Стеклянный мальчик

Когда Кубок чемпионов, в очередной раз поменяв цвет с голубого на розовый, в полной тишине выплёвывает пергамент с его именем, Гарри всерьёз думает о том, чтобы применить уроки профессора Грюма о Непростительных заклятиях на практике. Потому что… ну какого Мерлина?! Ему всего четырнадцать, а он уже успел убить василиска, полетать на гиппогрифе, познакомиться с крёстным-уголовником и пройти на первом курсе полный ловушек лабиринт. С последним, правда, помогли Рон и Гермиона, но теперь-то придётся справляться самому! Гарри надоело ввязываться в неприятности, смертельно опасные, за которые его к тому же могут исключить из школы, я помню, Гермиона, спасибо большое! Так что попадать в новые ему категорически не хочется, но кто бы его спрашивал: по словам министра Фаджа, контракт с Кубком нерасторжим, и всё, что остаётся, это сцепить зубы, принимая неизбежное, и надеяться, что удача и на этот раз будет на его стороне. Хотя немного поддержки от друзей всё же не помешало бы: Хогвартс практически единогласно — куда там робким перешёптываниям на втором курсе! — объявляет его мошенником и выскочкой, ученики других школ смотрят на него, как на неведомую зверушку в зоопарке, Гермиона недовольно отмалчивается, Рон присоединяется к всеобщей травле. Ссора между ними вспыхивает на пустом месте; задетое ещё-вроде-как-другом плечо тупо ноет, спина зудит от насмешливо-презрительных взглядов, перспектива быть съеденным огромной летающей ящерицей заставляет живот скручиваться в болезненных спазмах — зачем ему какой-то чужой и дикий дракон, когда у него есть свой, любимый и вредный? Вон, на дерево зачем-то забрался, дурачок, упасть ведь может! А Драко на его тяжёлый взгляд лишь смеётся: — Отец считает, ты и пяти минут на Турнире не продержишься. Я с ним не согласился и великодушно дал тебе больше времени. — Спрыгивает с ветки легко и изящно, заставляя Гарри обмирать от беспокойства, подходит близко — на расстояние шага, шепчет почти интимно: — Эти значки я сделал, чтобы поддержать настоящего чемпиона. Три дня с ними возился! Вот один, лично для тебя. Для активации нужно трижды постучать палочкой. Гарри не успевает ответить — рядом, как боггарт из шкафа, оказывается профессор Грюм, кричит что-то про подлость и нападение со спины, размахивая палочкой. Потом что-то ярко вспыхивает, ослепляя. Гарри не сразу понимает, что произошло, и где Драко, и почему все вокруг смеются или шокированно вопят — кажется, это голос Крэба, что его так напугало? Он растерянно оглядывается и вдруг замечает… это. Ослепительно-белая молния, юркая и быстрая, испуганно мечется по поляне. Гарри до дрожи в пальцах хочется прикоснуться к белому, наверняка лёгкому и мягкому, как волосы Драко, меху, зарыться в него лицом, устроить хорька на своём плече, как дорогой воротник, подставляя под живой мокрый носик собственную щёку. Пока не ловит несчастный взгляд чёрных глаз-бусинок. На макушку ведром ледяной воды обрушивается осознание: Драко страшно, больно, да только что он, беззащитный зверёк, может противопоставить чужой злой воле? «Хватит! Перестаньте его мучить!» застывает горьким комом в горле. Появление декана Гриффиндора почти так же эпично, как визит Хагрида на Тисовую улицу. Если бы ещё она так же легко могла утихомирить его однокурсников! Те глумливо скалятся, без конца вспоминая устроенное профессором Грюмом представление. Ему же остаётся лишь молчать, сцепив зубы, фантомно ощущая под пальцами светлый хорёчий мех. О значке Гарри вспоминает только вечером, задёрнув балдахин на кровати. Зелёная надпись «Поттер — смердяк», слабо пульсируя, больно слепит глаза, заставляя смаргивать с них непрошенные слёзы. За грудиной щемит, напоминая об утренней ссоре с Роном; хочется отбросить значок куда подальше и, уткнувшись лицом в подушку, по-детски дать волю слезам, но этот значок — почти подарок Драко, и у Гарри нет сил его игнорировать. Поэтому он судорожно вздыхает, пытаясь загнать истерику поглубже, задерживает дыхание и трижды стучит по значку палочкой. А потом и вовсе забывает как дышать. Ядовито-зелёные буквы тускнеют, наливаясь благородным глубоким изумрудным цветом, уменьшаются, перемешиваются, складываясь в новые слова: «Я в тебя верю!», «Ты победишь!», «Гарри Поттер — настоящий и единственный чемпион турнира!» Сердце, заполошно стуча, готово вот-вот выскочить из груди, руки мелко дрожат, и всё расплывается перед глазами — уже не от обиды и боли. Гарри прижимается губами к значку, хрипло смеётся, чувствуя, как с плеч исчезает непомерный груз чужих ожиданий. Оптимистичного настроя с лихвой хватает на два первых испытания: огромный свирепый дракон кажется едва ли не домашней зверушкой, купание в Чёрном озере необычайно бодрит, от восторженных воплей гриффиндорцев, сотрясающих стены общей гостиной, закладывает уши — Гарри снова на коне, снова готов к подвигам. Снова подтверждает свой статус Избранного — только для него уготовано на одно испытание больше! Драко в парадной мантии — настоящий сказочный принц: царственно элегантный, статный, умопомрачительно красивый. Гарри не сводит с него глаз, про себя радуясь, что до последнего тянул, так и не пригласив Джинни, Гермиону или Чжоу. Их сейчас пришлось бы развлекать разговорами или — не дай Мерлин! — танцами, а Падму (или это Парвати?) можно с чистой совестью игнорировать, главное потом извиниться, иначе Гермиона вынесет ему мозг очередной дозой нравоучений. Гарри же больше нравится искать в толпе платиновую макушку, отчего-то представляя себя маггловской Золушкой: вместо мачехи с сёстрами — семейка Дурслей, крёстный хоть и не превращает тыквы в кареты, зато сам может становиться лопоухим чёрным псом, борьба с Волдемортом едва ли тяжелее посадки сорока розовых кустов, и, конечно же, самый настоящий бал! Жаль, что он пока не может потанцевать со своим Стеклянным принцем, но ведь на этом их сказка не заканчивается, правда? Наивные мечты разбиваются в полночь на заброшенном кладбище под язвительный хохот воскресшего Тёмного лорда, отражаясь далёкими звёздами в остекленевших глазах Седрика Диггори. Поединок с Волдемортом, возвращение на арену, допросы приехавших в школу авроров, разоблачение лже-Грюма, панихида по Диггори — всё проходит, как в тумане. Гарри отвечает на вопросы, послушно плетётся в больничное крыло показать раненую руку мадам Помфри, ест, спит, даже что-то читает, но мысли упорно возвращаются на ту трижды проклятую пикси поляну. Ужас ледяными пальцами сжимает горло: однажды на месте Седрика может оказаться Драко. И неважно, кто нанесёт смертельный удар — «свои» или «чужие», его Стеклянный — такой хрупкий, такой красивый! — мальчик в опасности. Этот страх не даёт ему ни минуты покоя: шипит по-змеиному из тёмных закоулков Хогвартса, преследует во сне, по-хозяйски устраивается в доме на Тисовой улице. Поэтому всё лето Гарри носит под футболкой значок. Ему пока нельзя пользоваться магией вне Хогвартса, так что увидеть настоящую надпись на значке он не может, но Гарри и так знает, что там написано. И это единственное, что помогает ему держаться.