Стезя очередного попаданца

— Ни то, ни это, — Шеогорат небрежно воротил носом. Книги, свитки, журналы, таблички бурно роились по воздуху манерой пчелиного улья. На поводу телекинетических манипуляций академические рукописи мухой взлетали с книжных полок. Согласно принципу хаотичной динамики сакральные плоды высокой мысли носило туда-сюда, а потом поочерёдно доставляло на проверку критика, по окончанию чего Шеогорат привередливо бросал их в случайном направлении (без физического контакта). Беглым движением указательного пальца. — Ни такое! — Шеогорат категорически отвергал опции. — Ни вот сякое! Поляну стремительно замусорило. Несметные книжные шкафы (на фоне всего) продолжали телепортироваться из Обливиона в это примечательное карманное измерение, 482 года тому назад воплощённое покойным императором Пелагием III. Неким не афишируемым мутным образом. Эти самые книжные шкафы жадно заполоняли свободное пространство, давным-давно полезли на прилегавшие тропинки и холмы. «К слову, а им хватит места? Меня чего-то одолевают сомнения. Тут определённо есть материальная граница, так-то», наученного колдуна (в лице попаданца Пьера) автоматически посещали характерные тематические рассуждения. «Эта область пространства-времени располагается в прослойке между Мундусом и Обливионом, коль правильно подозреваю. Отсюда можно выскользнуть в принципе? Мой пороговый мост до сих пор не оперировал гиперогональными категориями дистанции. Я, в виду недостаточной квалификации, не в состоянии выбраться отсюда личными силами при конъюнктуре подобного типажа, получается. Объективно фигово звучит. Не хотелось бы застрять во столь замкнутом дремучем планарном образовании. И один Магнус ведает, какая гадость таится за локальной скорлупой лиминального барьера…». Ра’зуршит и Пьер вскоре отчаялись уворачиваться от низвергаемых образцов литературы, поэтому ретировались под заслоняющий стол. — Признайся, как ты пережил стрелы, — довакин мимоходом поинтересовался. — Воля высших сил, — Пьер обтекаемо ответил. — А как ты выбрался из Хелгена? — Ра’зуршит не желал торчать в крепости имперского легиона, поэтому очень быстро забрал личные вещи и скорым шагом ушёл. Ра’зуршит отошёл недалеко, собирался переодеться и сразу пойти в Фолкрит. Затем прилетел дракон. Ра’зуршит затаился. После Ра’зуршит вернулся, застал пепелище, решил предупредить ярла Вайтрана об опасности. Вижу, ты тоже выбрался из Хелгена. Ра’зуршит желает выслушать историю про Локира из Рорикстеда. «Психом окрестили, запихали в казематы…», Пьер саркастично подумал, не представляя, как выкручиваться. Вообразить что-либо не вышло. Становилось слишком не комфортно из-за тянувшейся выжидательной атмосферы. Плюнувший Пьер поделился личным опытом, недостаточно хорошо скрывая гремучие детали. Чего сдерживаться. Довакин итак догадывался, что со странным конокрадом дела обстоят в корне ненормально. Наслушался и насмотрелся компрометирующих представлений. — Давно ты поклоняешься Князю Безумия? — довакин прищурился. — Никогда не поклонялся Князю Безумия. «Итого я избыточно разоткровенничался», Пьер жалел. «Чёрт дери. Грёбанный Шеогора… То есть… Никто не читает мои мысли? Не читает? Не читает же? Эмм… Я вообще неправильно думаю. Оступился. Пустоголовый. Может быть на меня действует некий реалистичный эквивалент навыка красноречия. Если призадуматься, каджит уболтал легионеров до такой степени, что Тулий повелел отменить казнь для него. Я не знаю, как он разобрался со стражей Солитьюда. Возможно пробрался похожим методом. Наверно дар убеждения, или типа того. Я веду разговор с главным героем Скайрима, именем Девятерых. До чего неудобно общаться с тем, кто носит сюжетную броню, на кого по умолчанию сыпятся ништяки…». Осаждённый Пьер судорожно поведал первопричины. Отрывочно. Кривобоко опуская подробности, вроде концепции видеоигры и хай-тека. — Экзо-Институт… — довакин призадумался. — Скумный Кот Шеггорат упоминал про Экзо-Институт. Ра’зуршит теперь понимает, почему снова встретился с тобой. С ненастоящим Локиром. Понимает, о чём именно говорит безумный даэдра. Значит Скумный Кот собирается заставить довакинов из отражённых миров состязаться в неестественном конкурсе талантов. Магия Теней и сумасшедшая мультивселенная с этой поры очень волнуют Ра’зуршита. Некоторые двери лучше навсегда оставлять закрытыми. Ра’зуршит опасается, что безрассудные действия Скумного Кота обернуться бедствием для всего Аурбиса. — Как по мне, вполне разумные слова, — Пьер тихо отозвался. — Хотя… на что мы, смертные букашки, способны. Ну вот скажи, как ты повлияешь на эти события, на действия подобного рода, как? — Ра’зуршит должен ознакомиться с Магией Теней, — невозмутимый довакин подобрал случайную книгу, валявшуюся около стола. — С какими вызовам Ра’зуршит обязан столкнуться — книги ответят. Быть может судьба Ра’зуршита кроется не только в том, чтобы победить Пожирателя Мира… Каджит открыл старинную книгу под названием «11 Основ Вознесения, Яхезис», прилежно углубился в чтение, вслед за чем выпал из реальности. «Не думаю, что ты выбрал правильную книгу. Однако… Ты по-прежнему дышишь… Тебя не разразило молниями… А почему бы мне тоже не посмотреть несколько вещей? Премиальная коллекция Даэдрического Принца в нашем распоряжении, фактически», заинтригованный Пьер с опаской поддался соблазну. Он рискнул набрать всякой рандомной литературы, стал жадно зубрить сакральный текст, покуда позволяли обстоятельства. Раздражительным образом ему частенько подворачивались крайне каверзные рукописи. Он открывал страницы. По воле каких-то чар слова будто становились живыми, беспорядочно разбегались от читательского взора. На попытки «преследования» истерически кричали. Бросались камушками, озверело кусали пальцы. Как читать подобное. Сумасшествие. Методом проб и ошибок Пьер раздобыл несколько адекватных трудов про Магию Теней и Колдовство. «С минуты на минуту Шеогорат закруглиться. Выучить что-либо вряд ли смогу. Посему задача — в поспешном ритме записывать весь интересный материал прямо в мозг». Где-то пятнадцать минут спустя Шеогорат торжественно щёлкнул пальцами: — Та-дам! Благородные каракули Азры Властителя Ночи!.. Все книжные шкафы и рукописи возвратились туда, откуда были изначально забраны.