Дар и проклятие

Редания, 1266 год, конец мая

— Так-с, молодой человек, давайте попробуем еще разок… Прочитайте, пожалуйста, пятый абзац. Только на этот раз — немного быстрее. — Если говорить об архитектуре города, то обращает на себя внимание древний эльфийский аква… акведук, отремонтированный и используемый для очистки стоков. Второй такой трудно отыскать во всем цивиля… Тьфу. Цивилизованном мире — это лучше всего передает новаторский характер города. — Стоп, достаточно. Конечно, произношение все еще ужасное, но, в общем и целом, уже хотя бы примерно можно понять, о чем вы говорите. Неплохо. Вижу, вы практиковались. — Больше мне все равно делать некого. — Нечего, — поправил учитель. — Да. Точно. Нечего. «Кого» — это про живое во Всеобщем. Все время путаю. Прошло уже около полугода с того момента, как Эдрина занесло в совершенно новый для него мир. Стыдно признать, но за эти шесть месяцев он ни разу не покинул не то, что окрестностей Оксенфурта, но и вообще не сильно уходил дальше места своего обитания. Единственный маршрут, который ведьмак, однако, знал вдоль и поперек до последнего камешка на дороге — это маршрут от штаб-квартиры реданской разведки, где ведьмаку, то есть ему, Эдрину, временно предоставили пищу и крышу над головой, до Оксенфуртской Академии, где ведьмака, по личному указу Его Величества Визимира II, учили сразу несколько наставников. Главным образом учили, конечно же, Всеобщему языку, который оказался весьма простым в освоении. Не сказать, конечно, что обошлось совсем без проблем — Эдрин все еще разговаривал на этом языке с очень сильным акцентом, а в чтении и написании иногда допускал ошибки, но, в целом, как заявил ему однажды преподаватель, «некоторые дворянские сынки много дольше пытаются освоить грамоту, считая, что деньгами они купят себе не только оценку, но и знания». Хотя, конечно, всеобщий отличался от сиродильского, во многом — радикально. Например, во всеобщем был аж сорок один символ против двадцати шести в сиродильском и в написании часть этих символов были, порой, неотличимы. Особенно — в рукописных книгах. А уж в произношении и вовсе часть символов терялись, некоторые получали разное произношение при соседстве с разными буквами… Жуть, в общем. Тем не менее, Эдрин не сдавался. Это был уже не первый совершенно новый язык, который он учил в своей сознательной жизни. С каджитским в свое время было вовсе не легче, а даже наоборот. Да и заняться было, собственно, больше нечем. Да и не на что почти. Конечно, у него было немного денег из тех, что сохранились у прежнего владельца тела. И он даже смог их несколько преумножить, зарабатывая на совершеннейших мелочах — то там получится оказать консультацию по фехтованию, то здесь получится насобирать немного травок, которые весьма ценились алхимиками и парфюмерами. То наймешься посторожить склад с товарами на ночь-две. Конечно, и не самых честных способов заполучить деньги хватало. Например, купил у кузнеца несколько кусков железной руды, суммарно фунтов десять, ночью, в обстановке полной секретности, трансмутировал из железа серебро, а из части серебра — золото, переплавил в более-менее аккуратные слитки — и все, жди ближайший караван, где спихивай это богатство в обход основной купеческой бухгалтерии. Правда, совсем уж Эдрин не зарывался, действовал осторожно — откровенно говоря, воспользовался он такой лазейкой за все время буквально два раза и не был совсем уж уверен, что подобные махинации прошли мимо Дийкстры и его агентов — уж больно неоднозначно шеф реданской разведки поглядывал на него в те дни, как будто решая — сейчас четвертовать или еще немного подождать. А еще были, конечно же, игры. Вечерами Эдрин играл в ближайшей корчме под названием «Алхимия», иногда играя честно, а иногда — бессовестно жульничая. Во что играли? Да много во что — смотря какая собиралась компания. Солдатня предпочитала бороться на руках, драться за деньги или метать ножи, с чем ведьмак, потренировавшись немного на заднем дворе корчмы, справлялся просто отлично без всякого мухлежа. Реданские моряки, равно как и крепкие мужики со Скеллиге, которых Эдрин легко мог бы спутать с нордами Скайрима, предпочитали играть в кости. При этом, играли в самые разные игры. Кто-то предпочитал покер на костях, кто-то — особенно северяне — предпочитал верю — не верю. Были и те, кто просто предпочитал играть в больше — меньше. А вот купцы как-то все больше уважали карточную игру под названием «гвинт», которая Эдрину показалась не слишком интересной. Играл ведьмак неплохо, хотя иногда ему и случалось проиграть крону-другую — на высокие ставки он не рисковал играть. А так… Хватает на пиво и закуску пару раз в неделю, чтобы немного скоротать вечер — и ладно. Большую же часть времени он проводил или за занятиями, или за книгами, которых в библиотеке академии было довольно много. При этом, довакин старался, в первую очередь, учить самые основные вещи. География, история, языки, разные магические и физические явления, которые есть в этом мире. Особенности речи, обычаи, принятые в тех или иных странах. Не забывал он и про бестиарии, которых, впрочем, в библиотеке было не так много, но зачитал их Эдрин чуть ли не до дыр, читая их, что называется, запоем. В конце концов, он — ведьмак, а потому будет слишком подозрительно, если он не будет знать хоть что-то о монстрах, которых в этом мире оказалось даже больше, чем в Скайриме. Духи, призраки, вампиры, оборотни, реликты, проклятые, магические твари всех мастей и видов… Работы, судя по всему, было с большим избытком — особенно сейчас, когда вокруг царит хаос. И даже если на ту или иную тварь нет заказа, можно было легко распотрошить труп, наковырять с него мало-мальски ценных компонентов, которые можно было бы выгодно продать некоторым алхимикам, которых в городе, судя по всему, хватало. Есть на чем заработать, на самом деле. Главное — не лениться и не строить из себя невесть что, отказываясь от выгодной работы ради каких-то дурацких принципов. А можно и не продавать сырье, а самому заняться алхимией. Конечно, сразу на жирные заказы можно не расчитывать — все же, ведьмакам в народе очень сильно не доверяют, в этом Эдрин успел несколько раз убедиться на собственной шкуре, когда какие-то уроды пытались его побить только за то, что он — ведьмак. Но больше всего Эдрин интересовался культами и религиями этого мира. Так сказать, определял различных конкурентов и искал свободную нишу. И, надо сказать, с этим тоже было все запущено. Чуть ли не у каждой отдельной деревни была какая-то собственная мумба-юмба, свой идол или божок, которому они поклонялись. Северяне уважали свой пантеон и свои традиции, чем-то схожие с традициями нордов Скайрима. В Редании, особенно в больших городах, начал набирать силу Культ Вечного Огня, прочитав «священные» тексты которого Эдрин с трудом удержался, чтобы не начать плеваться. Рабство — вот что предлагал Культ Вечного Огня. Рабство по отношению к Культу в целом и к его иерархам в частности. Будь послушен и верен, слушайся и поклоняйся, неси каждую крону на жертву Вечному Огню, чтобы на том свете все увидели, как ты щедр и устроили тебе райскую жизнь после смерти. А все, кто имеет наглость творить чудеса — сжечь к чертовой матери, ибо у церкви на чудеса, если верить текстам культа, объявлялась чуть ли не монополия. Все остальное — ересь и вообще недостойно существования, а потому должно очиститься огнем. Нет, конечно, в постулатах Культа Драконов тоже было прописано послушание, но никто не заставлял людей, меров и зверолюдов отказываться от чего-то или кого-то в угоду драконам. Никто никого не держал, а Культ не ставил себя как единственно верное учение, мол, хочешь — иди падай на колени перед алтарем Кинарет и молись, чтобы она тебя исцелила, хоть до конца времен. Но если ты хочешь исцелиться вот сейчас, прямо сегодня, а не через десяток лет постов и молитв — пожалуйста, святилище дракона и его жрецы, вооруженные самыми современными исцеляющими чарами и зельями, готовы принять тебя хоть сейчас. Можешь заплатить или внести посильную лепту — внеси, не можешь — ну и хрен с тобой, ничего страшного, ты — девяносто пятый в очереди на бесплатное лекарство, ступай с миром, приходи послезавтра за своим эликсиром. Культ Драконов до самых последних месяцев никого силой не заставлял что-либо делать, люди вступали в Орден и принимали Культ в качестве своей веры совершенно добровольно, в качестве взаимности за все то хорошее, что им сделали культисты. По крайней мере, так это выглядело для почти всех простых людей и для большей части Посвященных, в том числе — весьма высокопоставленных. Конечно, он не отбросил идею возрождения Культа и в этом мире — по счастью, был даже небольшой плацдарм, с которого можно было начать и на который можно было опереться. Зеррикания. Одна из дальних стран этого мира, о которой мало что известно жителям северных королевств. Но что о ней известно точно — так это то, что в этой стране существует культ Золотого Дракона. Случись возможность — нужно будет с ними связаться и поговорить. Возможно, с ними получится найти общий язык. Конечно, многого за шесть месяцев не прочитаешь, особенно если тебя постоянно отвлекают, а язык, на котором написаны книги, ты еще недавно не знал вообще. Так что приходилось учиться. И учиться весьма усердно. Вот и сейчас ведьмак усердно постигал одновременно тонкости всеобщего языка, географию и некоторые культурные ценности этого мира. В частности — Редании. Правда, занятие пришлось ненадолго прервать, ибо в кабинет без стука зашел Дийкстра собственной персоной. — Ну, как успехи? — Весьма неплохо. — Очень скверно, — ответил одновременно с профессором Эдрин. — Вот как? — нахмурился Дийкстра. — Почему это ты так считаешь? — О, молодой человек просто слишком самокритичен, — принялся заламывать руки профессор. — Уверяю вас, господин Дийкстра, все будет… — Я не тебя спрашивал, старый сморчок, — напомнил глава реданской разведки, после чего повернулся к Эдрину. — Что именно ты считаешь «очень скверным»? — Мое произношение, — Эдрин поморщился. — Оно ужасное, я это слышу. Я, в конце концов, потерял память, а не слух. — Да уж, за чистокровного реданца тебя примет разве что совсем тупой или глухой, — Дийкстра тоже поморщился. Сколько бы профессора не хвалили своего совершенно необычного ученика, и сколько бы они не называли ведьмака самокритичным, Дийкстра в данном вопросе был на стороне Эдрина. Произношение у него было просто кошмарное. Во всяком случае, много хуже, чем в случае с нильфгаардским, на котором ведьмак говорил весьма бодро. — Но, по счастью, этого и не требуется. Собирайся, Эдрин. Для тебя есть работенка. — Ваша милость, — профессор нахмурился. — Мы еще не закончили занятия… — Ох, да. Где же мои манеры? Уважаемый профессор, — слишком уж уважительно и наигранно начал Дийкстра. — Не изволили бы вы свалить отсюда нахер, пока я не приказал запихнуть вас в казематы? — Меня?! За что?! — схватился за сердце ученый. — А за то, что помогали нильфгаардскому шпиону — вот ему, — Дийкстра кивнул на Эдрина, — лучше адаптироваться и замаскироваться среди честного реданского народа. А это — уже пособничество шпионажу. Эдрин хмыкнул. Ловко, однако. И, случись что, доказать, что это сам Дийкстра попросил ученого помочь ему с вопросом обучения одного весьма талантливого, но лишившегося памяти ученика, будет невозможно. А так — да. Человек есть? Есть. На нильфгаардском говорит? Говорит! Не посол и не купец? Не посол и не купец. И даже не беженец. А значит — шпион. Или подозревается в шпионаже. Так что — вот, профессор, располагайтесь, ваша уютная камера. Обслуживание в номерах, скоро прислуга принесет вам раскаленные прутья — ступни погреть, чтобы не замерзли. Быстро собравшись, ведьмак вышел из кабинета. Вскоре к нему присоединился и глава реданской разведки. — В чем дело? — спросил Эдрин. — Есть для тебя небольшая работенка. — Я весь внимание. Дийкстра уже не в первый раз подкидывал ему кое-какую работу. Так сказать, в качестве оплаты за проявленную доброту и милосердие. Откровенно говоря, это был уже четвертый случай. В первый раз ему нужно было убить какого-то темерского купца-бакалейщика, который на самом деле был агентом темерской разведки. Оба остальных случая касались чудовищ, которые появились в городе и терроризировали жителей. Оба раза это, кстати, оказались призраки, от которых Эдрин смог избавиться, хотя и не без труда. Безусловно, магия спасала его. И могла бы спасти еще больше, если бы тогда он успел дочитать до нужного раздела в бестиарии до встреч с чудовищами, а не после оных. Эдрин от таких мелких «поручений» не отказывался. Во-первых, не хотел остаться неблагодарной сволочью, заодно вызвав на себя гнев шефа реданской разведки — тот ведь и впрямь потратил изрядное количество средств, чтобы кое-как помочь ведьмаку. Да, он это сделал из корыстных побуждений, но все же… Во-вторых, для ведьмака это была дополнительная возможность «погрузиться в среду». Опробовать себя в новом мире, проверить собственные возможности, пообщаться с людьми. Правда, была вероятность, что таким образом Дийкстра испытывает своего подручного, но Эдрину было, в общем и целом, плевать. Ничего особенного он не делал. Разве что в бою… Эдрин сразу заметил, что привычный ему стиль фехтования очень отличается и от того, каким владели те же реданцы — пару раз ведьмак видел, как тренируются стражники — и от того, что было привычно предыдущему владельцу тела — да хранят боги мышечную память. Истинный ведьмак — тот, что существовал в этом теле до появления Эдрина — был хорошим фехтовальщиком, но стиль этого фехтования был очень странным. Много быстрых скользящих движений, слишком много пируэтов и вольтов. Слишком много лишних вращений. Нет, конечно, такой подход давал огромную подвижность, при некоторой сноровке можно было бы в несколько движений закончить сражение, быстро двигаясь по полю боя и нанося легкие, но точные удары в жизненно важные части тела. Наверное, против монстров такой подход был бы очень неплох — особенно против самых крупных по размерам. Эдрин даже тренировался в этом стиле, чтобы мышечная память тела получила хоть какой-то отклик в сознании и хоть как-то закрепилась. Получилось неплохо. Но против людей… Тут Эдрин больше полагался на куда более привычный уже ему самому стиль, который он построил на сочетании изящной дуэльной школы Сиродила и грубой уличной драки, которой пришлось быстро научиться в подворотнях Рифтена. — Что за работа? — спросил, наконец, Эдрин. — Я уже понял, что нужно кому-то или чему-то отрубить башку. Чему именно? — На этот раз — кому именно, — хмыкнул Дийкстра. — До меня дошли некоторые сведения, что у твоих коллег, ведьмаков из цеха Волка, есть кое-что, что нам очень нужно. Даже не столько нам, сколько Его Величеству Визимиру. — Например? — Одна девчонка. Ей сейчас должно быть лет четырнадцать. Беловолосая, зеленоглазая. По моим сведениям — неплохо сложена. Зовут Цирилла. — Ну да, а такая соплячка, конечно же, всего одна на весь континент, — проворчал Эдрин. — Уверяю тебя, именно такой больше нет, — Дийкстра покачал головой. — Я дам тебе полное досье на нее. Все, что смогли собрать мои информаторы. Цени, ведьмак. Некоторые люди отдали жизнь за эти сведения. — Это говорит не о важности сведений, а о том, что твои люди были плохо подготовлены. — Возможно, — согласился Дийкстра. — Есть такая поговорка: хочешь сделать хорошо — сделай это сам. А ты, я тебя уверяю, хочешь сделать все хорошо в этом вопросе. — Ну, допустим. Чего ты конкретно хочешь, Дийкстра? — Я лично — ничего, — реданский разведчик сложил руки на груди. — А вот Его Величество очень страстно желают видеть эту соплячку либо у себя в койке, либо в могиле. Намек понятен? — Более чем. Откуда мне начать? — Для начала, тебе лучше будет съездить в Новиград, — предложил Дийкстра. — Я тоже скоро туда отправлюсь. По моим сведениям, там сейчас должен находиться ведьмак, который, собственно говоря, последним был замечен в обществе этой соплячки — Геральт. И его дружок, по совместительству — один из наших… М-м… Вольнонаемных сотрудников, — подобрал слово Дийкстра. — Его зовут Лютик, он — довольно известный бард и краснобай. По совместительству, он — единственный нормальный друг Геральта, за которым Лютик следует, будто собачонка на привязи, собирая материалы для баллад. — Интересная, однако, компания. — Не то слово. Так вот… Ведьмак знает, что за ним идут, — Дийкстра вздохнул. — Так что, даже если он и появится в городе, пробудет он там недолго и, скорее всего, в полном инкогнито. А вот Лютик… Лютик — это верная зацепка. Этот красноперый долболоб никогда не упустит шанс покрасоваться, а заодно и оценить новый ассортимент шлюх в новиградских борделях. Так что рекомендую начать с него. Что ты сделаешь дальше — мне насрать. Но мне нужна или сама девчонка, или ее голова, или, как минимум, верные сведения, где она может находиться. Эдрин вздохнул. Да уж… Задачка не из легких. Прямо-таки в духе «поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Но Дийкстра, в конце концов, не назвал сроки выполнения задачи, а значит — можно немного понаблюдать и за Геральтом, и за Лютиком, да и вообще начать потихоньку вливаться в общество, после чего, в случае невозможности выполнить задание, надолго исчезнуть из Редании, в которую можно будет вернуться уже совсем другим человеком. Точнее — совсем уже другим ведьмаком. — Я согласен, — кивнул Эдрин. — Только одно условие. — Ну, давай. — Во-первых, мне нужна лошадь. Пешему не так сильно доверяют в пути, заранее считая такого человека беженцем, бедняком и вообще — приблудой. Кроме того, верхом я доберусь до Новиграда куда быстрее. — Добро, — кивнул Дийкстра. — Еще что-то? — Убери от меня свой маленький хвост, — попросил Эдрин. — Тех двух мордоворотов, что неотрывно следуют за мной вот уже третью неделю, Они хоть сверхурочные получают за то, что ползают за мной везде, за исключением сортира? — Получают, — мрачно кивнул Дийкстра. — Так что — отзовешь их или как? — Отзову, — солгал Дийкстра. — Вот и чудно, — сделал вид, что поверил Эдрин. — Тогда завтра на рассвете я отправляюсь в путь. — Хорошо. Тогда — не смею задерживать. Пока, по крайней мере. — Смешно. — Зато правда, — нахмурился Дийкстра. — И учти, ведьмак: надумаешь меня кинуть — я тебя закопаю. Как бешеную собаку. Намек понятен? — Более чем.