Край нерассказанных историй

Звон будильника означает лишь одно: у Ремуса снова ничего не получилось. Если ему не изменяет память, сегодня его пятьдесят шестая попытка. Его персональное пятьдесят шестое 31.10.81, которое неизбежно закончится смертью Лили и Джеймса Поттеров. Ремус возненавидел весь магический мир уже на четырнадцатый день, когда неизвестная магия вновь вернула его в это злосчастное утро, чтобы напомнить, что он не может ничего сделать. Но ведь он должен. Иначе почему он продолжает просыпаться раз за разом? Что он должен сделать, чтобы все сошло с паузы и наступило первое ноября? Он предупреждал Дамблдора. Стоял посреди поляны и поджидал Сириуса, который, предав Поттеров, должен был раскрыть местоположение дома. Потом, выяснив, что это был не Сириус, он пытался помешать Питеру. Ремус закрывал грудью Джеймса, потом Лили. Забирал Гарри. Не делал ничего, застывая в вечном конце октября, в котором он не мог даже умереть. За пятьдесят шесть дней Ремус попробовал все. И он устал. Сегодняшнее тридцать первое октября будет перевалочным пунктом, Ремус восстановит силы, и завтра попытается снова. В запасе у него было часов шесть, потом ему снова придется появиться на пороге Поттеров. Даже в те дни, когда Ремус ничего не делал, его все равно тянуло в Годрикову впадину как магнитом, словно разгадка была там. Словно там Ремус должен был сделать что-то, чтобы разорвать этот порочный круг. Он зашел внутрь спустя пару секунд, как окна озарила ярко-зеленая вспышка. Ремус стоял в дверном проеме и ждал Сириуса, который должен был появиться с минуты на минуту. Это был самый нелюбимый поворот событий для Ремуса. Сириус приходил, а потом, осознав все, что случилось, пускался в погоню за Питером. Площадь. Маглы. Взрыв. Ошарашенный Сириус. Авроры. Ремус проживал это уже семь раз. — Что… что произошло? — Сириус звучал опустошенно, будто уже знал ответ и не мог в это поверить. — Джеймс доверился не тому человеку, — сказал Ремус, медленно поворачиваясь на звук. — Это был не я, Лунатик, это был… Ремус перебил его, притягивая к себе, потому что, конечно, он знал. Сириус никогда бы не предал Поттеров. Ремус выяснил это на горьком опыте. — Нам надо… поймать крысу… найти его, — сбивчиво рыдал Сириус, цепляясь за Ремуса. — Нет. Не сегодня. Завтра, — выдохнул Ремус, зная, что у него этих «завтра» еще бессчетное количество. Сириус пытался протестовать, говоря о том, что они не могут остаться в стороне, что Петтигрю сбежит, и его никогда не поймают. — Мы не можем бросить здесь Гарри, — слабо предложил Ремус. Сириус тут же вздрогнул, вспомнив о ребенке наверху, и беззвучно заплакал, обхватывая Ремуса руками, и вжимаясь в него, словно пытаясь раствориться. Ремусу не оставалось ничего, кроме как обнять Сириуса в ответ. Они сидели на пороге дома, и Ремус даже успел потерять счет времени и не заметил, как небо окрасилось в бледно-розовый цвет, прогоняя мертвую темноту с холста. Впервые за пятьдесят шесть дней дата на наручных часах Ремуса сменилась.