Малые дозы тебя

Питер сидит в достаточно просторной аудитории, которая может вместить в себя почти тридцать студентов. В данный момент он не до конца понимает, на кой чёрт он решил поступить в аспирантуру. Зачем, а главное нафига? Он помнит, что пошёл сюда больше для того, чтобы почерпнуть ещё больше знаний и в то же время заняться поисками работы, но как-то так вышло, что он с первого же раза поступил на стажировку в SI, срок которой подходит к концу. Его куратор вроде бы доволен его работой, несмотря на то что мужчина продолжает прожигать Харли взглядом после того инцидента, когда другу запретили доступ. А ещё ему надо отомстить Кинеру за все его выходки и подставы, в которых он успел оказаться. Может, просто стоит перестать общаться с Харли? Хотя вряд ли это поможет ему избавиться от парня, который мог заглянуть буквально в каждый уголок башни. Скорее всего, друг просто бы начал ещё больше липнуть к нему, а от этого у него бы точно началась бессонница, даже если бы он не был Человеком-Пауком. Привлекая внимание, телефон вдруг вибрирует в тот момент, когда Питер разбирает одну из лабораторных, которую предстояло сделать студентам старшего курса. Он бросает быстрый взгляд на гаджет, замечая, что это сообщение от Кинера, в котором тот спрашивает, не занят ли он сейчас. Паркер, конечно же, не отвечает, продолжая свои объяснения и игнорируя последующие вибрации и то и дело мигающий экран телефона. Сейчас у него есть дела и поважнее. Однако друг не любит сдаваться, парню стоит об этом знать. Именно поэтому внезапно на всю аудиторию звучит музыка, поставленная на рингтон. Паучок извиняется перед ребятами, понимая, что этого номера телефона в его контактах нет. Он боится, что это звонят из деканата, так что парень решает от греха подальше ответить на звонок. Лучше бы просто не обращал внимания. — Эй! Почему ты игнорируешь мои сообщения и звонки? — сразу же слышится знакомый голос, от чего у Питера сию же секунду начинает болеть голова, хотя на минуточку он вообще-то не может заболеть. Он прикрывает глаза, потирает переносицу и выходит из аудитории в коридор, не собираясь вести разговор с Харли на глазах у студентов. Он не уверен, что сдержится и не пошлёт друга куда подальше. — Слушай, нам срочно нужна помощь. У нас тут с Тони загвоздка, а Брюс вне зоны доступа, так что вся надежда на тебя. Можешь сейчас приехать? — У меня пара, Кинер, — только и отвечает раздражённо Паркер, а потом, зло зыркнув на экран телефона, завершает вызов. Хочется наорать на друга или прибить того, но ни первого, ни второго он не может сделать, потому что тот находится в совершенно другом месте. Парень тяжело вздыхает, пытаясь отбросить плохие мысли в сторону. Он снова глядит на телефон в руке и, решив, что вряд ли он будет кому-то нужен в оставшиеся полчаса пары, переводит телефон от греха подальше в авиарежим. Кажется, не стоило этого делать. Точно не стоило. Закончив пару и попрощавшись со студентами, Питер уже и сам покидает помещение, когда прямо у входа в аудиторию на него внезапно нападают. Конечно же, чутьё не срабатывает, потому что никто убивать его не собирается, хотя в случае Кинера никогда нельзя быть уверенным. Он замечает, как несколько студентов, с которыми у него только что была лабораторная, следят за этим шоу и тихо переговариваются между собой, строя свои догадки. Кто-то считает Харли его другом, что отчасти правда, а кто-то решает, что они встречаются. От последнего предположения у паучка пробегают мурашки по коже. Чтобы он?.. С ним?.. Да никогда в жизни!.. Тем более они оба омеги, так что тут и речи быть не может. — Что ты здесь забыл? — интересуется Паркер, как только Харли наконец-то отлипает от него. Он и забыл, насколько временами друг тактильный. Иногда это было совсем не к месту. — Тебя, — коротко отвечает собеседник, и так улыбается ему, что парню становится страшно. Табун мурашек пробегает по спине, и выступает неприятный холодный пот. — Не смешно, — только и отвечает паучок, недовольно смотря на Кинера, а потом кидает быстрый взгляд на часы. У него есть ещё немного времени до следующей пары, но только уже с другими ребятами. — А я и не шучу, — комментирует его слова друг, несколько недовольно смотря на Питера, будто тот сказал полную чушь. Паркер на это тяжело вздыхает и с вопросом во взгляде смотрит на Харли, будто прося того объясниться. — Ты меня сбросил! — недовольство так и слышится в голосе парня, на что паучок хочет просто закрыть уши, потому что, алло, у него вообще-то шла пара и он не мог отвлекаться на какие-то другие дела. Это было непрофессионально и непедагогично. Паркер просто пожимает плечами и отводит взгляд в сторону, выражая своё отношение ко всей этой ситуации. — Эй! Это важно! — повышает голос Кинер, и паучок думает, что, скорее всего, именно так и есть. Потому что разве стал бы Харли переться через полгорода, чтобы приехать сюда и… чтобы что? — Так зачем ты здесь? — спрашивает Питер, прервав монолог друга. Тот всё же замолкает и уже не выглядит столь сердито, хотя недовольство всё ещё читается во взгляде собеседника. Харли ещё несколько секунд смотрит на него осуждающим взглядом, после чего всё-таки шевелиться и вытаскивает из кармана сложенный планшет от SI. — Вот, — только и произносит Кинер, как только раскрывает планшет, включает его и открывает один из документов. Паркер в то же мгновение слышит тихие удивлённые и завистливые оканья и оханья: студенты явно оценили передовые технологии Stark Industries. Питер, взяв в руки планшет, мгновенно принимается читать текст. И чем больше он видит, тем сильнее поражается и недоумевает. В какой-то момент это всё перерастает в самый настоящий страх и шок. Хочется немедленно узнать все подробности у друга, потому в документе лишь поверхностно описываются концепции. Ему же надо углубиться, чтобы не только понять всю суть проблемы, но и удостовериться, что ничья жизнь от этого не пострадает. — Вы не можете это применять, — раздражённо говорит Паркер, когда возвращает взгляд на Харли и отдаёт тому планшет обратно. Хоть подробностей и не было написано, но даже так он понимает, насколько всё это рискованно для жизни. Он не представляет, какие могут быть последствия. Харли спешит сложить чудо техники и вернуть его в карман. — Это слишком опасно. Никаких клинических испытаний. — Мы знаем, что это очень опасно и бла-бла-бла, но мы застряли на одном моменте с воздействием на ДНК альфы, так что тут нужна твоя помощь, — пожимает плечами Кинер, будто он ожидал услышать именно это. Или он просто не видит в этой ситуации подводных камней. И этих острых камней слишком много. Нет, нет и нет! Интуиция так и кричит, что всё это исследование надо немедленно прекратить и больше не возвращаться к нему. Но это он ещё успеет сделать, сначала надо понять, как друг вообще додумался до этого. — Как ты вообще пришёл к этому исследованию? Биология же не твоя стезя, — интересуется паучок. Ему надо отговорить друга не только от глупого поступка, но и от такого же безрассудного исследования. Он собирается изменить структуру ДНК! Это были не шутки! Он знает это по собственному опыту. Нельзя просто взять и изменить структуру. Если только хоть немного ошибиться… Он даже не хочет думать об этом. Он отбрасывает мысли, что его структура ДНК могла бы измениться в худшую сторону и он мог бы умереть в любую секунду, так и не дожив до этого дня. — Так это не я, — несколько беспокойно отвечает парень, пожимая плечами. Он кидает быстрый взгляд на наручные часы, а потом возвращает его на Питера, слегка хмурясь. — Это Тони. И если ты ему в лицо не скажешь, как опасно проводить тест на себе, то всё может закончиться летальным исходом. Паркер замечает, как собеседник прикусывает губу и начинает похлопывать ладонью по бедру от нетерпения и волнения. Чёрт, кажется, всё действительно серьёзно. Ему стоило бы сразу сообразить, что тащиться сюда только ради того, чтобы показать этот документ, Харли не было никакого резона. — А Беннер… — начинает было паучок, чтобы удостовериться, что он действительно является единственным вариантом. — Он вне зоны доступа. Считай, что ты единственный, кто может достучаться до него, — только и произносит Харли, ещё сильнее хмурясь. Питер не столь уверен в себе, как друг. То, что он понимает биологию и химию, владея ими на достаточно профессиональном уровне, ещё не значит, что Старк будет слушать его. Это же Железный Человек! Да и между ними нет таких доверительных отношений! Между ними вообще нет отношений. Хотя последний их разговор прошёл не так… Удушливо и страшно, как все остальные до этого. Мужчина даже слегка посмеялся и улыбнулся. Однако это всё ещё не имеет совершенно никакого значения! Они являются чужими друг другу и знают друг о друге только то, что есть в интернете. Хотя в этом плане Тони Старк явно владеет большим количеством информации, воспользовавшись нелегальным путём её получения. Но если они не попытаются, то Старк точно воспользуется этой фигнёй и результаты могут оказаться даже летальными. Чёрт! Ну почему ему приходится вечно спасать этого «гения» от всякой фигни? Это карма? Проклятие? Паркер понимает, что жизнь человека важнее, чем пара, которую он должен провести для студентов, поэтому, тяжело вздохнув, он произносит: — Поехали, — Харли только и ждёт этой отмашки, чтобы мгновенно схватить друга за ладонь и побежать вместе с ним к парковке, где стоит машина, одолженная на время у Тони Старка, хотя он сам об этом ещё даже не знает. Паучок только и слышит удивлённые возгласы знакомых студентов, их перешёптывания и предположения, кем он и Кинер являются друг другу. Почему-то все единогласно начинают сходиться на том, что они парочка бет. Они добираются до башни в рекордные сроки. Питер впервые видит, чтобы Кинер водил автомобиль столь профессионально, будто является чёртовым гонщиком Формулы-1. На самом деле он вообще впервые видит Харли за рулём машины. Он не помнит, чтобы в первый раз, когда он ночевал на том VIP-этаже, друг на следующее утро уезжал на тачке. Всё это очень странно. Пока они едут, Паркер успевает отписаться ребятам, что пара отменяется из-за личных проблем, а также они успевают накидать приблизительный план того, как следует действовать Питеру. Сам план, на удивление паучка, не слишком жёсткий и скорее походит на набросок тезисов, чем действительно имеет ценные и детальные указания. Это даже как-то… шокирует, учитывая, что они планируют сделать и с кем. Может, во всём виноват этот пофигистический характер Харли? В итоге, Питер сидит весь на иголках, понимая, что от него буквально зависит жизнь человека. И ладно, он бы так не волновался, находись он сейчас в костюме Человека-Паука и патрулируя Квинс, потому что спасение людей является уже обычным делом. Это норма для Человека-Паука, но никак не для Питера Паркера. Мало того, он не может воспользоваться своими преимуществами, что нервирует его ещё больше. Никакой суперсилы. Никакой паутины. Никаких ползаний по стенам и потолку. Он может полагаться лишь на своё чутьё и отменную реакцию, надеясь, что если вдруг всё дойдёт до драки, то он не проиграет в первые же секунды. По крайней мере, он должен продержаться до того момента, пока мужчина не наденет свой костюм. Тогда Питер может признать своё поражение. Но будет просто прекрасно, если до драки и вовсе не дойдёт. Паркер вздыхает, пока он и Харли поднимаются в одном лифте. Как только подъёмник останавливается, а двери открываются, паучок рефлекторно окидывает взглядом комнату, сканируя её на признаки живых организмов. Он всё ещё не забыл встречи с Соколиным Глазом, Чёрной Вдовой и Капитаном Америка. Почему-то при каждом воспоминание об этом у него пробегает неприятный табун мурашек, а его самого передёргивает. Он не хотел бы ещё раз встретиться с ними. Или с кем-то ещё, кто имеет допуск сюда, но не проживает на постоянной основе. — И где нам его искать? — интересуется Питер, выходя следом за другом. Тот выглядит более нервно, чем в машине. Может всё дело в том, что парень нарушил несколько правил дорожного движения, пока они спешили в башню? Что ж, это уже не его проблемы. — Как где? — задаёт в ответ вопрос Кинер и таким тоном, будто он спросил нечто глупое. — Конечно же, в его мастерской, — собеседник явно считает Паркера не очень сообразительным, что… обидно. Ну вот откуда он должен знать это? Он не знает ни расписания мужчины, ни его привычек, уж простите, так что его так называемое невежество должно быть понятно. Больше ни слова не говоря, Харли спешит в коридор, где находится спальня Старка. Ну, в какой-то мере очевидно, что в этой же стороне должно находиться и место его работы. Он вспоминает, что заметил несколько застеклённых комнат в прошлый раз, но так и не смог узнать, что было внутри, потому что это были зеркала Гезелла. Одна из этих комнат мастерская? Тихо следуя за другом, Питер размышляет обо всём и ни о чём сразу. Он не понимает, как докатился до жизни такой, что теперь помогает Старку и спасает его от различных ситуаций. Иногда смертельных. Нет, правда, как всё к этому пришло? Он начинает думать над ответом, но никакого логического объяснения не может дать. Нелогического тоже. Это даже не смешно. Любопытство съедает его только сильнее. Ему однозначно стоит разобраться в этом. И в своей жизни тоже. Как только они входят в мастерскую, Питер чувствует уже такой знакомый и еле заметный аромат цитрусов и пряностей, который стоит на всём этаже башни, а Харли поспешно оглядывается по сторонам и вместе с тем говорит: — Тони, ты же ещё не ввёл тот тестер? — но в ответ слышится лишь гробовая тишина, что пугает. — Тони?! — зовёт мужчину друг, но ответа снова нет. Парень спешит осмотреться в комнате, боясь, что тот замертво свалился на пол и тело теперь не видно из-за стола. Паркер помогает в этом деле другу, параллельно краем глаза осматривая мастерскую, замечая интересные проекты и внутренне восхищаясь этим местом и самим хозяином. В нём смешиваются волнение и радость, беспокойство и восхищение, что слегка тревожит и путает мысли. Он не может сосредоточиться на своих действиях, а запах цитрусов становится лишь гуще. — Что вы здесь творите? — внезапно раздаётся за спиной достаточно знакомый голос. Питер от неожиданности дёргается, пытаясь встать с корточек, но почти мгновенно ударяется головой о стол, а потому снова сгибается, хватаясь за голову и потирая больное место. Звук от удара достаточно громкий, чтобы Харли через пару секунд спросил: — Ты там как? Норм? — конечно, он не норм. Однако он не собирается произносить это вслух. Да и после многочисленных и не самых успешных передряг он уже привык к боли и похуже. Но почему-то на глаза всё равно выступают слёзы, хотя он прекрасно понимает, что это ничто. — Пойдёт, — отвечает, слегка помолчав, паучок, наконец-то вылезая из-под стола. Харли кидает взгляд на обеспокоенного друга, будто он не ударился, а принял какой-то смертельный яд. — Бывало и хуже, — тут он не врёт, всё ещё потирая место столкновения со столешницей. Питер отводит взгляд в сторону, внезапно натыкаясь на хмурого, сложившего руки на груди мужчину, недовольно смотрящего на них. Они попали. Паркеру только начало казаться, что во льду между ними появилась трещина и началась лёгкая оттепель, однако сейчас на этом всём можно ставить крест. Теперь между ними снова будут такие же холодные отношения, как температура на полюсе холода. — Я всё ещё жду ответ на свой вопрос, — произносит мужчина, продолжая взирать на них, как на провинившихся детей. Что-то явно идёт не так, только он не может сказать, что именно и в какой момент времени это началось. Паучок не имеет ни малейшего представления, что на это ответить. Нет, на самом деле он знает ответ на этот вопрос: они хотят остановить Старка от глупой смерти. Вот только явно следует начать отвечать с какого-то другого момента событий, чтобы стало понятно, каким образом он сам оказался здесь. Питер напряжённо думает, как всё это правильно донести, чтобы не ухудшить и так непростые отношения с мужчиной, но в голове манная каша из мыслей, которые никак не хотят строиться в осмысленные цепочки умозаключений. — Я думал, что ты уже провёл тест той штуки, — растерянно отвечает Харли, удивлённо смотря на мужчину и оглядывая того с ног до головы. Друг, видимо, пытается удостовериться, что со Старком всё в порядке. Питер всё ещё не понимает, какие между ними отношения. Если так сложить небольшие моменты встреч этих двоих, которые паучок успел застать, то Харли слегка боится Старка, ведёт себя с ним весьма фамильярно и, казалось, ни во что не ставит того и вообще совсем не волнуется о мужчине. Почему-то этот проблеск беспокойства и заботы несколько поражает Паркера, открывая Кинера с новой стороны. Гений приподнимает брови, явно удивлённый словами парня. В его взгляде читается вопрос, а ещё небольшие отголоски то ли смеха, то ли насмешки. — Ты правда подумал, что я буду тестировать это на себе? — с иронией задаёт вопрос Тони Старк, несколько смотря на своего помощника. — Нет, сёрьзно, шкет? После стольких лет нашего знакомства в твоих глазах я выгляжу сбрендившим учёным, который может рискнуть своей жизнью? — Это говорит мне тот, кто уже раза три должен был погибнуть, — замечает Кинер, вступая в словесную баталию. Питер же хочет ударить себя ладонью по лицу. Это всё походит на разборки детей, нежели на двух вполне адекватных и вменяемых взрослых. Паучок готов по-тихому сбежать из мастерской, не собираясь не только слушать дальнейшие выяснение отношений, но и попадать под горячую руку, шанс чего становится с каждой секундой лишь выше и выше. — Это издержки профессии. Я тогда ничего на себе не испытывал, — произносит Старк, слегка хмурясь, хотя ухмылка так и не сходит с его губ, как и это наглое выражение лица. Однако Питеру почему-то кажется, что эта тема разговора всё-таки задевает что-то внутри мужчины, будто он не так спокоен и расслаблен внутри, как выглядит снаружи. Паучок тихо рассматривает Старка, стараясь уловить мельчайшие изменения и понять, были ли верны его предположения. Градус разговора явно повышается, а в воздухе ощущается всё больше разнообразных приправ, которые не приятно щекочут нос — Паркер особенно чётко различает чёрный перец. Кажется, что ещё несколько секунд и Питер не сможет сдержаться и чихнёт. Откуда, чёрт возьми, повеяло этими? Это явно не аромат, который мог бы принадлежать освежителю воздуха. Или это у него проблемы с обонянием? — Ага, а палладий ты просто так в себя совал, — закатывает глаза Кинер, сложив руки на груди. Он хмурится и морщит нос, всем своим видом выражая негодование. — Я вообще-то жизнь себе спасал, — замечает Старк, грозно смотря на собеседника, пока Питеру хочется спрятаться. У него по спине мурашки бегут каждый раз, как он слышит этот низкий и недовольный голос мужчины. Ещё немного и тот точно перейдёт на рык. — Ага, если ты не забыл, то благодаря мне ты не сдох в тот день, — произносит Кинер, что Питер никогда раньше не слышал. Кажется, и вовсе нет никакой информации, что Старк как-то связан с Харли. Когда это произошло? Это был день их первой встречи? — Благодаря мне, ты можешь находиться в целом Нью-Йорке, как и в этой башне, — тихо и с неким превосходством в голосе произносит гений, отчего у Паркера почти что подкашиваются ноги, а горло пересыхает. — Ауч, — внезапно говорит паучок, комментируя последние слова. Он только через пару секунд понимает, что это прозвучало не у него в голове, а потому он стремительно краснеет, закрывает рот и широко раскрытыми глазами удивлённо смотрит на мужчину и друга. — А ещё мы явно договаривались, что сюда посторонним вход запрещён. Даже с тобой, — произносит Старк. Конечно, неприятно слышать такое, но Питер прекрасно понимает, почему его не пускают. На месте мужчины он поступил бы точно так же, чтобы в будущем не возникло ни одного эксцесса. — Это к теме разговора не относится, — замечает Кинер, продолжая пристально смотреть на собеседника и не собираясь сдаваться. Паркер помнит, какой упёртый баран его друг, однако он не знал, что точно таким же является и сам Тони Старк. Хотя нет, он должен был это предположить после той ночи, когда Питеру пришлось ухаживать за больным. Интересно, как они вообще уживались все эти года? — Молодой человек… — произносит что-то такое, отчего даже сам паучок впадает в шок. Тон уж больно напоминает тон тёти Мэй, когда она заставала его за чем-то таким, что было позже порицаемо ею. Он помнит, что тогда ему хорошо доставалось от родственницы. Это больше похоже на проявление родительских чувств, нежели дружеских, так что Питер не может поверить своим ушам, думая, что у него слуховые галлюцинации. — Эй! Я уже прошёл тот возраст! — перебивает мужчину Харли, гневно смотря на того. Лицо парня краснеет. — И ты мне не отец! — Паркер больше интуитивно понимает, что это задевает Старка, чем видит это по эмоциям, движениям тела и мимике лица. Мужчина, на удивление паучка, остаётся не читаем, а оттого это лишь больше внушает страх. Они молчат. Никто не собирается первым… что-либо делать, будто тем самым они могут признать собственное поражение в этом споре. Наверное, поэтому Харли, ни слова больше не говоря, поспешно покидает помещение, не оборачиваясь вслед. Питер всё сильнее и сильнее ощущает себя не в своей тарелке. Надо было сбежать с Кинером, пока была такая возможность. Конечно, он может уйти и сейчас, но почему-то это кажется неправильным. Что-то его останавливает. Парень не сдерживается и всё-таки чихает. Тони Старк почти мгновенно обращает на него всё своё внимание и смотрит так, словно увидел впервые в жизни. Просто замечательно… — Что ж… Я, наверное… это… пойду, — теряя способность строить нормальные предложения, говорит Питер, весьма волнуясь и указывая в сторону двери. Он медленно двигается в сторону выхода, ощущая на себе пристальный взгляд, а затем в какой-то момент он больше не чувствуется. Питер то ли по доброте душевной, то ли по какой-то ещё причине останавливается и оборачивается: мужчина, что отвернулся от него и теперь не смотрел в его сторону, выглядит уставшим, поникшим и странно болезненным. Кажется, что он в любой момент может потерять сознание и упасть на пол. Эти мысли невольно поражают Паркера, для которого любой Мститель кажется несокрушимой скалой. Высоким и почти что непреодолимым Эверестом, от которого веет загадочностью, недостижимостью и холодом. Паучок вдруг осознаёт, что та часть команды, с которой ему довелось встретиться, не внушает ему ни капли тепла. Даже тот самый Капитан Америка, вроде как не издевавшийся над ним, не стебавший его, не пытавшийся запугать, почему-то не внушает доверия. Всё это очень и очень странно. Загадочно. Питер тихо наблюдает, как мужчина подходит к дивану и садится на него. Парень ощущает, как усталость накатывает волнами и на него самого. В голове у него диссонанс от диаметрально противоположного Тони Старка, которого он видит сейчас и который был всего пару минут назад. Его добродушная натура хочет подойти к человеку и узнать, может ли он чем-то помочь, однако ноги так и не двигаются с места. Он застывает точно изваяние. — Вы… — начинает было Паркер, однако сразу же замолкает. Питер банально не знает, что говорить. Он различает в воздухе настолько кислый запах цитрусовых, что он чуть ли не ощущает его на языке и ему хочется сморщиться. Что-то в этом месте явно не так. Он обращает внимание на открытые пробирки, про себя сетуя на такое безответственное поведение гения. Парень слышит, как мужчина тяжело вздыхает после его неудавшегося вопроса, однако тот так и не смотрит в его сторону. Он лишь прикрывает глаза и откидывается на спинку дивана. — Ты всё ещё тут? — внезапно слышит паучок вопрос, от которого вздрагивает и смущается. Почему он вечно забывает, какой раздражительный и колкий Тони Старк? Почему он не мог понять, что помогать Старку — это значит причинять вред себе? Он ведь не мазохист, но по какой-то причине постоянно наступает на одни и те же грабли, будто не учась на собственных же ошибках. — Простите, — только и говорит парень, в то же мгновение покидая мастерскую. Оставаться в этом здании он больше не намерен. По крайней мере, он хочет побыть в своём отделе, где нет всех этих раздражителей.

***

Вынужденно сидя сейчас за столиком в кафетерии, Питер мечтает, чтобы здесь находились Нед и ЭмДжей. Последняя даже предпочтительнее, так как только она может забрать на себя всё внимание Харли. Однако сейчас даже не обеденный перерыв, так что они никак не смогли бы встретиться вместе без предварительной договорённости. Как он оказался здесь вместо того, чтобы сейчас сидеть за своим рабочим столом в лаборатории? Один человек нагло похитил его с работы, кинув что-то странное напоследок его начальнику. Питер просто надеется, что об этой ситуации узнает Старк и тогда другу прилетит по первое число. Паркер, попивая кофе, внимательным взглядом изучает человека напротив: обычно друг выглядит нагло, будто он настоящий бедокур, катастрофа, что после себя не оставит ничего, сейчас же он больше напоминает промокшего котёнка, отчего Питер ощущает себя несколько неприятно и некомфортно, потому что он не может забрать к себе домой это животное. Да и не посмел бы. Это всё ещё остаётся Харли Кинер. — Ты хотел о чём-то поговорить? — начинает паучок их диалог, пристально смотря на собеседника и следя за каждым его движением. Он замечает, как тот, продолжив смотреть в свою кружку, чуть вздрагивает, мгновенно понурившись, а потом вдруг резко поднимает голову. — Кажется, я облажался, — внезапно признаётся друг, после чего Питер думает, что это была не новость. Видимо, собеседник замечает несколько пристальный взгляд Паркера, потому что тотчас добавляет: — По крупному. Возможно, я теперь на веки вечные буду один. Питер отпивает горячий кофе, отмечая, что он сам мог бы сделать вкуснее, и слегка приподнимает бровь, прося продолжения. Видимо, тут замешан тот истинный Харли, вокруг которого он, как ему кажется, ходит вокруг да около. Он помнит, что там было не всё сладко и гладко, но ему казалось, что за прошедшее время они уже должны были сдвинуться с мёртвой точки. Видимо, ему всё же казалось… Надо всё-таки как-нибудь при случае поинтересоваться этим у Харли… Хотя нет, не стоит. Кинер вряд ли станет рассказывать о столь личном, если только не находится в плачевном положении. Как тогда или сейчас, например. — Так что всё-таки произошло? — спрашивает в лоб Питер, заглядывая сначала за спину другу, а после оглядываясь вокруг. В кафетерии достаточно громко: по крайней мере, Питер понимает, что не получи он новые способности и не имея возможности, то, скорее всего, остался бы в неведении относительно событий, происходящих с ним и Кинером. Паркер слышит, как вздыхает Кинер, слегка понурив голову. Несколько первых секунд в разговоре стоит почти что гробовая тишина, а потом друг резко поднимает голову и так смотрит на него, паучка, своим пронзительным взглядом, что мурашки бегут от ужаса и страха. — Кажется, сбывается мой худший страх, — слишком расплывчато произносит Харли, а Питеру нужны подробности, которые парень почему-то не хочет предоставлять. Всё идёт наперекосяк. Становится всё сложнее уследить за ходом событий и логикой друга. — Расскажешь? — интересуется Паркер, так и намекая, что он хочет услышать продолжение этой истории, но вместо этого получает очередной глубокий вздох и тяжёлый взгляд из-под полуопущенных ресниц. И что теперь делать? Может, ударить его? Чисто для того, чтобы привести в чувство. Ну так, для профилактики. Пару секунд стоит тишина, пока Харли всё-таки не сдаётся. Удивительно, но тот продолжает идти на попятную, хоть и скрепя сердце. — Ты ведь помнишь? — интересуется слишком абстрактно парень, так что Питер с вопросом во взгляде смотрит в ответ. — Ну, про истинного и прочее, — поясняет чуть более подробно Кинер, слегка поведя плечом. Паучок медленно кивает головой, пристально смотря на друга. Неужели он услышит продолжение этой истории? Или же даже узнает конец? Но судя по поведению и настроению Харли, на что-то хорошее рассчитывать не стоит. — Ты всё-таки ему признался? — спрашивает Питер, стараясь поддержать беседу, внимательным взглядом изучая реакцию человека напротив. Он пытается понять, насколько всё плохо. — Я похож на идиота? — задаёт вопрос Кинер, глядя на человека напротив так, будто тот только что сгородил чушь. Паркер думает, что эта реакция не та, что он ожидал. Да и вообще, почему они просто не могут поговорить друг с другом? Разве это так тяжело? Питер внезапно осознаёт, что это тяжело. Действительно тяжело. Он резко вспоминает, как когда-то давно, когда он всё ещё был беззаботным школьником и не знал о своём вторичном поле, ему нравилась Лиз. Она выглядела настолько шикарно, что ему казалось, будто он не имеет права разговаривать с ней, не то что претендовать на неё. В его глазах она была чем-то недостижимым. Чем-то, что он не мог запятнать и опорочить. Сейчас, конечно, в каком-то роде эти мысли казались глупостью. Она была обычным человеком, и сделай он шаг, между ними установилась бы связь. Может, сначала это была бы дружба. А потом бы это всё перетекло в романтические отношения. И они бы начали официально встречаться. Пока не узнали бы свой вторичный пол. Лиз бы оказалась бетой, а он бы омегой. Вот только омега бете не пара. Именно в такой формулировке, а не как-то иначе. Паркер тяжело вздыхает, думая, что всё это было слишком сложно. Наверное, именно поэтому он даже не задумывается об отношениях, отдавая всего себя Нью-Йорку. У него банально нет свободного времени, которое он мог бы потратить на себя, не то что на вторую половинку. Он выкраивает эти частицы, накапливает их, чтобы потом погулять с друзьями или провести вечер с Мэй, но даже тогда его не оставляют беспокойство и муки совести. Со временем он научился не обращать внимание на последнее, хотя в какие-то моменты это всё ещё тяжело делать. — Я подумал, что, возможно, он не мой истинный, — вдруг произносит нечто удивительное Кинер, так что Питер шокировано смотрит на того. Как это произошло? Разве он не был уверен в этом на семьдесят пять процентов? Это же ведь больше, чем пятьдесят. Друг замечает его взгляд, на что просто пожимает плечами, не видя в этом чего-то необычного. Паркер же пытается вспомнить, что им объясняли в школе об истинных, но в голове сплошные обрывки, из которых тяжело составить полную картину. Он ненавидел те уроки, потому что они постоянно напоминали ему о его слабости, поэтому предпочитал посвящать это время чему-то другому, игнорируя слова учителя. А после укуса паука он и вовсе не интересовался этим делом, потому что… Зачем? Он не был полноценной омегой, не имел этих их особенностей, а значит, ему не стоило задумываться ни о каком истинном. К тому же он не собирался строить отношения ни в ближайшем будущем, ни когда-либо ещё. Кажется, ему стоит восполнить этот пробел. Просто чтобы быть в курсе того, что вообще происходит с Харли. — Мы в последнее время не можем найти общий язык, — паучок хочет сказать, что это совершенно нормально. Они ведь не должны постоянно вести себя так, будто у них всё хорошо. — Мы вечно ссоримся и не понимаем друг друга. И его феромоны… — друг не продолжает, а Питер молчит, пристально глядя на человека напротив и ожидая, когда тот продолжит. Кинер вздыхает, смотрит в потолок несколько секунд, а потом переводит взгляд в сторону окна, складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула. Его лицо вдруг лишается всех эмоций. И Паркер почему-то вспоминает Тони Старка. То, как мужчина пристально рассматривал его при первой встрече. То, как он слабо улыбался, смотря куда-то в сторону. То, как он несколько заносчиво и высокомерно вёл себя. Почему-то всё это отдаётся приятным теплом где-то в сердце, объяснение которому он не может дать. Питер пытается откинуть эти картинки в сторону, и, несмотря на то что у него это получается, тепло так просто не исчезает из его груди, разливаясь по всему остальному телу, будто пронизывает его точно кровяные сосуды. Парень возвращает взгляд на друга, которой сидит, всё также сложив руки на груди и смотря в сторону окон. Он не может похвастаться тем, что понимает чувства людей, особенно если это дело касалось ЭмДжей и Харли. О Мстителях же он предпочитает и вовсе не думать. Сейчас же паучок даже со своим EQ понимает, что Кинер пытается показать себя максимально уверенно и безразлично по отношению к этой ситуации, словно ему всё равно на то, что его ожидания не оправдались, что его совсем не задевает всё это. Это так знакомо ему. Вспоминая свои школьные годы, особенно годы старших классов, Паркер вдруг ощущает некоторое родство с Харли, ведь он точно так же пытался не обращать внимание на задевающие его сердце ситуации, на оскорбления и обвинения. Он просто продолжал выставлять на показ уверенность в своих действиях и оптимизм. Харли же предпочитает отключать эмоции, становясь в некотором роде похожим на Старка. Может, эта привычка передалась одному из них от другого после долгого общения? Чёрт, почему в последнее время его мысли так или иначе возвращаются к Старку? Что с ним не так? — Его феромоны… — начинает было Харли, чем привлекает внимание паучка, но тут же замолкает и хмурится. Друг качает головой, а потом, вздыхая, говорит: — Ты всё равно не поймёшь. Наверное, стоило бы найти ЭмДжей. Последние слова больно задевают Питера. Ему хочется сказать, что он как никто другой поймёт, потому что он тоже омега. Но из горла Паркера так и не выходит ни одного звука. Он прикусывает язык и отводит взгляд в сторону. И что, что он омега? Может, ему стоит напомнить, что от этого слова в нём почти ничего не было? Впервые в жизни Паркер сожалеет, что он был таким… неполноценным. — Как насчёт завалиться ко мне в мастерскую? — слишком внезапно меняет тему разговора друг, и столь же резко меняется его выражение лица: он больше не выглядит безэмоциональным, в его глазах виднеется возбуждение, нетерпение и предвкушение. — Если ты не забыл, я всё ещё обычный стажёр, — напоминает ему Паркер, хотя делать ему этого совсем не хотелось. Он хотел бы поддержать идею друга, но что на это скажет его куратор? Как к нему будут относиться после того, как он решит отлынивать от дел? А у их отдела вообще-то горели сроки сдачи проекта. И если он будет весьма успешным, а его идеи будут оценены по достоинству, то он сможет закончить стажировку даже раньше и будет принят на официальную работу. Глаза Харли чуть тускнеют, а сам он уже не выглядит столь оживлённым и энергичным. Паучку жаль, но в этом мире зачастую приходиться быть эгоистом, чтобы выжить. Он давно уяснил эту правду. Хотя, конечно, не стоит забывать, что эгоистичность может привести к весьма и весьма ужасным последствиям. Он слишком хорошо знает об этом на собственной шкуре. — Как насчёт того, чтобы я заглянул после работы? — интересуется Питер, предлагая своеобразный компромисс. — Мы могли бы разобраться с твоим проектом, пока не начнём валиться с ног от голода или недостатка сна. Паркер замечает, как Харли задумывается насчёт этого предложения. Кажется, сегодня предстоит очередная бессонная ночь… Может, к чёрту всё это? … Нет, надо будет устроить марафон сна в это воскресенье.