Стезя очередного попаданца

Дело продвигалось хреново, довакины множились будто цианобактерии. В течение томительного часа Шеогорат увлечённо вырывал случайных довакинов из альтернативных реальностей. По обстоятельствам отгонял от себя, зациклено сетовал, что «дурно адаптировался к аттракционам теней», заново вертел пальцем — в итоге повторно промахивался… — Будь шалун Азра неладен, именем рыбных палочек, у нас очередной не тот довакин, — даэдра улыбался. Соответственно, по вине сей недостаточно отлаженной магической техники, или в виду умышленного вовсе чокнутого замысла, в изолированное карманное измерение Пелагия III занесло две сотни блудных довакинов. Кто-то толпился на доступном пространстве, пробуя определиться с сутью и лучшим подходом к ситуации. Кто-то наплевательски ушёл в туман. Кто-то неосознанно уподоблялся примеру Фолкора Копыта Быка, сразу или минутой попозже. В отличии от покойного Фолкора, многие нерасторопные подражатели имели беспрецедентную возможность сбиваться в коллективы единомышленников. Тем самым совершать безрассудные атаки совместно. Каждый раз ополоумевших воителей либо с концами уносило на небо телекинезом, либо мгновенно трансформировало в какие-нибудь непредсказуемые объекты. В бабочек, в руду, в корзины… «Их словно преображает выстрелом Ваббаджека», тоскливый Пьер теоретизировал. «Меня можно с такой же лёгкостью видоизменить в любой миг… Сбить телекинезом в любой миг… Столь прискорбный расклад вещей. Засада. Я будто на минном поле. Меня сковало тяжкой тёмной трясиной…». Практически говоря, трансформации данного рода были фатальными. Отчего все нетленные драконьи души почивших довакинов (закономерно) переходили к живым довакинам, по воле случая располагавшимся достаточно близко. Халявная прокачка (так) выходила. Самые бдительные довакины удивлённо обращали внимание на конокрада, который в их мире не пережил Хелгена. Ну чертовщина. Почему-то он тут живой. Водится с даэдрическим лордом. Ухоженный, бородатый, облачённый в богатые одеяния. До чего подозрительная личность, если на чистоту. «Я элемент декораций», меланхоличный Пьер захотел слиться с местностью. «Желаю быть незаметным как частицы нейтрино». К счастью, никто с ним не заговорил. Пока что. Безумного даэдра словно уже не заботила изначальная причина чехарды. Разошедшийся Шеогорат получал уймы удовольствия. Каждый раз, о чудо, появляется новый довакин. А кто же выпадет потом? Может… ещё довакин?! И ещё?! Интересно, сколько довакинов в бесконечности?!.. — Это переходит все рамки! — Ра’зуршит вскипел. — Оглянись! Шеогорат прислушался, оглянулся, схватился за сердце: — Ты прав, занудный коллега. Мы в гостях. Кощунственно наворотили столько бардака. Пелагий обидится. В приличном обществе надо соблюдать протокол вежливости. Зарубите свои носы, дамы и господа! Мы порядочные протагонисты эпической саги. А не какие-то неотёсанные испорченные варвары. Да! С меня достаточно! Мы переносим наш судьбоносный исследовательский проект на Дрожащие Острова, в научный комплекс Нью-Шеота, который построят в будущем! Извини, друг Пелагий! «Замечательно», Пьер коснулся бровей. «Мне придётся побывать на двинутом плане Обливиона, где без исключений проживают психи…». — Алкош всемогущий, разве Ра’зуршит говорил об этом? — каджит запыхался. Цыкнувший Шеогорат проигнорировал зануду, а также протестующие возгласы остальных довакинов, коим было вообще не в радость отправляться на Дрожащие Острова, и обратился к попаданцу прямо: — Тебе придётся? Придержи коней, личиночный инопланетянин. Я сказал протагонисты. Ты почти никак не фигурировал в сюжете. Не годишься. Это мероприятие только для избранных VIP-рож, для утончённых фламинго шоу-бизнеса. Закрытый клуб протагонистов, ну смекаешь? Ааа? «Хвала небесам». — Но-но-но! — Шеогорат утешительно постучал по плечу. — Не пускать нюни. Сам подумай. Если я тебя возьму с собой, тогда твой зоркий Экзо-институт обнаглеет. За мной будут поглядывать в туалете! Подобное нельзя показывать! Я был занят, делал рыбные палочки. Пусть подглядывают только за работниками. Именно, ты у нас козёл отпущения. Ой-ой. Прости, выразился слишком грубовато. Оступился, с кем не бывает. Не принимай люстру к сердцу! Держи нос высоко! «Когда. Это. Кончится», в голове скитались обречённые мысли. — Расскажу по секрету, — пригнувшийся Шеогорат перешёл на заговорщицкий тон, — я хочу устроить гигантскую вечеринку в честь эры мультивселенной. И ты приглашён! Держи утешительный пропуск! Она вряд ли случится скоро, каюсь. Зато случится точно-точно. Не сомневайся ни капли. Пьер тихо вздохнул. На его шее магически появился амулет в форме серебряной вилки, весящей на металлической цепочке. — Это эксклюзивный предмет ограниченного тиража, — Шеогорат высокопарно рассказал. — Не потеряй пропуск, анонимный Пьер. — Очень благодарю, — Пьер кисло притворился. — Ты не понял! Без него тебя заберут на какую-нибудь другую отстойную вечеринку с лабораторными опытами! Есть душные даэдра, не ведающие чувства юмора. И аэдра, и магни гё. Развелось чокнутых. Во имя лиги справедливости бутерброда, эти торкнутые должны верить, что пришелец из Земли всего лишь обычный непримечательный сырок. Тогда всё обойдётся, гарантирую. Ты получил приглашение? Получил. Не чихай! Не кашляй!.. Ай, ты мне уже сильно надоел. Давай, катись отсюда… Во мгновение ока окружение переменилось. «Я не верю». Подивившийся Пьер был в персональной алхимической лаборатории, в милом тёплом поместье Локирстед. Дверь в это помещение по-прежнему закрыта. Никто, похоже, даже не догадывался, что доброго хозяина нафиг похищали магией призыва. Тотчас подавленные эмоции выхлестнулись наружу. Заскуливший Пьер несчастно обнял себя, поёжился, присел на пол со стеклянными глазами, стал качаться в стиле маятника. Пробыл в такой кондиции до утра. Только лишь голод немного подавил глубоко нездоровое помутнение психики. Пришибленный Пьер инстинктивно выбрался из берлоги алхимика, побрёл на свет в поисках необходимой для выживания пищи…