Almost | Почти

      Эндрю неохотно открыл глаза, тёплые руки, обнимающие его, были более привлекательными, чем громкий, пронзительный сигнал будильника в 3 часа ночи.       Для него было заметно странно не впадать в панику, проснувшись рядом с кем-то другим, но было невозможно не чувствовать себя в безопасности, когда руки вокруг него были невесомыми и не ограничивающими. Медленный подъём и опускание знакомой покрытой шрамами груди под его рукой, которую он чувствовал сквозь рубашку Нила, когда ещё глубже уткнулся лицом в изгиб шеи другого мужчины в попытке упрямо спрятаться от всё ещё пищащего будильника, был опытом, которого у Эндрю никогда не было с кем-либо угрожающим. Никто никогда не держал его с нежной заботой, кроме Нила, сколько Эндрю себя помнил (а это был очень долгий промежуток времени). У Эндрю не было ничего, кроме хороших воспоминаний, связанных с таким пробуждением, и поэтому на этот раз ему не нужно было — или даже не хотелось — заставлять свой мозг прекращать проигрывать воспоминания, которые это вызвало; ни одно из них не было даже немного неприятным. Он был в безопасности. Нил заботился о нем, Нил был здесь, так что Эндрю был в безопасности.       — Дрю, ты мог бы выключить эту штуку, пока она не разбудила весь отель. С уставшими, злыми французами нельзя связываться даже вместе с тобой. — Эндрю чувствовал, как грудь Нила вибрирует от его голоса, когда он сонно произносил невнятные слова. Не потрудившись ответить, он, наконец, отделился от своего кокона рядом с Нилом и перевернулся, чтобы ударить по крышке будильника с чуть большей агрессией, чем было необходимо. Было ещё слишком рано, он хотел снова заснуть или, по крайней мере, лечь и остаться в этот момент с Нилом навсегда. Именно тогда Нил глубоко вздохнул и скатился с кровати одним быстрым, плавным движением, как человек, привыкший быстро просыпаться и двигаться. Часть Эндрю, которая оставалась дремлющей в течение последних двух лет, угрожала заболеть при мысли об этом, поэтому он вместо этого сосредоточился на том факте, что больше не было мотивации возвращаться ко сну — Би настаивала, что его следующим шагом должно быть умение смотреть на ситуацию с положительной стороны — и он начал искать два комплекта плотной одежды, чтобы защититься от холода. Один из комплектов был брошен в Нила, когда он вернулся из ванной. Этот идиот просто уставился на него.       — Только не говори мне, что последние два года ты не носил ничего, кроме этого, и поэтому забыл, как одеваться. Хотя, судя по их состоянию, я бы не удивился, если ты научился шить.       — Это для меня? — Снова эта странная боль, это был не совсем гнев — даже если большая часть была именно им — больше похоже на то, что такой человек, как Эндрю, не имел привилегии чувствовать. Что-то, что ему удалось выразить словами только один раз, и это было два года назад. Впустить это обратно через пару лет было неприятной идеей, особенно после того, как в прошлый раз ему пришлось на собственном горьком опыте убедиться, что это чувство становится домом и никогда не уходит, не разорвав всё внутри тебя в клочья вместе с тобой. В целом, однако, когда дело дошло до энигмы, которая в данный момент держала простую рубашку, как будто это была самая ценная вещь, которую он когда-либо получал, Эндрю не мог хотеть ничего меньшего, чем сказать «нет».       — Да, они всё равно когда-то были твоими. А теперь поторопись, никто не должен иметь несчастья увидеть, как из твоего черепа расцветает радиоактивная трава, тебе повезло, что я так долго терпел это.       — Они пахнут тобой.       — Перестань нюхать одежду и надень её. Было ещё темно, когда они вышли из отеля навстречу безжалостному холоду. Эндрю предпринял свою вторую успешную попытку за 20 минут взглянуть на ситуацию с другой стороны, признав, что им повезло настолько, что ни один из лис не проснулся, когда они вдвоем спешили по коридорам отеля. Не более чем через семь улиц Нил привёл Эндрю в ярко освещённый круглосуточный магазин и завёл вежливую французскую беседу с владельцем.       — Salut! Il fait très froid dehors.       — Ouais, ouais, il fait toujours froid à cette période de l'année — surtout quand il est si tôt le matin. Puis-je t'aider pour quoi que ce soit?       Эндрю перестал обращать внимание, когда больше не мог понимать, о чем говорили эти двое, а это было чуть меньше половины ответа кассира. В конце концов мужчина ушёл и появился через минуту или две с пищевой содой и лимонным соком в руках, но Нил совсем не выглядел обеспокоенным, вместо этого он полез в карман и вытащил крошечный мешочек, который звякнул. Нил даже не успел открыть его, когда Эндрю достал свой собственный бумажник и положил на прилавок две банкноты с большой цифрой «5».       — Всё в порядке, Дрю, я всё понял. Тебе не нужно тратить свои деньги на то, что предназначено для меня.       — Заткнись. Технически это всё равно твоё. — Эндрю получил сдачу, когда Нил взял два предмета.       — Я думаю, что обновлять моё завещание каждый месяц было всё-таки хорошей идеей.       — Я ненавижу тебя.       — Ну, раньше я делал это раз в месяц, но потом мысль о том, что я умру молодым, становилась всё менее и менее реалистичной. Как только я начал жить с тобой, я не делал этого один год, к счастью, я вспомнил, увидев, что... ah, au revoir! Merci beaucoup, à plus tard! — С этими словами они вышли из маленького магазинчика и направились обратно по пустым улицам.       Добравшись до второго этажа отеля, где остановились Лисы, Эндрю пошёл вперёд, чтобы проверить, что путь свободен, а Нил ждал сигнала, чтобы он мог бесшумно проскользнуть по пустому коридору в их номер без происшествий. Однако, они уже израсходовали всю свою удачу, потому что как раз в тот момент, когда Эндрю собирался дойти до двери своей комнаты, одна из других дверей открылась — в комнате, которую делили Элисон и Рене. Появилась голова со слегка выцветшими радужными волосами, и она слегка вздрогнула, увидев другого человека.       — Эндрю? Тебе ещё очень рано вставать, ты в порядке?       — Я мог бы сказать тебе то же самое.       — Эл не очень хорошо себя чувствует, я спущусь спросить, есть ли у них грелки — ты знаешь, как по-французски называется грелка? Дэн позаимствовала у меня словарь, а я забыла напомнить ей, чтобы она вернула его перед сном.       — Я знаю трёх человек, которые могли бы помочь тебе с этим: один пьян в стельку, другой практически на другом конце планеты, а третий, как предполагается, мёртв. — Рене слабо улыбнулась на последнее замечание.       — Я знаю, что вчерашний день, должно быть, был тяжелым для тебя.       Эндрю слегка кивнул головой и стал ждать.       Рене, казалось, почувствовала, что Эндрю больше не собирается говорить на эту тему.       — Я попробую второй вариант, если мне повезёт, он ответит. — Она вытащила свой телефон и начала печатать, выключив его через несколько секунд. — Ну, дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится... о, и, возможно, было бы неплохо быть особенно любезным с персоналом, они не самые большие наши поклонники.       — Не могу себе представить, почему.       — Приятного тебе сбора вещей! Увидимся позже.              Нил снова появился из того места, где он прятался, как только Рене исчезла за дверями, ведущими на лестницу.       — Я не думаю, что она видела меня       — Ты всё ещё жив, не так ли?       — На самом деле, по словам тех, кого ты спрашиваешь, нет.       Эндрю отпер дверь действием, которое имело значение, эквивалентное смешливому вздоху или шутливому закатыванию глаз, что было тем, к чему Эндрю не был склонен — хотя это не имело большого значения, Нил всё равно мог даже слегка подёргиваться, как книга.       — Кстати, я полагаю, что «грелка» — это «Bouteille d'eau chaude», — сказал он, когда приступил к работе, взяв маленькую миску и смешивая пищевую соду и лимонный сок вместе, как будто он делал это миллион раз до этого; конечно, более чем вероятно, что так оно и было.       — Скажи это Рене.       — Я не уверен, что это хорошая идея.       — В какой-то момент ты должен дать им знать, что ты жив. Это означает, что лучше раньше, чем позже.       От нечего делать, пока он ждал, Эндрю последовал за ним с неоново-зелёными волосами в ванную и наблюдал, как он грубо пытался втирать смесь в свои волосы. Нил даже не поморщился, но Эндрю заметил, что каждый раз, когда его нос дергался таким образом, за которым всегда следовало «я в порядке», что со стороны Нила никогда не означало, что с всё в порядке. Как Эндрю ни старался, он не мог понять, в чём причина боли Нила. Он почти оставил его наедине с этим. Он почти отказался позволять себе беспокоиться. Почти.       Вместо этого Эндрю неторопливо подошёл к миске.       — Что мне делать?       — Что ты имеешь в виду? — Его нос снова дёрнулся, и с нового ракурса Эндрю также смог увидеть, как его правая рука слегка напряглась.       — Что бы ты ни делал, это причиняет тебе боль. Я собираюсь сделать это, а ты расскажешь мне, как не сделать так, чтобы было больно.       — По-моему, мама всегда делала это так.       — Ты никогда не делал этого сам?       — Я попробовал один раз, пропустил массивный участок на задней части шеи. Мама разозлилась и после этого отказалась позволить мне сделать это самому. Я не знаю другого способа сделать это.       — Да или нет, Нил?       — Продолжай. — Эндрю не пошевелился. Нилу потребовалась секунда, чтобы понять, чего он ждал. — Да.       Следуя инструкциям Нила, Эндрю втёр смесь в его волосы так осторожно, как только мог. Нил ни разу не показал признаков боли — на самом деле, его глаза слегка прищурились, а на губах появилась легкая улыбка.       Простые моменты, подобные этим, которые были такими обычными и такими незначительными, были теми частями, которых Эндрю не хватало больше всего. Ему часто приходилось напоминать себе, что за всё неопределённое время, которое ему осталось, он никогда больше не испытает ни одного из этих моментов. И всё же он был тут, делая именно это. Надежда была чем-то, чему он никогда не мог доверять, и всё ещё отказывался поддаваться сейчас. Тем не менее, он почти смог достичь того будущего, которое, как он думал, потерял навсегда. Почти.       Привлечь к этому Нила оказалось бы такой же сложной задачей, как и прежде. Беглец был непредсказуем во многих аспектах, но очень предсказуем в трёх конкретных качествах, на которые Эндрю всегда мог положиться: его постоянная способность находить проблемы, его постоянная необходимость сообщать ему обо всём, что не связано с экси или мафией, и его «в порядке» никогда не означало «в порядке»       К тому времени, когда в коридоре послышались шаги остальных Лис, волосы Нила больше не выглядели так, как будто ребенок подошел к нему слишком близко с зелёным хайлайтером, и вместо этого вернулись к своему естественному каштановому цвету. Он позволил Эндрю несколько раз пробежаться по ним пальцами, хотя было очевидно, что он не поверил оправданию, что тот проверяет наличие пропущенных мест, и признал, что Эндрю на самом деле просто нужно было прикоснуться к нему и убедиться, что он настоящий.       — Я не несбыточная мечта, — сказал он со смешком, преуспев в своей попытке напомнить Эндрю о времени из колледжа много лет назад.       — Я знаю это, идиот. — Эндрю не улыбнулся, он очень редко это делал, но его лицо действительно превратилось во что-то похожее. Любой, кто не знал Эндрю, и глазом бы не моргнул и заявил, что его лицо совершенно не изменилось. Нил был другим; даже спустя два года он заметил незначительные различия, которые так много значили, и Эндрю мог сказать это по знакомому пристальному взгляду бесконтактных голубых глаз.       — Пялишься.       — Ага.       Эндрю не потрудился скрыть выражение своего лица — в конце концов, это был Нил.