Alesso feat. Liam Payne — Midnight
Dua Lipa — Want To
JLS — Eternal Love
Моя любовь к Чонгуку… Хм… Когда же она появилась? Если честно, я и сам не в курсе. Она просто есть, и её слишком много, чтобы выносить это одному. Этот мелкий засранец, что младше меня на пару лет, скрашивает мою жизнь, привносит в неё краски, счастье, любовь, дружбу.Чонгук — моё всё, как бы слащаво это ни звучало.
Я не хотел этого. Правда. Не хотел. Этот ребёнок вцепился в меня в детстве ладошками и больше не отпустил. Словно на повторе. Его заело одной фразой: — Хён, а давай дружить? Чонгук переехал к нам в район, когда мне было девять, и вскоре мы стали не разлей вода.Когда моё сердце стало замирать при виде лучшего друга?
Может, во всём виноват его голос? Мягкий и жизнерадостный. Серьёзно, что бы ни случалось, Чон Чонгук — вечный оптимист. Найдёт выход. Перепрыгнет преграды. Он совершенно не умеет отчаиваться и смотрит страху и невзгодам прямо в глаза, стоя на ногах крепко. Может, дело в его улыбке? Слишком широкой, но очень доброжелательной и слегка застенчивой, ведь Чонгук всегда смущается передних чуть крупноватых зубов и спешит прикрыть эту невероятную улыбку ладошкой, хотя я вечно его ругаю и сам убираю его руки от лица, чтобы вновь… в сотый, тысячный, миллионный раз насладиться этим великолепием. Точно! Руки? Может, дело в них? Вроде его пальцы и кисти ничем не отличаются от чьих-то других. Средних размеров ладонь, немного меньше, чем моя собственная, с ровными ноготками и нежной кожей. Её мягкость я научился распознавать по касаниям к себе. Когда он слегка гладит меня, вплетает пальцы в волосы, ероша их. Когда делает массаж, сжимая мои плечи, что у меня аж глаза закатываются порой от приятных ощущений. Тело? М-м-м… Он просто бесподобен. Ведь парень растёт, и его телосложение уже далеко не как у тощего мальчугана, а юношеское, подтянутое и до скрежета в зубах привлекательное. Я не раз его видел. Мы вроде как и не стесняемся, но кто-нибудь, пожалуйста, пристыдите уже меня за то, что я украдкой поглядываю за ним в раздевалках, душе или же дома. Что только со мной делают его косые мышцы… А запах? Его можно учесть? Ненавязчивый, всегда свежий и приятный или с нотками детского кондиционера, ведь этот парень перенял мою привычку стирать вещи такими же средствами, потому что у меня аллергия на обычные порошки. А может, дело в его чёртовых глазах? Невероятных, широких, бездонных и карих, что смотрят всегда так чисто и невинно. Я долго искал себе оправдание. Искал значимость этим чувствам. Искал способ вернуть всё назад. Искал, искал, искал и в итоге ни к чему хорошему не пришёл. Знаете, друг — это такой человек, который с тобой всегда. Что бы между вами ни произошло, что бы ни поделили или как бы ни обиделись, вы всё равно возвращаетесь друг к другу. Между нами нет секретов и лжи, если не считать мои скрытые чувства. Всегда есть и было понимание и поддержка. Бессонные ночи, куча просмотренных фильмов и сыгранных игр. Шутки, драки, издёвки, смех и любовь. Я знаю: Чонгук меня любит. Мы словно неполноценные, когда раздельно. Ну уж я-то точно. Всегда тянемся навстречу, чтобы быть ближе, чтобы чувствовать, что сейчас между нами всё в порядке. Мы понимаем это без слов. И это его извечное «Хён»… Оно рано или поздно сведёт меня с ума вкупе с этими руками, глазами, улыбкой и его преданным, любящим мальчишеским сердцем. Если смотреть на нас со стороны, то мы выглядим как парочка. Некоторые даже принимали нас за таковых, и по итогу приходилось неуверенно и скомканно улыбаться и отнекиваться. Часто переплетаем пальцы, засматриваемся в глаза, обнимаемся, ночуем друг у друга, спим в одной постели, проводим практически весь день вместе, а когда раздельно, то постоянно на телефоне.Это ли не счастье?
И я иногда говорю себе: «Тэхён! Эй! Это никакая не любовь! Ты просто привык к нему! Между друзьями могут быть такие светлые чувства! Ничего страшного, ты не совершаешь ничего плохого». А потом я вновь вижу его. Ловлю в свои объятия Чонгука и чувствую, как сердце останавливается на миг. Ощущаю, как я прижимаюсь к его волосам, слегка зарываюсь, чтобы его шоколадные волнистые пряди щекотали мне щёки, знаю, насколько крепко я сжимаю его в своих руках, и понимаю, что люблю его далеко не как друга, после чего в сожалении прикрываю глаза.Когда всё стало настолько сложно?
Я ругался, прятался, отталкивал его. Да… Не горжусь своим поведением. Был у меня такой период, когда я железно считал, что оттолкнуть Чонгука — это лучший из всех вариантов, и видел ту боль в его глазах, непонимание, страх… Чон умолял не оставлять его.«Хён, мы ведь одно целое. Братья! Две половинки души. Как я буду без тебя?»
«Хён, прости меня. Что я сделал не так?»
«Хён, не отталкивай! Я всё исправлю. Стану лучше для тебя».
«Хён, не гони меня. Ты делаешь мне больно».
«Хён, я ведь люблю тебя».
Я готов был рвать волосы на себе. Ведь это не он был виноват, а я. Не ему нужно было становиться лучше для меня, а мне для него. Это я должен был просить прощения и умолять не оставлять одного с этой чёртовой любовью, ведь без Чонгука сразу же загнусь. И были те периоды, когда я понимал, что нужно признаться. Себе. Ему. Да всем! Чтобы каждый знал, что этот парень мой. Заявить хоть какие-то права, а не смотреть на то, как он на вечеринках зажимает очередную девушку в углу, и не сгорать от ревности, после срываясь. Он ведь не виноват в том, что мне больно, а я же просто трус. Жалкий человек, который слишком боится потом остаться без своего лучшего друга. Да и ладно, если пару раз по лицу получу. Ладно, если мы сможем замять и сделать вид, что я рта не раскрывал. Ладно, если он посчитает эти чувства незначительными или сведёт всё в шутку… Я просто боюсь увидеть отвращение и ненависть на его лице. Да… Наверное, для меня это страшнее всего. Так и живу я со своей тайной любовью и лучшим другом. Провёл с ним всё детство, подростковый возраст, теперь провожу и юношество и всё ещё люблю, не замечая никого вокруг. Дорос уже до выпускного класса, не зная, как сказать ему, что уеду. Что после ему придётся быть без меня. Чонгук надеется на то, что он тоже отучится и поскачет за мной в новую взрослую жизнь, а я просто сбегаю от него, чтобы наконец освободиться. Забыть его лицо, стереть память и перестать мучить себя неразделённой любовью. Я смирился с чувствами к Чон Чонгуку, принял собственную ориентацию, узнал себя и своё тело. Ко мне пришло осознание, что надо делать дальше, и, конечно, мне жаль. Больно оттого, что разобью его сердце, что подведу, что, возможно, причиню ему ту самую душевную боль, от которой годами не могут избавиться, но… я должен подумать и о себе. Если мы останемся вместе, я просто буду топтаться на месте. А если уйду навсегда, то, возможно, через какое-то время смогу начать жизнь заново? И мне стыдно. Невыносимо вдвойне, потому что изначально уехать из нашего небольшого городка в Пусан была идея Чонгука. Он стремится познавать мир, мечтает попробовать всё и сразу, найти себя и место в жизни, а я просто поддерживал это, ведь хотел быть рядом. Личных мечтаний у меня нет, как и стремлений или целей в жизни. Я просто плыву по течению и сейчас хочу уплыть очень далеко, пока не наделал непоправимых ошибок, но… я даже и представить не мог, какая бредовая идея посетит мою бестолковую голову. Я не имел понятия, как сильно накосячу. Как воспользуюсь чужой слабостью от обиды, ревности, своей любви, а потом сбегу. Сейчас я могу сказать, что мне жаль. Я виноват. Облажался по полной. Поступил как конечная скотина. И просить прощение уже поздно…***
One Direction — End of the Day
Harrison Storm — Feeling You
Niall Horan — Nice To Meet Ya
Чонгук встречается с девушкой. Я принял это очень тяжело, хотя знал, что такое случится. Принял… Слишком громкое заявление, да и девушка там… Одно слово только. У них это первые полноценные отношения, и теперь в моей жизни всегда присутствует третий человек. Мы с Миён невзлюбили друг друга сразу. Она, как бы вам сказать, ветреная, что ли. Чонгук, конечно, тоже не утонул в любви с головой, но просто я бы желал для него в пару кого-то получше. Они не скрывают переписки от других, иногда флиртуют не с теми, но до измен не доходило. И я действительно не понимаю, почему они всё ещё вместе. Спрашивал Чона неоднократно, но тому словно всё равно. Пожмёт плечами, улыбнётся — и тема закрыта. Оттого и злость берёт каждый раз, когда вижу, как эта особа ослепительно улыбается другому, сверкая задницей в короткой юбке не перед Чонгуком. Я даже говорил ему об этом, но парень просто отмахивается.«Хён, не обращай внимания».
«Хён, она даже не твоя девушка. Чего ты злишься?»
«Хён, я поговорю с ней, остынь».
И все доводы о том, что у него должна быть лучшая жизнь, лучшая девушка, лучшая первая любовь, он пропускает мимо ушей. — Тэ… Да это даже не любовь. Просто перепих. — Тогда для чего вы говорите, что в отношениях? — непонимающе вновь спрашиваю я. — Чтобы унижать друг друга? Наглядно показываете, что не цените того, что имеете. — Тэхён… Он меня не понимает. Не хочет слышать, что мне действительно важно его счастье и душевное спокойствие, или просто делает вид. А Миён, по моему скромному мнению, подозревает, что я тут не только в дружбу играю. Я видел, как она выводит меня на эмоции, сидя на моём, блядь, друге сверху, выписывая задницей покачивающие движения на его члене, смотря мне прямо в глаза, наблюдая, через сколько сорвусь. Всё это бесит. Изрядно достало, что Чонгук не ценит себя, как, собственно, и свой выбор, хотя не мои отношения, поэтому не мне осуждать. Я лишь хочу для него счастья.Ведь люблю его.
Мне больно видеть такое отношение. Знаю, что сам бы никогда так не поступил с ним, а наоборот — берёг, ценил каждый миг, поэтому и злюсь сильнее. Почему та, которой можно к нему прикасаться, совершенно не ценит Чонгука? Почему не понимает, какое счастье ей досталось? Какой поистине светлый, хороший, замечательный человек попался на пути? Я стараюсь даже не лезть… Так, высказываю, лишь когда подгорает, а после курю. Скрываюсь от лучшего друга, чтобы не видел моего разбитого состояния и очередной сигареты в дрожащих пальцах.Дурацкая больная любовь. Дурацкое сердце. Дурацкий я.
И в таком темпе прошёл целый год моей старшей школы. 365 дней мучений. 8760 часов страданий и метаний. 525 600 минут наблюдений за моим лучшим другом и 31 536 000 секунд нескончаемой любви к нему, хотя любви, как и времени, прошло гора-а-аздо больше. И… в какой-то момент я понял, что хватит. Пойду и расскажу ему всё — и будь что будет.И что думаете — смог?
Сдал экзамены. Выбрал, куда буду поступать. Вместе с Чонгуком пошёл на прощальную вечеринку для старшеклассников и решил, что если выпью, то храбрости станет чутка больше, но не подумал о том, что алкоголь буду не только я. Вечер был действительно хороший. Я заметил бы это, если не переживал бы так сильно от предстоящего разговора, от раскрытия страшнейшего секрета. Тогда, может, и не совершил бы ту самую ошибку, о которой буду жалеть по сей день. Ночь. Половина людей вусмерть пьяна. Другая же либо трахается, либо спит. И тут, когда я поднимался по лестнице, ведь искал Чонгука, попутно собирая смелость по крупицам, наткнулся на Миён. Эта сука опустила последние тормоза в моей голове, но теперь говорить, что это она меня подтолкнула к непоправимому, что виновата эта дрянь, бесполезно. Какой-то левый чувак беззастенчиво насаживал девку на свои пальцы, пока она извивалась и стонала как последняя блядь, явно мечтая, чтобы в ней оказалось что покрупнее. И когда она увидела меня, то даже не отвлеклась от своего занятия. Я полетел как обезумевший к другу. Чтобы открыть глаза, сказать, что она изменяет, чтобы он перестал тратить время на эту тупую дуру, но комнат в доме было много, и перед тем, как я нашёл Чона, меня одёрнула Миён. — И чего ты добьёшься, если расскажешь ему? — усмехаясь, выплюнула она эти слова мне в лицо. — Ты в своём уме? Зачем ты так с ним? — Да ладно тебе. Эти отношения и так обречены на провал. — А его просто забыла предупредить? — в шоке продолжал удивляться я. — А сам-то… — Она мерзко рассмеялась. — Рассказал ему? Про свою любовь? Про то, что бросаешь его тут одного и улетаешь? Миён видела мою растерянность. Знала, что попала в самое сердце и продолжила ковырять там. — Бедный Чонгук. Все дорогие ему люди кинут его. Ц-ц-ц. Не повезло. — Заткнись лучше… Ты ничего не понимаешь! — Да ладно? — Она снова рассмеялась. — Знаю, как ты смотришь на него. Как хочешь его только себе… Миён вдруг отпустила мою руку и прошла чуть вперёд, распахнув дверь. Я не дошёл совсем чуть-чуть. Там, на кровати, спал Чонгук. Он очень много выпил и, вероятнее всего, просто вырубился, не помня даже себя. — Иди к нему. Чего же ты стоишь? — вдруг выдала девица. — Скажи, как любишь, и посмотри, как он отвернётся навсегда от тебя. Тоже мне настоящий друг, который втайне мечтает трахнуть. — Помолчи. Уж лучше моя любовь, чем твоя. — Я перевёл на неё уставший взгляд, говоря совершенно спокойно: — Это не ты пользуешься им, а он тобой. Чонгук позволяет себе из всех чувств, что возможны по отношению к тебе, испытывать лишь похоть, а после всячески унижает тебя как личность. Ты просто очередная из… И мне правда жаль, что ему попалась такая шалава. Серьёзно… Это слишком… Даже для тебя. Я оттолкнул её и прошёл в комнату к другу, закрыв за собой дверь на ключ. Осмотрел это пьяное сонное недоразумение, что и так живёт в моём сердце постоянно, а после увалился на кровать рядом, прикрыв глаза. Плакал. Грыз себя изнутри. Собирался всё рассказать, разбудить, да так и не смог. Уснул. Свернулся калачиком рядом и провалился в сон, но вот сам Чонгук, видимо, спал не так крепко.Он спутал меня с Миён.
Чон был ещё пьян. Я не только чувствовал его состояние, но и понимал это по тому, как отчаянно он трогает меня и пытается раздеть. В комнате было темно: ещё была ночь, к тому же шторы плотно опущены. Действительно, не было видно, кто перед тобой, но руки-то чувствуют. Хотя, насколько изначально Чонгук был в себе, оставалось лишь догадываться. Я оттолкнул его. В шоке экстренно думал, что делать, как выйти из сложившегося положения, но даже слова вымолвить не смог. Тело дрожало, во рту пересохло, сердце стучало в пять раз быстрее положенного, и на секунду… На, сука, долбанную секунду в моей голове пронеслась мысль:«А почему нет?»
Это эгоистично. Трахнуть лучшего друга, которого любишь до трясучки, который пьян и вряд ли что вспомнит, но так желанно сейчас тянется к тебе… Я мечтал, чтобы он был моим первым парнем. Моим человеком, любовью. Чтобы отныне и навечно, и следующая мысль:«Насколько секс с мужчиной отличается от секса с девушкой?»
Признать тяжело, но я девственник. И не потому, что мне было сложно найти перепих с парнем, просто, видимо, я надеялся, что когда-то раскрою чувства Чонгуку и именно он будет тем самым. Так и случилось. Только не в том порядке. И как следует переварить эти мысли в шоковом состоянии я не успел. Он сам притянул меня к себе. Я никогда не забуду, насколько сладко мне было его целовать. Чонгук так нежно, но одновременно страстно засасывал и покусывал мои губы, что я мгновенно растерял все мысли, лишь ощущая вкус его слюны и чувствуя на себе пылкость его тела и жар, что вмиг заискрил между нами. Он водил руками по талии и бёдрам, но когда потянулся к ширинке, то я сразу перехватил его пальцы, иначе он бы тут же всё понял. Завлекая парня в новый поцелуй, я стянул с рядом стоящей тумбочки чей-то висящий галстук и привязал его руки к изголовью кровати. На всякий случай натянул футболку на глаза и, усевшись на нём сверху, с открывшегося ракурса пытался разглядеть его тело, что так хотел. Вы хоть можете представить, сколько я мечтал о нём? О том, с какой отдачей он мне будет отвечать. Как искусно будет целовать мои губы. Как станет двигаться бёдрами навстречу… И моя мечта сейчас лежала подо мной. Возбуждённый, горячий, желанный до хруста костей. У меня скопилась слюна во рту, и, не медля больше ни секунды и не давая себе шанса отступить или передумать, я спустился поцелуями на его тело. Кусал, целовал, оставлял следы и слышал, как он стонет. Какие блядские и охуенные звуки парень вообще умеет издавать. О господи… — Моя малышка хочет поиграть? — шепнул заплетающимся языком Чон и вместо ответа получил новый пылкий поцелуй. Я учился довольно быстро, ведь это Чонгук. Мой Чонгук, с которым я прошёл и огонь, и воду, что уж там какие-то поцелуи. Сплетаясь языками, я умирал, шумно дышал и с новым постукиванием зубов отлеплялся, чтобы в следующее мгновение целовать его шею, плечи и грудь. Ладонью через одежду сминал его возбуждённую плоть и снова целовал, доставая кончиком языка его нёбо. Чонгук изгибался, напрягался подо мой, просил не останавливаться, когда я наконец спустился к пупку, ремню и пуговице на джинсах. — Давай же… — подбодрил Чонгук меня, точнее, Миён. И я тут же дрожащими пальцами потянул за пряжку ремня, а после и молнию, чтобы приспустить с парня бельё и высвободить охуенный возбуждённый член. Я даже тихо простонал, потому что не смог удержаться, тут же прикладывая ладонь к губам. Размер у Чонгука что надо. Я, тяжело вдыхая, взялся рукой за горячий член, провёл по нему пару раз вверх и вниз и опустился ниже, прикрыв глаза, считая до трёх, после чего взял его крупную головку в рот. Боялся сделать не так, доставить дискомфорт или боль, отчего был очень аккуратен. Медленными движениями ласкал его ствол и с каждым разом позволял себе чуточку больше, ведь чувствовал, что ему нравится. Сжимал у основания, втягивал щёки и снова скользил языком по разгорячённой плоти. Чонгук толкался навстречу, слюна пошло хлюпала в моём рту, и он ещё сильнее стонал, запрокидывая голову на подушки. — Бля… Миён, когда ты научилась так сосать? — сорванно пролепетал парень, вновь направляя член в мой рот. Я сам насаживался. Кайфовал от его терпкого вкуса, позволял ему неистово толкаться и после понял, как пропускать его член в своё горло. Задерживал дыхание, пока его головка скользит глубже, и выдыхал, когда появлялась возможность. Носом утыкался в его пах, ощущая жёсткость волос, и снова поднимался, не останавливаясь. Я был так катастрофически возбуждён, что вскоре потянулся к собственной ширинке, чтобы расстегнуть джинсы, сжимая член пальцами, ведь не мог полностью опуститься на его ноги. — Детка, мне так хорошо… — вновь невнятно произнёс Чон. Он хвалил меня, подбадривал пошлыми словечками и в голос стонал, пока я продолжал делать свой первый в жизни минет. Челюсть устала, как и шея, но я усердно брал в рот, стараясь принести как можно больше наслаждения. Сосал как самую вкусную конфету, ведь хотел, чтобы он кончил. Прямо на моё лицо или в рот — неважно. На мгновенье отстранившись с характерным хлюпающим звуком, я в бешеном темпе полностью сдёрнул с него узкие джинсы и лёг на кровать между его ног, снова заглатывая головку и ствол, на этот раз подключая и руки. Работал языком, облизывал его поджатые яйца и снова опускался носом к паху, без остановки двигая рукой в такт. — Ох, я с-сейчас… — пролепетал Чонгук, напрягаясь всем телом. — Сейчас кончу… А-ах-х. Прошу, не останавливайся. И я ускорился насколько мог. Чувствовал, как мой любимый человек дрожит всем телом, напрягается, рвано вскидывает бёдра вверх. Как хрипло стонет и как его член дёргается в моей глотке, высвобождая семя. Я поперхнулся. Не ожидал, что будет так много. Закашлялся. Горячая сперма продолжала выплёскиваться в моё горло, пока чувствовал, как мои лёгкие горят, но я был слишком счастлив в тот момент. Мне было запредельно хорошо, ведь ему понравилось. Не отдышавшись, отстранился от Чонгука и планировал побег. Я совсем не предусмотрел того, что парень может освободиться. В тот момент пока я пытался выровнять дыхание, Чонгук сумел вытащить одну руку и снова потянулся ко мне, сжав рёбра и талию. — Я хочу тебя… Давай же. Иди ко мне… Я вновь поймал его руку. Переплёл пальцы и поцеловал. Он отвечал напористее. Утыкался своим вставшим членом прямо мне в бёдра и просил… хотел продолжения. Я знаю, что не со мной, но в ту ночь даже не пытался убедить себя в обратном, пока мы были так сильно возбуждены. Высвободив свои пальцы из моих, он снова пошёл исследовать моё тело. Обнимал, цеплялся за кожу на спине, сжимал ягодицы, а после зарывался в волосы, продолжая искусно целовать меня. Я знал, что не смогу скрыть себя. Ни своего возбуждения, ни стонов, если вдруг всё же сяду сверху, поэтому разрывался между тем, чтобы просто встать и убежать, и тем, чтобы наконец получить то, о чём мечтаю. И я не о сексе. А о любимом человеке, который будет произносить моё имя, который будет видеть лишь меня перед глазами, который будет хотеть только меня, но будет ли? Эта моя невозможная мечта сейчас была так близка. Видимо, Чонгук заметил, как меня потряхивает, и стал более мягким. Нежно гладил по коже пальцами и слишком приятно сминал рот, обводя контур языком, отчего вырывал необузданные вдохи. Целовались мы долго. Губы вспухли, а стоны всё сложнее было сдерживать, как и чувствовать всю эту невероятную ласку, и когда парень сильнее втянул воздух носом, то на миг замер, продолжая легко тереться о мою щёку своей, постепенно прекращая вообще всевозможные действия. Чонгук уткнулся лбом в мой, всё ещё прижимая ладонью за поясницу к себе ближе, и вновь втянул воздух, наполняя лёгкие насколько возможно. Чонгук дышал мной. Не двигался, просто нюхал и в итоге склонил голову вбок, толкая язык за щеку. Я был слишком опьянён моментом. Я видел, что он делает. Прекрасно понимал, что я не Миён, и пахну совершенно не так, и тело у меня другое. Но несмотря на всё перечисленное, всё равно не был готов к тому, что он скажет дальше. — Х-хён? Я вздрогнул всем телом, замирая, в страхе распахивая глаза. — Тэхён? Это ты? — Парень вдруг поднял свободную руку и хотел было коснуться меня, но я первым схватился за его ладонь дрожащими пальцами. — Тэ… — Чонгук сглотнул. — Я знаю, как ты пахнешь, ни с чем не спутаю. Он не боялся ошибиться. Чонгук стал пальцами ощупывать мои, натыкаясь на тонкие золотые кольца, которые он сам мне и подарил, они у нас парные. — Тэ, опусти футболку. Дай мне взглянуть на тебя. Чонгук был растерян не меньше, одно хорошо — не кричал и не ругался. Всегда был слишком мягок со мной. Он на ощупь потянулся к моему лицу, чувствуя влагу на щеках, и так же ощутил, как я отрицательно мотаю головой. — Хорошо, хотя бы руку освободи. — Уже сейчас он пытался сделать всё возможное. — Мы можем всё обсудить. — Нечего обсуждать, — шепнул я. — Позволь мне быть с тобой сейчас. Я люблю тебя… — Из меня вырвался задушенный всхлип. — Хочу, чтобы ты был первым. А потом я уеду, и мы никогда не встретимся, но сейчас… Прошу… — Я опустил с его глаз футболку, продолжая всё так же сидеть сверху на его бёдрах. — Будь со мной и молчи. Еле различая силуэты друг друга, мы столкнулись глазами, и Чонгук растерянно бегал по моему лицу взглядом. Что он там думал про себя своим пьяным мозгом — я не знаю, но спустя минуты парень вдруг робко, совсем несмело потянулся ко мне снова. Чего именно я ждал в то мгновение? Наверное, приговора? Расстрел? Самую ужасную кару, но точно не того, что Чонгук вновь меня поцелует. Мягко, местами боязно, трепетно. Он осторожничал. Как я и просил, молчал и просто целовал меня, пока я сам, кажется, распадался на атомы. Он вёл в поцелуе. Я позволял. Ведь выбор был либо да, либо нет. Но мы оба возбуждены. Страсть и пылкость не ушли. Через секунды касания губами стали смелее и жёстче. Чонгук по новой исследовал моё тело. Трогал грудь, живот, после переместил руку и на пах, несмело сжимая ладонь, но это поначалу. Я же снова переключился на его тело и продолжал вырисовывать узоры языком. Дыхание вновь стало в разы тяжелее, но Чонгук не показывал страха или элементарного незнания дела. — Развяжи меня… — второпях шепнул парень, на что получил новый отрицательный кивок головы, а после злостно выдохнул: — Тэхён… — Ты обещал молчать… — напомнил ему я и, отстранившись, слез с его колен. Запустив руку в прикроватную тумбочку, я безошибочно нашёл смазку и повернулся к Чону спиной. Я боялся передумать. Мне было стыдно. Я не хотел, чтобы Чонгук смотрел на моё горящее лицо, заплаканные глаза и нуждающийся вид, ведь даже если бы он меня сейчас прогнал, то я думаю, что не ушёл бы. В следующую секунду я спустил с себя джинсы, бельё и, не поворачивая головы, сел на его бёдра, широко расставив ноги по обеим сторонам от него. Мне показалось, что такая поза будет лучше остальных, ведь Чон всё ещё натурал, а со спины я мало чем отличаюсь от девушки, к тому же в комнате всё ещё слишком темно, хотя глаза привыкли. Выдавив немного лубриканта на пальцы, я слегка растёр его и, заведя руку за спину, притронулся к своему колечку мышц, слыша, как сорванно выдыхает Чонгук. Протолкнул один палец, через мгновение и второй, постепенно насаживаясь по костяшке, ведь не впервой. Я с прикрытыми глазами шевелил бёдрами, раздвигая пальцы на манер ножниц, стараясь сосредоточиться на своих ощущениях, чтобы нам обоим не принести впоследствии дискомфорта, а потом почувствовал, как Чонгук укладывает свободную ладонь на одну из половинок моих ягодиц. Чон сжимал поочерёдно то правую, то левую, и я совершенно не хотел знать, что он думает обо мне в этот момент. Может, Чонгук посчитал меня легкодоступным. Может, захотел попробовать чего-то нового. Может, вообще ни о чём не думал, но одно я понимал точно: у него до сих пор стоит. И сейчас не на Миён или любую другую девку, а на меня. Было сложно в это поверить, но доказательства налицо. И алкоголь, конечно, сыграл свою роль, ведь пока пьян, то готов на всякие безрассудные поступки. Вот и мой друг тоже был. — Развяжи меня, Тэ, — в очередной раз попросил он, и я развернулся к нему вполоборота, чтобы заглянуть в глаза. — Молчи, пожалуйста… — Ты красивый, — снова шепчет парень, видя, что я прикрываюсь руками. Мне так стыдно. Он хотел немного раскрепостить меня. — Замолчи, Чонгук. — Мы это обсудим? То, что ты сейчас делаешь? — Он нервничал, но верил мне. — Что мы делаем? — Прости меня… — Не убегай после… — Чонгук поймал меня за талию и заставил вновь посмотреть на себя. — Обещай, что мы поговорим. — Он прекрасно знал, что будет после, но всё равно хотел взять с меня это обещание. И я лишь еле заметно кивнул, поджимая губы.Почему он согласился со мной переспать? Не хотел отталкивать или обижать? Так сказать, по старой дружбе?
Я никогда не замечал за ним взглядов на парней, и тем более он не был геем, но так легко согласился провести со мной ночь… Это и удивляло, и расстраивало. Я не хотел быть тем человеком, из-за которого потом Чонгука будет мучить совесть. Я приподнялся, взял его горячий ствол в ладонь и приставил к входу, начав медленно опускаться. Да уж, чувства те ещё, особенно впервые… Это совершенно не было похоже на развлечение с пальцами, но я даже через боль всё равно не останавливался, мне всё нравилось. Его шумное дыхание сзади, горячая рука, что сминала поясницу и беспорядочно скользила по всему телу, как его колом стоящий член двигался внутри и заполнял меня целиком. Всё было даже лучше, чем прекрасно. Я сел на его бёдра и немного дал времени себе привыкнуть, постепенно раскачиваясь взад и вперёд. Старался не подавать голос, ведь это было бы слишком. Задыхался от собственных беззвучных стонов и понимал, что лучше уже никогда не будет. — Т-тебе нравится? — сорванно спросил Чонгук, прикрывая глаза. — Не больно? Его мышцы красиво играли под кожей, и, конечно, Чон не оставлял попыток освободиться, каждый раз отвлекаясь на меня. Вскоре мой неспешный темп начал превращаться в более смелый и торопливый. Я активно двигал бёдрами, опираясь о его колени, продолжая приподнимать ягодицы, чтобы снова сесть на желанный член. Молчал, сжимался и вновь опускался, чувствуя его лобок промежностью. Он так восхитительно скользил во мне… Я даже и не думал, что секс мне так понравится. А может, всё дело было в том, с кем именно он происходил? Я выровнялся, запрокинул голову, прогнулся в пояснице и продолжил. Ускорился насколько мог, тяжело дышал, закусывая губы до крови, и вновь гнался за этим уничтожающим ощущением, а потом услышал то, чего и не ожидал. Чонгук снова стонал. Перестал себя сдерживать, вцепился в меня свободными пальцами и стал натягивать как можно глубже. Я же, в свою очередь, замедлился. Оглянулся, чтобы увидеть, как самый прекрасный парень планеты вскидывает бёдра, чтобы снова надавить рукой мне на тазовые косточки и опустить до развратного шлепка кожи о кожу. — Иди сюда… — Чонгук второпях облизнул губы. — Облокотись о кровать. Не знаю почему, но я замер, пока Чон продолжал неистово двигаться во мне в поисках наслаждения. Просто растерялся, не думал, что он начнёт командовать и просить о чём-либо. — Вставай и иди ближе ко мне, — повторил парень. А я полностью поднялся с него и, перевернувшись, приблизился к лицу. Он до сих пор так пьян? Так пусть видит, что я точно не Миён. Пусть знает, кто перед ним, и вновь подумает, о чём просит. Его взгляд был изучающий, немного оценивающий, цепкий. Он видел всё, что я так не хотел. И то моё смущение, и красные до ужаса щёки с кончиками ушей, и взволнованность, а после он притянул меня к себе и снова поцеловал. Я отвечал, терялся, но продолжал, стараясь успеть за его юрким языком, что ворвался в меня слишком по-хозяйски. Перехватив меня поперёк талии, Чонгук поднялся вместе со мной, хоть было и неудобно, и одним ловким движением поставил на колени, дав возможность опереться о стенку кровати ладонями, уложив связанные пальцы поверх моих, сжав. Чонгук пошло оттянул половинку ягодицы в сторону, оглядел меня и, взяв свой член в ладонь, одним резким толчком снова вошёл в меня. Я охнул и тут же зажал рот. — Боже… — еле слышно, против воли вырвалось из моего рта. Я чувствовал, как Чонгук снова чётко двигает бёдрами, выбивая почву из-под ног. Парень дёрнул мою руку ото рта и прижал кисть за поясницей, набирая резкий темп. — Хён, прекрати зажиматься. Я хочу слышать тебя, — прорычал он мне возле уха и сильно шлёпнул по ягодице, отчего из меня вырвался новый стон. Я не сделал то, что он просит. Не стонал как последняя шлюха, а наоборот — сжимал зубы. Наслаждался той грубостью и нежностью, что выдавал Чонгук порциями. Парень словно специально делал всё, чтобы я кричал громче. Целовал мою шею, продавливал в пояснице, заставляя оттопырить задницу, искал эрогенные зоны, одаривал звонкими шлепками и вбивался по самое не хочу. Резко, сладко, сильно, до искр перед глазами, он задевал комок нервов из раза в раз. Меня разрывало от всех этих новых переполняющих чувств. Как же я хотел кончить. То, что вытворял Чонгук с моим телом, я никогда не забуду.***
Isaac Dunbar — love, or the lack thereof
Memphis May Fire — Make Believe
Iann dior — let you
— Тебе хорошо? — снова раздался шёпот возле уха. — Да… — Мне ничего не оставалось, как просто признаться в этом, стыдливо опуская голову.Мне было великолепно.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал?..Я был на всё согласен, даже не понимая, о чём речь.
— Ч-что? — Мой мозг совершенно не соображал. И тогда он потянулся к моему члену, который позорно тёк прозрачной смазкой, оставляя капли на подушках. Но не успел дотронуться до меня. Я оттолкнул его руку. — Я сам… — Если бы ты хотел сам, то сейчас не был бы со мной. Чонгук без спроса взялся за моё возбуждение и, размазав предэякулят по головке, стал спешно двигать ладонью, наконец получая то, что так просил, — мои сорванные стоны. Услышав эти задушенные всхлипы, у него словно второе дыхание открылось. Чонгук сминал меня со всех сторон. Вбивался в покрасневшую дырку, выходил на секунду, чтобы вновь оценить вид, что открывается глазам, а потом снова срывался, втрахивая меня в эту несчастную кровать. Мои ноги разъезжались. Слёзы наслаждения потекли по щекам, и я даже не помню, что бормотал, словно в бреду, прося лишь об одном — чтобы он трахал меня ещё сильнее. Чонгук обнял меня своей большой рукой поперёк живота, прижался плотно, потому что наши тела скользили между собой из-за пота и жара, и размашисто продолжал двигать бёдрами, пока я, облокачиваясь головой о его плечи, подавался навстречу, чтобы сильнее ощутить его в себе. С новым его рваным движением по моему члену больше не мог сдерживать желание. Я стонал, просил дать мне ещё, шептал о том, как хорошо с ним, и вскоре звонко кончил, распахивая широко глаза. Это даже словами не описать, как мне было. Как оргазм сковывал меня, как я сжимал ствол Чонгука в себе и как он низко стонал мне прямо в ухо, закусывая мочку. Перед глазами плясали цветные пятна, дыхание сбилось напрочь, но я всё так же подставлял свои бёдра ему навстречу. Подмахивал что было мочи и утопал в блаженстве. Я уверен, что попал на его пальцы, но Чонгук даже вида не подал и сосредоточился на себе. Продолжал стискивать меня, пока я в разнеженном состоянии пытался собрать себя в кучу. После оргазма я стал ещё более чувствительным. Каждый его толчок отдавался дрожью, током, разрядом. Честно. Я не хотел, чтобы это прекращалось, но, чувствуя его рваные, быстрые, хаотичные движения, ощущая, как напрягаются его руки, слыша, как он рычит сзади, понял, что Чонгук тоже на грани. Парень еле успел выйти, прежде чем украсить меня, словно полотно картины, семенем получше, чем Сальвадор Дали. Он уткнулся своей взмокшей чёлкой в мои лопатки и тяжело дышал, приходя в себя. Его грудь очень быстро вздымалась, собственно, как и моя, и мы молчали, думая каждый о своём. Туман страсти спадал с наших глаз. Я не представлял, что он сможет кончить. Но я ведь был девственником, тугим, то есть облегал его плотно, видимо, это и помогло.Чонгук не отпускал мою руку.
— Ты обещал, что мы поговорим… — хрипло сказал Чон возле моей щеки. Я вздрогнул всем телом. Интуитивно. От страха всей правды и того, что случилось сейчас между нами, стал выбираться из-под него, но Чонгук лишь крепче прижал меня к себе, требуя ответа. — Что? — еле слышно шепнул я ему в итоге. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Может, начнёшь со слов любви? Чон смотрел в мои растерянные глаза и ждал правды. — Да… Я люблю тебя, Чонгук… — как-то слишком спокойно признался я для столь сложных лет болезненных и скрытых чувств. — Прости, что заставил тебя… — Я обвёл нас взглядом и облизнул губы, не сумев произнести вслух то, что случилось. — Я завтра уеду. И ждать тебя в Пусане не стану. — Что… — не веря пробормотал Чонгук, отстраняясь от меня по миллиметру, чтобы получше разглядеть лицо. — Хочу начать заново. Без тебя. Я люблю, да, но больше не могу так дальше… Я слишком устал всё копить в себе, а теперь ни о какой дружбе и речи быть не может. Я сам всё испортил. Прости меня. Я вылез из-под его руки и спешно стал собирать одежду с пола, чтобы убраться из этой комнаты поскорее. — Не уходи, Тэхён. Ты не можешь меня оставить… — всё так же растерянно шептал парень, словно в прострации, наблюдая, как быстро я одеваюсь. Меня не заботили его чувства в то мгновенье и внешний вид. Я не думал о том, что наговорил ему, о том, что использовал. О том, как кофта и джинсы прилипают к телу, смешиваясь с его спермой. О том, как слёзы просятся из глаз. О том, как саднит между ягодиц. О том, как мне больно и, в конце концов, о том, в каком разбитом состоянии я его оставляю. — Если ты хочешь, мы можем всё забыть… — Чонгук стал дёргать руку, пытаясь освободиться. — Я сделаю вид, что ничего между нами не было. — Он экстренно думал, что сказать мне. — Это поможет? Я-я-я… Я не могу тебя потерять… Когда я повернулся, то вновь столкнулся с этим умоляющим взглядом, который пленит мою израненную душу. Забирается под кожу в каждую клетку и тянет к нему. Но теперь ведь ничего не вернуть. Слишком поздно. Я сам перешёл ту грань, после которой нет возврата. Он просто сам ещё не понял, что произошло. Не понял, что переспали, не понял, что я его оставляю, что жизнь сейчас меняется на до и после. Не будет нас. Не будет дружбы. Вечеров вместе, помощи с домашним заданием или сеансов кино. Не будет перепалок, не останется секретов, разговоров — тоже, выпивки на двоих, ночных прогулок, споров и подарков. Ведь я хочу исчезнуть и хочу, чтобы это его лицо, просящее, непонимающее, желанное, до боли любимое, тоже исчезло. Стёрлось из памяти, чтобы я больше не страдал и не плакал кровавыми слезами. — Я недостоин тебя, Чонгук-а… — Я подошёл к нему и в последний раз обнял, прижимая к себе, стараясь запомнить его запах, что будет теперь преследовать меня. — Ты лучшее в моей жизни. Не надо винить себя в чём-то. Я плохой друг. Тебе будет лучше без меня. — Нет… Хён, ты не прав… Опять это его «хён». То, что до боли хочется слушать. — Прости меня… Я сразу же рванул к двери, стараясь не обращать внимания на его связанную руку и жалостный вид. Я ведь не хозяин ему. Откуда такая преданность и боязнь остаться одному? Он так же привык ко мне, как и я к нему? — Как? — дрожащим голосом выкрикнул Чонгук мне вслед, когда я схватился за ручку двери, приоткрывая. — Как давно всё это в твоём сердце? Я слышал, как дрожит его голос, как слёзы мешают ему говорить. Чонгук был не согласен с моим выбором, но принимал то, что я его оставляю. — Слишком… — выдохнул я, обречённо усмехаясь. — Настолько, что даже уже и не помню… — Я сделал ещё один шаг от него. — И насчёт Миён. Она тоже тебя недостойна. Видел её с другим, так что наконец брось эту дуру и найди кого получше. Низко опустив голову, я тихо прикрыл за собой дверь и тут же сорвался на бег. Мне было так страшно и больно. От всего того, что натворил. Я ведь не хотел его оставлять. Не думал, что зайду так далеко. Что смогу разрушить счастье, которое всегда испытывал рядом с ним, и дружбу. Как я теперь буду без него? Без очаровательных глаз и дурманившего голоса? Точно ли этого я хотел? Выбежав из дома, я споткнулся и упал, уткнувшись руками в землю. Слёзы всё же брызнули из глаз, затапливая всё вокруг. Я поднялся и продолжил бежать, не видя перед собой совершенно ничего. Осколки моего разбитого сердца осыпались под ногами, и я, стремительно разрушаясь, погружался в вечную тьму и убегал от любимого человека, прячась за первое попавшееся дерево, когда дыхание сбилось напрочь. И благо я успел, ведь сразу же после этого услышал его, Чонгука, пронзительный крик. — Тэхён?! Чон кричал очень громко. С довольно приличного расстояния, на которое я успел отбежать, слышал я его более чем прекрасно. — Хён… Я всё решу… Пожалуйста? — Его голосом был таким отчаянным, просящим, надломленным. Он потерянно метался то в одну сторону, то в другую. На улице прохладно, а Чон лишь в трусах и тем галстуком на руке ищет меня. Стремительно озирается по сторонам, повторяет моё имя, спрашивает других учеников обо мне, получая в ответ полнейшее ничего. — Хё-о-он! — Чонгук плакал. Этот крик я никогда не забуду.***
Оборвав все попытки до меня дозвониться и просто отключив телефон, я собрал вещи и тут же улетел из нашего родного городка. Без оглядки и сожаления. Оставил все детские мечты позади в надежде, что смогу начать заново. И что Чонгук тоже сможет. Найдёт приличную девушку, отучится, создаст семью и, может, иногда, совсем урывками, будет вспоминать обо мне только хорошее. Я надеялся, что дал ему достаточно счастливых моментов, которые со временем перекроют все плохие. — Я люблю тебя. Прощай… — шёпотом вымолвил я, смотря в окно иллюминатора, а после нарисовал знак бесконечности на стекле и, прикрыв глаза, загадал одно-единственное желание — чтобы с Чонгуком после меня всё было хорошо.