится: уж очень сильно эти здания напоминают ему богатый район и резиденцию короля за стеной Шина. Сходство дополняется ещё и тем, что Белый Город на самой окраине его временного убежища точно так же окружён высокой стеной, которую наверняка неплохо охраняют. И наверняка каждый из простого народа мечтает стать одним из так называемых шинигами, но удаётся это далеко не многим. "Из огня да в полымя", - тут парень замечает у отодвигающейся двери листок бумаги, вероятно, оставленный его другом. И почему записка - а нет сомнений, что это записка, - не была обнаружена сразу же?..       Жан берёт её в руки, бережно разворачивает и читает послание, написанное Марко. Никто уже очень давно не присылал ему писем, и теперь в груди парня щемится незнакомое чувство. "Жан! Надеюсь, ты уже проснулся. Я некоторое время не смогу тебя навещать и рассказывать обо всём, что с тобой произошло: слишком много дел в нашем отряде навалилось. С таким количеством новичков с большой реяцу очень много хлопот, а в Обществе Душ и так сложная ситуация. Каждый работает буквально на износ. Обещаю вырваться как можно скорее. Марко".       Кирштайн снова хмурится и перечитывает письмо ещё раз в надежде постичь ускользающий смысл. Отряд? Жан припоминает, что вчера Ботт упоминал некую организацию "Готей-13" и загадочный Двенадцатый отряд. Неужели Марко работает на них? Они поручили следить за ним? Нет, не похоже. Новички - в памяти Жана всплывают слова "все наши". Но почему он тогда в этом доме один? Где держат остальных? Реяцу - что это ещё за чертовщина? Это что, что-то съедобное? Нет, съедобное - вряд ли, но точно имеющее размер и оттого очень и очень проблемное. Кстати, почему его первая мысль именно про пищу, а не про что-нибудь ещё? Он же привык жить едва ли не впроголодь до последнего времени...       Ответ приходит в мгновение ока: едва Жан задумывается о еде, как ощущает, что у него очень и очень громко бурчит в животе. А ведь он не ел больше суток! И в этот момент Кирштайн как никогда понимает Сашу: ему самому безумно хочется сейчас слопать что-нибудь размером как минимум с Колосса. Но, к сожалению, никакой еды или хоть чего-то на неё похожего поблизости не обнаруживается, и парню приходится стискивать зубы и терпеть изо всех сил. Да, если Марко не поторопится, то его безбедная загробная жизнь рискует оборваться, толком не начавшись. При условии, что умереть от голода здесь вообще возможно.       Поскольку идти ему до сих пор никуда не хочется, парень оглядывает себя с головы до ног и делает неутешительный вывод: в жертву разбушевавшемуся желудку придётся принести либо сапоги, либо ремни, либо куртку. И, поймав себя на этой мысли, Жан едва не сгорает от стыда. Его форма разведчика - единственное, что ещё осталось в новом мире из напоминаний о прошлой жизни. Лишившись её, он вмиг лишится и воспоминаний о том, кем он был раньше и событиях, определивших его судьбу. - Жан Кирштайн, - и он сам вздрагивает от звука своего голоса - настолько неестественно он звучит в отделённом от мира тихом уголке, хотя улица уже давно заполнена спешащими по своим делам людьми... то есть, душами, - меня зовут Жан Кирштайн. Сто четвёртый учебный корпус, шестое место. Я - солдат Легиона Разведки...       К счастью, в сторону что-то бормочущего себе под нос парня никто даже не смотрит, да только самому Жану от этого ни капли не легче. От одного взгляда на оставленную Марко записку его снова начинают терзать вопросы: что за работа? Что за Готей-13? Какие у них планы на Легион и на него в частности? ПОЧЕМУ Марко на них работает?.. Кирштайн до смерти ненавидит неопределённость, а недомолвки лучшего друга вовсе приводят его в бешенство и заставляют чувствовать себя преданным. К тому же все внутренности до сих пор терзает дикий голод, ничуть не прибавляющий настроения. Но, похоже, здесь никому до него нет дела. Даже Ботту.       Жан не знает, что проходящие мимо люди на самом деле искренне желают заговорить с ним, рассказать об Обществе Душ больше и помочь хоть как-нибудь освоиться в месте, где ему предстоит жить. Сколько их было, таких же неокрепших, напуганных и непонимающих? И всем заблудшим душам каким-то образом находилось место в огромном Руконгае, от процветающих первых районов до бандитских трущоб восьмидесятых. Но строгое распоряжение из самого Сейрейтея - новичков не трогать! - и ощущение исходящей от странного парня силы не оставляет им иного выбора. Тем более что об этой силе пока ещё не имеет понятия и он сам.

***

      Жан уже начинает всерьёз задумываться о методе приготовления стоящих рядом сапог, когда ему на колени падает небольшой, но увесистый мешок. И пахнет он так одурманивающе, что голова идёт кругом, а живот начинает урчать ещё громче. "Да заткнись ты уже!" - едва не воет от бессилия парень, но сдержать дремучие инстинкты ему не удаётся. - Если тебе предстоит стать одним из... них, тебе нужно поесть, - звучит робкий, тихий, но главное, незнакомый голос.       Кирштайн моментально настораживается и неимоверным усилием воли отрывает взгляд от столь соблазнительного мешка, поднимая глаза на непрошенного добродетеля. Наверное, в Обществе Душ так принято, но осторожность всё же не помешает.       Перед ним стоит девушка, разительно отличающаяся от тех людей, что он уже видел. Не очень высокая, с симпатичным лицом, медного цвета волосами (почему-то моментально вызывающими ассоциацию с давно погибшей Петрой), большими, по-детски наивными серыми глазами и далеко не маленькой грудью, видной даже под просторным одеянием того же покроя, что и у Марко. Только кофта незнакомки снежно-белого цвета, а юбка - ярко-алого. - И зачем ты мне помогаешь? - Жан поочерёдно косится то на девушку, то на мешок, содержимое которого так и умоляет его съесть.       Надежда на то, что она расстроится и уйдёт, не оправдывается - очаровательная незнакомка чуть склоняет голову набок и бесхитростно улыбается, показывая, что никаких дурных намерений у неё нет. - Извини, но... ты же наверняка голоден! Я просто шла мимо и услышала от твоего дома жуткие звуки, раздающиеся на всю округу! Вот я и подумала, что тебя надо накормить! - и забавно машет при этом руками. - К тому же... ты ведь один из тех, о ком сейчас все говорят? - Кто - все? - моментально настораживается Жан, чем сразу же всё портит.       Поняв, что проговорилась о чём-то, девушка моментально теряется и начинает нести абсолютную несуразицу, одновременно активно жестикулируя. Кирштайн мысленно отвешивает себе оплеуху и называет себя ослом, понимая, что так он ничего не добьётся. Ну почему он вообще не умеет разговаривать с девушками?! Особенно с такими привлекательными девушками. - В общем... извини, мне надо бежать! - рыжая явно запутывается в себе и произошедшей ситуации ещё больше и собирается дать стрекача. - Да подожди ты! - в голос орёт Жан, вскакивая на ноги и хватая её за плечи. - Просто объясни, кто такие эти все и что им надо от меня и моих товарищей! Хоть кто-нибудь может сказать, какого чёрта здесь происходит?!       Рыжая, конечно, умолкает и убегать больше не собирается, зато сразу обмякает. На мгновение парень пугается, что по старой привычке переборщил, но незнакомка всё-таки отвечает, на сей раз куда более тихо: - Нам нельзя об этом говорить. Они хотят сделать всё сами. Но вокруг только и слышно разговоров, что в Обществе Душ наконец-то появились те, кто может помочь в сложившейся ситуации.       Наконец-то становится понятно хоть что-то. Похоже, и этот мир находится в какой-то совершенно небывалой опасности, из которой всех может вытащить только единственный и неповторимый Легион Разведки. - Заебись, - злобно бурчит Жан. - Спасти наши задницы от гигантов только ради того, чтоб и здесь нам пришлось вытаскивать из очередной передряги чьи-нибудь никчёмные жопы! - Вовсе нет! - вскидывается девушка. - Нам говорили, что вместе с нами скоро будет несколько новеньких, только и всего. И... пожалуйста, не матерись. "Марко тоже не любил... то есть, не любит, когда при нём ругаются", - нежданная мысль мелькает в голове парня наряду с обрабатывающейся информацией. Значит, помощь Легиона таки кому-то (возможно, тому самому Готею-13) нужна, но об этом нельзя говорить. Что же это должна быть за секретная информация такая? Наверняка что-то куда более грандиозное, чем подвал папаши Эрена!.. - Ладно. Извини, что накричал. Я действительно очень сильно хочу есть, - Кирштайн отпускает незнакомку, поднимает упавший с колен мешок и садится обратно на крыльцо. - Тебя, кстати, как зовут? - добавляет он, чтобы сгладить возникшую неловкость.       Девушка оправляет кофту и усаживается рядом, тихо хихикая над весьма удивлённым выражением лица Жана, когда тот лицезреет свой обед и пытается сообразить, как это есть и съедобно ли это нечто в принципе. - Иноуэ Орихиме, - а у неё к тому же весьма красивое имя, - а ты?.. - Жан Кирштайн, - отвечает тот с уже изрядно набитым ртом. Плевать, как это скажется на его организме, - в конце концов, и не такое жевать доводилось!