Дар и проклятие

— Берта? — Мр-р-р… — потерлась о него девушка. — Мд-а-а? — Перед тем, как мы начнем, я бы хотел кое-что обсудить. Берта стушевалась, испуганно стрельнула взглядом на дверь. Эдрин приобнял девушку, заклинанием запечатал дверь и поднял вокруг себя заглушающее заклинание. Берта испуганно пискнула, посмотрела на ведьмака со страхом во взгляде. — М-м-милсдарь… — Я знаю, что при этом борделе обитает суккуб. Мне нужно с ней поговорить. Скажешь, где она — получишь небольшую премию лично для себя. — М-м-милсдарь в-ведьмак… Не… Не велено говорить… Хозяйка будет злиться… — Хозяйка — последняя, кого тебе сейчас стоит бояться, — Эдрин коснулся пальцем носика девушки. — Кроме того, я гарантирую, что она этого разговора не услышит. — Чаровник… — испуганно сглотнула Берта. — Вечный Огонь… — Со стороны Вечного Огня ко мне претензий пока еще нет. Так что рассказывай спокойно. И я не чародей. По крайней мере, не простой чародей. Так что я жду… Берта сглотнула, присела на край кровати, сглотнула. — А потом вы меня заколдуете, да? — Нет, — покачал головой Эдрин. — Не заколдую. Даже вознагражу. Девка вздрогнула, стрельнула взглядом в сторону двери, поманила ведьмака к себе. Тот кивнул, сбросил на пол куртку, отложил в сторону мечи и позволил затащить себя на кровать — надо сказать, весьма неплохую кровать. Берта, мгновенно вскарабкавшись на ведьмака, наклонилась к его уху, прошипела едва слышно: — За нами следят. — Я знаю, — в тон ей прошипел Эдрин. Он уже учуял запах шалфея, исходящий откуда-то из-за стенки. — Хозяйка заведения, приглядывает, чтобы мы не трепались, а занимались делом… Эдрин снял заклинание, запустил девахе под рубашку руки, пальцы сжали сосочки. Берта застонала, Эдрин краем уха услышал за стенкой осторожные шаги. Должно быть, хозяйка или ее соглядатайница поспешила прочь или сменила место наблюдения. Берта стянула с себя рубашку, прильнула к ведьмаку. Тот не без удовольствия приобнял девушку — шлюха, конечно, через нее столько людей прошло, что не сосчитать, но выглядит неплохо. Тут же Эдрин помянул благим словом ведьмачий иммунитет — ведьмаки, благодаря мутациям, не болеют обычными болезнями. Даже теми, которые переносятся половым путем. Но, прислушиваясь к своим ощущениям, Эдрин сложил пальцы в исцеляющий символ. Берта застонала, Эдрин хмыкнул. Да уж, было с чего девушке расслабиться и чем насладиться. Заклинание, которое он призвал, действовало сродни алтарям старых богов, от которых, после прихода к власти Культа, люди и меры начали потихоньку отказываться. Эти чары «перезапускали» иммунитет, заставляя его кратковременно работать активнее. Правда, цена заклинания… После завершения действия чар на некоторое время, не больше, чем на два дня, появлялись симптомы отравления: повышенная температура, кашель, иногда — тошнота, кровотечение из носа и рвота. После перезапуска иммунитета организму нужно было куда-то деть остатки болезни. Ну а поскольку других путей, кроме биологических, в организме нет — приходится пользоваться ими. Ну и плюс само действие заклинания вовсе не бессимптомное, Берта впала в какое-то подобие смеси опьянения и возбуждения — цена связывания различных токсинов силой пробудившегося иммунитета. — Что… э-это? — Небольшой подарок. Можно сказать, шанс на более качественную жизнь — не будешь ж ты до конца дней своих ноги раздвигать? Только учти — может завтра-послезавтра стать плохо как с серьезного перепоя. — Почему мне так… Легко? — У тебя есть… То есть — были некоторые долговременные проблемы со здоровьем. Разрушенная фисштехом и алкоголем печень, проблемы с дыханием. И еще — думаю, некоторые клиенты наградили тебя вовсе не цветочным букетом разных болезней. Это было не так заметно, но одно к другому… — И что мне… Что мне делать? — Берта прильнула к Эдрину, прикрыла глаза. Она уже поняла, что ведьмак зашел к ней не для того, чтобы сбросить давление в яйцах. — Для начала — рассказать мне все, что ты знаешь про суккуба — кто она, как выглядит, где ее держат… Словом, все, что знаешь. А потом… Потом делай все, что хочешь. Я дал тебе шанс и возможность начать новую жизнь. Но воспользуешься ты ими или нет — твое личное дело. Берта вздохнула. — Под борделем есть небольшой подвал, — прошептала девушка. — Вход под лестницей, хозяйка сама выводит Марго на квартиру. Только кому попало она ее не отдает… — Вот как? — Мг-м-м, — шлюха опустилась ниже. — Почему так? — Здесь часто появляются не слишком богатые, но и совсем не бедные любители разной экзотики. Плетки, кожаные шмотки, свечи, прочие мерзости, — Берта приобняла ведьмака. — Ну и, конечно, некоторым подавай особый товар… Кто-то ищет старших, кто-то — помоложе… А кому подавай монстрил или эльфок. Эдрин вздохнул. Все стало ясно. Бордель дешевый, находится в не самом лучшем районе города, клиента удержать должно быть очень трудно. Что-то хозяйка платит работницам, часть средств уходит на хоть какой-то ремонт в здании, на закупку разной выпивки-закусок, на прачек для постельного белья — уж больно оно здесь чистое. Налоги заплати, за «крышу» бандитам заплати, стражникам «за спокойствие» занеси — и вот на выходе остаются гроши. Опять же — конкуренция, «Хромоножка» явно не единственное пристанище шлюх в Новиграде. Вот, похоже, и нашла себе хозяйка спасительную жилу, а заодно и заняла очень опасную нишу — согласилась обслуживать тех, кому в другие места ход либо заказан вообще, либо кому просто нежелательно позориться пристрастием к извращениям. А таких в любом крупном городе хватает — Эдрин это знал по «Ночлежке Хельги», где за скромную плату можно было получить все, чего душа пожелает — скуму, лунный сахар, некоторые изысканные напитки, юных каджиток, несовершеннолетних эльфиек, дрессировщиц животных вместе с самими животными… Вот и здесь, похоже, хозяйка решила «удовлетворить спрос». И, естественно, нашлись желающие в том числе и на суккубу. Двойная выгода — и за «особый товар» можно содрать приличную цену, и появляется великолепный компромат на самых дорогих клиентов, который, естественно, тоже можно продать тому, кто предложит больше всех. Такая информация всегда в цене… Собственно, это, наверное, была главная причина, почему хозяйка борделя отказала ему в «особой услуге» — на ведьмака в любом случае компромат много стоить не будет. Нет, конечно, можно пустить слух, но все и так знают, что ведьмаки — страшные похабники и извращенцы. — Как заставить хозяйку доставить суккуба «на квартиру»? — Тебе — никак, — Берта поцеловала ведьмака в шею, чуть прикусила. — Но если о чем-то таком попросит подходящий человек… — Например? — Скажем, кто-нибудь из уважаемых господ или офицеров стражи — вполне, — девушка погладила Эдрина по груди, снова куснула за шею. — А теперь будь любезен — помолчи… Мне, может быть, уже самой хочется…

***

— А-а, ведьмак… Это ты снова? — десятник хмыкнул. — Что, уже справился с монстрилой? — Еще нет, — покачал головой Эдрин. — Но у меня кое-что есть для тебя. Интересно? — Интересно, — кивнул десятник. — Пойдем, поговорим наедине. Десятник повел Эдрина в сторону башни, завел его внутрь, приземлился за стол. — Садись, — он кивнул на табуретку напротив. — Рассказывай. — Монстра вашего я нашел. Это вовсе не вампир, как ты думал. Это суккуб… — Это еще что за проблядь страхоебская? — удивился стражник. — Это… Ну, для простоты — демоница похоти. Выглядят почти как человеческие девушки, но у них есть копытца и рожки как у молодых козочек… Десятник выругался. — И какого хера моим парням понадобилось у этой твоей су… Как, блять, ее… — Насколько я понимаю, твоим парням захотелось чего-то особенного, им повезло найти себе приключения. Не сильно дороже обычной девки, если я правильно понимаю, да еще и такая экзотика… Должно быть, услышали где-то, что суккубы, по всем преданиям, способны подарить своему партнеру незабываемую ночь любви… Это не так далеко от истины, конечно, но… — К черту подробности, — оскалился десятник. — Я, конечно, не верю ни одному твоему слову, но… Допустим — только допустим, ведьмак — что все было так, как ты сказал. Почему ты не убил ее? — Если ты не хочешь, чтобы солдаты остались без борделя — а именно там поселилась суккуб — надо ее выманить, — Эдрин выдохнул. — Для этого мне нужно, чтобы ты или кто-то из твоих молодцов сходил в бордель и передал, что сотник хочет себе особенный товар из подвала. Лучше даже если пойдешь ты. — Почему так? — нахмурился десятник. — Потому что кого пошлет сотник? Ближайшего патрульного? — хмыкнул Эдрин. — Нет уж… Пошлет он непосредственного подчиненного. Особенно — неболтливого. У солдатни язык длинный, а вот десятник — это уже какая-никакая ответственность. — Логично, — десятник задумался. — Ну ладно… Допустим. А потом? — Потом тебе скажут, куда прийти сотнику. А там уже моя забота — я прослежу, пока суккуб дойдет до места, зайду за ней — и отрублю ей башку. После чего мы рассчитаемся. Вот и вся история. — А платить за эту твою суку кто будет? — Скажешь, что сотник сам заплатит. Только донеси это как-то… Ну вот как вы обычно доносите трактирщику мысль, что денег сейчас нет, но водку пусть наливает… — Заметано, — десятник поднялся. — Но учти, ведьмак: если ты меня обманул — я лично выпишу на тебя сыскной лист. Ясно? — Предельно ясно, — Эдрин тоже поднялся с места. — Пойдем сейчас. Ты пойдешь первым, я выйду следом за тобой через десять минут. Так, чтобы меня никто не видел… Только дверь не закрывай, а то скрип привлечет кого-нибудь. Стражник кивнул, поднялся с места, потоптался слегка, после чего снял со стены один из плащей, что там сохли. Завернувшись в этот балахон, десятник поспешил прочь. Эдрин, выждав несколько минут, сложил пальцы в знак. Невидимость — очень сложное магическое воздействие, ведь нужно было создать вокруг себя небольшое трансмутирующее поле, которое временно превращало всю материю внутри себя в нечто прозрачное, заставляя её пропускать лучи света сквозь себя. Выглядело это так, будто Эдрин в одно мгновение превратился в стекло. В теории его, конечно, еще можно было бы обнаружить — все же, небольшие искажения света заклинание вызывало. Но на практике… В полумраке обнаружить медленно движущийся силуэт человека — нереально. Были, правда, у заклинания и слабые стороны. Во-первых, поле было очень уж нестабильным, а потому любое касание с поверхностью выше подошвы — и оно тут же слетало, являя миру незадачливого чародея. Во-вторых, заклинание нисколько не приглушало шаги и не делало бесплотным, а потому приходилось очень внимательно смотреть под ноги. И, наконец, в-третьих, заклинание значительно усложняло действия самому чародею — попробуйте-ка нормально идти, если не видишь и не можешь толком сказать, куда поставил ногу… К счастью, долго так идти не пришлось — уже вскоре, стоило ему только покинуть пост стражи и выйти на более-менее оживленный участок улицы, Эдрин развеял заклинание. Никто этого, по идее, не должен был заметить — в густой толпе просто появился еще один человек, который, к тому же, уже примелькался в районе за день. Идти в саму «Хромоножку» не имело смысла, а потому довакин спокойно разместился неподалеку, сделав вид, что просто облокотился на стену отдохнуть и подумать о своих делах. Была, конечно, вероятность, что десятник накосячит, что самого Эдрина заметят местные наблюдатели или что хозяйка заведения банально испугается столь частого спроса на свой «особенный товар», но, по счастью, обошлось. Десятник вышел из «Хромоножки», промаршировал мимо ведьмака, сделав вид, что его не знает и что вообще в первый раз его тут увидел — и утопал в направлении поста. Прошло примерно полчаса, пока из «Хромоножки» не появилась бордель-маман собственной персоной. При ней, явно опираясь на нее, шла женщина, завернутая в большой широкий плащ с такой тщательностью, что издалека ее можно было бы принять за свернутый ковер. Бордель-маман, поминутно оглядываясь и озираясь, повела свою спутницу в сторону соседнего дома, где и скрылась. Через пару минут она вышла и направилась обратно в бордель. Эдрин, выждав минуту для гарантии, поспешил в дом. Обычная с виду халупа, на первом этаже — некоторое подобие кухни и гостиной в одном лице. Где-то на втором этаже слышалось слабое постанывание. И явно не возбужденное. Скорее уж страдальческое. Эдрин осторожно взялся за рукоять серебряного меча, беззвучно вытащил его из ножен, после чего принялся подниматься наверх. Суккуб уже лежала на кровати. Абсолютно нагая, слегка бледная, тело разукрашено многочисленными татуировками… Эдрин принюхался, поморщился — в ноздри ударил горький запах. Спирт и какая-то дрянь вроде фисштеха. Правда, очень сильно разбавленный какой-то другой дрянью. Похоже, бордель-маман основательно накачала невольную подопечную дешевым спиртом и наркотиками — видимо, чтобы не дергалась слишком уж сильно. — Эй, — Эдрин похлопал суккуба по щекам. — Ты живая вообще? — Я-а-а… — простонала суккуб. — Я не-е-а… — Сосредоточься, Марго. Два пальца в горло, — Эдрин убрал меч в ножны, подхватил суккуба, помог ей лечь на бок, чуть свесив голову с кровати. — Тебе надо поскорее избавиться от всей дряни, какой тебя накормили. Ну… Давай. Я не буду совать тебе грязные пальцы в рот. Естественно, суккуба бурно и весьма обильно стошнило — правда, все больше водой и какой-то бело-желтой жижей. Вот как все просто — нужно было только слегка простимулировать процесс. Эдрин создал заклинанием кусок льда, принялся водить им по шее, щекам, рукам и спине суккубы. Нужно было помочь ей слегка прийти в себя. Лед — лучшее средство в таких случаях… — Ты… Эы-ы-ы, — простонала суккуб. Ее глаза слегка прояснились. По крайней мере, затуманенность в ее взгляде слегка отступила. — Лежи и не дергайся, — попросил Эдрин, взмахом руки уничтожая лужу блевоты на полу и прикладывая уже изрядно подтаявший кусок льда ко лбу девушки. Прямо рядом с рожками. — Тебе нужно очухаться от наркоты, поговорим потом. — Ты, — суккуб сглотнула, ее разбивала дрожь. — Ты пришел меня убить? — Я еще не решил. Но, чувствую, я скорее зарублю бордель-маман, чем тебя. Ты помнишь, как тебя зовут? — Ма… Мар… Марго, — суккуб попыталась подняться, но от этого стало только хуже — ее снова стошнило, Эдрин едва успел отскочить в сторону. — Как давно ты живешь при «Хромоножке»? — Это… — суккуб отдышалась, повисла на краю кровати. — Это не жизнь… Ведьмак? Ты ведь убьешь меня, да? — Успеется, — Эдрин присел на край кровати, погладил чудовищную красотку. Кожа была мягкой и довольно гладкой, как для существа, просидевшего в подвале, судя по всему, не одну неделю. — Так как давно? — Сейчас… Сейчас май? — Конец мая, — подтвердил Эдрин. — Значит, — суккуб попыталась снова вызвать у себя рвоту, но было уже нечем, так что она просто некоторое время пострадала блевательным рефлексом почти в холостую. — Значит, уже почти полгода… Эдрин задумался. Берта что-то там говорила, что полгода назад дела в борделе пошли на лад. Не врет суккуб, однозначно не врет. — Я не буду тебя убивать. Уйти сможешь? — Смогу, — сглотнула суккуб. — Если надо будет — поползу отсюда… — Ползти никуда не надо, — ведьмак уложил ее обратно на кровать. — Лежи, приходи в себя. От наркоты я тебя очистил, так что… Если тебя никакая магическая связь здесь не держит… — Не держит, — девушка сглотнула, откинулась на подушку, прикрыла глаза. — Ведьмак… — Ау? — Зачем ты мне помогаешь? — Вопрос милосердия. Ты уже третья за день, кто у меня это спрашивает, — Эдрин вздохнул. — И отвечу я тебе точно так же, как ответил первому спросившему. Вдруг мне понадобится твоя помощь — и ты мне поможешь. Когда-нибудь потом. Только есть одно «но»… — Да? — суккуб приоткрыла глаза. — Тебе придется уехать из Новиграда. Здесь тебе жизни не дадут, «крыша» борделя тебя из-под земли достанет. Я бы рекомендовал тебе Скеллиге. Там пока еще нет ни культа Вечного Огня, ни других идиотов. Да и друиды, если что, должны будут хоть как-то тебя прикрыть от злобных воителей, которые сначала бьют, а затем спрашивают, кто ты есть на самом деле. — Угу… — Да, вот еще что, — Эдрин поднялся на ноги. — Так вышло, что я принял на тебя контракт — что избавлю стражников от твоего влияния. Поскольку рубить тебе голову я не собираюсь, мне нужен какой-нибудь другой трофей. Скажем, рожки. Я могу их отколоть? — Это будет больно, — поморщилась суккуб. — Им еще не время… — Не будет, — Эдрин коснулся одного рога, отсекающие чары мгновенно откололи его. — Наркотики, спирт и херовое питание разрушили структуру костей. Ты не человек, так что я не знаю, поможет ли тебе моя магия или навредит. Рисковать, да еще и тратить силы, действуя наудачу, я не собираюсь. Придется тебе лечиться самостоятельно, милая моя, — Эдрин отколол и второй рог. — Вот видишь, совсем не так больно, как могло бы быть. Внизу хлопнула дверь — похоже, время, на которое договорился десятник, вышло и теперь хозяйка заведения пришла забирать «работницу». Эдрин тут же велел суккубе молчать, сам же потянулся к мечу, принюхался. О, да… Тот самый запах дешевых духов. И еще один запах — немытого пьяного тела. Похоже, хозяйка заведения пришла не одна. — Эй там, наверху! Время вышло! Заканчивайте уже… Ведьмак хмыкнул, в одно мгновение поднял вокруг себя заклинание невидимости. На лестнице послышались шаги. Первой вошла хозяйка, следом за ней — какой-то здоровый амбал в маске. — А где… Договорить хозяйка заведения не успела. Появившийся за спиной у амбала Эдрин нанес удар. Бандюга захрипел, свалился на пол. Меч должен был пройти через сердце и левое легкое. Успевшая обернуться на шум хозяйка борделя получила в лицо заклинание сна — и тут же рухнула рядом. Эдрин убрал меч в ножны, склонился над телами, снял с пояса бандита кошель, бросил его успевшей встать на ноги суккубе. — Держи, это тебе на всякие мелкие расходы. — Мне не нужны деньги… — Тебе не нужны — людям нужны. Особенно тем, кто согласится доставить тебя на Скеллиге. Так… Ведьмак снял с пояса бандита нож, вонзил его в рану, перемазав его в крови, после чего вложил нож в руку спящей женщины. — Зачем это? — осторожно спросила суккуб. — А это чтобы на тебя не подумали, — Эдрин слегка смазал бордель-маман раскрытой ладонью по лицу, слегка сдавил ей шею пальцами. — А так — подарок для стражи. Классическая бытовая разборка, шлюха запорола оборзевшего не в меру бандюгана, которому нечем было заплатить. Кто там ее слушать станет? Тем более, что меня она нормально не разглядела. Так что расслабься. Идти можешь? — Могу, — суккуб пошатнулась. — Могу… — Вот и молодец. Тогда иди. Только плащ у этой вот возьми. Больно внешность у тебя приметная. — А ты? — А я заберу твои рога — и пойду получать золото за твою ликвидацию. Удачи тебе, Марго. Буду на островах — может, и увидимся. — Удачи тебе, ведьмак…