Контрольная Точка

      Дерево.       Точнее даже не дерево, а одинокий корень пробивался сквозь трещину в полу станции городского монорельса. Я споткнулся об него, когда торопился, боясь опоздать на поезд.       «Ёрш твою медь, откуда здесь деревья?» – про себя выругался я.       Станция пустовала: ни гомона голосов, ни объявлений об изменении расписания, ни привычного предупреждения: «Не стойте у края платформы».       Торопиться, правда, было некуда: мой поезд тоже опаздывал.       Я повернул голову в сторону электронного табло: вместо оповещения о прибытии состава на меня смотрела одна единственная надпись – не то аббревиатура, не то какой-то непонятный шифр:       CTR       Я пожал плечами и машинально опустил глаза: мои ботинки, испачканные в чём-то чёрном и вязком, стояли на толстом слое пыли, штанины же были порваны и больше напоминали лохмотья, плащ был в таком же состоянии.       Странный запах. Поднёс руку к лицу – респиратор на месте, но висит как-то криво, как будто по пути я ударился лицом о какой-нибудь вероломный угол.       От разглядывания одежды меня отвлёк шум (ещё одна странность – поезда в городе обычно тихие): приближался состав.       На табло в окне кабины машиниста горели всё те же странные буквы – CTR. В остальном, впрочем, поезд был пуст – ни вагоновожатого, ни других пассажиров.       Кроме разве что…       Погодите-ка! Это что – я?!       Из окна пятого вагона на меня смотрело лицо – вроде бы моё, но без респиратора, покрытое рытвинами и какими-то словно бы трупными пятнами, с растрёпанными волосами, измазанными чем-то, напоминающем извёстку. Рожа этого уродца застыла в немом крике и глядела прямо на меня.       Я отшатнулся, запнулся об уже знакомый мне корень, упал, больно ударившись копчиком, зажмурился.       …       И открыл глаза в ставшем уже привычным домике в лесу.              ***              Медленно и тягуче перемалывая каждый увиденный момент, разум мой все же отошел от сна. Кошмар более походил на правду, чем то, что происходило со мной уже третий день. Я до сих пор был в лесу, просыпался и засыпал, разговаривал с Утюгом и это общение уже принимал как нечто обыденное.       Сквозь полуоткрытые веки я заметил пробивающиеся в дом лучи местного светила.       Мой сосед в данный момент занимался тем, что скручивал из волокон сухой травы новые верёвочки и сматывал их в мотки.       Я попытался встать. Тело ныло от того, что я несколько часов спал не в самой удобной позе. Хруст в шее и плечах отдавался пугающим звуком в голове, пока я пытался хоть как-то размять суставы. В глазах немного рябило, в ушах звенело, а в руках ощущалась совсем не нужная мне слабость.       Утюг бросил мне какое-то абсолютно отреченное «доброе утро» и продолжил заниматься делом. Я ответил так же.       Разминка действительно помогла мне немного привести себя тонус, но вот голод под аккомпанемент из рёва всей пищеварительной системы уже навевал не сильно приятные мысли… В частности, о том, что поселившийся вчера в этом доме ящерка может быть вполне съедобным. И хотя мясо – это последнее, что я согласился бы съесть, перспектива всю жизнь мучить желудок яблоками меня удручала. Наблюдая, как Утюг крутит веревочки, я вообразил подобную туго стянутой на своей шее.       В посудном шкафу стояло зеркало. Оно было покрыто слоем пыли и грязи, но, воспользовавшись тряпкой, я освободил себе участок для обзора. За два дня, проведённые в этом мире, мои волосы стали совсем сальными и липкими, одежда пропиталась потом, да и самому мне требовалась ванна. Оставалось надеяться, что раз уж здесь есть вулкан – то и горячие источники найдутся. Бояться чего-то уже почти бессмысленно.       Далее я решил все же побыть немного хозяином и принялся изучать строение моего кресла для сна. Парочка тканевых петель явно указывала на то, что кресло может трансформироваться. Я попытался потянуть, но, видимо, дёрнул или слишком сильно, или слишком неправильно. Кресло слегка двинулось в мою сторону, увеличив проем между собой и стеной. Из-за кресла тут же выбежал прибившийся к нам вчера платлипул. Он бросил опасливый взгляд на меня, потом, наверное, оценил расстояние от Утюга до себя и сиганул под стол.       – Ну что ты щемишься по углам? – вдруг отвлёкся Утюг, – Будь как дома, путник, я ни в чем не откажу! – последние слова он пропел несколько раз, ещё и сделав максимально низкий голос.       Дрожащий и скулящий под столом ящерка ничего не отвечал на его усмешки. Выглядела вся эта ситуация и мило, и забавно, особенно учитывая то, что Утюг и ему наверняка бы приготовил чай, если бы тот попросил. Но одновременно с тем мне было немного понятно, почему малыш себя так ведёт.       Я подошел поближе, присел на колени и протянул ему руку ладонью вперед, принимая максимально дружелюбный вид:       – Смотри, я безобидный, не кусаюсь и добр к тебе. Вылезай, и давай будем знакомиться?       Большие красные глаза смотрели прямо на меня, не моргая. Застыли мы так примерно на минуту, выходить он не собирался.       – Да что ты с ним возишься? Привыкнет – сам выползет. Может, он вообще в лес обратно смотается, кто ж его знает? – договорив эту фразу, Утюг спрятал кончик веревки под витки на мотке.       – Мне хотелось бы, чтобы он тоже с нами общался, – возразил я. – К тому же, он, наверное, как и я, голодный. Было бы здорово сходить нам вдвоём на прогулку и поискать съестного.       – То есть… Рыжик, ты уж извини, но я тут даже при всем желании не смогу поисково-спасательный отряд собрать, если ты там с этим чудилой заплутаешь в лесу.       – Ну я же не вечно буду с тобой под руку ходить…       После этих слов по всему моему телу пробежал какой-то холодок. На параллельной моему взгляду стене словно бы раскрылся огромный глаз, в зрачке которого я на миг увидел один из кадров моего сна. Все это растворилось в два счета, в глазах появилась резкая рябь, ноги пошатнулись, и я, почти упав, сел на пол, чуть ли не уронив стол. Какое-то оранжевое пятно ринулось за кресло.       – Да ядрён-батон, Рыжик, ты чего? Ты в порядке? – Утюг взволнованно подбежал ко мне.       – Кажется, да, – неуверенно бросил я. – Просто… привиделась какая-то чушь. От голода, должно быть. Я немного испугался.       – Ты смотри, если нужно – заварю тебе чаю… из успокаивающих трав. А лучше сходи вокруг дома поброди. Я сейчас с этими мотками закончу и пойдем тебе обед поищем! Ну, и этому…       – Спасибо, Утюг. Пойду.       Без лишних размышлений о том, как же я сильно голоден, что мне даже сны наяву видятся, я вышел из дома, надеясь, что просто молча поброжу по окрестностям и успокоюсь.       И тут же обнаружил кое-что весьма странное – на ветке одного из деревьев висела моя сумка! Твою медь, я о ней совершенно забыл! Откуда она здесь? Вчера её точно не было, я бы заметил – я был не такой уставший! Неужели этот рыбоконе… как там его… ну Уолтер же! Он принёс?!       Бросился к вещице, судорожно стал копаться и нашёл самое главное – телефон.       Провёл пальцем по экрану – надо же! Тринадцать процентов заряда осталось! В каком-то порыве зашёл в телефонную книгу и выбрал номер отца, поднёс трубку к уху…       – Шшшшшшшшшшшш, – было ответом.       Я идиот.       Я же не на Земле!       На что я вообще надеялся?       С досадой убирая телефон, краем глаза заметил, что в том месте, где обычно пишется тип связи, стояли три буквы – C, T и R. Мой тип связи – CTR?       Провёл по экрану ещё раз – букв не было.       Наверное, опять показалось. Но вот возвращение сумки совсем не показалось!       «Потом разберусь с этими буквенными загадками», – решил я, закинул сумку в дом, чем вызвал недоумённые вопросы Утюга, пообещал, что объясню всё позже, и вернулся на ту тропинку в надежде, что Уолтер ушел не слишком далеко.       Сначала я пробовал бежать, но быстро понял, что совсем не понимаю, куда тут нужно идти. До сих пор я перемещался по лесу только в сопровождении Утюга. Сам же я совершенно не умел ориентироваться где-то кроме родного городка и города, в котором жил. Помнил только про фиолетовые шишки, на которые сейчас нельзя было полагаться, так как сезон был неподходящий, и про яблоню, которая в любом случае была бы кстати.       В таких размышлениях я вышел на развилку.       Налево или направо?       Как там в сказках? Направо пойдёшь – смерть свою найдёшь? Налево пойдёшь – богатство обретёшь?       В кино герои, когда не могли принять решение, обычно бросали монетку. Смысл, конечно, не в том, что выпадет, а в том, разочаруешься ли ты, когда выпадет не то, чего ты ожидал.       Решил действовать просто. Я правша – пойду направо.              ***              Водопад?!       Да ну!       Я глазам своим не верил – передо мной был самый что ни на есть настоящий водопад! Поток с невысокой скалы спадал в маленькое озерцо, уходившее куда-то под землю. Дно было каменистым, но илистым у берега, а вода – такой прозрачной, что можно было камушки разглядывать, не доставая. Деревья окружали озеро плотным кольцом, зелёные кусты с едва заметными белыми цветочками росли на выступах скалы. Тишину прерывал только звук падающей воды и ветер, гуляющий между ветками.       Небо и облака отражались в дрожащей поверхности, словно в кривом зеркале.       Да о таком я даже и мечтать не мог!       Дотронулся до воды рукой – она была прохладной, но, как мне показалось, терпимой. Тогда я огляделся и, придя к выводу, что вряд ли меня кто-то обнаружит, разделся догола и осторожно влез в озеро.       …Ёрш твою медь!! Да оно ледяное!!       Нет, я должен привести себя в порядок! Чего бы мне это ни стоило! Я помою волосы, вернусь в дом, выпью чаю, и всё со мной будет нормально!       Плавал я… никак. Но, на моё счастье, озерцо мне было максимум по плечи. Осторожно ступая по дну, я пролез за стену водопада. Мыла, разумеется, у меня не было, но я надеялся, что напор выбьет грязь. Зажмурившись, я простоял несколько минут под стекающей тяжёлой водой.       И тут я заметил знакомый блеск металла на одном из камней.       О нет…       Хуже всего было то, что меня заметили тоже.       – Привет-привет, Чарли! – высокий голосок прорвался в мои уши сквозь шум воды.       – Зд-д-дравствуй, К-камера, – пробормотал я, стуча зубами – всё-таки температура воды дала о себе знать. – Ты не могла бы… эм… отвернуться?       – А в чём дело? – уставилась она на меня. – Что-то не так?       Мда. Похоже, ей не было знакомо чувство интимности.       Ну конечно! Тут же одежду ношу только я и Уолтер! Вот ей и непонятно, что может быть не так!       – К-камера, – попытался объяснить я ей. – Я с-сейчас очень занят. Д-давай п-пообщаемся п-потом? Мне н-нужно уединиться.       – За-ну-да, – нараспев проговорила Камера и показала мне язык. – Потом так потом. Не утони!       И она ускакала куда-то за скалы.       Промёрзший до костного мозга, я поковылял к берегу, где принялся полоскать одежду.       Светило тем временем затянулось несколькими крупными облаками. Ну прекрасно! Вот я молодец! Как я теперь высохну?       Пока моя одежда подсыхала на каком-то булыжнике, я слонялся туда-сюда кругами, ёжась от холода, то и дело оглядываясь по сторонам, чтобы в случае появления ещё какого-нибудь наблюдателя быстро залезть обратно в воду. Никого поблизости, к счастью, не возникло.       Вещи упорно не желали сохнуть, даже когда солнце вновь показалось из-за облаков. Особенно сопротивлялись брюки. Делать было нечего: пришлось надевать то, что было. Во влажной одежде я, поёживаясь, поплёлся обратно к развилке.       Пройдя метров, наверное, двести я обнаружил себя в незнакомой местности.       Заблудился. Ну ёрш твою медь.              ***              Час, наверное, я плутал по тропинкам, продрогший и утомлённый, то выходя к водопаду, то оказываясь у новых развилок. Бродил я, пока не споткнулся о какое-то углубление в земле.       Это ещё что? Нора?       Под корнями большого дерева был вырыт некий лаз. Позабыв об осторожности, я просунул туда руку и наткнулся на что-то прохладное и гладкое. Стекло? Прощупав загадочный предмет, я установил, что он обладает узким горлышком и продолжается в более широкую полость.       Бутылка.       Откуда она здесь?       – Прекратить! – вдруг услышал я не то крик, не то писк.       На меня смотрел ящерка, похожий на моего знакомого, только чуть-чуть выше и «подкачаннее». Он направил на меня заострённую палку, вложив в свою позу и в свой взгляд всю суровость, на которую был способен.       Это что – его? Платлипулы умеют делать бутылки?       – Прекратить! – повторил он.       – Бу! – не удержался я и взмахнул руками.       Ящерка бросил копьё и убежал.       «Терять мне уже нечего», – решил я и извлёк находку из норы.       Бутылка была сделана из тёмного стекла, закупорена кусочком какого-то дерева и зачем-то туго перевязана верёвкой.       Мне стало интересно.       Я легко выбил «пробку» и принюхался. Пахло чем-то средним между вареньем и свежевыпеченным хлебом. Чем ближе к носу – тем острее становился приятный запах. Я попробовал немного напитка на язык. Сладкий, с каким-то кисловатым оттенком…       «Кто не рискует – тот не пьёт шампанского», – вспомнил я старое изречение.       Хе, а штука-то не так проста, как кажется! За этим кисловатым оттенком явно скрывалось нечто, добавлявшее напитку градус. Меня взбодрило. Приятные мурашки побежали по телу, стало тепло.       Ну, сейчас это именно то, что нужно!       Я редко пил что-то алкогольное. Насколько мне известно, «отравой» у нас промышляли только незаконно. До переезда я вообще к алкоголю никогда не имел возможности притронуться, а потом встретился с Адамом Брауном и… Браун угощал меня три раза. Он сам нечасто пил, но в тех ситуациях ему совсем уж надо было отвлечься от стресса. И он категорически отказывался делать это в одиночестве, зная, что я дома. Приходилось бросать все свои дела и травиться этим поганым дешёвым пойлом, разговаривать с ним о всякой ерунде вроде «а раньше было лучше» (а то ж он раньше был? ему всего пятьдесят), «власти от нас что-то скрывают» (было бы, что скрывать), «чего ожидать от будущего» (вот этот вопрос и меня всегда пугал) и прочем, о чём мы обычно на трезвую голову не рассуждали. На следующий день я торопился на работу, преодолевая жуткую головную боль. Но оно того стоило. Брауна я считал очень хорошим человеком, который не сел бы просто так от скуки травить свой организм, тут уж его работа на горячих точках всему была виной…       Сделаю-ка я еще пару глотков.       Этот напиток не только успешно замаскировал в себе алкоголь, но и был невероятно приятным: чуть тягучим, с ощутимой кислинкой и совсем не приторным, хотя и порядочно сладким. Может, во мне говорил голод и градус, но неплохо платлипулы устроились, неплохо…       …Бутылка была уже наполовину пуста, когда я обнаружил, что мне очень уж хочется спеть! А что?! Рядом никого не было! Да даже если бы и был – то пускай подпевает! Радоваться надо жизни, а не хмурыми селёдками ходить!       – Вчера-а-а я бед не зна-а-ал, – затянул я.       Хотел чего-то весёлого, а вспомнилось первым то, что вспомнилось. Но так даже лучше! Песня ведь точь-в-точь про меня сейчас!       – Все проблемы были далеко-о-о… А сейчас совсем мне нелегко-о-о… Хочу вернуться во вчера-а-а…       Как же хочется домой! Обнять бы сейчас до хруста костей всех, кого знал и любил! Родителей, Браунов, коллег… Хах, что-то маловато у меня «знал и любил»! И почему я почти ни с кем не общался? Я же не настолько нелюдим. Пою вроде неплохо… Как вернусь на Землю – обязательно начну где-нибудь петь! А еще уволюсь с этой поганой работы! Сидишь там как робот целыми днями, печатаешь что-то, выслушиваешь всякую ерунду, глаза портишь… Да оно мне надо?! Сниму все деньги, что на жильё копил. Ха! Я ещё и жить в этой дырище хотел! Ну ты, Вильсон, и пенёк! Итак, бросаю работу, беру деньги в охапку и сваливаю в путешествие! Съезжу в Гренланд-Америку в кои-то веки! Там должно быть красиво!       …Напиток уже бултыхался где-то на днище. Ну и зачем ящерицам какие-то остатки? Если уж взялся – надо доводить дело до конца!       Дождался, пока последние капли упадут на язык. Что ж, теперь пора бы и домой, а то Утюг разворчится. И чего он иногда такой грубый? Ящерку чуть до инфаркта не довел сегодня своими дурацкими стишками и песенками! Надо будет ему посоветовать чаще выпускать пар… О, а вот и тоненькая шуточка!       Кое-как встал с травы. Как же всё перед глазами плывёт! У-у-у, ё-ё-ёрш твою ме-е-едь, н-е-е… Надо держаться за деревья! И да помогут мне стволы!!              ***              …Провал в памяти…              ***              Не знаю, как так получилось, но заплетающиеся ноги сами вывели меня к знакомой тропке. Я и сам не заметил, как очутился возле дома.       У-у-у… Уныленько как-то. Надо неожиданно ворваться!       Пинаю дверь ногой с криком: «А вот и я!» – и чуть не падаю в проходе. Хватаюсь за дверной косяк, вроде удерживаюсь…       Кажется, мой промах не заметили, и моё появление произвело-таки эффект! Утюг стоял у приоконного столика, держа что-то в руках. Но едва я вошел – он выронил этот неведомый предмет. Готов поклясться, у него бы челюсть отвалилась, имей он челюсть!       И чего это он на меня так пялится? Что за дела-то…       – Чего вылупился?       – Рыжик, с тобой… что?       – А-а-а, что со мной? Вот ты вечно найдёшь, к чему придраться… Я прекрасно себя чувствую, и выгляжу, и разговариваю, и хожу вот, и всё вообще-вообще нормально! Ты бы пар спускал хоть иногда, Утюг!..       – Ага… – Утюг бросил на меня ледяной взгляд.       Медь твою, его эмоции – это нечто! Хоть мультики с него рисуй!       – Ну, раз уж мне надо «пар спускать», и ты себя «прекрасно чувствуешь», то спи-ка ты сегодня на улице.       – А чего это я сделал такого? – завозмущался я. – Ты меня что, выгоняешь? А вот ящерице это явно не понравится!       – А нам с ящерицей рожа твоя пьяная не понравится. Иди давай, прогуляйся, проспись… Завтра поговорим.       – Ну уж нет, я здесь останусь и спать сейчас вот прямо тут лягу!       Я уверенно прошагал к креслу и плюхнулся на него, не раздеваясь. Ну и что! Утюг меня с него не стащит – а это главное!       Я прикинулся, что заснул.       Утюг вроде что-то пробубнил, но до меня даже не дотронулся. Брезгливый он что ли?       Я с трудом подавил смешок.              ***              …Ещё один провал.       Вроде бы я просыпался…              ***              – Оооооххх…       Пробуждение давно уже не давалось мне с таким трудом… С невыносимой головной болью, пересохшим горлом и слабостью. И вот ещё что…       Во-первых, мне дико хотелось пить.       Во-вторых, я весь был в чём-то липком.       Во-третьих, я страстно желал застрелиться, ибо что-то мне подсказывало, что я вёл себя совсем не так, как подобает гостям…       – Привет с большого бодуна, – сухо отозвался Утюг. – Протрезвел наконец-то?       – Можно мне воды? Пожалуйста… Только побольше…       – Графин внизу, рядом с креслом.       Еле-еле я повернулся и обшарил пол. Поняв, что так графин не достану, я приподнялся, бросил взгляд на пол…       Ого!.. Откуда тут таз и тряпки…       – А что со мной было? – спросил я, прижавшись губами к стеклянному горлышку.       О вода, какое же ты чудо!       Ой! Так вот оно что было! А-а-ай, Утюг, всё, молчи, я понял, я зараза…       – Тебе всё с самого начала рассказать? Или с того момента, когда ты в одном белье ходил по дому и изнывал, что тебе плохо и тошнит? А потом ты знаешь, что ты сделал? Вот надо было тебя самого заставить вытирать пол от твоей блевоты.       Утюг и не посмотрел в мою сторону.       Я неровным движением отставил графин в сторону. Лицо залилось краской… Надеюсь, ничего хуже этого я не вытворял!..       Где лифт в другую реальность, когда он так нужен? Сейчас самое время ещё разок навернуться вместе с монорельсом и оказаться в других, неведомых мирах, где меня ещё никто пьяным не видел!.. И не увидит, ибо теперь я точно завязываю с такими экспериментами!       Смотрю на свои руки. В глазах всё расплывается настолько, что вместо привычной пятерни я вижу… Ох, даже считать не буду – количество пальцев постоянно меняется в глазах. Пробую что-то сказать – выходит только какое-то мычание. Ладно, лучше пока оставлю эту затею…       – Чарльз Вильсон, верно? Потрудись-ка объяснить, где это ты так «повеселел»? Открываем клуб анонимных алкоголиков имени Вильсона?       Вот даже родители и начальство никогда не были со мной так строги, как Утюг сейчас. Хотя со мной и не с чего было быть строгим – я из дома-то почти не вылезал… Это здесь я всякое вытворяю: респиратор не ношу, в водопаде купаюсь голым, пью странные вещи… Утюгу, как хозяину дома и моему «опекуну» определенно было, из-за чего быть недовольным.       – Алкоголь здесь не водится, Ихтиогиппа никогда пьяным не видел, он только курит, – перечислял Утюг. – В сумке своей что-то нашёл, да? Ах ты ж!       В меня прилетела тряпка.       – Ставишь его на ноги, хрен поймёшь чем ради него занимаешься, а он бухает как последний…       Он взял паузу, глубоко вздохнул и устало поглядел на меня.       – In vino veritas, я не спорю, сам бы сейчас наклюкался, если бы мог. А ещё in aqua sanitas. Вот и пей сейчас «аквы» побольше!       Вот ведь поворот! Он ещё и по латыни умеет!       Голова всё ещё гудела, но уже терпимо. И снова эта слабость во всём теле… И чувство зябкости… Откуда это всё?       – Что, деточка, – съехидничал Утюг. – Больно видеть белый свет?       Я промолчал.       И чихнул.       И ещё раз.       – Ну твою же мать, – протянул Утюг. – Заболеть-то ты где успел?       – Не знаю, – попытался оправдаться я. – Я вроде только пил вчера. Хотя… Там водопад был, мне же нужно было помыться.       – Молодец, умник. Свалил из дома без меня, заблудился, нашел какую-то бадягу и решил в ледяную воду прыгать! Ведешь себя не умнее, чем платлипулы! Серьезно, если бы ты не был единственным человеком в этом мире, я бы тебя послал далеко и надолго после этой выходки. А поскольку это не так – быстро в кресло, – скомандовал Утюг. – Под одеяло и не высовываться. И кстати, дай-ка мне свою сумку.       – Зачем? – запротестовал я. – Уверяю, там нет ничего интересного! Телефон, записная книжка…       – Доуверялся уже. Проверю, нет ли там ещё чего-нибудь алкогольного.       Я нехотя протянул ему сумку. Он вытряхнул содержимое на пол и…       Твою медь! Про это я совсем забыл!       – Так, а вот это уже куда любопытнее, чем алкоголь. Зачем тебе столько кольцеобразных предметов?..       Перед ним лежали сахарные колечки, пуговица-кольцо, тренажер для рук, колечко от крышки банки, круглый браслет, кольцо-крепление от старой сумки и…пачка сушек? Ух ты! Она-то откуда у меня взялась?..       – Ну-у-у, – я опять принялся оправдываться. – Я с детства люблю торы. Знаю, это очень странно. Но у меня дома есть целая коллекция разных колечек!       – Притворюсь, что я этого не видел, – заключил Утюг, и почему-то задумчиво поднял мою баночку с витаминами. – А вот это дай мне, я проверю.       Сопротивляться я не стал.       Утюг ушёл в другую половину дома, а я стал размышлять о прошедшем дне.       Прежде всего, я твёрдо решил больше не пить. Опыт прошедшего дня показал, что я быстро теряю контроль, а вместе с ним – и моральный облик. Так что я прекращаю экспериментировать с алкоголем – как для успокоения собственной совести, так и для того, чтобы не докучать лишний раз моему невольному соседу.       Кстати, о нём. Пора бы мне начать вкладываться в быт – хотя бы подмести комнату, например. А то получается, что я пришёл в чужой дом и вместо того, чтобы приносить хоть какую-то пользу, остаюсь бесполезным балластом для его хозяина. Ещё бы, конечно, постараться избежать ситуаций, когда Утюгу приходится обо мне заботиться – в конце концов, я не ребёнок.       Я воспроизвёл в голове, как Утюг инспектировал содержимое моей сумки, и бросил взгляд на кучу вещей. Сушки! Вот ведь удача, что я забыл выложить их несколько дней назад.       Это, конечно, не полноценная еда – но хоть какое-то разнообразие в меню, состоящем из яблок и чая. Изыски вроде бобов и соевого сыра мне теперь светят разве что во сне.       Сон…       Вот оно что! Я вспомнил!       CTR – это моё детское прозвище! В честь всё того же физика, чьё полное имя было Чарльз Томпсон Риз Вильсон!       А как это оказалось в моём телефоне?..       Похоже, прав Утюг – я ничем не лучше платлипулов. Небось, скоро начну скакать по лесу без одежды, лазать по деревьям, жрать землю…       Кажется, я стремительно сходил с ума.       И почему-то это даже меня не пугало.       Я достал устройство – оставалось пять процентов заряда. Ну, может, хоть фотографии успею посмотреть, если что-то сохранилось…       Хотя ну их – лишний раз ковыряться в воспоминаниях.       Я отключил телефон.       В этот момент в дверь постучали.