Рассвет

— Мы бы с радостью, Лена, но на кого мы оставим дом, да и здоровье ни к чёрту стало, — громко сказала бабушка кому-то, и мне пришлось забыть о сне. — Мы никогда не оставляли её одну дома, если только соседку попросить... Я не знаю, осилим ли мы с Колей два с половиной часа в автобусе. Мне кажется, что я через десять метров начну умирать... Кто? Степа?... А он какими судьбами в наших краях?... Ничего себе, молодец, давно пора... Татарка?... А что в этом такого? Татары такие же люди, как мы. Мы с ними вообще одного дерева яблони, просто чувашское яблоко упало на одну сторону, а татарское на другую. Главное, чтобы девушка была хорошая... Ну вот, видишь! В чем тогда проблема?!... А мы им не помешаем в дороге-то? ... Она позже приедет? ... Тогда, если он может, то и Антоновых вместе с нами пусть заберет... Я уверена, что Маша мои же отмазки перечислит... Согласятся, если Маша Мишу уговорит... Когда говоришь?... В пятницу, в три? Так завтра же пятница! Мы... мы еще не готовы... Ну, знаешь ли, в деревне не в городе... Хорошо, я поговорю с Машей... Вечером перезвони... Хорошо, передам, и ты своим передавай. Спасибо. До вечера, — договорила моя бабушка по телефону и, прицелившись, ударила пальцем по кнопке сброса. — Кто там? — сонным голосом спросила я у нее. — Ты проснулась? Рано же еще, спала бы, пока каникулы, — заботливо сказала бабушка и подошла ближе к моей кровати. Вот удивительно. С чего это я так с утра пораньше вскочила?! Дайте подумать... Быть может, меня разбудил чей-то громкий разговор по телефону? Нет, наверное, мне самой захотелось вскочить на ноги в семь часов. Иногда они меня поражают своей логикой. Бабушка и дедушка частенько садятся в гостиной и громко разговаривают, зная, что я сплю, или громко включают телевизор. Временами мне кажется, что они делают это специально, как будто не вынося моего долгого сна. Странные люди, поражаюсь им. — Это Лена, наша родственница из Казани, у её мужа в субботу юбилей, вот она спрашивала у нас, поедем ли мы. Лена давно нас предупреждала, что ждет нас в первых рядах, а сегодня позвонила, чтобы уточнить время. Я и не знаю, смогу ли я поехать... — томно вздохнула бабушка и села на мою кровать. — Ой, бабуль, да ладно тебе! Я же знаю, как ты любишь подобные мероприятия. Увидишь всех родственников, развеешься с дедушкой. Давно ты надевала свои красивые платья? — покосилась я на нее. — Давным-давно. А еще Лена сказала, что нас повезет её внук Степа. Он приезжает знакомиться с её родителями и заодно может нас отвезти в Казань. Его девушка — татарка, и Лена говорит, что побаивается этого. Вот глупая, живет в столице Татарстана, а переживает о крови своих правнуков. Я говорю, какая разница, какой нации, если они любят друг друга, ведь это на самом деле главное! Да пусть хоть темная амероафранка, главное — любовь, — на эмоциях пролепетала бабушка. — Афроамериканка, кукамай, — исправила я бабушку, сдерживая смех. — Ай, без разницы. Главное, ты меня поняла. Чувашам пятьдесят процентов скидка, — засмеялась она и ушла. Так, я что могу остаться на два дня в полном одиночестве? Вот это поворот событий! Сколько я мечтала остаться одна, и это произошло только сейчас?! Неужели старики не боятся оставлять на меня хозяйство? Конечно же, боятся, наверное, они попросят полдеревни помочь мне. Остальная часть Иоково будет помогать Максу, если Антоновы тоже поедут. Тетя Маша — бабушка Макса — человек цивилизованный, поэтому она сразу же согласится, а вот с дядей Мишей, как с моим дедом, нужно будет еще поработать. Это получается, я могу целыми днями есть чипсы и пить колу? Ничего себе расклад! Никто не будет меня будить по утрам. Как-то было дело, я мечтала о собственном домике в деревне и вот моя мечта сбылась. Я — хозяйка родового имения! Правда, наше имение не такое большое, как в классических фильмах, но хоть что-то. — Так, нужно порыться в сундуках: нужно найти красивое платье, да и деду что-нибудь нужно, — улыбнулась бабушка и вышла из моей комнаты. До отбытия моих стариков оставался еще целый день, но бабушка с дедушкой во всю начали готовить дом к их отсутствию: они, кажется, забыли, что я остаюсь, или не доверяют мне. Кукащейка диктовал мне все домашние дела, начиная с утра и заканчивая глубоким вечером. Для убедительности я все записала, обозначив каждый пункт своим временем. Бабушка стряпала еды на целую неделю для роты солдат — она позабыла, что я умею готовить? Мне уже шестнадцать лет, и я давно могу позаботиться о себе сама, но если ей так удобно, то пусть наготовит. В обед позвонила мама, предлагая нам свою помощь, но бабушка и я велели ей оставаться дома, тем более у нее была смена в эту субботу. Иногда должен будет приходить Макс, но ненадолго, потому что его родные тоже приглашены, и мой сумасшедший братец остается за главного. В случае безвыходности я должна буду обратиться за помощью к соседке, которая с радостью мне поможет. Но я надеюсь, что время отсутствия моих стариков пройдет, как по маслу. Да и что может произойти за два дня? В день отъезда бабушки и дедушки, я мысленно ждала момента, когда они уедут. Не знаю почему, но мне скорее хотелось выпроводить их из дома. В принципе, ничего бы не изменилось, в холодильнике не появится вредная пища, так не любимая моей бабушкой, но что-то во мне скорее хотело остаться в одиночестве и громко петь свои любимые песни в гостиной. К тому же вечером должен прийти Елизар. Я давно не видела своего голубоглазого друга, давно не слышала его низкого тембра, давно не разговаривала с ним. Мне нужно о многом спросить у Елизара. Хоть в переписке по телефону я и не упоминала тот день на озере, он всё же не ушел из моей головы, как и странное поведение Елизара в тот день. Многое осталось непонятным: что он знает о тех больших волках, кто напал на меня тогда у озера, и зачем он это сделал? Почему Ренуар убеждает меня никому об этом не говорить? Что скрывается за всеми его таинственными словами? Я должна узнать об этом. Он сказал, что когда придет время, сам обо всем расскажет, но когда придет это время? В три часа после полудня к нашему дому подъехала машина и увезла Антоновых старших и моих в Казань. Казань находилась недалеко от Тетюш, всего в двух часах езды, поэтому волноваться за самочувствие стариков не приходится. К тому же они едут на удобной машине и в случае чего попросят остановиться, чтобы подышать свежим воздухом — так сказала моя бабушка. Мне грустно было с ними прощаться, хоть они и уезжают на два дня, а страх в глазах стариков от долгой по их меркам поездки заставил мое сердце съежиться. Я ждала, когда они уедут, но не думала, что мне будет сложно с ними прощаться. Ничего страшного с ними не произойдет — они приедут в воскресенье, и мы заживем, как обычно. После того как от нашего дома отъехал серебристый хетчбэк, на пороге моего родового имения появился Макс. Подготовив дом к приходу скотины с лугов, он пришел ко мне, чтобы поинтересоваться, как у меня дела. Я несказанно была рада такой заботе, но ко мне должен был прийти Елизар, и я не хотела, чтобы эти двое снова пересеклись. Причина не в том, что я стеснялась кого-то из них, мне просто хотелось быть наедине с кем-то одним. За пару часов с Максом я успела снова пройти пару уровней в новой игре, мы снова сидели на крыше, листая страницы в интернете и обсуждая новые гаджеты, вышедшие на этой неделе. Как обычно, мы просто поговорили по душам, но время поджимало, и вот-вот из Красной Звезды должен был прийти Елизар. — Макс, а у тебя есть на сегодня дела? — неуверенно спросила я у брата, пряча глаза от стыда. — До вечера нет, а что? — посмотрел он меня. — Да нет. Просто так, — оставила я это дело. Мне ужасно неприятно пытаться выгнать брата, но скоро придет Елизар. — Мне нужно тут кое-какие дела сделать до вечера. — Я могу тебе помочь, — удирая от копов в телефоне, прошипел Макс. — Нет. Не нужно. Это мои дела, и мне их решать. — Я могу посидеть и подождать, мне это не составит труда. Дома никого нет, я сойду с ума со скуки, — усмехнулся он, не понимая к чему я веду. — Я не уверена, что быстро со всем справлюсь. Наверное, мне придется провозиться пару часов, — до чего же он непонятливый! — Что это за дело такое? — удивился Макс, по-прежнему не сводя глаз с экрана телефона. — Мне нужно в огороде грядки прополоть, — солгала я. — Грядки прополоть? — удивился Макс. — Сейчас? — Да, — кивнула я, заливаясь румянцем. — Ну, если грядки, то ... — замялся Макс, — тогда я пойду. — Да-да, — кивнула я, радуясь, — тебе лучше уйти домой. К тому же я хотела потанцевать у зеркала и попеть. Что-то в лице Макса изменилось после этого на секунду, а потом он снова стал моим обычным братом и с улыбкой ушел домой. Что-то мне показалось в его улыбке другим, но я быстро выбросила это из головы. Как можно быстрее, пока солнце не приблизилось к горизонту близко-близко, я набрала Елизару сообщение с предложением прийти в гости и поговорить. Ренуар с радостью принял мое предложение, пообещав прийти, как только освободится. Началось мое ожидание. Пока я точно знала, что Ренуара ждать не стоит, я быстренько привела себя в порядок, сделала пару дел по расписанию и пошла танцевать перед зеркалом. Я люблю танцевать перед зеркалом, этакое кривлячество для одного зрителя. Подобное развлечение помогает раскрепоститься и лучше овладеть своими движениями и мимикой. К тому же когда еще можно спеть на огромной сцене свою любимую песню?! Прошел час, а Елизара все не было. Я уже устала скакать перед зеркалом, устала орать во все горло песни моих любимых рок-групп и с тяжестью плюхнулась на пол, допевая последний куплет песни "Let the flames begin" Paramore из альбома "Final Riot". Тот час прошел для меня быстро, а когда я устало легла на пол, почувствовала, что время замедлилось. Минуты стали равняться часам. Мне было тяжело удержаться перед соблазном и не спросить у Елизара, долго ли еще ждать. Я не хотела казаться навязчивой, не хотела убивать свою независимость, пусть она давно уже мертва. Спустя полчаса ожиданий я решила занять себя физическим трудом. Курицы во дворе потихоньку заходили в курятник, теленок вел себя тихо и, скорее всего, уже заснул, лошадь не подавала никаких признаков жизни, а кошки лениво лежали на заброшенной собачьей будке, в которой когда-то жил наш старый любимый пес. Эта тишина начала надоедать мне, поэтому я решила нарушить покой моих питомцев, накосив им свежей травы в овраге. В 2008 году кукамайка и кукащей продали свою любимую красную корову — у них глаза были на мокром месте. Бабушка была так подавлена, что ее грусть передалась и мне, к тому же я была маленькой, и вся живность нашего двора казалось мне живой и имела такие же права, как и люди. А что им оставалось делать? Кукащейка не мог в одиночку накосить сена корове и лошади, и от первой пришлось отказаться. Вот поэтому коровы у нас теперь не было. На высоких иоковских холмах, там, откуда вставало солнце, в сторону деревни потекло стадо овец, подгоняемое пастухами. Глупые овцы потоком неслись в овраг, чтобы, перейдя небольшой участок Безымянки, как обычно, встать перед родными воротами и, долго в них вглядываясь, осторожно зайти в родной двор. В деревне поднимутся тучи пыли, оседающие потом на траву, а по утру сползающие обратно на землю вместе с росой. После овец по обычаю в деревню спускаются медленно коровы, останавливающиеся на речке, чтобы утолить жажду. Коров гнать не так сложно, они хоть и бывало, по рассказам Макса, убегали в заросли ив, но всё же возвращались потом в общий поток буренок. За непослушными коровами иногда спускались к реке их хозяева или ребятишки, чтобы привести их домой без лишних приключений. Нам с нашей коровой везло: она всегда шла домой намеченным курсом, не сворачивая ни в заросли, ни на другую улицу. В те времена бабушка очень гордилась нашей кормилицей. Солнце уже коснулось горизонта. Желтый дневной цвет изменился на оранжево-алый. Овраги постепенно темнели, а на востоке медленно поднялась ночная синева. Елизара не было. Плюнув на свою гордость, я снова отправила Реануару сообщение, спрашивая, ждать ли мне его сегодня, но ответ был холоден. Он не придет. Из-за дел он не смог прийти в свое свободное время, а сейчас они с девушкой хотят побыть наедине. Я прекрасно понимаю его долг перед будущей женой, понимаю, что они любят друг друга и хотят быть наедине друг с другом, но что-то во мне не хотело принимать эту мысль, что-то наотрез отказывалось прощать его. Эгоизм? Скорее всего, я вообразила себе, что вселенная вертится вокруг меня. Я всегда буду для Елизара никем, кроме маленького друга, ведь его сердце уже принадлежит одной красавице, которой я даже в подметки не гожусь. Но, внушая себе наше с ним различие, пересчитывая на пальцах двух рук причины нашей несовместимости, я всё равно не могу до конца выбросить из головы зудящую мысль о нем. Я не могу простить ему сегодняшнее предательство. Не могу простить несдержанное обещание. А Макс... Как подло я поступила по отношению к своему брату, прогнав его, чтобы увидеться с человеком, которому наплевать на меня! Я променяла родную кровь, оберегающую меня с самого рождения, на человека, которого знаю меньше месяца! Как же глупо я поступила! Неужели все хорошие поступки Макса недостаточны, чтобы выбрать его вместо Елизара. Макс навсегда останется мне родным человеком потому, что он мне брат, а Елизар уже занят, как парень, и дружба наша, скорее всего, развеется, как только мы покинем пределы иоковских полей. Я поступила непростительно глупо. Я променяла иллюзию на живого человека, променяла родную кровь на незнакомца. "Макс, прости меня, пожалуйста, за то, что буквально выгнала тебя сегодня. На самом деле, я, как глупая дура, ждала Елизара, а он так и не пришел. Прости меня, если ты обидишься и не будешь разговаривать со мной тринадцать дней, я пойму. Но знай, ты мне дороже всяких там Елизаров", — такое сообщение я отправила Максу, чтобы хоть как-то дать понять ему, что он мне дорог. "Все в порядке. Я все понимаю, не беспокойся. Если тебе страшно одной дома, то позвони мне", — ответил он. "Не знаю почему, но мне не страшно. Я могу позвать соседку, если мне станет страшно. Спасибо. Спокойной ночи", — написала я, все еще чувствуя тяжесть в душе. На улице стемнело. Вся моя скотина разошлась по домам, и я плотно заперла двери, чтобы она не разбежалась, пока я сплю. Кошкам я налила миску молока и отдала остатки супа. Еще раз проверив все ли двери заперты, я зашла домой и заперла входную дверь. Ну вот и закончились мои деревенские дела. Оказалось, это не так уж и сложно жить в деревне, чувствуется некое тепло оттого, что заботишься о братьях наших меньших. Сегодня я не стала кормить теленка и лошадь травой, которую накосил утром дед — сама накосила, ведь я умею. Я собрала по обычаю яйца в курятнике, из которых сейчас сделаю себе омлет с ветчиной и сыром. Хотя, как обычно, я даже не стану доставать мясо, обойдясь лишь свежим зеленым луком и домашним сыром. Насытив свой желудок на ночь, я прошла в гостиную и устроилась перед телевизором. По первому каналу шел незнакомый мне сериал, по России-1 сериал о следователях, по ТНТ какая-то комедия, СТС тоже крутили что-то из зарубежного кино... Ограничусь сериалом на первом канале, всё равно я не смогу долго пролежать перед телевизором. Вот-вот и меня сморит в сон. Я предала Макса, а меня предал Елизар. Скрипнул пол, но я не испугалась, потому что привыкла к этому. Раньше меня пугали странные шорохи в доме, пока Макс с физической точки зрения не объяснил мне все эти мистические явления. В доме я абсолютно одна, и мне ничего не грозит, потому что все двери заперты, а рядом со мной около дивана на всякий случай лежит веник. Слабый свет небольшого телевизора тускло освещал гостиную. На ночном небе мерцали звезды. Я лежу на мягкой пуховой подушке, не напрягающей ни один мой нерв, а обнимает меня прохладное нежное одеяло. Идеально. Постепенно один мой глаз закрылся, больше не открываясь, и я нажала на кнопку выключения на пульте, погружаясь в глубокий и добрый сон.