Ultimate rebellion

      Я не помню сколько просидела в спальне, однако проснувшись, за окном уже была глубокая ночь. Встав с кровати, я тихонько вышла в коридор. Пол оказался грубым на ощупь, грубее чем когда-либо, и был в каких-то громоздких, кривых трещинах. Вместо лестницы на первый этаж вёл землистый спуск, будто в овраг. Других комнат и вовсе не было, лишь мрачные и невозмутимые каменистые стены гор вокруг. Солнца не видно, небо устлано тучами и приняло бледный оттенок. По плечам пробежал холодок, отчего я сжалась, спрятав в них голову. Идя далее, мне казалось, что где-то над головой ветер нёс чьи-то голоса, шепчущие моё имя словно мантру. Дойдя до небольшого булыжника, я оглянулась назад. От дома не было и следа. Опешив, я неудачно оступилась назад и рухнула на землю, сильно ударившись головой. Зашипев, я чертыхнулась про себя, стиснув зубы. Не хотелось кричать или болезненно постанывать от боли. С трудом встав, я слегка пошатываясь дошла до круглого столика, за которым сидела уже знакомая мне фигура, попивая что-то из фарфоровой чашки. Краем глаза увидев меня, он чуть вскинул брови, оценивающим придирчивым взглядом глядя на меня снизу верх.       — О, уже здесь. Быстро, однако.– удивлённым тоном заметил Иван, отставляя чашку на такую же фарфоровую небольшую тарелочку, жестом левой руки приглашая сесть напротив. Так я и сделала. Не человек взял рядом стоявшую стеклянную бутылку коричневого цвета, отвентил крышку и налил в свою чашку жидкость, по цвету и кислороду, выходящему на поверхность пенкой напоминавшая газированный напиток. После он налил и мне.— Наша встреча в очередной раз не случайна, как могло бы показаться.       Спокойно продолжил он, с рассудительным, уставшим и умиротворённым выражением лица. Поднося к своим губам чашку, он понемногу отпивал напиток, затем руку опускал на уровне груди, не ставя посуду на тарелочку. Когда эта пауза кончалась, он продолжал говорить.       — Это не сон, это твоё подсознание. Ты не спишь, твой мозг просто расслаблен и витает где-то в пространстве свободомыслия, однако время настолько замедлено внутри и нематериально, что какие-то десять минут реальности растянуты на час с половиной.– пока он говорил, я преподнесла к своим губам чашку с напитком. На вид и цвет напоминал колу или пепси, а вот запах заставлял недовольно повести носом. Смолистый, с горькими нотками горчицы – что это вообще была за дрянь? Вопреки своему преждевременному отвращению, я всё же сделала глоток. На вкус точно кола, однако послевкусие оказалось горьким и специфичным. Как-то раз я пробовала чай из сосновых шишек и иголок. Послевкусие было точно такое же, хотя на вкус и цвет казался сладким и утоляющим.       — К слову, я был разочарован, наблюдая за каждым твоим циклом.– его голос стал заметно равнодушным, а взгляд поникшим. Он чуть прищурился, нахмурив брови и смолк, в очередной раз отпив из чашки.— Мне казалось, что раз господин Посол создал их, то ты должна была измениться, понять свои ошибки и разбить петлю, подобно стёклышку. Однако вместо этого ты предпочла влиться в эту бесконечность.– его голос звучал под конец весьма мрачно, низко, осуждающе. Мне становилось не по себе. Меня брало негодование, он не смеет меня осуждать.— Но теперь у тебя есть шанс поменять историю, даже не взирая на то, что это происходит в твои последние нереальные часы жизни.– и снова пауза. Иван допил из чашки, отодвинул её чуть подальше от края стола и сложил ладони, пальцами направив ко мне.— Подумай как следует.       И во мгновение ока всё вокруг исчезло. Я вновь очутилась в спальне, сидя на краю кровати. На коленях лежал раскрытый дневник, над страницей моя рука держала шариковую ручку, готовясь написать новое предложение. Проморгав два раза, я взглянула в окно. Всё ещё светло, значит день. Отложив дневник и ручку на тумбочку, мысленно пообещав что вернусь к работе позже, я спустилась на первый этаж. Дом пустовал.       «Уже ушла? Так быстро?»– я удивлённо вскинула брови. Мне казалось что прошло не так уж и много времени. Интересно, почему так мимолётно? Обычно она оповещает меня, когда уходит, при этом как всегда заботливо говоря что где приготовлено для меня. За такое я её не любила, но при этом благодарила. Как-никак, а она единственная, кто хоть как-то проявляет ко мне заботу. Пройдя на кухню я увидела на холодильнике жёлтенький стикер со следующим коротким посланием:«Под тарелкой на столе спрятаны сэндвичи. Обязательно поешь их, и не забудь запить соком. Будем поздно. В этот раз хотелось бы, чтобы ты к этому времени была дома. Окей?».       От этой записки мне стало смешно. Чего Эйсид добивается? Сэндвичи с соком я конечно же употреблю, в этом она может не сомневаться. Однако остаться дома — мне казалось, что она уже давно должна была понять, что одной лишь просьбой зверя не удержишь на тонкой цепи. Поэтому, перекусив, я взяла с собой дневник, три ручки и ушла, предварительно заперев входную дверь на ключ. В весьма хорошем настроении я направилась по главной дороге в сторону Оузен-Хитч – городка, что славился своими раскидистыми хвойными лесами и вечно холодным климатом, словно это отдельный материк, а не город по соседству.

***

      По пути я зашла в буфетную, купив две булочки с творогом. Остановилась в небольшом парке, поглядев на уточек, что мирно плавали в пруду. До города я шла пешком часов где-то три – оно же и к лучшему. Дойдя до первых хвойных деревьев, постепенно жара спадала, уступая место теплоте, а та – прохладе. Меня встретил баннер:«Добро пожаловать в Оузен-Хитч! Самый прохладный, хвойный и мясной городок всегда открыт и доступен для Вас в любое время суток!». За что я любила этот город больше всего, так это за отсутствие фурри в качестве горожан и маленькую плотность. Людей на улицах практически не было, а если кто и шёл, то это даже не бросалось ни в глаза, ни в слух. Свернув на улицу сосновую, с обеих сторон от меня располагались ларьки и небольшие магазинчики. Почти все они предлагали одно и тоже – морепродукты, овощи, фрукты, ягоды, семена, десерты. Ах, а чего только стоил газетных киоск! Только там всегда можно найти новости, вырезки, журналы и прочую бумажную волокиту времён СССР. Проходя мимо него, я долго не могла отвести взгляд от витрины, где красовались газеты, колонки главной страницы которых оповещали о Холодной войне и космической гонке. Я пообещала самой себе, что обязательно вернусь сюда и куплю всё, на что только хватит карманных денег. Завернув в очередной раз, уже не было ларьков и магазинов, только старенький забор и тропинка, уложенная гладкими камушками, вдалеке теряемая среди хвойных деревьев. Спокойно идя по чутка неровной земле, я ни о чём другом не думала, кроме как добраться в самую гущу леса. Он с равнодушием принял меня внутрь себя, и перейдя условный порог, закрыл путь назад. Продвигаясь далее по тропе, я с детским интересом и восторгом осматривала деревья вокруг, их верхушки, и пыталась вспомнить названия пород. Сосны и ели я узнала сразу, араукарию тоже. С трудом узнала кипарис. А вот остальные породы мне были незнакомы, или у них было такое название, что пока его правильно выговоришь сломаешь язык.       Верхушки закрывали солнце, и холод ощущался как никогда чётко. Дойдя до самой глуши, где даже птицы никогда не решались летать, где ни одно животное не смело и лапу ступить, меня переполняла некая необычайная радость, кровь закипала, и я чувствовала, как мои ноги мокли в поте. На небольшой полянке, вокруг окружённой хвойными представителями, расположился небольшой ларёк. Белый, с красной в белые широкие полосы прямоугольной крышей. Большими буквами красовалась наддверная табличка «МЯСНОЙ КИОСК». Ступив на порог и, сделав глубокий вздох носом, вошла внутрь. Колокольчик над дверью тут же звонко зазвенел, и я увидела, как за прилавком выпрямилась высокая фигура, и прекрасно знала, как на её лице стремглав возникла дружелюбная белоснежная улыбка.       — Ах, а вот и моя любимая маньячка.– с усмешкой сказал звучный, сладкий как мёд и приятный ушам голос. Подойдя к прилавку, я увидела мужчину на вид (только на вид!) лет тридцати, с длинными волнистыми волосами, заплетёнными в пышный хвост, аккуратно лежавший на грудной клетке. Широкая грудь, крепкое, массивное и завидное телосложение, которое могло смахнуть на тело качка. Карие короткие волосинки причёсаны и смирно лежали на руках и ключице. Необычный взгляд янтарных глаз манил, а шрам, проходящий от подбородка до ноздри заставлял гадать о том, где и когда он был приобретён. Сам мужчина был не шибко высокого роста, всего на шесть сантиметров выше меня, да и по внешнему виду годился в качестве двоюродного брата или друга-сверстника. Одет он был в свитер цвета хаки, с небольшим треугольным вырезом на уровне ключиц, поверх был завязан белоснежный фартук, заляпанный внизу кровью. Его рука потянулась ко мне и любя растрепала мою макушку. Я вжала голову в плечи и хихикнула, зажмурившись.       — И я рада тебя видеть, Берс.– с улыбкой ответила я, сложив руки на стойку прилавка. Юджин "Берс" Фриззи – сын венгерского полководца Зольтана Фриззи и преподавательницы начальных классов Жоржетт Арманд. Он переехал в Оузен-Хитч будучи ещё пятиклассником, с тех пор так и остался тут. После окончания колледжа со специализацией «Переработка скота и мяса», он первое время подрабатывал у старика Эдгара Пресли на ферме, и уже потом за те гроши, которые он накопил, открыл свою собственную мясницкую. Однако даже я не знаю наверняка, почему он решил её построить так далеко.       — Дай-ка угадаю, пришла в очередной разок за свежей свининой?– всё также улыбаясь продолжал мясник, своей лучезарной улыбкой и общительностью сражая меня наповал. Я положительно кивнула.— Прости, деточка, но ты немного опоздала. У меня всю свинину скупили меньше чем за два часа.       — Ого, такой спрос на свинину?– удивилась я, вскинув брови.       — Ты знаешь как у нас это происходит – один скажет всем, что один сорт мяса важен и вкуснее, остальные последуют его словам.– бодро и спокойно сказал Берс, после, немного задумавшись, его улыбка стала виноватой.— Мне следовало отложить тебе свинину. Как чувствовал, что ты придёшь.       Он сделал небольшую паузу, после чего заметно призадумался и чуть наклонился вперёд, почти к моему лицу впритык.       — Тебя искал кое-кто. Его кличкуют Союзией. Скажу сразу, весьма необычный тип.– прошептал Юджин мне, украткой оглядываясь взглядом по сторонам, будто опасаясь, что кто-то может нас подслушать.       — Как давно это было?– поинтересовалась я.       — Час назад. Он купил у меня десять килограмм утиного мяса.       — Значит, мне определённо следует ждать гостей.– со вздохом заключила я, выровняв спину и опустив взгляд. Повисло молчание, которое я поспешила нарушить с приподнятыми, ободряющими саму себя уголками губ.— Я возьму на сегодня три килограмма баранины.