такими, как сейчас

Я бежал со всех ног, не зная никаких преград. Ветер разрезал мои щеки, я, жадно хватая воздух, продолжал бежать. Я не мог остановиться. Не мог позволить себе остановиться. “Послушай меня сейчас очень внимательно, хорошо? Макс.… он скончался”. Машины проносились мимо меня. Громкий звук пробуждавшегося города оглушал меня и мой разум. Ноги были ватными. Я не слышал даже стук своего сердца. Все что я знал - надо продолжать бежать. Мне нужно к нему. “Глеб, ты слышишь меня?.. Алина сейчас в больнице... мне очень жаль”. В больницу я прибежал только спустя около 30 минут. Сердце бешено колотилось, кровь подступила во рту, извещая меня о забытом металлическом вкусе. Несмотря на твердый голос Саши, что известила меня о кончине друга. Глубоко в душе я таил слепую надежду, что это все глупая шутка и он будет ждать меня в своей палате. Живой и здоровый. Но двери лифта отворяются, и я замечаю в дальнем коридоре Алину, сидящую у палаты. Ее заплаканное лицо, красные глаза и опухшие губы говорили мне, что все это далеко не шутка. И тешить себя такими надеждами было просто глупо и до безумия наивно. Реальность догнала меня, сколько бы я не пытался от нее бежать. Я медленно шаг за шагом подхожу к ней ближе, замечая открытую дверь в его палату. Он лежал на койке. Бледный. Холодный. Мертвый. Я сглатываю ком. Алина захлебываясь в слезах, касается моей руки. Я тянусь прижать ее ближе к себе. Мы простояли так может час, может больше. Последнее что я помню, так это то, что людей в больнице стало больше, а город окончательно проснулся после глубокой ночи. ** Спустя неделю, может больше, мы организовали похороны. Почтить память друга пришло огромное количество незнакомых мне людей. Были одноклассники, коллеги, некоторая часть родственников и родители Алины. Все, кто были знакомы со мной, подходили выразить свои соболезнования. Со смертью друга в груди возникло странное ощущение бездонной пустоты. Его просто не стало. И это осознание сломало меня. Его не было дома, на работе, в городе. Он просто исчез. Я не знаю, как это можно описать. Я правда не знаю. Я настолько сейчас растерян, что все мои мысли путаются между собой. Они крутятся, вертятся, но не выражаются и не формируются. Сердце воет, сжимается. Скулит. Нет, нет, даже эти слова не могут описать того, что происходит у меня сейчас внутри. Я задыхался в собственных мыслях, пытаясь найти утешение во снах. Я так отчаянно хотел его увидеть... прикоснуться, поговорить. Но все было бесполезно. Я засыпал на 20 минут. Не более. И все что я видел, закрыв глаза - была пустота. За это время я не проронил ни одной слезинки. Я даже не осознавал толком, что мне дальше следует делать. Терять друзей оказалось больней, чем я предполагал. Телефонные гудки…раз…два… «Это Макс. Если я не взял трубку, значит я сильно занят. Не перезванивайте. Я сам позвоню, когда освобожусь. Даю слово». Это мой 112 звонок. Я выучил наизусть его надоедливый автоответчик. Но все равно не мог заставить себя перестать слушать его. Только так мне казалось, что все хорошо. - Тебе стоило сказать речь, - Алина подкрадывается ко мне из-за леса, - Макс был бы рад услышать твои слова. Твои воспоминания о нем. - Я никак бы не смог, - я провожу по надписи на каменном надгробии, - Не смог бы уместить свои чувства и воспоминания о нем в своей речи. Наверно, для этого мне бы не хватило даже целой жизни. Алина понимающе кивает, а затем удаляется вслед за остальными. Я поправляю черный пиджак, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Его имя на этом камне пробуждало во мне чувство несправедливости жизни. - Не ты должен лежать в могиле. Я сглатываю нервный ком. Бросив последний взгляд на могилу друга, а затем я покидаю кладбище последним из гостей. Внутренне терзаясь неоспоримой мыслью, что умереть стоило мне. ** Не знаю какая по счету была эта бутылка, но знаю одно, это мое единственное спасение на данный момент. Ноги сами подталкивали меня в знакомом направлении. Не хочу оставаться сейчас один. Не хочу возвращаться домой. Если это место вообще можно назвать домом. Позвонить или постучать мне не хватило смелости, поэтому я обустроился на лестничной площадке у ее двери. Спустя час она вернулась домой, большие оленьи глаза уставились на меня с явным изумлением. Сладкий и приторный запах кокоса пробудил меня ото сна. - Ты пил? - Саша присаживается напротив меня на корточки, касаясь бутылки. - Старый способ заглушить боль, - я пытаюсь улыбнуться, но выходит у меня довольно нелепо. - Давай пройдем в дом, - она аккуратно помогает мне подняться. С ее помощью я усаживаюсь на полу в прихожей. Сил на большее у меня бы просто не хватило. Тело будто было прицеплено каким-то грузом. Я не могу сдвинуться. Даже при всем желании, у меня бы просто это не вышло. - Даже боюсь представить через что ты сейчас проходишь, - она прижимает свои коленки к груди, обустраиваясь напротив меня. Медовые глаза устремляются на мои руки, - Ты большой молодец, что помог Алине с организацией похорон. Уверена, Макс искренне тебе благодарен. Ее мягкая рука касается моего лица, стирая мокрые щеки от слез. Только сейчас я осознал, как слезы катятся у меня по щекам. Они горячие, жгли мою кожу и мою растерзанную душу. На ее глазах тоже подступают слезы, и она стремительно начинает стирать их с лица. - Твоя очередь снять броню сильного и на миг позволить себе быть слабым, - я отрицательно мотаю головой, пытаясь восстановить дыхание. - Мне нельзя быть слабым. - Тебе необязательно всегда быть сильным. Сейчас ты со мной. Все хорошо. Никто не посмеет тебя обидеть, пока ты со мной, - ее слова были мягкие, спокойные. Такие нежные. Они словно окутывали меня в теплый плед. Точнее не меня, а маленького Глеба, который боялся этого мира. Она заключает меня в свои жаркие объятия. Мягкие руки обвивают мое грубое тело, как можно сильнее прижимая к себе. С моих глаз текут горячие слезы, тело содрогается от всхлипов. Громкие, достаточно чтобы выплеснуть боль, но недостаточно чтобы смириться с утратой друга. Она поглаживает меня по спине, другой рукой мои спутавшиеся волосы. ** - Тебе надо поспать, - она встает с места, - Уже восходит солнце. Можешь устроиться в моей спальне. Встать сможешь? - Что мне теперь делать? - к удивлению, для себя и для нее, спрашиваю я. - Все мои слова сейчас кажутся бесполезными, - она качает головой, - Я могу сказать, что ты должен идти дальше, что этого хотел бы сам Макс. Я могу сказать, что все будет хорошо, но... - Это не поможет? - продолжаю я и она легонько кивает маленькой головой. - Забавно то, как моя жизнь летит сейчас в щепки. - Не говори так... - Но ведь так и есть, - огрызаюсь я от безысходности, - Жизнь была легче, когда я был один. Я никого не ценил и никем не дорожил. Мне не был никто интересен. Я жил сам по себе и не нуждался ни в ком. А затем, я встретил тебя... Макса, Ваню и всех наших. Но я в жизни бы не подумал, что будет так больно терять кого-то. - Но разве это не стоит того? - я удивленно вскидываю бровью, - Все что дал тебе Макс, все то счастье, что дали тебе друзья. Чувство радости, веселья, счастья, любви... Разве это не стоило всего этого? - Не думаешь, что расплата за счастье столь высока? - Смотря то, как ты это воспринимаешь. Мы сидели в глубокой тишине. Солнце давно село и сумерки понемногу начали выползать со всех сторон. Просидев какое-то мгновение, я резко вставляю: - Я накричал на родителей пару дней назад, - я перевожу взгляд на стоящий в углу фикус, - Резко выпалил все что лежало у меня на душе. Во мне скопилось столько ярости. Я просто не знаю куда мне его деть. Я даже сейчас питаюсь этой яростью. Волна негодования разбушевалась у меня в крови, я растерянно оглянул ее с ног до головы. Я был готов накричать, оскорбить, но не понимал за что именно. Во мне жила ярость. Дикая ярость. Край, который я сам не видел. - Терпеть эту боль я больше не могу. Кажется, будто все что я делал в этой жизни было неправильным. Поступки нелогичны, бессвязны, противоречивы. Я так устал, - я прижимаю коленки к груди, - Понятия не имею, что мне сейчас делать. Ее руки робко касаются моей ладони, и она позволяет себе ее мягко сжать. Жест, казалось бы, такой не многозначительный, но сколько всего он говорил! Выражал. “Я здесь, я рядом”. В ее глазах было отражение такой неистовой теплоты, что я виновато отворачиваю свой взгляд. Я так устал ощущать это противное ощущение жалости в мою сторону в последние дни. - Я... - Просто помолчи, - грубо произношу я, оцепив свою руку из ее ладони, - Я хочу остаться с тобой. Позволь мне снова быть рядом. Позволь снова касаться тебя... целовать тебя. Ты так нужна мне сейчас. Лицо обрастает гаммой чувств, что трудно было разобрать. Она растерянно оглядывает меня. - Ты же знаешь это не приведет ни к чему хорошему. - А вдруг на этот раз у нас все получится? Разве ты не скучаешь по мне? - мои глаза предательски блестят, - Я не могу потерять тебя. - Глеб... - Он так сильно тебе нравится? - я ухмыляюсь своим собственным словам. Неужели я выпалил это вслух? - Забудь. Ты так звонко звучишь в моих мыслях, я даже не могу из-за этого ясно мыслить. Сколько бы я не боролся, ноги приводят меня к одному и тому же месту. К тебе. - Это не любовь, — она отстраняется от меня, — Все почему ты скучаешь - это лишь чувство беззаботности того времени. Ты скучаешь по тем временам и тебе кажется, что если снова обретешь меня, то все вернётся на круги своя. Но это не так. Мы уже не те. Мы просидели так пару часов, пока она не уснула, склонив голову мне на плечо. Я не спешил уходить, бессовестно разглядывал в этом полумраке ее нежное лицо. Пальцами проводил по ее волосам, снова и снова пытаясь насладиться этим мгновением. Я отложил ром в сторону, аккуратно обхватывая тело девушки в свои руки. Ее надо уложить в кровать. Комната пропитана запахом ладана и жасмина. Знакомый аромат образует в груди сгусток прошлых воспоминаний. Я старался делать свое каждое движение тихим, спокойным, чтобы не разбудить и не нарушить ее сон. Накрыв ее пледом, я уселся на кресло. Хаотично пробегая глазами по ее сонному лицу, я пытался запомнить ее. Запомнить каждую деталь, даже самую малость. Сердце неприятно разрывалась на части, а разум туманился от перемешанных мыслей. Решение, которое я принял, разрушит все. Все, что сейчас дорого для меня просто пропадет. Мне придется уйти.