***
Тридцать первое декабря сорокалетнего Волдеморта встретило меня мокрым липким снегом. Погода была противная. Такая же противная, как и сам обитатель этих лет. Тротуар под ногами был темен, я хлюпала по лужам и упрямо шла куда-то вперед. Опыт прошлых разов показал, что камни всегда были неподалеку от него. Пока я страдала, хотя нет, не страдала, я отдыхала от этой жизни, от непонятной мне бури чувств внутри и от этого мира в целом! Так вот, пока я кидала дротики в фотографию Волдеморта, Снейп провел большое расследование и сравнил известные ему данные о буднях Волдеморта с записками о камнях. За несколько порций ужина Долохов добавил информации, и у профессора сложилась цельная картина. Я шла по неосвещенной улице в сторону маленького деревянного домика. Он выглядел заброшенным, дряхлым и старым. Самое то для Волдеморта — такого же отчаянно-разваливающегося, как этот домик снаружи. Ничего не стесняясь, я толкнула на удивление открытую дверь и переступила порог. — Бесплатная доставка профилактических избиений. Чай, кофе, с ноги в челюсть? Дом встретил меня тишиной. Постоянно оглядываясь по сторонам, я обошла несколько ловушек. Заглянула в кухню, ванную, дошла до гостиной. Аккуратно переступила леску у порога, которая вела к подвешенному над дверным проемом топору. Бюджетный фильм ужасов, никакой изобретательности. В комнате горел камин, и это было единственное освещение во всем домике. Бесшумно увернувшись от полетевшего в меня наконечника с ядом, я добралась до дивана, на котором возвышалась темная фигура. Веревка оказалась в ладонях сама собой, и я перекинула ее через голову выводящего меня из себя одним своим существованием Волдеморта и прижала ему шею. — Мне нужен камень лета. Отдай его малой кровью, иначе я буду убивать тебя здесь до скончания веков. Послышался хрип. Я надавила сильнее. Почему-то чувствовала себя использованной и брошенной, как будто это не я полезла целоваться и исчезла, а он. Так, стоп. Никаких мыслей о поцелуе. Его не было! Я затянула веревку со всей силы. Сидевший до этого без движения Волдеморт (чудным образом еще живой) повернулся, схватил меня за талию и повалил на диван. Падать через спинку оказалось больнее некуда. А веревка теперь была с другой стороны шеи. Том — еще жив. Камня у меня в руках магическим образом не оказалось. Черт побери, Гермиона, когда же ты научишься отделять эмоции от разума? Лицо Тома нависло над моим. Сосредоточенное, потерявшее былую привлекательность, исхудавшее и бледное, но оно все еще было его лицом. И у меня почему-то все еще екало сердце. Чувствуя, как по щекам алым цветом разливается смущение, я всмотрелась в его красные глаза. Только не опускать взгляд на губы. Не опускать. Гермиона, соберись! — Я тебя ждал, — прошептал он. — Конечно, я ведь предупредила о своем приходе, — безрезультатно дернувшись, фыркнула в ответ. — Ты постарел, поплохел и в целом сдал. Так где камушек? — У меня, — он осклабился. — И я даже готов отдать его тебе. — Серьезно? С этого нужно было начинать. Давай. Том выглядел слегка озадаченным. Мне было плевать. Единственной целью, которая была четка и ясна, было нежелание смотреть на его губы. — Не все так просто, путешественница во времени. У меня есть одно условие. — Если ты хочешь, чтобы я рассказала о тебе в будущем, о возможностях твоей диктатуры, о войне, о магии, о том, что в принципе произойдет, то даже и не думай. Итак, какое условие, не учитывая всего этого? Том приподнял бровь. Я прикрыла глаза. Как включить мозг и выключить сердце? Мне срочно нужна инструкция! — Никаких разговоров о будущем? — И никаких сломанных носов. — Ударов изподтишка и в целом ударов? Потому что я все еще не отошел от нанесенной тобой травмы в борделе. — Когда я шлепнула тебя по заднице? Том поморщился. — Я ходил к врачу тринадцать лет. — Мне плевать. Он пожал плечами. — И почему я не удивлен? Я сделала глубокий вздох. Прищурилась. Глаза нечаянно соскользнули на его губы, в голове вспыхнули воспоминания о нашем поцелуе, и я тяжело сглотнула ставшую в миг вязкой слюну. И почему в его присутствии у меня мурашки ползут по коже? Что с ним не так? И во время какой из наших драк все вышло из-под контроля? Удивительная сенсация: Гермиона Джин Грейнджер больше не держала ситуацию под своим надзором! — Так какие условия? Том задумался всего на мгновение. Его красные глаза внимательно осматривали мое лицо. Мои же все норовили снова соскользнуть на его губы. — Проведи со мной день. — Что? — Что? Ты появляешься раз в несколько лет, дерешься, забираешь камни и исчезаешь. А еще целуешься. Разве не могу я узнать, что за девушка падает на меня, как гром с ясного неба? Ты умеешь заинтересовывать. — Топор над дверью именно поэтому висит? Уголок его губ тронула мимолетная ухмылка. — На всякий случай. Я всмотрелась в его трансформировавшееся лицо. С этим Томом меня связывало намного больше, чем с Волдемортом в будущем. И, может быть, я на самом деле привыкла к мыслям о нем и о камнях, к постоянной подготовке к встречам с ним. Даже к ползущим по коже мурашкам. Если верить трактатам, мне нужны еще два камня. Если один Том готов отдать так просто, нужно брать. Главное, чтобы за этим не таилось никакого подвоха. — Есть тайный смысл, который я не улавливаю? — Нет. Просто проведи со мной день и расскажи немного о себе. — Диалог не будет клеиться. — А я расскажу о себе. Зуб за зуб, глаз за глаз. — Нос за нос? — вспомнив про свою горбинку, появившуюся из-за него, уточнила с издевательскими интонациями. — Женщина, не забывай, что ты оставила мне моральную травму. Я закатила глаза. Прикусила губу, чтобы не улыбнуться. — Меня зовут Гермиона.***
Мы говорили с Томом о многом: сначала было неловко признаваться, что я — гостья из будущего, оставила у него в памяти такое паршивое впечатление, но вскоре получилось ненадолго свести это в шутку. Мы вспоминали Хогвартс (причем в его словах даже сквозило тепло), наши школьные будни, сравнивали профессоров, предметы и преподавание. Для него учеба, оказывается, была так же важна, как и для меня, и я впервые за долгое время смогла насладиться беседой. В противопоставление Волдеморту Том был умен. Мне было с ним интересно. Быть может, благоприятно влияла его еще другая внешность и не случившиеся несчастья, но я не могла воспринимать его как лысого гада, вооружившегося философией Ганди и бросившего меня в темницу. Пусть бы в сорок лет волосы Тома были уже не такие здоровые и пышные, как раньше, он все еще был человеком. Человеком, пользующимся темной магией. Но человеком образованным! На день я позволила себе увидеть это. Все равно мои путешествия во времени закончатся в тот момент, когда я принесу последний камень, мы перепишем временную историю, и я, как и подписалась в кипе документов профессору Снейпу, сдам маховик и приму обет никогда больше им не пользоваться. Все мы прекрасно понимали, что я — молодая девушка, которая могла кем-то увлечься или захотеть побыть подольше не в своем времени. А это не так уж и хорошо. Не стоит лишний раз без определенной цели теребить временное пространство. Сказал человек, работающий над тем, чтобы буквально изменить кусок прошлого. Закроем глаза на этот момент. Так же, как я закрыла их в тот день на будущее Тома. Мы поговорили. Поели вместе. Прогулялись по мерзлым улочкам малюсенького городка. И он отдал мне камень. Все как надо. Так почему же на душе так тоскливо? Я откладываю в сторону записи о последнем упоминании камня осени и поднимаю по-щенячьи преданные глаза на профессора Снейпа. Он кривится. — Что, мисс Грейнджер? — А можно?.. — Нет. Какой вопрос, такой и ответ. За месяцы работы бок о бок профессор выучил меня лучше некуда. Он был тем разумом, которого мне так не хватало во всех вопросах, связанных с Томом. И почему я вдруг выделила его во что-то особенное? Он не был особенным. Не дождется! Пусть бы и протянул мне зонт, когда вместо снега в слишком теплом декабре далекого года пошел дождь. Он — гад! Зазубрить, набить татуировку и не забывать! — Крутите маховик. Я покладисто кивнула. Последний скачок во времени, и все закончится. Закончится. Год сорокасимилетия Волдеморта встретил меня снежными сугробами. По каким критериям Снейп выбирал, за каким камнем нужно сделать скачок, я, если честно, не разбиралась. Но что-то мне подсказывало, что они просто подкидывали монетку с парнем в капюшоне, слишком часто ошивавшимся рядом с мастерской. Два шага вперед. Передо мной — шумный берег ледяного моря. Где-то здесь нужно отыскать камень. Если верить часам, скоро он должен проявить себя. Я затравленно огляделась по сторонам. Никого. Жизнь словно замерла: ни ветра, ни людей, ни животных. Никакого Тома. Пустота. Применив согревающие чары, я повела плечами и выпустила в воздух пар. Сизая ночь захомутала в удушающие объятия бескрайние небеса над головой. И только черные воды с белой пеной рвались и терзались. Все остальное было мертво и тихо. Слишком тихо. Не удивлюсь, если сейчас из-за угла выскочит Волдеморт в маске зайчика и снова сломает мне нос. Но никто не выскочил. Два часа я провела в полном одиночестве. Ради развлечения колдовала животных из дыма, прыгала и бегала по пляжу (вдруг захотелось самосовершенствоваться, и я взялась за зарядку), всматривалась в темную глубину моря, размышляя о вечном (получалось только о еде и Томе). Запел камень. Тепло-коричневое свечение разлилось под одним из сугробов. Прождав для приличия несколько минут, я все же откопала его. Постояла еще немного. Вдруг мой вечный противник по поиску артефактов просто опаздывает? Но Том так и не пришел. Задерживаться дольше не было смысла и грозило мне переохлаждением, так что, подумав о ждущей меня еде Молли, я начала крутить маховик обратно. Зажмурилась. Почему-то было обиднее, чем после поцелуя. Если тогда я считала себя брошенной, то сейчас… забытой? Свое время я встретила матерным криком. Бросила камень в безэмоционально поймавшего его Снейпа, топнула ногой и хотела было кинуть дротик в портрет Волдеморта, но поняла, что он, во-первых, висел не тут, а во-вторых был безжалостно мною спален после проведенного вместе дня. И как у этого гада вышло сыграть на моих чувствах? Откуда во мне вообще появились какие-то странные чувства к нему? — Что-то я не вижу, что он снова сломал тебе нос, что ты так злишься, — токсичным голосом бросил мне Снейп и подошел к машине. В конце недели наступит тридцать первое декабря, и в момент, когда все четыре камня активируются одновременно, мое временное приключение подойдет к логическому концу, ради которого все это и начиналось. — Он не пришел! Совсем! Я просто достала камень, когда он дал о себе знать, и вернулась обратно. — И не оглянулась? — язвительно переспросил профессор. — Я не влюблена. — Тогда без лишних промедлений сдай маховик и пойди прими горячую ванную. И прекрати уже дуться за горбинку на своем носу, твоей внешности все равно ничего помочь не могло. Бросив на Снейпа полный ненависти взгляд, я фыркнула, сложила руки на груди и обиженно отвернулась. Маховик отдавать почему-то не хотелось. — Мисс Грейнджер. — Да, профессор? — Маховик. От бессильной ярости хотелось разрушить что-нибудь. И почему Снейп еще не так стар, чтобы отличиться плохой памятью? Он сделал несколько шагов ко мне. Мгновенно припомнив его прошлое в клубе ниндзя (я в этом уверена!) и знакомство с дьяволом, я нехотя стянула цепочку с шеи и отдала маховик. По сути, если Волдеморт не захотел больше со мной видеться, почему я должна бегать за ним? Он точно не заслуживает такой чести! Чтобы я, Гермиона Грейнджер, настолько опустилась в своих чувствах? Да никогда в жизни!