* * *
— А что у Александра за способность? — спросил Накаджима у Акико. — Помимо этого, — Йосано кивнула в сторону бессознательного Блока, — ещё смотреть мысли и воспоминания. Из него получился бы неплохой психолог, — она, улыбнувшись, хмыкнула. — Когда Дазай очнётся, не думаю, что стоит подпускать Кунникиду, — сообщил Ацуши. — Кунникида пусть и чмошник, но эмоции сможет держать в узде, — возразила Акико. — В гостинице сдержал ведь. — Но… — тихо произнёс блондин, но замолчал. — Ладно. — Может показаться, что я несу бред и чушь, но… — Йосано отвела взгляд. — Вряд-ли каким-то предательством Дазай разорвал ниточку отношений между ним и Кунникидой. Этот бесячий идеал будет скорее пытаться вернуть Дазая, чем убить. Они вместе через многое прошли, а месть у Кунникиды — только первый порыв. — Вы так думаете? — уточнил Ацуши. — Можешь не верить, — сказала Акико. — Твоё дело.* * *
Только через полтора часа Блок «вернулся». Он часто дышал, будто ему приснился кошмар. — Что случилось? — серьёзно спросила подбежавшая Йосано. Александр шумно сглотнул и продолжил часто дышать. — Что это такое?! — воскликнул Блок. Он быстро надел перчатки. — Что он такое?! — Ты знаешь об «Игре»? — спросила Акико. — Не только! — воскликнул Александр. — И что будешь делать? — Йосано выжидающе посмотрела на друга. — Я никому не скажу, но не буду участвовать в этом дурдоме! — заявил Блок. — Я не хочу даже видеть это! — он кивнул на Дазая. — Он жесток и кровожаден! Он продержится ещё три недели без вмешательства! — Что случилось? — спросил вошедший Кунникида. — До свидания! — Александр махнул рукой и постарался побыстрее покинуть дом. — Задержи его, — сказала Акико зашедшему Ацуше. Парень побежал за Александром, но его и след простыл. — О, чёрт. — Что случилось? — повторил свой вопрос Доппо. — Что значит «жесток и кровожаден»? — У Дазая кое-какие проблемы с психикой, помимо суицида, — ответила Йосано. — Об этой проблеме знали только мы с ним, а теперь ещё и Саня. — А вот с этого момента поподробнее, — произнёс Кунникида. — Мафия ещё живёт в нём, поэтому он причинял боль себе, но не близким и окружающим, — пояснила Акико. — Этим объясняются бинты. А жесток, так как это уже привычка. И тоже из-за Мафии. — А как Дазай связан с Мафией? — спросил Доппо. — Раньше он состоял в Исполнительном Комитете Портовой Мафии, — донёсся ответ со спины. Детективы обернулись. Перед ними стоял Достоевский. Ничего не изменилось. Такой же высокомерный и гордый. Он прошёл к Осаму. — Из-за вас я потратил своё время. Но я недолго искал вас. — Твои планы не меняются? — скептично подняв бровь, спросила Акико. — Как видишь, — самодовольно улыбнулся Фёдор. — Как давно ты там стоял? — спросил Накаджима. Дазай открыл глаза и медленно принял сидячее положение. Он сухо покашлял. — Собачки Мафии мертвы, — сообщил Достоевский. — Они пытались мне противостоять, но я ведь Достоевский. — Тупые-то какие, — сипло произнёс Осаму. Он встал и прошептал что-то на ухо Фёдору. — Думаю, нам придётся вас покинуть, — вежливо произнёс Достоевский. Он прошептал что-то в ответ Дазаю, и тот закивал. — Никуда вы не пойдёте! — воскликнул Ацуши. — Нет, Ацуши, — возразила Йосано. Накаджима непонимающе посмотрел на доктора, потом на Кунникиду. Заметив взгляд парня боковым зрением, тот едва заметно помотал головой. — Это ещё почему?! — непонимающе воскликнул Ацуши. — Мы прямо здесь можем прикончить Достоевского! — Нет, Ацуши, — строже повторила свой ответ Акико. — Мы не станем нападать на них. — Почему?! — А ты додумайся! — воскликнул Доппо. — Если вы боитесь, то я сам! — Накаджима принял частичную форму тигра. — АЦУШИ! НЕТ! — одновременно крикнули Йосано и Кунникида.