***
За неделю до Рождества Пожарный Департамент Сеула организовал для школьников экскурсии в пожарные части. Задание было простым – рассказать о правилах безопасности и научить, как вести себя в экстренных ситуациях. Рюджин искренне не любила этот праздник. Люди наполняли свой дом легковоспламеняемыми материалами, подключали гирлянды, перегружая сеть, что приводило к пожарам. Не говоря уже об учащающихся несчастных случаях с участием подарков и рождественских украшений. В такие дни Рюджин понимала Гринча, который жил в пещере и ненавидел Рождество. Если бы ей дали выходные на всё время от Рождества до Лунного Нового Года, она бы тоже спряталась где-нибудь в горах. Лишь бы подальше от этих ярких украшений, дурацких песен и прочего праздничного дерьма. – Как дела у Гринча? – Рассмеялся Хёнджин, загружая в духовку поднос с ещё одной порцией печенья. Капитан предложила приготовить для гостей закуски, и все, кроме Рюджин, были согласны. – Я должен купить тебе зелёный костюм. – Ты должен не сжечь печенье. – Только не смотри так на детей, ладно? Иначе они не поверят, что пожарные – добрые персонажи, а твоё лицо будет сниться им в кошмарах. Так, я знаю, что с этим сделать, – закончив с подносом, он достал из шкафчика красную шапочку с белым помпоном и торжественно надел на голову Рюджин. Вторая такая же уже была на его голове, иногда забавно спадая вправо. – Теперь ты выглядишь как милый Гринч. – Если бы не дети, я бы уже сожгла эту шапку вместе с тобой. – То, что ты этого не сделала, уже доказывает, что я тебе нравлюсь. Видишь, мы подружились, как я и говорил. – Ты раздражаешь меня ещё сильнее, чем раньше. – Наглая ложь, – пропел Хёнджин. Рюджин с трудом сдержала желание закатить глаза. Теперь он казался ей ещё больше надоедливым, чем три недели назад, но, к удивлению, это почти не бесило. Конечно, иногда его внимание становилось чрезмерным, но после этого он быстро переключался на кого-то другого, будто давая время отдохнуть. Шин постепенно, шаг за шагом, смогла привыкнуть к его неисчерпаемой энергии. – Знаешь, о чём я давно хотел спросить? – Ну? Он хитро прищурился, разглядывая её лицо. – Та девушка, с которой ты болтаешь, это ведь Йеджи, верно? Из службы 116? – Ты её знаешь? – Можно сказать и так, – улыбнулся Хёнджин. – Мы с ней очень близкие друзья. Она много говорит о тебе. – Правда? Рюджин старалась сдержать смущение, но к щекам стремительно подступило тепло. Улыбка Хёнджин стала шире. – Ты ей очень нравишься. Больше, чем кто-либо когда-либо вообще нравился. В её случае всё очень серьёзно. – Я… понимаю. – Ты любишь её? Рюджин опустила голову, разглядывая натёртые до блеска берцы. Раньше любовь казалась ей чем-то слишком далёким. Конечно, ей нравилась её работа, кофе из магазина на соседней улице, новая команда. Но любовь… она не верила, что способна на неё. С тех пор, как мама погибла, все чувства будто застыли, превратившись в серые камни, застрявшие где-то под сердцем. Осталась только тоска, которая за годы переросла в ненависть к себе. Если бы не она, здание не рухнуло. Люди из её записной книжки остались бы живы. – Почему я должна говорить об этом с тобой? – Не должна. Ты знаешь меня три недели. Просто я подумал, что тебе нужно это знать. – Ты парамедик, а не сводник, Хван. – Сводничество – одно из моих хобби. Знаешь, делать людей счастливыми и всё такое. – Займись своей личной жизнью. – О, поверь с ней всё потрясающе. Я красивый, умный, с хорошей работой. Если я захочу отношения, они у меня будут. – Тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком самовлюблённый? – Больше раз, чем ты думаешь, – усмехнулся Хёнджин. – Знаешь, я думаю, что могу сам закончить с печеньем. Можешь… ну, не знаю, позвонить кому-нибудь. – И ты снова меня раздражаешь. Рюджин старалась не обращать внимание на его уверенную ухмылку. Он знал, что она собиралась делать, но Шин было плевать. Ей нравилась Йеджи, – больше, чем кто-либо за всю её жизнь, – и она не собиралась это скрывать. Йеджи, как и всегда, ответила быстро. – Привет. – Привет, – Рюджин прислонилась к стене. – Не на работе? – Как раз собираюсь ехать. Что-то случилось? – Я… я соскучилась. Наверное. – Наверное? – Рассмеялась Йеджи. – Нет, я точно соскучилась. Так… как проходит подготовка к Рождеству? Надеюсь, не придётся в праздник выламывать дверь в твою квартиру. – Мы ничего не украшали. Я волновалась, что папе может стать хуже, и он… ну… ты понимаешь. Безопасность прежде всего. Она старалась перевести всё в шутку, но её голос звучал очень грустно. – Да, конечно. Но вы ведь всё равно сможете подарить друг другу подарки, верно? Это лучшая часть. – Не знаю. Мой брат дежурит в этот день, а без него открывать подарки не так весело. Думаю, мы просто поужинаем, когда он вернётся, а потом посмотрим что-нибудь по ТВ. Украшения ведь не так уж важны, верно? Главное, что мы проводим время вместе, всей семьёй. – Наверное. У меня не было Рождества лет с десяти. – О… – Не то, чтобы я много потеряла, – усмехнулась Рюджин. – Это даже не корейский праздник. Его популяризировали, чтобы заработать на подарках, украшениях и прочем. – Ясно, ты Гринч. – Я не… ладно, возможно, совсем немного, но я ведь права. – Рождество просто лишний повод показать дорогому человеку, как сильно ты его любишь. Некоторым для этого нужны праздники. – А тебе нет? – Нет. Нет ничего страшного в том, чтобы сказать, что кто-то тебе дорог. Ты мне дорога, мой брат мне дорог, мой папа мне дорог. Я люблю их, а ты мне очень нравишься. Вот. – О… – к щекам снова подступил жар. – Ты мне тоже нравишься. – Хорошо, каменное сердце начинает биться. – А есть… ну, я не знаю… что-то, по чему ты будешь очень скучать. Может, какая-то традиция? – Скучать? Оу… до того, как папа заболел, он каждый год дарил мне игрушку. Такого милого серого волчонка в шапочке Санта-Клауса. Это была лимитированная игрушка одного магазина в Каннаме, они выпускали их к Рождеству, всего около тысячи штук для постоянных покупателей. Он закрылся пару лет назад, так что таких больше не делают. Я очень скучаю по ним. Это игрушки были такими мягкими, милыми и пушистыми. Как щенки. – У тебе были игрушки каждого года? – Я пропустила около пяти таких игрушек, потому что папа не мог ходить по магазинам, а моего брата тогда не было в стране. В любом случае, это всего лишь игрушки. Папа дарил их, потому что я напоминала ему этого волчонка, а значит – он думал обо мне, когда приходил туда. Чувствовать его любовь всегда было приятнее, чем получать игрушку. – Но, если бы тебе предложили эту игрушку, ты бы не отказалась? – Ну… эти волчата были слишком милыми, чтобы от них отказываться. Тем более, это подарок. Как его можно не принять? Рюджин на секунду замолчала, подсчитывая, сколько может стоить такая игрушка. Сейчас, за неделю до Рождества, их цена выросла на несколько сотен тысяч вон, если не на миллионы. Мысли прервал резкий визг сирены. Диспетчер диктовал адрес. Все бросились к шкафчикам. – Я перезвоню. – Береги себя.***
– 116, что у вас случилось?
– Привет… эм… я… я в стриптиз-клубе «Кондитерская» на Мапо-Гу, тут драка. Я… тут кровь! Не знаю, насколько всё серьёзно. Девушки начали драться, и свет погас…
***
Чонин чувствовал себя неловко. Раньше, когда родители ещё любили его, он считал, что стриптиз-клубы – то же самое, что и ад. Там занимались развратными вещами, которые сбивали с правильного пути. Если он хотел оставаться «честным человеком», ему следовало держаться подальше от таких мест. Он соблюдал это правило даже после того, как ушёл от них. У него был парень, и ему не хотелось подрывать его доверие, проводя время в подобных местах. Юна говорила, что это всего лишь танцы, но Ян не хотел на них смотреть. Зачем? Полицейские уже остановили драку. Зачинщицы, – пара пьяных блондинок, – сидели в наручниках рядом с парой офицеров. Чанбин и Черён допрашивали остальных. Заметив пожарных, Ли закончила допрос и подошла. – В общем, какая-то из этих девушек слишком много выпила и набросилась на вторую. Кажется, подумала, что она флиртует со стриптизёром, который ей понравился. Они не пострадали, но кое-кто из стриптизёров упал на столик у сцены, а потом произошло короткое замыкание, и толпа запаниковала. Охране удалось остановить панику, но кое-кто пострадал. – Сколько скорых нам вызывать? – Ну, на первый взгляд повреждения несерьёзные, но какому-то парню плеснули глиттер в лицо, а ещё нескольким девушкам выдрали волосы. О, и у стриптизёра небольшой порез на руке. Я думаю, что это просто царапина, но он требует, чтобы его осмотрели. – Понял, – кивнул Хёнджин. – Капитан, мы с Юной займёмся девушками, а вы осмотрите стриптизёра и остальных. Убедитесь, что серьёзных повреждений действительно нет. Чонин, помоги парню с глиттером. На вид парню было около двадцати пяти. Чёрные волосы склеены глиттером, лица не видно из-за слоя блёсток. Услышав шаги, он повернул голову на звук и улыбнулся. – Вы врач? – Парамедик, если быть точным. – Лишь бы смыли это дерьмо с моего лица, – рассмеялся парень. – Ну, не то, чтобы у меня большой опыт в этом, но вы в надёжных руках. Чонин положил ладони на его щёки. – О, не сомневаюсь, – ответил пострадавший. – Я даже сквозь перчатки чувствую, какая у вас нежная кожа. Да уж, не глиттер я привык чувствовать на своём лице. – Как это вообще случилось? Вы здесь работаете? Убедившись, что других повреждений нет, Чонин достал из аптечки раствор. – О, нет, я… вообще-то я офицер полиции. У моей старшей сестры скоро свадьба, и она захотела посмотреть стриптиз. Я пошёл с ней, а потом две девушки поссорились. Я попытался их успокоить. Не думал, что баночка с глиттером может стать оружием. Одна из них вылила её на меня, а потом аппарат с конфетти взорвался, и все эти бумажки прилипли ко мне. Чёрт, и почему они не стреляют в зрителей долларами? Чонин не сдержал смешка. Ему нравилось, когда пациенты относились к ситуации с юмором. В основном, конечно, потому что в таких случаях ему не приходилось убеждать их, что всё в порядке, и он мог полностью сосредоточиться на работе. Парень терпеливо позволял ему лить на лицо гель и осторожно отрывать прилипшие золотистые бумажки. Вскоре остался только глиттер. Он застыл на глазах, мешая их открыть. – Сейчас я налью ещё немного раствора. Вот так. Откройте глаза на счёт «три». Раз… два… три! Теперь, без глиттера на лице, он выглядел действительно красиво. Мягкие, красиво очерченные скулы, пухлые губы, пристальный, любопытный взгляд. Он будто видел Чонина насквозь, но это не пугало, а скорее волновало. Это напомнило Чонину о первом парне, которого он любил, – парне из церкви, сыне священника. Тот тоже смотрел так, будто знал о нём всё. – Как вы? – О, просто потрясающе. Особенно сейчас. – Тогда я… раз вы в порядке… – Чонин! Черён послала меня… – посмотрев в лицо парня, Чанбин остановился. – Сынмин? Бля, и почему я не удивлён? Из всех копов на свете только ты мог попасть в такую ситуация. – Это была не моя вина, – отмахнулся Сынмин. – Я был тут с сестрой, вот и всё. Я попытался их разнять. – И после этого ты спрашиваешь, почему тебе так долго не выдавали оружие. Ладно. Черён сказала, что мы сами можем отвезти парня в глиттере в больницу, так что идём. – А наручники? Разве можно ехать в полицейской машине без наручников? – Держи свои извращенские фантазии при себе, Ким. – Мои? Это ты подумал, что мне такое нравится. Знаешь, кто обычно кричит громче всех? – Ты, маленький… – Чанбин беззлобно рассмеялся. – Надеюсь, тебе не пришлось болтать с этим засранцем слишком долго, Чонин. Извини за него. Он чокнутый, но мы любим его. Правда я так до сих пор и не понял за что. – Я милый, – пожал плечами Сынмин. – Ладно, красавчик, я должен ехать, но я тебя запомню. И ты меня тоже. Глядя ему вслед, Чонин медленно понимал, что снова проваливается.***
Воздух второго этажа был пропитан ароматом индийских специй. Хёнджин щедро поливал рис мясным соусом и раскладывал по тарелкам овощное рагу. В духовке томилась говядина. Юна и Чонин выглядели так, будто готовы убить за этот ужин. Чан и Чонён только посмеивались над этим. – Знаете, что я думаю, капитан? – Хёнджин поставил блюдо на стол. – Мы все дежурим в Сочельник и Рождество, верно? Это немного грустно. Особенно для наших семей и друзей. Может, нам стоит устроить что-то типа праздничной вечеринки? – В части? – Да. Каждый принесёт что-нибудь, мы с Рюджин приготовим ужин. Проведём хотя бы часть Сочельника с дорогими людьми. Уверен, это хорошо скажется на работе. – Хм… – Чонён замолчала, обдумывая варианты. – Это отличная идея. Конечно, мы не сможем оставить их на всю ночь, но у нас всё равно будет отличный вечер. – Это касается только семьи? – Спросила Юна. – Ты можешь пригласить Джису. – А что насчёт Черён и Чанбина? Феликса? – Её взгляд остановился на Рюджин. – Йеджи? – Они тоже могут прийти. Приводите всех, кого захотите, но помните, что наш второй этаж не такой уж и большой. – Твоя жена придёт? – Конечно. И Чеён тоже. Это же семейный праздник.***
Йеджи помнила, какими сумасшедшими становились люди перед Рождеством. Они торопились купить подарки, и эта спешка часто приводила к несчастным случаям. Кто-то поскальзывался на ступенях, ломая ноги, кого-то засыпало мягкими игрушками, кто-то из-за предпраздничной суматохи засыпал на работе, создавая ещё больше причин для звонка в службу 116. Ещё одна закономерность – в Рождество, несмотря на атмосферу, люди становились грубее. Они требовали, чтобы их проблему решили немедленно, потому что иначе у них не получилось бы купить подарки вовремя. Это, конечно же, привело бы к катастрофе и прочее. За время работы Хван научилась относиться к ним с сочувствием. Праздник накладывал на них ещё больше ответственности, которая не всегда оказывалась по силам их психике. Феликс разливал по кружкам кофе, пока Джису выбирала, что заказать. – У нас закончилось сладкое, – заявил Ли. – Я умру, если не съем что-нибудь с шоколадом. – Доставка приедет только через час. – Час? Кажется, нам нужно рождественское чудо. – Кто-то сказал «чудо»? – Голова Юны просунулась в щель между дверью и стеной. – У меня есть еда! Йеджи подумала, что никогда не видела Джису счастливее. Широко улыбаясь, Юна поцеловала её в щёку. От картонных пакетов в её руках приятно пахло свежей выпечкой. Комната отдыха мгновенно наполнилась приятным теплом. – Булочки с шоколадом для Феликса, острые чипсы и гамбургер для Йеджи и пышные блинчики с шоколадом и фруктовая нарезка для тебя. В глазах Феликса сияла искренняя любовь. Он на секунду притянул Юну к себе и едва не вырвал из её рук пакет. – Я думала, у тебя смена, – Джису приподнялась, чтобы прикоснуться к её губам. – Мы проезжали мимо, и я подумала, что ты будешь голодна, так что попросила отпустить меня на пять минут. А, и ещё, – она достала из четвёртого пакета внушительного вида белую коробку, украшенную шёлковой красной лентой. – Это тебе от нашей общей знакомой. – Мне? – Удивилась Йеджи. – С Рождеством! – Что там? – Не знаю. Рюджин попросила передать это тебе. Всё, что могу сказать, – там не бомба. Йеджи чувствовала, как все органы постепенно слипались в огромный пульсирующий комок. Осторожно развязав бант, она открыла крышку. Мир остановился. Там лежал плюшевый волчонок в шапочке Санта-Клауса, – такой же, как те, которых приносил папа. Его шерсть была такой же мягкой, какой она помнила, и от него приятно пахло шоколадом. Хотелось уткнуться в него носом и просто заплакать. Сверху лежала записка "Рождество – просто лишний повод показать человеку, как сильно он тебе дорог". Рука потянулась у мобильному, но Йеджи успела понять, что делает. Она не могла благодарить Рюджин перед друзьями, потому что непременно бы расплакалась. – Кажется, это хороший подарок, – улыбнулась Юна. – Мне пора бежать, но сначала я хочу пригласить вас всех на праздник в пожарную часть. Это будет в Сочельник. – Конечно, – Джису ещё раз поцеловала её в губы. – Я не уверен. Нужно встретиться с отцом. Он будет в Сеуле в этот день. Но я постараюсь успеть. – Йеджи? – Мне нужно быть с отцом. Извини. – Всё в порядке. Это всё-таки семейный праздник. – Будь осторожнее, ладно? – Конечно. И ты тоже. Вы все. Не хочу спасать диспетчеров перед Рождеством. Ну, разве что от похмелья, – нежно прижавшись к уху Джису, она прошептала: – И скуки. Но только в твоём случае. Позвони мне, когда закончишь, хорошо? – Конечно. Уже скучаю. – Я тоже!