Almost | Почти

      После ужина Лисы покинули ресторан и в последний раз направились в свой отель через Эйфелеву башню. Они засиживались допоздна каждую ночь, чтобы увидеть красиво освещённую башню с сотнями маленьких огоньков, но у всех них были ранние рейсы на следующий день, так что на этот раз они пронеслись мимо неё, как будто это было не более чем преувеличенным небоскрёбом. Как только они вернулись на главные извилистые улицы, Эндрю под предлогом того, что ему нужно немного побыть одному, нырнул на боковую дорогу, а Лисы продолжили путь. Тогда всё, что ему нужно было сделать, это подождать в тёмном углу, где его не было бы видно.       И действительно, невысокий (хотя всё ещё выше него) силуэт проходил мимо, и Эндрю покинул своё укрытие, чтобы преследовать парня. Он держался на безопасном расстоянии, чтобы не выдать Не-ему своё присутствие, и использовал все свои навыки тишины, оставшихся от приёмных семей. Тем не менее, казалось, что упомянутые навыки исчезли из-за долгого неиспользования — он жил в слишком большой безопасности с тех пор, как его ныне покойный жених разобрался со всем этим дерьмом с японской мафией, — когда его палец зацепился за выбитую брусчатку, и ему пришлось сделать громкий, тяжёлый шаг, чтобы удержаться, изо всех сил стараясь не выругаться. К счастью, Не-он не подавал никаких признаков того, что услышал что-то, и продолжил движение, а Эндрю последовал за ним через несколько секунд.       Внезапно его с силой прижали к стене здания, кирпич впился ему в поясницу, а к шее прижали что-то острое и холодное. Он инстинктивно потянулся, чтобы вытащить свои собственные ножи из нарукавных повязок, но замер, как олень в свете фар, когда впервые увидел, что скрывается под ярко-зелёными волосами.       Широко раскрытые, полные паники глаза встретились с глазами Эндрю всего в нескольких дюймах от его лица, прежде чем он увидел в них выражение удивления, которое проявилось лишь на долю секунды, прежде чем показать что-то похожее на облегчение — хотя давление локтя на грудь Эндрю и нож у его шеи остались. Длинные ресницы прикрывали зелёные глаза, казавшиеся более тусклыми по контрасту с зеленью волос, но по краям можно было разглядеть шокирующе-синее кольцо, и Эндрю присмотрелся повнимательнее. С близкого расстояния он мог разглядеть знакомое расположение слабых веснушек на покрытых шрамами щеках, несмотря на ограниченное количество света.       — Нил.       Это был первый раз, когда он сказал это за два года. Шёпот сорвался с губ Эндрю, прежде чем его мозг смог осознать и применить самоконтроль, который остановил бы его. Честно говоря, он даже не был уверен, действительно ли он сказал это. Вероятно, сказал, поскольку одно и то же имя крутилось и крутилось у него в голове, когда все основные функции его мозга вышли из строя.       — Чёрт. — Эндрю не заметил, как давление ножа уменьшилось, когда он услышал свой голос, даже если это был едва слышный вздох, который снова заставил его мозг работать. Это всё не на самом деле. Этого не могло быть на самом деле. Это был не он, парня звали Не-он по определённой причине. Эндрю, должно быть, слишком много выпил, хотя в последнее время он вообще не употреблял алкоголь. Может быть, в его напиток подмешали что-то? Нет, он, должно быть, потерял сознание. Вполне возможно, что он умер, нож вошёл в его шею мгновенно, и это было тем, что проигрывал его мозг, пока он истекал кровью на полу, как в дурном сне. У Эндрю было много таких, в основном из-за его прошлых травм, некоторые были из-за лица живого мертвеца, который сейчас был перед ним. Этого не могло быть на самом деле. Должен же быть какой-то способ объяснить это. Не было ни единого шанса, что он жив. Потому что, если бы он был жив, он вернулся бы. Эндрю не пережил бы два года в одиночку. Он бы вернулся. Разве не так?Он должен был выйти за Эндрю. Неужели смерть не была единственной вещью, которая остановила бы его от этого?       Эндрю ни разу не прервал зрительный контакт, пока его мозг пытался осмыслить ситуацию, и на мгновение он отметил противоречивые эмоции, играющие в глазах того, кто, чёрт возьми, был перед ним. Если это действительно был он — во что Эндрю отказывался верить, но не мог отрицать — Эндрю понимал, что только вопрос времени, когда локоть перестанет прижимать его к стене, и он убежит так далеко, как только сможет. У Эндрю даже не будет достаточно времени, чтобы смириться с тем фактом, что он прямо здесь, прежде чем он снова исчезнет. Он исчезнет, и, несмотря на весь гнев, который Эндрю будет испытывать, он пожалеет, что позволил ему уйти. Он всегда будет помнить тот момент, когда он почти вернул Нила. Почти. То есть, если то, что происходило, вообще было реальным, поскольку Эндрю всё ещё был далек от уверенности. Он должен что-то сказать. Это сделает его реальным. Он так отчаянно хотел, чтобы это было по-настоящему.       Эндрю давным-давно отказался от желания. Он желал семью, он желал детства, он желал чувствовать себя в безопасности, он желал брата. Всё, чего он когда-либо желал, у него отнимали снова и снова. Он дал этому последний шанс с ним, с Нилом, и это было лучшим временем в его жизни, пока оно было. Но затем, неизбежно, это снова забрали. Он всё ещё помнил то утро — 1 ноября — он лежал в постели, бодрствуя и ещё не готовый вставать, но он — Нил — был рядом с ним, и поэтому всё было в порядке. Предполагалось, что это должно было стать одним из тех особых интимных воспоминаний, которые Эндрю сохранял. Нил попытался встать с кровати и начать день, но Эндрю вцепился в него, как светловолосая сварливая коала, и не выпускал из своих объятий, пока тот в конце концов не пообещал купить ему пончиков по дороге домой, что было хорошей сделкой. Единственное, о чём Эндрю сожалел, так это о том, что его жаждущее сахара сердце помешало ему быть упрямым и обнимать своего жениха ещё хоть минуту.       Итак, Эндрю знал, что желать так же полезно, как плакать или надеяться, что было совершенно бесполезно. И всё же, если каким-то чудом это желание, чтобы Нил был прямо здесь, перед ним, могло быть исполнено, он сделает всё, что в его силах, чтобы удержать его.       Поэтому Эндрю сказал первое, что пришло ему в голову:       — Ты похож на радиоактивное брокколи. — К сожалению, замечание было встречено без слов и со слезами на глазах, которые, вероятно, были вызваны не оскорблением его волос, поэтому Эндрю решил, что если он хочет получить ответы, ему придётся действовать более прямолинейно, как это всегда было с забывчивым идиотом, которым был Нил Джостен. Но Нил Джостен был мёртв — именно это Эндрю и собирался сказать.       — Ты мёртв. — Нил нахмурил брови, как будто в замешательстве. Он, казалось, не хотел говорить, но, очевидно, пришёл к выводу, что любой ущерб, который мог бы нанести разговор, уже был нанесён.       — Нет. — Что ж, это был самый ясный ответ, который Эндрю хотел получить, но он исключил только одну десятую из вопросов, которые собирался задать.       — Почему нет? — Если это было возможно, замешательство Нила усилилось.       — А ты бы хотел, чтобы я умер? — Это был хороший вопрос. Ответом, конечно же, всегда было и будет «нет». Но если бы ответы и дальше оставались такими расплывчатыми, Эндрю не сможет сдержаться. Ему нужны были ответы сейчас, когда его мозг, наконец, пришёл к выводу, что да, Нил был жив, Нил был тут. Почему Нил ушёл? Как он мог не умереть? Почему он не вернулся? Он подал пример того, чего он ожидал от этого разговора, ответив Нилу, если он всё ещё не понял намека, тогда они могли бы снова начать свою игру в правду.       — Нет. Но ты есть или был? Скажи мне, ты недавно просыпался на каком-нибудь кладбище?       — Что? Нет? Эндр... — Нет. Эндрю поднял руку и накрыл ею рот Нила, избегая локтя, который всё ещё упирался в грудь Эндрю, несмотря на то, что он больше не прижимал его к стене. Это было уже слишком. Эндрю было слишком рано слышать, как голос Нила произносит его имя. Нил, который всегда так хорошо знал Эндрю, который мог читать его, как открытую книгу, быстро расшифровал, что означал этот жест, и его замешательство смягчилось. Не для сочувствия, но он, казалось, наконец собрал воедино то, где, по мнению Эндрю, он был последние два года, так что тот убрал руку. — Я не мёртв. Конечно, ты не... Ты не мог подумать, что... Нет. Нет, только не говори мне, что ты думал, что я был мёртв последние два года. И... Ты не можешь... — Словесное откровение прекратилось, поскольку Нил продолжал размышлять о том, что это значит, уязвимое выражение ужаса стало главной достопримечательностью на его лице, на котором, как теперь заметил Эндрю, было больше шрамов, чем раньше, с одним так близко к глазу, что Нилу, должно быть, повезло, что его глазное яблоко осталось нетронутым.       Эндрю переждал тишину, пока Нил не торопился навёрстывать упущенное и, очевидно, оценивал свои приоритеты, поскольку выражение ужаса исчезло, сменившись осторожным нейтральным взглядом, в котором Эндрю узнал лицо, которое Натаниэль давал ФБР. Когда он заговорил снова, его голос был тщательно выровнен, и он, наконец, убрал свой локоть и нож подальше от Эндрю.       — Тебе нужно идти. Они могут нагнать нас в любую секунду, если увидят, что я разговариваю с тобой...       — Ты следил за нами всю неделю, любой ущерб уже нанесён.       — Хорошо, во-первых, ты не должен был знать, что—       — Для Лиса ты не слишком хитёр. — Нил проигнорировал этот комментарий, хотя Эндрю не упустил лёгкого подёргивания его рта.       — ...а во-вторых, всё в порядке, пока я с тобой не разговариваю, но как только они увидят, что я с кем-то общаюсь, этот человек попадет в их чёрный список. Тебе нужно уйти и забыть, что ты видел меня. — Забыть, что Эндрю видел его? Да, потому что это было бы лёгким путём.       — Пошёл ты, Нил Джостен.       — Сейчас это не моё имя.       — Нет, это, блять, оно. Нил Абрам Джостен, ты не можешь говорить мне забыть тебя, когда это то, что я пытался сделать в течение последних двух лет.       — Послушай, я знаю, что причинил тебе боль, и я знаю, что извинений никогда не будет достаточно. Возможно, я никогда этого не исправлю, и я это признаю. Ты должен знать, что в мои намерения не входило заставлять тебя думать, что я мёртв. Лисы должны были знать, где я был, но это было вне моего контроля...       — Вне твоего контроля? Неужели? Я знаю, что ты никогда не интересовался ими, но телефоны существуют. Письма существуют. Визиты существуют. Сообщить своей семье — «о, привет, кстати, я не сгорел заживо в машине в результате нелепой аварии на обратном пути после того, как купил пончики своему жениху, как вы думали» — существует. Не говори мне, что это было вне твоего контроля, не проси меня забыть тебя, и не смей даже на полсекунды верить, что я отпущу тебя без меня, даже если мне придётся снова сражаться с японской мафией, чтобы добиться этого.       Нил потерял дар речи. Не тот хороший вид потери дара речи, как в первый раз, когда Эндрю искренне рассмеялся шутке, которую сказал этот идиот, и он посмотрел на него так, как будто он был самым замечательным существом во всей вселенной. Больше похоже на мучительное чувство потери дара речи, когда ты понимаешь, что облажался до астрономической степени и нет никакого способа когда-либо это исправить. Эндрю кипел от злости. Как бы сильно он ни скучал по Нилу, он всегда злился на него за то, что тот умер, и только когда он выразил Би свою вину за то, что испытывал такие чувства, ему удалось научиться жить с этим, но теперь вся боль вышла наружу. Методы Эндрю по борьбе с вещами перестали быть полезными в слишком юном возрасте, но он выздоровел самостоятельно, а потом появился Нил, и у Эндрю появился ещё более лучший способ справляться с вещами. Он знал, что Нилу нравилось опираться на него, он был тем, с кем беглец всегда чувствовал, что ему не нужно убегать, и Эндрю тоже начал опираться на Нила. Он не знал, как сильно начал полагаться на него, пока у него больше не стало Нила. Но теперь он был с ним, не так ли? Эндрю устал, Эндрю был зол, Эндрю было больно. Эндрю так сильно нуждался в Ниле, что почти попросил обнять его. Почти.       Эндрю всё ещё не смог простить его. Но однажды он это сделает. Он всегда знал, что добивается своего. Эндрю простил бы Нилу всё, что угодно. Потому что это был Нил, а Нил никогда не делал ничего, что могло бы навредить Эндрю. Нил любил его. Эндрю всё ещё предстояло сказать Нилу, что он чувствует то же самое.       Это всё равно займёт какое-то время.       Эндрю старался сохранять спокойствие и нормально общаться.       — Я знаю, что ты сожалеешь. Я знаю, что ты сделал это не для того, чтобы причинить мне боль. Ты же знаешь, я всё ещё не могу тебя простить. Ты также знаешь, что мне всё равно, какой опасности это подвергает меня, ты возвращаешься со мной в отель и не уходишь из поля моего зрения, пока я не буду уверен, что ты не умрёшь. — Всё, что Нил смог сделать, это кивнуть и с тревогой оглядеть улицы. Ему не нравилась эта идея, но Эндрю было всё равно.       Удивление снова стало доминирующим выражением на лице Нила, когда Эндрю вопросительно коснулся его руки. Его взгляд опустился на их руки, затем снова поднялся к лицу Эндрю, в поисках ответов, которые, как намекала его нерешительная усмешка, он нашёл. Эндрю взял его руку в свою и вцепился в неё, как утопающий, которому бросили верёвку. Отчасти потому, что он хотел этого, отчасти потому, что ему это было нужно, отчасти для того, чтобы у Нила не возникло никаких мыслей о побеге. Они едва прошли пять шагов в направлении отеля, когда Нил вновь обрёл голос.       — Я погиб в автокатастрофе?       — Ммм. Я имел честь идентифицировать останки твоего тела после того, как закончил объяснять свинье, почему она не собирается выписывать мне штраф за превышение скорости. Тебя осталось недостаточно, чтобы понять, действительно ли это был ты, но это была твоя машина, и позже тест ДНК дал положительный результат. До тех пор у меня всё ещё была какая-то глупая надежда.       — Предполагалось, что Морияма должны были тебе сказать. У меня не было возможности оставить записку, только быстрый телефонный звонок Ичиро, предупреждающий меня, что Ромеро и Джексон — ты знаешь, кто они? Так и думал — нашли какой-то компромат на Морияму или что-то в этом роде. В любом случае, они использовали это, чтобы получить то, что хотели.       — Тебя?       — Ага. Вырубили меня, когда я выходил из магазина, и следующее, что я помнил, это то, что меня пытали в подвале. Однако они всегда были глупыми, и без моего отца, который проинструктировал бы их, они совершили ошибку после первого месяца. Я воспользовался своим шансом и сбежал, проделал весь путь сюда на обратном пути, пока не вспомнил, что Морияма, возможно, больше не на моей стороне. Я знал достаточно об этой сделке, чтобы не волноваться, что они причинят вред всем, кто мне дорог, но они доносят на меня, как только я возвращаюсь или показываю своё местонахождение. Я не думаю, что они меня догнали, но я не смел пойти домой, пока не был бы уверен в том, что Ичиро разгадал слабость и убил Ромеро и Джексона. — Это было слишком много, чтобы понять целиком, хотя всё это имело смысл. Эндрю обдумает всё утром и будет искать способ вернуть Нила домой.       — Насыщенно событиями.       — В это время ты рыдал на моих похоронах? — Казалось, Нил пытался шутить, но горечь в его голосе было трудно не заметить. Казалось, он не очень-то обрадовался, узнав, что умер.       — Это были две слезы, не преувеличивай. — Хватка Нила на руке Эндрю усилилась, и он повернулся, чтобы посмотреть, серьёзно ли говорит Эндрю, выглядя как побитый щенок, когда понял, что тот на самом деле был невероятно серьёзен.       — Не смотри на меня так.       — Я скучал по тебе. — Это было сказано невозмутимым голосом, как будто просто констатируя факт, который они оба уже знали.       — Ты не должен был умереть тогда.       — Однако одна вещь всё ещё не имеет смысла.       — Просвети меня. Я всё ещё не совсем уверен, что прямо сейчас мне всё это не снится.       — Ты мечтал обо мне?       — Слишком, блять, часто.       — В любом случае, как ты думаешь, от кого был подарок? Я думал, ты поймёшь, что это мой, особенно с сообщением, которое я отправил Ники — он был единственным, у кого был включён airdrop, и я не мог рисковать, давая тебе узнать мой номер, — но если ты думал, что я мёртв, тогда от кого, по-твоему, это было? — Значит, это был Нил. Даже мёртвый, он не забыл про день рождения Эндрю. Тот, как всегда, помнил каждый момент с совершенной ясностью. Он сразу подумал о Ниле, когда получил сообщение, и подумал, что подарок был чем-то, что Нил счёл бы забавным купить. Конечно, он отбросил эти идеи как невозможные, но ему никогда не приходили в голову другие.       — На самом деле, я действительно думал, что это от тебя. Я знал, что этого не может быть, но у тебя есть привычка использовать слово «потрясающе», когда ты прощаешься, на самом деле не прощаясь, а «Счастливая лиса» — это то, что может получить только наркоман. — Так оно и было. Боковым зрением Эндрю увидел то, чего ему так не хватало: улыбку Нила. Теперь они быстро приближались к ступенькам отеля, и Нил занервничал.       — Мне не следует туда заходить. Я подвергну всех опасности.       — Что ещё нового? В любом случае, Джостен, у тебя нет выбора. Я больше не позволю тебе уйти.       — Нет, Эн— мне нужно уйти. Они все меня возненавидят. — Нил остановился, и Эндрю не собирался тащить его, но его беспокойство возросло. Это будет нелегко, и он солгал, когда сказал, что у Нила не было выбора. Нил был очень способен заставить себя сделать выбор, и он нашёл бы способ сделать это, не причинив вреда Эндрю, если бы тот был достаточно отчаян, чтобы уйти. Но Эндрю не хотел, чтобы Нил уходил.       — Моя ненависть к тебе никогда раньше тебя не останавливала, почему же их ненависть должна останавливать тебя?       — Я позволял им страдать, Эндрю. Я позволял тебе страдать. Я считаю чудом, что ты взял меня за руку и предложил мне номер в отеле, и я всё ещё не уверен, что ты не пырнёшь меня ножом во сне за то, что я сделал с тобой. Если... — Нил вздохнул, борясь с инстинктом бежать и инстинктом остаться. В конце концов, Эндрю так и не получил того, чего хотел. Он был глупцом, думая, что Нил просто даст ему это. Или он это сделал? Теперь, когда он подумал об этом, это был Нил. Конечно, Эндрю обычно никогда не получал того, чего хотел, но Нил не знал, что такое «обычно». Его жизнь не соответствовала обычным правилам, и никогда не соответствовала им. Вот почему он был Лисом. Да, Нил был всем, чего Эндрю когда-либо позволял себе хотеть, и да, Нил оставил его, но потом вернулся. Он вернулся. Он планировал вернуться, даже если бы не нашёл Лис в Париже. Нил не подвёл Эндрю, как это делали другие люди в его жизни, потому что Нил понимал его. Эндрю мог доверить Нилу свои желания.       — Я не хочу, чтобы ты уходил.       Эндрю ожидал, что ему придётся ждать ещё целую вечность, пока Нил примет решение. Но вместо этого всё, что было, это доля секунды, прежде чем Нил ответил.       — Хорошо. — Ещё раз доказывая, что всё, что Эндрю нужно было сделать, это попросить, и Нил всегда скажет «да».       Они вошли в двери отеля, и Эндрю отвёл Нила в его номер.       — Тебе следует перекрасить волосы обратно, — сказал Эндрю, отпирая дверь своей комнаты.       — Я не знаю, я думаю, что мне подходит радиоактивное брокколи.       — Это слова, которые никто в здравом уме никогда не произносил, у тебя было сотрясение мозга, когда ты принимал это решение или... о, привет, Кевин. — Кевин сидел за столом Эндрю и, очевидно, обернулся, когда эти двое вошли. Он смотрел на Нила с презрением.       — Кто это, чёрт возьми, такой? — Эндрю признал, что эта ночь только что стала ещё более трудной, и он обдумывал возможность просто вырубить Кевина, чтобы ему не пришлось разбираться с этим до самого утра.       — Я тоже рад снова тебя видеть, Кевин. — Нил, с его бесконечной мудростью в опасных ситуациях, только что придумал лучший пример того, как не стоит приветствовать кого-то, когда ты считаешься мёртвым.