***
Йеджи настояла на том, чтобы поехать в торговый центр. Она хотела купить небольшие подарки для команды Хёнджина, и он не стал её останавливать. Конечно, интерьеру его части определённо подошли бы эти милые подставки под чашки в виде Санты, а Рюджин давно пора было сменить своё стандартное белое полотенце на что-то поярче. Например, с Гринчем. – Когда Феликс и Джису будут здесь? – Мы прямо за вами! Когда он обернулся, его взгляд столкнулся с самым очаровательным лицом из всех, которые Хёнджин когда-либо видел. Сейчас, не в тусклом свете бара или машины, этот парень казался ему ангелом. Светлые волосы со слегка отросшими корнями были в лёгком беспорядке из-за снегопада. Снежинки всё ещё поблёскивали, когда он чуть наклонял голову. Феликс улыбался, – так широко и искренне, как сам Хёнджин не делал последние пять или шесть лет. Хван моргнул, пытаясь убедиться, что это не галлюцинация, а затем протянул руку для приветствия. – Мы здесь надолго, – заявила Джису, ласково толкая Феликса в бок. – Он ничего не купил к Рождеству. – Я купил часы! – И только? – Я купил для вас браслеты. Те, что подарил в конце нашей крайней смены. – А что насчёт Чана? – Он терпеть не может получать подарки. Я думал, что после Рождества просто приглашу его к себе, накормлю вкусным ужином, и мы поиграем в приставку. Он всегда говорил, что внимание для него важнее всего. – А часы для твоего отца? – Лицо Джису стало грустным. Она коснулась руки Феликса, переплетая их пальцы. – Мы можем провести праздник вместе. Или… ты можешь поехать со мной в Сто Девятую! Юна и Чан будут в восторге. И Чонин… этот парень в восторге от тебя! – Все в восторге от меня, – улыбнулся Феликс, заставляя сердце Хёнджина стучать немного быстрее. – Я же милый. Верно, Хёнджин? – Верно. Он милый. Как золотистый ретривер. Так, – он взял сестру под руку. – С чего начнём? – Мы с Джису хотели выбрать подарок для Юны, но Феликс не может идти с нами, потому что обязательно расскажет обо всём Чану. – О, так ты бросаешь меня, котёнок? – Только на время. Ты ведь не оставишь Феликса одного? – Да, Хёнджин, – игриво усмехнулся Феликс. – Ты ведь не оставишь меня одного? – Никогда бы себе такого не позволил. Я хотел зайти в отдел косметики, взять кое-что для пары коллег. Не против? – Конечно. Хёнджин точно знал, что Рюджин не пользовалась косметикой, но Юне очень нравилась подводка «Artdeco», а капитану нюдовая помада от YSL. Он собирался добавить их к стандартным наборам из шоколада и кофе, – приятно и в то же время полезно. Особенно, если дома есть дети или такие любители сладкого как Чонин и Юна. Когда он обернулся, Феликс сравнивал два консилера. – Тебе не подойдёт ни один. – Что? – Консилер, – Хёнджин подошёл со спины, разглядывая лицо Феликса в одном из зеркал. – В них обоих есть комедогенные компоненты. Скорее всего у тебя появятся прыщи, а это явно не то, что нужно. – Ладно, профессор, тогда, может, посоветуешь мне что-нибудь от мешков под глазами? – Не знаю. Микроскоп? – Мило, – рассмеялся Феликс, подмигивая Хёнджину. – Но я провёл последнюю ночь за марафоном «Баффи», так что можешь не врать. Я знаю, что плохо выгляжу. – Ты выглядишь идеально, а твоим мешкам поможет хороший сон и ложки. – Ложки? – Да. Вечером положи в холодильник пару ложек, а утром на две-три минуты приложи их к лицу. Это поможет снять отёки после сна. – Чёрт, а ты действительно эксперт. – Просто люблю хорошо выглядеть. Хёнджин чувствовал на себе пристальные взгляды. Пара мужчин лет сорока смотрели на них с той стороны витрины, явно осуждая и почти ненавидя. Ухмылка сама по себе появилась на губах Хвана. За время учёбы в Америке он несколько раз сталкивался с гомофобами, но здесь, в Корее, их было в десятки раз больше. На улицах, в торговых центрах, на работе – Хёнджин встречал их почти в каждом моменте жизни. – Консерваторы, – пробурчал Феликс. – Не злись на них, красавчик, он всего лишь жертвы обстоятельств. В их время никто не говорил про ЛГБТ, а примером мужественности считался какой-нибудь качок типа Шварценеггера. – Всё равно не понимаю, какое им может быть дело до этого. – Ну… судя по моим наблюдениям, чем старше мужчина, тем сильнее он стремится загнать себя в какие-то рамки того, что они называют «мужественностью». Они пытаются соответствовать нормам и очень злятся, когда кто-то не делает так же, потому что это то, что свойственно людям. Но правда в том, что эти нормы придумали они сами. Типа «настоящие мужчины не красятся». Что ж, я иногда крашусь, но при всём этом на работе я вытаскиваю людей из опасных ситуаций. Я захожу в горящие здания, прыгаю в ледяную воду. Разве это не мужественно? Буду ли я делать свою работу хуже, когда накрашен? Нет. Не обращай внимания на эту токсичную маскулинность и веди себя так, как хочешь, в рамках закона. Эти люди уже достаточно несчастны. Не стань таким, как они. – Ты чертовски умён. Как и Йеджи. – О, она умнее, дорогой. Думаю, я научился у неё большему, чем она у меня. А теперь, как насчёт подшутить над парой этих милых мужчин? Пройдёмся к кассе как пара влюблённых? – Ничего не имею против. – Продолжай в том же духе и станешь моим любимым диспетчером. Злость, промелькнувшая на лицах мужчин, когда Хёнджин взял Феликса за руку, стоила любых неприятностей. Подмигнув им, Хван положил голову на плечо блондина. – Я бы на их месте безумно себе завидовал. Идти рядом с таким парнем… – Льстишь мне, Хван? – Просто говорю правду. Ты красавчик. – Ты тоже. – Я знаю.***
Чонин чувствовал себя счастливым. Они накрывали на стол под чутким руководством капитана, и в воздухе витал приятный аромат шоколадного печенья. Играла музыка. Юна напевала что-то из Синатры, пока Чан с забавной красной шапкой на голове посыпал сахарным песком приготовленные Хёнджином кексы. Рюджин заканчивала с украшениями. Не хватало только… Стоп, а где Хёнджин? – А куда делся босс? – Поехал за подарком, – пожала плечами Юна. – Сказал, что это особенное рождественское чудо для Рюджин. – Для меня? Он снова сделал какую-то глупость? – Мне он сказал, что купил для неё полотенце с Гринчем, – сказал Чан. – Тогда я добавлю в шампунь, который для него купила, немного краски для волос. Надеюсь, ему понравится быть блондином. – Уверена, ему и этот цвет волос пойдёт, – рассмеялся Чонин. – Он красивый. Это иногда бесит. – В те моменты, когда ты не смотришь на него влюблёнными глазами? – Тише, Юна. Чан и капитан с умилением наблюдали за их шутливой ссорой, пока Рюджин закатывала глаза. Чонин наслаждался каждой секундой, которую проводил с ними. Они стали семьёй, – странной, да, – но всё же семьёй, по которой он очень скучал. Впервые за четыре года он хотел отметить Рождество, потому что было с кем отмечать, и ловил себя на мысли, что с нетерпением ждёт следующего праздника. Чонин снова чувствовал себя частью чего-то важного. Чанбин ввалился на второй этаж спустя несколько минут, с трудом ударживая в руках несколько подарочных коробок. Черён шла за ним с закусками – лазаньей и яблочными пирогами. Сынмин шёл за ними с ещё несколькими подносами. – Ого, какой запах. Готовил точно не Чонин, – усмехнулся Со. – Зато Чэён приготовила столько, что хватит на несколько пожарных частей. Вы сказали ей, сколько нас будет? – Да, но в последний момент кое-кто ещё захотел присоединиться, – поставив коробки, Чанбин похлопал Сынмина по плечу. – Этот парень уговаривал нас взять его с собой в пожарную часть с тех пор, как увидел тебя. Губы Сынмина изогнулись в хитрой, дразнящей ухмылке. – Да. Я продолжал говорить им: «Чёрта с два! Мне нужен этот парень! Я хочу его увидеть!». – Черён сказала, что либо мы привезём его сюда, либо он надоест нам настолько, что она его убьёт. Я не мог позволить Департаменту потерять хорошего копа. – Так ты и есть «красавчик в блёстках»? – Спросила Юна. – Да, теперь я понимаю, почему Чонин болтал о тебе последние несколько дней. – Да, без блёсток на лице я выгляжу лучше. Куда мне поставить еду? – О, прямо на стол, там ещё осталось свободное место. Мы специально оставили больше, потому что Минхо и Джисон собирались приехать, а они всегда привозят тонну еды. – Он отличный доктор, но я не могу не думать, какого хорошего повара мир потерял, когда он решил заняться медициной. Ещё через десять минут часть огласилась громким: «Мамочка!», и Чонён подняла Чеён на руки. Наён поцеловала её в губы и улыбнулась. – Мы привезли печенье. – И домик. – Да, и большой, очень красивый пряничный домик, который Чеён сама построила. – Я молодец. – Конечно, ты большая молодец, детка, – рассмеялась Чонён. – Ну, ты хочешь помочь маме накрывать на стол. – Рюджин. Хочу к Рюджин. Шин подхватила её, усаживая на шею. – Джису скоро будет здесь! Феликс с ней! Она сказала, брат Йеджи согласился их подбросить.***
– Тебе понравится моя новая команда, – сказал Хёнджин. Они ехали по основной трассе. Феликс и Джису на заднем сидении обсуждали последнюю серию какой-то дорамы. – У меня двое подчинённых примерно твоего возраста. Такие забавные и очаровательные. Люблю их. – Мне стоит ревновать? – Ты всегда будешь моей любимой младшей сестрой, но они… они мне как сводные. И мой босс… никогда не думал, что буду чувствовать себя так комфортно с начальством. Она действительно понимающая и относится к нам как к своим несносным детям. – Ты точно не в числе её любимчиков. – Я на почётном втором месте. Через пятнадцать минут он припарковался напротив двухэтажного здания с огромными воротами. Снег продолжал падать, застревая в волосах. Йеджи насторожилась, когда Феликс и Джису вышли вместе с ними, но решила промолчать. Может, Сто Девятая располагалась недалеко? Хёнджин приобнял сестру за плечо, продолжая рассказывать о своей команде. Они поднимались по лестнице, и Йеджи вслушивалась в голоса. Низкий женский, – совсем незнакомый, – и мужской, который она смутно узнавала. Он был похож на голос Чана. – Босс! Чьи-то руки забрали у неё пакеты с подарками, открывая вид на компанию людей. Сердце замерло. Этого не могло быть. Её брат… он… – Рад вам представить – Хван Йеджи, моя любимая сестра. Заботьтесь о ней так же, как обо мне, пожалуйста. На мгновение в комнате повисло молчание. Все, кроме Чана, выглядели удивлёнными. Взгляд остановился на Рюджин. Она стояла всего в нескольких шагах, держа на шее девочку лет четырёх. Йеджи могла бы поклясться, что её глаза загорелись, когда она поняла, кто перед ней стоит, но, может, Хван видела то, что хотела видеть? Шин сказала, что не готова, а Хёнджин просто поставил её перед фактом. Как в его стиле. – Я должна была догадаться, – сказала Юна, первой отойдя от удивления. – Я всё время думала, где могла видеть это лицо. Теперь это очевидно! Вы двое как близнецы! – Йеджи, да? – Чонён перевела заинтересованный взгляд с Хёнджина на Рюджин, которая стремительно покраснела. – Та самая Йеджи? – Я убью тебя, – прошипела Йеджи, но брат только рассмеялся. – Прости, котёнок, но я не мог упустить такую возможность, – он наклонился к её уху. – А теперь иди и поговори с девушкой, которая тебе нравится, ладно? – Но… – Будь смелее, котёнок. Ты заслуживаешь этого. Ты заслуживаешь самого лучшего. Те несколько шагов, что отделяли её от Рюджин, показались Йеджи самыми тяжёлыми в жизни. Она впивалась ногтями во внутренние стороны ладоней, чтобы не сбежать. Хёнджин был прав, – ей стоило быть смелее. Если Рюджин готова, она поговорит с ней. Но, если нет… что ж, она найдёт предлог, чтобы уйти. В конце концов, через два часа их сиделка должна была уйти. – П-привет… – Привет, – спустив девочку с плеч, она присела перед ней на одно колено. – Пусть пока Чан тебя покатает, хорошо? – Это твоя жена? – Нет, но мне очень надо с ней поговорить. Как только я сделаю это, мы снова поиграем. Хорошо? – Обещаешь? – Девочка протянула Рюджин руку с оттопыренным мизинцем. – Обещаю. – Это и есть дочь вашего капитана? Милая девочка. – Да, очень, – Рюджин набрала больше воздуха в грудь. – Ты здесь. – Да. – Ты рядом со мной. – Да. – И я не сплю. – Надеюсь на это. – Могу я… нет, это грубо. – Что? – Я хотела взять тебя за руку, но это грубо, наверное. – Мы общались несколько месяцев. Если… если ты хочешь, я не против. Её кожа была грубой, словно наждак, и холодной, но Йеджи нравилось к ней прикасаться. Рюджин осторожно, словно боясь навредить, скользила пальцами на её ладони, затем поднялась выше. Пульс под её прикосновением участился. Она думала об этом с того дня, как впервые услышала её голос, но всё равно не могла в это поверить. Эта девушка обратила на неё внимание. Эта девушка ответила на её звонок. Эта девушка прикасалась к ней. И это был не сон. – Такая мягкая кожа… я боюсь, что могу порвать её. – Как? – Нежно усмехнулась Йеджи. – Не знаю, – растерянно пробормотала Рюджин. – Мои руки слишком грубые. Все так говорят. Наверное, нужно начать пользоваться чем-то. – Всё в порядке, мне нравятся твои руки. – А мне твои. Чёрт, я чувствую себя подростком. – Я тоже… я как будто снова впервые влюбилась. Щёки Рюджин стали краснее. Йеджи переплела их пальцы, присаживаясь немного ближе. Лёгкие наполнились ароматом её духов, заставляя дышать ещё чаще. – Я рада, что ты здесь, – прошептала Шин. – Не думаю, что мне хватило бы смелости действительно пригласить тебя куда-нибудь. Может… не знаю, после Рождества, если ты хочешь, мы могли бы… ну, поужинать где-нибудь? Я знаю хорошее место. – Как свидание? – Да. Но плачу я. – Хорошо. Но тогда на втором счёт на мне. – Ты уже спланировала второе? – Наверное, это одно из тех событий, которое можно спланировать. Если ты не против. – Только за, – улыбнулась Рюджин. – У нас будет второе свидание. Йеджи чувствовала, что может говорить вечно, но телефон зазвонил. Отец и сиделка писали одно сообщение за другим, требуя как можно скорее вернуться домой. – Выглядит серьёзно, – сказала Рюджин. – Отец? – Кажется, что-то не так. – Позвать Хёнджина? – Нет, я… передай ему, что я еду домой. – Подожди, я вызову такси. – Ты не должна… – У меня есть знакомый с вызова, говорил, что у него самая быстрая машина в городе. Пусть теперь докажет это.***
Сиделка выскочила из квартиры в тот же момент, как Йеджи открыла дверь. Она говорила что-то о том, что её отец обезумел, и ей не платят «за такое дерьмо», а изнутри доносились крики. Папа стоял в середине гостиной в разорванной рубашке, без ремня и с тростью в руке. Вены на висках, шее вздувались от ярости. Он тяжело дышал. – Папа, – позвала Йеджи. – Милая, – он успокоился. – Боже, милая, я так испугался. Я звонил тебе, но ты не отвечала, а твоего брата, как и всегда, нет дома. И эта женщина… она просто забирала продукты из нашего холодильника… где мама? Почему ты гуляешь так долго?! Йеджи, ты должна быть дома в восемь… – Пап, сядь, пожалуйста. – Где твой брат? – Он на работе. – На… он ведь ещё учится, – он опустился на стул. – Он давно не учится, пап, – Йеджи села перед ним на колени, забирая его руки в свои. – Ему двадцать семь, он капитан парамедиков в пожарной части Сто Девять. – Нет, ему семнадцать. Я… я помню… я возил его и тебя… вас… я возил вас в «МакДональдс» на его семнадцатилетие. – Да, но это было десять лет назад. Не волнуйся о нём, хорошо? Он в безопасности. – Он… ты… я опять забыл, да? – Всё в порядке. Врач говорил, что это побочный эффект от твоих лекарств. – Нет… ты знаешь, что нет. – Пап, – она поцеловала его в лоб. – Не думай о плохом. Ты, я и Хёнджин, мы боремся, и мы продолжим бороться. Слышишь? Всё будет хорошо. Ты справишься. – Да, я… мне жаль. – Ничего страшного. – Сиделка… – Найму другую. Пойдём, я сделаю горячего шоколада, и мы посмотрим какой-нибудь хороший фильм. Хорошо? – Хорошо. – Вот так, – Йеджи помогла отцу подняться. – Я помогу тебе сесть на диван. Отдохни немного. – Спасибо, дорогая. Я… я горжусь тобой. – Я тоже очень тобой горжусь.