Why was he holding her hand When he's supposed to be mine?
It's my party, and I'll cry if I want to Cry if I want to Cry if I want to You would cry too, if it happened to you
— Lesly Gore, It's my party
Ремусу шестнадцать. Он улыбается. Он смеется. Он целуется. Он счастлив. Он в смятении. Он плачет. Ремусу шестнадцать, и за первый день своего «сладкого» возраста он испытал гораздо больше эмоций, чем ему бы хотелось. Джеймс находит его в спальне, Ремус сидит на кровати, обхватив колени руками, и немигающим взглядом прожигает кровать напротив, одинокая слеза молчаливо пересекает щеку, словно растягивая и утягивая за собой шрам, разрезавший переносицу. — Ты почему не внизу? — спрашивает Джеймс, прикрывая за собой дверь. В комнате сразу становится тише, музыка и крики остаются где-то там, вдали от Ремуса. — Лунатик… ты что, плачешь? Ремус шмыгает носом, тут же утирая его рукавом растянувшегося свитера. Свитера, который подарил Сириус. Желание разрыдаться становится только сильнее. — Я не плачу. — Плачешь. — Может, и плачу. — В собственный день рождения? — неловко улыбается Джеймс, садясь на край кровати, заботливо поправив покрывало. — Ну, это же моя вечеринка. Хочу и плачу. Ремус искоса смотрит на друга, понимая, что ведет себя как капризный ребенок. Это же не конец света, да? Угрюмый голос в голове подсказывает, что, вообще-то, конец. — Расскажешь? Закусив нижнюю губу, Ремус всерьез задумывается над тем, чтобы действительно взять и рассказать все Джеймсу. Все равно хуже уже быть не может. Угрюмый голос в голове вновь нашептывает, что, вообще-то, может. Ремус накидывает на него мысленное Силенцио, один черт ничего полезного этот голос не говорит. — Я не хочу, чтобы ты думал, будто я тут попусту нюни распускаю. Просто чтобы ты знал, если бы с тобой такое случилось, ты бы тоже плакал, — недовольно ворчит Ремус, вытягивая ноги. Джеймс откидывается на спину, кладя руки под голову. — Представь, что ты наконец набрался смелости и поцеловал Лили… или кого ты там хочешь целовать. И она даже ответила тебе взаимностью! А потом… потом ты видишь, как она целуется с… Нюниусом? Пусть будет Нюниус, — решает Ремус. Джеймс резко подскакивает, хлопая Ремуса по лодыжке. — Ты только что сравнил Мэри со Снейпом? — в притворном ужасе спрашивает он. Ремус тушуется. — С чего ты взял, что я про Мэри? Джеймс фыркает от смеха. — Вообще-то у меня есть глаза. Даже две пары, — он показательно поправляет очки, — и я видел, как один наш общий знакомый чуть лицо ей не откусил. Буквально десять минут назад. Примерно в то же время, как другой наш общий знакомый подозрительно исчез с вечеринки по случаю своего дня рождения. — На этих словах Джеймс щипает Ремуса за ногу и тот взвизгивает. — Но если серьезно, то даже дурак смог бы связать эти факты воедино. В уголках глаз Ремуса вновь собираются слезы. — А заметил только ты, — всхлипывает он. — Хотя нет, это даже хорошо. Я все равно не настроен общаться сейчас с кем-то еще. Ремус подползает ближе к Джеймсу и опускает голову к нему на колени, обхватывая себя руками. Джеймс тут же приобнимает его за плечи. — Почему он с ней, если он должен быть моим? — печально вздыхает Ремус и вновь начинает плакать. — Все наладится, вот увидишь, — говорит Джеймс, гладя Лунатика по волосам. Спустя пару часов, когда уже нет никакой вечеринки, никаких слез и поцелуев, Ремус лежит в своей кровати и прокручивает в голове слова Джеймса. Все наладится, вот увидишь. — Поскорее бы, — шепчет Ремус и погружается в беспокойный сон.