***
С силой прикусив губу, чтобы сдержать слёзы, Хёнджин прижался затылком к холодным шкафчикам и закрыл глаза. Остальная команда готовилась к ужину, но у него желания ни есть, ни вообще что-либо делать. Лицо той девочки, – Йеджи, – отпечаталось в его сознании, смешавшись с образом сестры, и они обе сейчас кричали, что ненавидят его. Он не был удивлён, когда семь лет назад Йеджи позвонила в часть, чтобы сказать, что мама ушла. Сложно было не почувствовать, как некогда счастливая семья раскалывалась на куски. Это слишком давило, и Хёнджин искал любой способ, чтобы уйти. Прогулка с друзьями, дополнительные занятия, армия. Хотелось верить, что здесь семейные проблемы оставят в покое, но его мать, конечно же, не захотела ждать того дня, когда он вернётся, чтобы взять ответственность за сестру. «Я… я справлюсь, Хёнджин», – так она сказала в тот день, всхлипывая и глотая слёзы. – «Не бери отпуск. Я… мы с папой в порядке. Он… ему грустно, но потом он придёт в норму. И у нас есть деньги на лекарства. Всё будет в порядке». Эта стерва даже не сказала, что уходит, просто оставила на холодильнике записку, в которой обвиняла отца в том, что он сделал себя центром мира. Она писала, что слишком устала заботиться, что хочет быть женщиной. У неё было несколько любовников, к одному из которых она и уехала. Сейчас они жили в Токио, в роскошной квартире почти в самом центре, и воспитывали двух его детей, – мальчика и девочку, похожих друг на друга как две капли воды. Она каждую неделю выкладывала их общие фотографии, рассказывая, как счастлива. «Ты не должен говорить плохие вещи о ней, милый», – говорил отец. – «Каждый человек имеет право на выбор, и мы не можем его забирать». – И какого чёрта вы оба такие добрые? – Прошептал Хёнджин с грустной усмешкой. Боль заливала его тело, проникая в каждую клетку. Она пульсировала под кожей, но он думал, что заслуживал этого. Йеджи было шестнадцать, когда мама ушла, как Хёнджин сказал, что уедет в Америку на несколько лет. Она осталась одна, – ни друзей, ни семьи, только редкие звонки по десять минут, чтобы убедиться, что всё в порядке. «Я тебя не заслуживаю, малышка», – подумал Хван. – «Ни тебя, ни папу. Я… прости меня, милая. Хотел бы я быть хорошим старшим братом».***
Среду Чонин проводил на своей квартире в компании друзей. Они сидели на его диване, закинув ноги на мягкие пуфики, пока по ТВ шла любимая дорама Чанбина. Бутылки их любимого пива стояли на кофейном столике. В воздухе витал приятный аромат пиццы. Всё, что нужно для хорошего вечера. – Я серьёзно, эта девушка идеальна, – сказала Юна, укладывая голову на плечо Чонина. – Она добрая, умная, красивая. Мы подходим друг другу на сто процентов. – Детка, вы встречаетесь всего пару месяцев, – рассмеялся Чанбин. – Разве можно быть в ней настолько уверенной? – Конечно! Ты же видел её, Бинни! – Ты влюблена… – А ты мне завидуешь. Когда у тебя последний раз была девушка? Нет, даже не так. Когда ты последний раз ходил с кем-то на свидание? Мы с Че – единственные девушки, с которыми ты разговариваешь. – Может, я пытаюсь осознать, что мне нравятся и парни тоже! – Ты? Никогда, – усмехнулась Чёрен, делая ещё глоток алкоголя. – Ты гетеро на 99%. – Почему не на 100? – Из-за Чонина. Он – твой 1%. – Он милый! – Не ты один так считаешь. Эй, Чонин, – он повернул голову, чтобы посмотреть на Черён. – Что ты сделал с Сынмином? Он улыбался всю смену. – Вы были правы, мне действительно следует расслабиться. Он кажется хорошим парнем. – Он хороший парень. Раздражающий, но хороший, – согласилась Ли. Улыбка появилась на губах Чанбина, когда он заговорил: – Он спрашивал о тебе всё время, пока мы везли его в больницу из стриптиз-клуба. Хотел знать всё: имя, возраст, есть ли у тебя парень. Потом, в участке, он не затыкался целую вечность, хотя Черён угрожала, что вырежет ему язык. Ты знаешь эту девушку, она может быть жуткой, но ему будто бы было плевать. Он требовал, чтобы мы отвезли тебя к нему. Ты делаешь правильный выбор, малыш. – Я не планирую с ним ничего серьёзного. На выходных я смотрел дорамы, – очень много дорам, – и мне вдруг стало грустно. У них была романтика, а у меня… как будто я упустил какую-то часть своей жизни. Сперва из-за родителей, потом из-за Джунхо. Я хочу почувствовать то же, что и в дорамах, сходить на милые свидания, повеселиться, поцеловаться под дождём. Мне нужны романтические клише! Сынмин не против чего-то несерьёзного, но я попросил дать мне немного времени, чтобы понять, как это должно выглядеть. Раньше, лёжа в кровати, Чонин мечтал, как когда-нибудь пройдётся со своим парнем по улице, держась за руки как пары из сериалов и фильмов. Ему нравилось представлять, как парень из его фантазий целует его на фоне фейерверков или в бассейне. Реальность, конечно, оказалась скучнее, но он всё равно ждал. Возможно, Сынмин был его шансом почувствовать это? – Надеюсь, нам не придётся готовить тебя к свиданиям так же, как Рюджин, – усмехнулась Юна. – А что с Рюджин? – О, – губы Чонина сами собой скривились в нежной ухмылке. – Сегодня утром Йеджи попросила её надеть на свидание удобную обувь, но всё, что у неё было, – старые чёрные конверсы. Она сказала, что ей в них удобно, поэтому она не покупала новые, но мы не могли отпустить её в публичное место в этом. Мы провели свободный час, выбирая обувь и одежду под неё. Она купила «NEW BALANCE 574». – Видимо, она действительно хочет произвести на Йеджи впечатление. – О, поверь, она уже произвела. Джису рассказывала, что Йеджи не улыбалась так широко с того дня, как Хёнджин вернулся домой. Хван в восторге от неё. Оба Хвана. Чонин хотел верить, что Рюджин счастлива. Воспоминания о её признании в больнице всё ещё беспокоили его. Он не верил, что она могла сделать что-то плохое, пытался найти информацию о крушении домов, но случаев было слишком много. Сеул, Пусан, Чеджу, – везде встречались случаи халатности, приводящие к жутким последствиям. – Я должен сводить её в ТЦ, чтобы выбрать нормальную одежду, – покачал головой Ян. – Думаю, Хёнджин уже спланировал эту поездку за тебя.***
Рюджин было неловко. Она стояла у входа в парк Baebongsan, оглядывая толпу и местность на предмет того, что может причинить вред. Это давно стало одной из привычек. Войдя в помещение, Шин мгновенно подсчитывала количество огнетушителей, проверяла камеры, датчики дыма, просчитывала пути к отступлению на случай пожара или другой проблемы. Она отмечала в голове всё, пока не осознавала, насколько странно это выглядит. – Если что-то случится, большие тропы будут наиболее опасным местом. Лучше держаться по краям дорожки, подальше от основной массы… – Что ты делаешь? Рюджин вздрогнула, услышав голос Йеджи. – Я… извини, это просто… эм… моя маленькая странность. – Ты пыталась просчитать, как стоит себя вести на случай чрезвычайной ситуации? – Улыбнулась Хван. – Да, извини… я… я знаю, что это странно. – Нет… то есть, конечно, это отличается от того, что делают в парках обычные люди, но в целом в этом нет ничего странного. Ты пожарный, это профессиональное. И теперь я точно уверена, что в безопасности. Ну, – она подошла ближе, улыбаясь ещё шире. – Начнём? Это будет отличный вечер.***
Волнение исчезло в тот же момент, когда они с Йеджи остановились у первого в списке аттракциона. Парень в маске волка предлагал всем желающим огромного плюшевого волчонка за пять попаданий в мишени. Он выглядел мило, и Йеджи не могла не улыбнуться, когда увидела его, поэтому Рюджин заплатила пять тысяч вон и зарядила ружьё. Потребовалось меньше десяти секунд, прежде чем все мишени оказались поражены. Владелец, удивлённо подняв брови, протянул Шин игрушку. – Никогда не связывайтесь с пожарными Сеула, – усмехнулась Рюджин. – Это для тебя. – Спасибо. Где ты научилась так стрелять? – Проходила подготовку на Чеджу. После пары неприятных случаев с пьяными туристами Департамент решил, что будет лучше, если все пожарные пройдут курсы самообороны и получат базовые навыки стрельбы. – Да ты опасная девушка, – Йеджи прижала волчонка к груди. – Зато со мной нечего бояться. – Хёнджин бы сказал, что ты пытаешься исполнять маскулинную роль, и это плохо, потому что означает, что ты поддаёшься общественным стереотипам о том, что в отношениях должны быть «мужчина» и «женщина». – Твой брат зануда, – пожала плечами Рюджин. – И я знаю, что диспетчеры тоже проходят курсы самообороны, и ты сможешь защитить и меня, и себя, если это потребуется. Так что… это мне нечего бояться. Они шли по широким тропам мимо палаток с едой, играми и фильмами. Кто-то смеялся. Дети бегали мимо них, играя в супергероев, а взрослые бродили, держась за руки. Играла старая баллада о вечной любви. Рюджин чувствовала, как счастье наполняло её, пульсируя в каждой части тела. Ей не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался, расставаться с этой девушкой, возвращаться домой. Они болтали обо всём на свете от работы диспетчера до тако из забегаловки в паре улиц от пожарной части. Йеджи говорила об отце и брате, Рюджин о коте, который иногда приходил на её пожарную лестницу. Она думала о том, чтобы забрать его, но из-за работы времени на заботу о питомцах почти не оставалось. – У меня есть три собаки, – их плечи соприкоснулись, и по коже Шин пробежали мурашки. – Мы с Хёнджином тоже не всегда понимали, как ухаживать за ними. Сейчас, когда есть деньги, стало немного проще, – всегда можно нанять собачью няню или ещё кого-нибудь. – Когда я была ребёнком, то хотела собаку. Огромного волкодава или датского дога. Такого пса, который будет раза в два больше меня. Потом до меня доходило, что он займёт большую часть нашей квартиры, и я думала о шпице или чихуахуа. – Чтобы в квартире был кто-то меньше тебя? – Эй! – Прости, – рассмеялась Йеджи, нежно подталкивая Рюджин плечом. – Но ты такая крошечная. Иногда я думаю, что могла бы спрятать тебя в свой карман. Ну, ровно до того момента, пока не вспоминаю, что ты можешь войти в горящее здание или забраться на второй этаж без страховки. – Тогда ты начинаешь хотеть, чтобы я спрятала тебя в свой карман? – Не то, чтобы я была против. Хотя… – она остановилась, внимательно разглядывая лицо Рюджин. Ладонь опустилась на воротник джинсовки, поправляя его, а затем скользнула к нагрудному карману. – Нет, я не хочу становиться крошечной. Сейчас я идеального роста для объятий с тобой. Подожди, ты краснеешь? – Нет, я просто… Нет! – Это мило, – смущение Рюджин исчезло сразу после того, как Йеджи улыбнулась. Это улыбка стоило всего. – И то, что ты купила для этой встречи новые кроссовки, тоже. – Откуда… Хёнджин, конечно. – Да, он любит болтать, но в этот раз это правда полезно. Он… он сказал, что нужно ценить людей, которые готовы делать что-то ради тебя, даже если это просто покупка кроссовок. – Это мелочь. – Очень милая мелочь.***
К концу вечера Рюджин чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Они перекусили вкуснейшими токпокки, послушали живую группу, поиграли в аркаде. Йеджи держала её за руку, и куртка Рюджин теперь висела на её плечах, словно они внезапно оказались в одном из романтических американских фильмов. Мир казался потрясающим. – У них есть площадка для танцев! Рюджин, смотри! – Хочешь потанцевать? – Конечно. Мы можем… уже поздно, и я знаю, что завтра у тебя смена, так что… – Нет, всё в порядке, у меня много времени. Оставив игрушку в одной из камер хранения, Йеджи потянула Рюджин на танцпол. Из колонок звучал саундтрек одного из фильмов, которые Шин смотрела, когда была ребёнком. Пары, прижавшись, танцевали медленный танец. Руки Рюджин легли на талию Йеджи, её ладони опустились на воротник джинсовки Шин. Она не знала, как танцевать, но следовала за Хван, стараясь выглядеть так уверенно, как только возможно. Её прежняя романическая жизнь ограничивалась редкими поцелуями в барах и ночами в чужих квартирах, но сейчас, – с этой девушкой, – ей хотелось в разы большего. Свиданий, долгих объятий, разговоров до пяти утра. Рюджин не знала, та ли эта любовь, о которой все говорили, но ей нравилось это чувствовать. Та жизнь, которая всегда проходила мимо, сейчас будто бы втянула её в свой быстрый поток. Конечно, это было опасно, но Шин была готова рисковать. – Хотела бы я, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Спустя секунду чья-то худая морщинистая рука, схватив Йеджи за плечо, оттолкнула её в сторону. Глубоко запавшие глаза коренастой старушки презрительно смотрели на Рюджин. Старик, – очевидно, её муж, – стоял позади, выглядя так же недовольно, как и она. – Что-то случилось? – Не думаю, что вы должны быть здесь. Йеджи нахмурилась. – Извините? – Тут много детей, и я не думаю, что они должны видеть такое… вас. Они не должны видеть вас. – «Нас»? – Нахмурилась Рюджин. – Давай не будем ссориться, – Йеджи положила руку на её плечо, мягко привлекая к себе. – Пойдём. Шин была готова уйти. В конце концов, ссоры с гомофобами никогда не приводили ни к чему хорошему. Они могли до хрипоты ругаться, чтобы в итоге прийти к личным оскорблениям или даже драке. Нет, следовало послушать Йеджи и просто уйти. – Ваши родители были бы в вас разочарованы. Сердце Рюджин замерло. Злость мгновенно наполнила сознание. Мир вокруг будто бы окрасился в ярко-красный, и она сжала кулаки, словно готовясь ударить эту старушку. – Если бы моя мать была жива, она была бы разочарована в вас. Она бы спросила, что такого могло случиться в вашей жизни, чтобы вы решили выместить свои комплексы на паре девушек, которые ничего не сделали. Вас окружают пары, которые целуется, но вам плевать, потому что они гетеросексуальны. Вы сказали, что мои родители были бы разочарованы? Нет, моя мама гордилась бы мной.***
Хёнджин настоял на том, чтобы самому забрать Йеджи со свидания. Он шутил, что хочет узнать всё из первых рук, чтобы, если что-то пошло не так, добраться до Рюджин раньше, чем она успеет вызвать полицию и скорую. Шин только усмехнулась. Максимум, на что был способен этот парень, – длинная, скучная речь об этикете и истории свиданий. – Мне жаль, что всё так вышло, – сказала Йеджи, когда они сидели на скамье у входа в парк. Их пальцы переплелись, голова Рюджин лежала на её плече. – Ты в порядке? – Я… я думала, что перестала злиться, когда кто-то говорит о моей семье. Видимо, это всё-таки сидит глубже, чем я думала. – Так случается всегда, когда дело касается семьи. Это застревает в мыслях, и даже через годы бьёт по тебе. – Я думала, что ударю её. – Ты бы этого не сделала. – Моя мама – причина, по которой я стала пожарной. Я хочу вернуть ей и кое-кому ещё долг, но чем больше я делаю, тем сильнее мне кажется, это совсем не то, что нужно, что этого недостаточно. – Я тоже такое чувствую. Я отвечаю на звонки, делаю то, что написано в протоколе, и это вроде бы должно делать мир немного лучше, но потом я возвращаюсь домой и вижу, что ничего не изменилось. И я прокручиваю то, что сделала за день, и понимаю, что сделала недостаточно. Да и будет ли вообще достаточно? Мир такой… сложный. – И что ты делаешь, чтобы почувствовать себя лучше? – Обнимаю папу, брата. Я… я думаю, что даже если для мира мои действия не имели значения, они помогли хотя бы одному человеку. Этого более, чем достаточно. И… кажется, я знаю, как немного помочь тебе. Объятия Йеджи были теплее и нежнее всего, что Рюджин чувствовала раньше. Она запустила пальцы в короткие волосы, поглаживая и лаская. Шин уткнулась лицом в её плечо, с трудом сдерживая желание замурлыкать, словно бездомная кошка. – Может, встретимся ещё раз? Как свидание. – Конечно, – даже не видя её лицо, Рюджин знала, что Йеджи улыбалась.